Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 10

Для того, чтобы попасть в столовую, нужно было пройти через широкий длинный коридор.

В такой час мне в нём никто не встретился, — на улице едва рассвело, и даже самые ранние пташки только начинали слетаться на первую чашку чая или кофе.

Мирте, впрочем, это не помешало расположиться в одиночку за столом в углу.

Не иначе как командир Берг выгнал её в самый неудачный момент, и проще оказалось сделать вид, что рано встала, чем тащиться к себе через весь замок на глазах у всех успевших пробудиться.

Я же поднялась сегодня в превосходном настроении и с ясной головой, и, торопясь поделиться этой радостью с окружающими, приветливо помахала ей рукой.

Мирта отвернулась.

Я готова была ставить на то, что Берг не просто сорвал на ней зло за инцидент в конюшне. К обвинениям в том, что она его подставила, он наверняка присовокупил что-нибудь особенно унизительное лично для нее. Например, о том, что я, в отличие от некоторых, умею вести себя с мужчинами правильно, если даже такой мудак, как Кайл Нильсон вступился за меня.

От этой мысли настроение поднялось ещё выше, и я едва не начала напевать себе под нос, толкая тяжёлую дверь и входя на кухню.

Инес ещё была одна, — её помощницы были заняты другими хлопотами, вроде сбора яиц и ловли кур для супа к обеду.

Сама же главная кухарка стояла у жаровни, сосредоточенно заглядывая в огромный котёл с рисовой кашей.

— Ну и куда ты? Не видишь, ещё не готово?

Как и Мирта, она очень быстро взяла себе за правило на меня покрикивать, но прямо сейчас мне было, в общем-то, всё равно.

Инес всегда казалась мне красивой женщиной. Немного старше меня и лишь чуть полнее, высокая, светловолосая, она умела привлекать к себе мужское внимание.

Правда, долго это никогда не длилось, и совершенно точно не её заострённый, немного нелепый носик был тому причиной.

Улыбнувшись ей, я не стала отвечать на резкость, тем более, что она уже развернулась обратно к своему котелку.

Так было даже удобнее.

Бедная Инес даже пискнуть не успела, когда я схватила её за волосы, сбивая чепец, дёрнула на себя, а после заломила руку за спину достаточно сильно, чтобы из глаз у неё брызнули слезы.

Жаровня была уже раскалена, и когда её хорошенькое личико оказалось в паре дюймов от покрасневшего металла, она, кажется, начала что-то подозревать.

— Элис… Сдурела?!.

Как я и ожидала, вместо злобного крика у неё получился сиплый от ужаса и неожиданности шёпот.

— Если только совсем немного, — продолжая улыбаться, я упёрлась локтем в центр её спины, вынуждая нелепо расставить ноги и почти лишая возможности дышать. — Такое иногда случается. Особенно когда теряешь терпение. Тебе ли не знать?

Вдобавок ко всему прочему, Инес, как выяснилось, была ещё и очень храброй, потому что пошевелиться и высвободиться из моего захвата она всё-таки попробовала.

Намекая ей, что это очень и очень плохая идея, я выкрутила её заломленную руку сильнее, и, зафиксировав её, второй рукой снова сжала ее волосы.

Кухарка пискнула и задышала быстрее и чаще.

Каша рядом забулькала, но я решила, что ничего страшного в любом случае не произойдёт. При самом плохом стечении обстоятельств, она вместе с помощницами просто сварит новую.

— Не беспокойся, я займу у тебя всего пару минут.

Инес, кажется, наконец готова была меня выслушать, и я склонилась к ней ближе, тоже переходя на шепот, а заодно и вжимая её в стол всем своим весом — просто вдобавок к той боли, что она уже испытывала.

— Ты же найдешь их для меня, не правда ли? Судя по всему, уже нашла, и это очень правильно.

— Ты!..

Она попробовала захрипеть громче и дернуться, уронить что-нибудь из посуды и привлечь шумом внимание оставшихся за дверью людей.

Я надавила на неё ещё сильнее, и только после этого сочла возможным перейти к делу:

— Слушай, сука, и запоминай. Мне плевать, с кем ты спишь, с Эженом, с Гораном, хоть с каким-нибудь конём. Хочешь продолжать шмыгать на конюшни незамеченной, шмыгай. Но если с моими лошадьми ещё хоть что-нибудь случится, ты сама попросишься в Пекло, это я тебе гарантирую. Пока всё понятно?

Инес молчала.

Я чувствовала, как сильно бьётся ее сердце, и сопела она как огромный чайник, — по всей видимости, решала, что предпринять.

Времени на этот разговор у нас было меньше, чем мне хотелось бы, поэтому бедняжку пришлось простимулировать — сжав её волосы крепче, я подтащила её ещё ближе к жаровне.

— Пока всё понятно, Инес?

— Да! Да! — кричать она по-прежнему не могла, но, судя по истерике в голосе, соображать ей это не мешало.

— Ну вот и умница!

Разжав пальцы, я хлопнула её по спине только потом отпустила руку, которую она уже наверняка не чувствовала.

Она тут же начала оседать на пол, а я направилась к выходу с уверенностью в том, что действительно была услышана.

— Ты чокнутая сука, Элисон! Командир Берг узнает! — злобное и беспомощное шипение Инес полетело мне в спину.

Уже взявшись за дверную ручку, я обернулась, тряхнув волосами и улыбнулась ей еще слаще.

— Позвать?

Сидя на полу и баюкая пульсирующую от боли руку, она смотрела на меня с ненавистью, и мне вдруг стало смешно.

Явно не этого она ожидала, накидывая порчу на ребёнка и подпаива какой-то дрянью мою Искру.

Чего-то совсем другого.

Того, для чего ей там, во дворескогда взбесился Норд, так нужны были бинты и сочувственно-обеспокоенное выражение лица.

Жгучего нетерпение увидеть командира Инес почему-то не проявляла, и я уже совсем почти собралась покинуть кухню и позволить ей заняться завтраком, но дождавшись её облегчённого вздоха, развернулась снова:

— Да, кстати! Чуть не забыла! Еще раз посмотришь на Нильсона, убью.

Инес икнула.

На этот раз я не стала уточнять, всё ли она усвоила, просто развернулась и вышла в зал.

Народу там заметно прибавилось. Более того, за крайним столом почти у входа образовались похмельные и жалкие Харпер и Медсон.

У меня определённо было очень удачное утро.

Ещё несколько парней, опытные специалисты пополам с новобранцами, трепались, стоя рядом у стены, и эта благодарная публика тоже была мне весьма кстати.

Страдальцы сидели, почти прижавшись друг к другу и лицами ко входу, так что при моём появлении оба предсказуемо вздрогнули.

— Доброе утро, ребята, — я улыбнулась им до отвращения жизнерадостно и положила перед каждым по десять золотых. — Не пейте больше всякую дрянь. После неё сильно болит голова.

Оба уставились на меня с одинаковой растерянностью на лицах, а мгновение спустя Харпер начал стремительно багроветь. Не иначе как вспомнил вчерашний разговор у конюшни.

— Ого! За что это ты этим олухам платишь? — Фишер, совсем молодой, но очень талантливый экзорцист, мгновенно материализовался рядом с нами.

— Просто разрешаю спор, — ему я улыбнулась тоже. — Парни вам сами расскажут. Правда, парни?

Напоследок хлопнув Харпера и Медсона по сведенным плечам, я, наконец, вышла из столовой.

Слабый утренний ветерок пах прохладой, и я с удовольствием подставила ему лицо, наслаждаясь легкостью в теле и мыслью о том, что шепот о тех золотых быстро разнесется по замку.

Новость о том, что я швыряюсь деньгами должна была стать весьма горячей после известных всем событий сентября. Йонас едва ли будет доволен, но конкретно в этом случае он тоже может немного потерпеть.

— Леди Элисон! Леди Элисон!

Прямо на меня неслась небольшая толпа взбудоражанных мальчишек во главе с Томасом.

Будучи хорошо воспитанным и на редкость сообразительным для своего возраста ребёнком, в присутствии посторонних, даже своих друзей, он обращался ко мне исключительно на «вы» и вежливо прибавлял к полному имени «леди».

В гостиной у Лагардов было «ты» и «Элис», произносимое до крайности важно.

— Привет! — я помахала им рукой и осталась ждать.

— Доброе утро! — Том выпалил приветствие первым, а потом смешно задрал голову, пытаясь смотреть на меня серьезно и внимательно.

Как бы там на самом деле ни было, манеры Даниэля он перенимал великолепно.

«Теперь мы знаем, как выглядел бы Лагард, будь он блондином», — заключила Дани в один из моих визитов к ним.

— А можно спросить? — Том продолжал, как он думал, изучать меня взглядом, на деле же просто забавно таращиться.

Ещё четверо мальчишек за его спиной замерли.

Его очевидно отрядили парламентером, как самого уместного и подготовленного к такой работе кандидата, и я улыбнулась снова.

Дети Совета.

Том прекрасно чувствовал себя дома. Он был любим всеми без исключения и совершенно искренне на правах старшего заботливого брата обожал Изабель. Как будто вовсе не помнил о том, что у них разные матери. Или так же, как и взрослые, не придавал этому никакого значения.

Однако Совет и такая жизнь пришлись ему по сердцу, и это, — опять же, с поправкой на возраст, — уже о многом говорило.

— Спрашивайте.

За редким исключением дети меня не то чтобы недолюбливали, скорее, не принимали. Должно быть, в силу возраста не могли понять, как следует ко мне относиться — как женщины, которых они привыкли видеть вокруг, я себя не вела. На мужчину, несмотря на брюки, при этом тоже совершенно точно не была похожа.

Сейчас же, получив разрешение, мальчишки оживились. Переглянулись так, будто им удалось вызвать первого настоящего духа и теперь они не знали, что с ним делать.

Даже Томас на секунду застыл.

Уж он-то, вне всякого сомнения, понимал, что с этой минуты его авторитет среди сверстников будет непререкаем — даже суровым специалистам, не говоря уже о некоторых командирах, не всегда удавалось совладать со мной, а он так запросто подошёл и получил то, что ему было нужно.

— Правда, что вы теперь будут ездить на мёртвой лошади?

Это совершенно точно был не его вопрос — он правду точно знал. Более того, наверняка мог в полной мере понять её.

Однако, как оно обычно и бывает, нашёлся кто-то, кому казалось забавным рассказывать ужасы.

И далеко не факт, что первоисточник информации о ходячем лошадиной трупе был среди детей.

На правах знакомого Том просто вызвался спросить.

Ещё один спор.

Можно было отделаться всеобъемлющим «нет», но моё отличное настроение никуда не делось. Хуже того, оно дополнилось некоторой гордостью за этого мальчишку.

Поэтому я опустилась на корточки, чтобы смотреть на него вровень.

— Искра совершенно точно жива и уже здорова. Если хотите посмотреть, приходите после занятий. Самым смелым разрешу покататься.

— Обалдеть… — это протянул кто-то из спутников Тома.

Я даже не стала смотреть, кто — слишком залюбовалась тем, как менялся его взгляд, становился темнее, глубже. Даже при отсутствии кровного родства Даниэль в действительности сделал всё, чтобы ребёнок Агаты стал Лагардом. Титул, деньги, возможности — это всего лишь прилагалось.

— Спасибо, — Томас кивнул мне очень серьёзно, как если бы хотел поблагодарить не за сам ответ, а за то, что я публично приняла его сторону.

Они понеслись дальше по своим делам, на ходу громко обсуждая перспективу встречи с не-мертвой лошадью, а я направилась к конюшням, чтобы проведать Искру — Гаспар и Петти уже должна были уехать с Хольцем, и это чудесное свободное утро можно было без зазрения совести потратить на все возможные удовольствия.

— Элисон! — окрик командира Берга настиг меня аккурат посреди двора.

Ровно там, где я ожидала.

Быстро же ему донесли — и про деньги, и про то, как я набросилась на ни в чем не повинную бедняжку Инес.

Встав по стойке смирно, я развернулась и осталась ждать, пока он подойдет.

Командир был в плаще прямо по рубашке и в шляпе — отправился стирать меня в порошок практически при полном параде.

Радоваться тут было особенно нечему, но мне парадоксально стало еще веселее.

Он так искренне злился и искал мести за собственное унижение в конюшне, что любому другому я наверняка могла бы даже посочувствовать. Только не ему.

— Слушаю, командир.

Берг был ненамного выше меня ростом, и грозно нависнуть надо мной у него даже при всём желании не получилось бы, поэтому он упер руки в бока, становясь шире.

— Ты что себе позволяешь, дрянь?

Теперь ветер дул мне в спину, и полетевшие в лицо волосы пришлось отвести рукой.

— Элисон. Меня зовут так. Вы знаете.

Глаза командира опасно сузились.

— Ещё одно слово, и тебя не будут звать вообще никак. Ты отсюда с чёрной меткой вылетишь. И твой сопляк вместе с тобой. И поверь, я сумею сделать так, чтобы вы оба до конца своих жалких жизней зарабатывали пением на площадях. Или чем ещё ты там умеешь?

Не следовало его злить. Гораздо правильнее в свете всех сложившихся обстоятельств было бы стиснуть зубы, опустить глаза и отделаться уже привычным «Я поняла».

Однако веселая бесшабашность была сильнее разума, а новое знание о том, что у меня, оказывается, есть союзники, помимо умницы Матиаса, это веселье только подогревало.

— У меня много талантов. У Гаспара, кстати, тоже. Вас интересуют какие-то конкретнее? И позвольте уточнить, чьи именно?

Почти минута у Берга ушла на то, чтобы осознать, что именно ему сказали, а потом он побагровел.

— Сильно смелая стала? Думаешь, теперь есть кому замолвить за тебя словечко? Так ты очень ошибаешься. А ещё раз высунешься или попробуешь кому-нибудь мешать…

— То — что? Что мне будет?

Слушать его мне надоело примерно тогда же, когда стал понятен смысл.

Берг нахмурился ещё сильнее — очевидно, всерьёз полагал, что меня должны напугать его сведённые брови.

— Если это всё, то мне пора, командир.

— А ну стоять.

Он и до того говорил негромко, старательно не переходя на крик, а теперь его голос и вовсе осип.

Мне даже показалось, что он вот-вот меня ударит, как ударил бы за подобное мужчину. И на долю секунды мелькнула мысль, что хорошо было бы, если бы он это сделал. Вправить челюсть и свести синяк — дело пятнадцати минут, но выкинь командир Берг такое в присутствии множества свидетелей, и игра приняла бы совсем другой, — и крайне интересный, — оборот.

К моему сожалению, он сдержался.

— Смотри, как бы я сам не пристрелил твою кобылу.

Вот это было уже всерьез, и я перехватила его взгляд — впервые за долгие недели посмотрела прямо.

— Не тревожьтесь, присмотрю.

Берг хотел еще что-то сказать, но не успел.

— Мартин, мне казалось, мы пришли к некоторому взаимопониманию: все вопросы, касающиеся лошади леди Элисон, для начала следует адресовать мне.

Приближающегося Кайла я заметила на секунду раньше, а вот командиру пришлось развернуться, чтобы держать его в поле зрения.

— Доброе утро, леди Элисон, — мне, в отличие от Берга, достался до крайности учтивый полупоклон.

Из конюшни мы выбрались почти перед самым рассветом. Ни настроения, ни сил на второй раз у нас обоих уже не было, но, наплевав на все мои протесты, он помог мне с уборкой, а после потребовалось успокаивать не в меру взбудораженных лошадей.

Поднялся Кайл, очевидно, тоже в неплохом настроении, и будто назло одетому как босяк Бергу, снова выглядел безупречно: шейный платок, сюртук.

Он еще не чувствовал себя здесь достаточно хозяином, чтобы одеваться проще.

И наверняка получал удовольствие от того, как косо на него смотрят.

— Снова вы, — вот и командир смерил его быстрым оценивающим взглядом. — Возитесь со своей лошадью сколько влезет и не вмешивайтесь не в свое дело.

— Мне просто любопытно, что за дело? Неужели у леди Элисон снова неприятности?

— Леди Элисон напала на кухарку, — теперь колючий взгляд Берга задержался на мне. — Она вообще крайне агрессивна.

— А я и не заметил, — продолжая почти улыбаться ему, Кайл протянул это немного задумчиво, словно размышлял вслух.

В исполнении командира «она» было уже большим достижением — я была единственной женщиной в его подчинении, и указывать мне мое место ему ему нравилось до крайности. Особенно — безнаказанно.

— Скажу прыгать, будешь прыгать. Скажу сосать, будешь сосать. И делать все это ты будешь очень тихо и быстро, если не хочешь, чтобы твой щенок оказался за воротами. Все понятно, дорогуша?

О том разговоре, состоявшемся в вечер после последнего заседания, Йонас, разумеется знал. Как и Матиас. Мне нужно было подстраховаться на случай, если Мартина Берга, непосредственного командира и члена Совета, в самом деле придется возвращать в рамки вообразимого и дозволенного.

Однако, чем пристальнее я сейчас смотрела на Кайла, тем больше убеждалась в том, что и он знал тоже.

Это было очень в духе Йонаса — обронить в разговоре нечто важное будто случайно, невзначай. Сказать мимоходом, словно между прочим, и двинуться дальше, но заставить собеседника запомнить.

Сукин же сын…

— Не то чтобы напала. Просто зашла сказать, то у нее отвратительно кислый кофе.

Прищурившись на слепящем осеннем солнце, я подняла голову, чтобы посмотреть Кайлу в лицо.

Уголки его губ дрогнули — на этот раз в подобии настоящему усмешки.

— Кухарка, значит?

Он, конечно же, рассчитывал снять с Искры информацию первым. И совсем не учел, что мне прикладывать столько усилий было не нужно — достаточно оказалось сложить два и два: вспомнить, где была Петти в то время, когда ее испортили, кто часто приходил в конюшни, и понять, какой у этого человека мог быть мотив, чтобы напугать Норда, но умертвить Искру.

— Да. Я бы даже попросила вас держать своих женщин в узде, если бы предполагала, что среди них могут оказаться кухарки.

Он засмеялся едва слышно, но так, что меня пробрал озноб.

Берга, вероятно, тоже, но точно по другой причине.

— Не обещаю, но очень постараюсь. Кстати, это стало бы достойным наказанием за агрессию по отношению к ближним — отправить на кухню вас. Скажем, на неделю.

— Не думала, что вы успели так сильно возненавидеть всех, кто здесь живёт.

— Напротив. Таким образом Совет мог бы выделить самых стойких и жизнеспособных.

— Например, вас?

Кайл держался так, словно мой командир уже куда-нибудь испарился. Это было неслыханной и такой заразительной дерзостью, что устоять и не подхватить оказалось просто невозможно.

Тем не менее Берг, строго говоря, был и его командиром тоже.

Любопытно, понимал ли это он сам?

Или понимал, но пока не решался заходить так далеко?

О давней связи Кайла с Йонасом он наслышал совершенно точно был. Возможно, даже сам становился свидетелем чего-то, что оставило неизгладимый след в его душе.

Получить в непосредственное подчинение одного из них для человека вроде Берга стало бы сказочным подарком. Если бы статус Йонаса этот подарок не портил.

— Кстати, я ведь вас так и не отблагодарила. За Искру, — во второй раз перехватив взгляд Кайла, я почти в точности воспроизвела ту приятную улыбку, с которой приглашала его в постель в нашу первую встречу. — Позволите угостить вас отличным завтраком, господин Нильсон? Не моего авторства. Я как раз собиралась в город.

— С удовольствием.

— Ты слышала, что я сказал, — Берг почти прорычал это в мою сторону, а потом развернулся на пятках и ушел, не дожидаясь ответа.

Оставил последнее слово за собой.

Я же повернулась и направилась к конюшням.

— Спасибо. Я бы справилась.

— Он много на себя берет, — Кайл пошел рядом, и мне вдруг стало почти неловко.

Имевшая место ночью вспышка ничего не значила — не больше, чем любой случайный эпизод между двумя случайными специалистами Совета.

Заметать следы на себе и друг друге мы оба умели, но дыхание все равно почти сбивалось.

— Инес знала, кому пожаловаться.

— В самом деле? Кухарка? — теперь в его голосе послышался затаенный смех.

Я даже бросила на него еще один быстрый взгляд, давая понять, что все это вполне всерьез.

— Инес спит с Эженом. Ты ведь видел Эжена? Так вот, открою тебе секрет: ты ей нравишься гораздо больше. Как и многим другим. И совсем не нравятся юные, едва начавшие созревать девицы, в обществе которых ты можешь находиться.

Секунду Кайл молчал, осмысливая.

— Ей, если не ошибаюсь, четырнадцать.

Оказывается, припоминал.

— Поверь, это останавливает не всех. Поэтому специалистов в Совете иногда становится меньше, — стараясь отделаться от воспоминаний о том, как списывали База, я посмотрела себе под ноги. — К тому же, к ней до определенной степени прилагаюсь я, и мне, как ты мог заметить, несколько больше.

— Это, по местным меркам, тоже преступление? — он хмыкнул почти без выражения.

Мне же снова начало становиться смешно.

— Не такое страшное, но да. Немного.

О «девке Йонаса» ему напоминать не следовало, а вот о причинах, заставивших Инес сорваться с цепи — было в самый раз.

— Ты привлек к себе внимание, когда вмешался в мой разговор с Грином.

— Почему этого не сделал кто-нибудь другой?

Это был простой вопрос. Точно не стоивший того, чтобы сбавлять шаг или останавливаться.

Равно как и тот факт, что ответ на него он и сам прекрасно знал.

— Потому что я крупно облажалась, а командир Берг уверен, что наличие груди как-то сказывается на качестве моей работы. Я наказана, и помогать мне никто не должен. Ни в чем. На Матиаса, а после на Гаспара он орал за это так, что все окружающие хорошо усвоили.

— Включая их?

Я все-таки повернулась и улыбнулась ему уголками губ:

— Отчасти.

На повороте нам встретился ведущий двух лошадей Горан, и мы оба поздоровались с ним кивками, не спеша продолжать разговор.

— Почему Искра?

Когда мы миновали один из новых корпусов, Кайл спросил сухо, почти равнодушно, но за бедную дуру Инес мне стало почти страшно.

— Поэтому же. Ревность. После инцидента с Нордом ты ушел со мной. Ты занимаешься с Гаспаром. Мы остаёмся наедине на полигоне. А вот в столовую и кухню не заглядываешь совсем. К тому же, ты был прав, лошадь — моя слабость. Убей ее, и мне не до любовников. Да и, женщина, которую мешают с грязью в твоем присутствии, это мало привлекательно.

На это он даже не ответил, лишь минуту спустя, открывая передо мной дверь конюшни, покачал головой.

— Йонас обещал, что будет весело. Но не предполагал, что настолько.

— Поверь, еще ничего не началось! — я все-таки засмеялась и, переступив порог, привычно погладила потянувшуюся навстречу Стрелку.