Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 8

Ноги моей лошади подогнулись так, словно не выдержали ее веса.

Издав странный, похожий на всхлип звук, Искра опустилась на сено и изогнула шею, как будто ей хотелось спрятаться от света.

Норд продолжал тревожно хрипеть, а я задержала дыхание, дергая дверь денника.

— Искра, девочка?..

Она отвернулась, сделала неловкую попытку даже не подвинуться, а отползти, странно, очень неестественно дернула ушами.

Сердце забилось в затылке, и я потянулась к ведру с овсом, принюхалась.

После — к воде.

И то и другой было чистым, не источало и намека на яд или заклятье.

И все же Искре было так очевидно плохо, что мне стало наплевать на все запреты и возможные последствия разом.

— Горан! Горан!

Увидев меня на пороге, конюх поставил очередной мешок и поспешил навстречу.

— Что случилось, леди…

— Кто сюда заходил?!

Напуганный то ли моим криком, то ли взглядом, Горан попятился, но вовремя спохватился.

— Не знаю…

— Не знаешь?! — не задумываясь над тем, что делаю, я схватила его за воротник.

— Да кого только не было, овес ведь таскали… — в ответ он почти зашептал, отчаянно хватаясь за начавшую съезжать на затылок шляпу.

Из конюшни за моей спиной снова раздался голос Норда.

Он не кричал отчаянно, как вчера, но был встревожен — чувствовал, что с соседкой что-то не так, и это что-то — не обычная зараза или запущенная по недосмотру человека болезнь.

— Да что случилось-то? — воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Горан все же отступил на шаг назад.

Слабый физически, он на всякий случай загодя опасался всех, кого в Совете называли специалистами.

Вспомнив об этом, я сделала быстрый вдох.

— Искру отравили.

— Как?! — Горан всплеснул руками, и его шляпа все-таки полетела на землю.

Теперь, когда это было произнесено вслух, перед глазами у меня поплыло.

Это не должно было, не могло… И все-таки случилось.

Норд заржал снова, и я бросилась обратно, а Горан — следом за мной.

Искра не сменила позы, только сильнее изогнула шею и начала храпеть.

— Ох, Нечистый!.. Отравили!.. — Горан пролепетал это, едва слышно, прижимая руки к груди.

Опустившись на колени, я попыталась развернуть лошадь к себе, проверить зрачки, но она заупрямилась. Как будто из последних сил подняла верхнюю губу, попыталась вывернуться, и ее сразу же повело набок.

Чувствуя, как меня прошибает холодным потом, я попыталась вспомнить.

Универсальное противоядие было в моей комнате, но я могла не успеть добежать туда. Пересечь двор, подняться по лестнице, потом вернуться обратно…

У Искры очевидно уже не было времени на это — чем бы ее ни употчевали, действовало оно стремительно.

Еще несколько флаконов стояли у Матиаса, но Матиас был на полигоне, а взять у него ключ я так и не удосужилась, не сочла нужным.

— Горан, побудь с ней десять минут.

— Леди Эдисон, я бы рад, но… — он поперхнулся воздухом, сглотнул и снова попятился, стоило мне поднять взгляд. — Командир Берг вернется не сегодня-завтра. Мне еще вторую конюшню чистить, и мешки…

Он так боялся и столь отчаянно выбирал между конкретной, — уже очевидно обреченной, — лошадью и риском прогневать одного из членов Совета, что это было почти смешно.

Было бы, если бы прямо сейчас не умирала моя лошадь.

Рывком поднявшись, я с трудом сдержалась от того, чтобы схватить его снова.

— Если нужно, я сама все вычищу. Просто присмотри за ней десять минут.

Горан икнул.

Затряс головой, не то отказываясь, не то соглашаясь, и я бросилась к выходу, не дожидаясь более конкретного ответа.

Оставшись с Искрой наедине, он ее не бросит — это я знала наверняка, и этого пока что было достаточно.

Спасибо старому чудесному рецепту заживляющей мази — сегодня я уже могла бежать.

И все равно казалось, что бегу невыносимо медленно — как будто новая волна ледяного, почти неподконтрольного страха сковала движения, лишила возможности соображать.

Ни вчера, когда прыгала на Норда, ни много раз до того за себя я не боялась, но теперь ужас и беспомощность перед тем, что происходило с Искрой на моих глазах, мешали дышать.

Утром, когда Люсьен принес овес, она была в порядке. Игривая, ласковая, она приняла с его руки ломтик яблока.

Очередной ломтик — он ни разу еще не приходил к ней без угощения.

— Элисон, да Нечистый бы тебя побрал! — второй день подряд как будто намеренно попадавшаяся на дороге Мирта больно толкнула меня в плечо. — Ты специально это делаешь?!

Сегодня она была без яиц, но приятнее ее это не делало.

Не тратя время даром, я хотела пройти мимо — во дворе следовало немного сбавить темп, перейти с бега на быстрый шаг, — но она вцепилась в мой рукав мертвой хваткой.

— Думаешь, это так тебе пройдет?! Знаешь, сколько там было вчера?! Справедливо будет вычесть это из твоего жалования!

Насколько бы эта женщина ни была глупа, все новости и сплетни она собирала первой.

— Заткнись, — я сбила ее руку, решив, что хоть раз в жизни, но она может принести настоящую пользу. — Где Йонас?

Называть Мастера просто по имени было почти самоубийством.

Все, кто не верил в нашу связь до сих пор, стараниями Мирты теперь окончательно убедятся, но прямо сейчас мне было и на это тоже наплевать.

Она, конечно же, оценила. Сделала шаг на меня и наморщила хорошенький носик.

— В городе, — злорадства в ее голосе хватило бы на десятерых. — Зато командир Берг вернулся. К нему не хочешь обратиться со своими проблемами?

Самым краем уха я ее услышала, да только значения это не имело уже никакого.

Матиаса нет.

Йонаса тоже.

Значит, придется все-таки бежать к себе и уповать на то, что Нечистый и на этот раз будет милостив, и я успею.

— Ты слышала, что я сказала? Совсем рехнулась?!

Мирта снова дернула меня за рукав, но я отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, потому что поднявшаяся изнутри дрожь начинала становиться слишком очевидной, а взглядом я зацепилась за Кайла.

Он стоял в противоположной стороне, возле псарни, и вполне благодушно беседовал о чем-то с Хольцем.

Должно быть, в самой учтивой форме давал ему знать о том, что случается с теми, кто поднимает оружие на чужих коней.

От страха я почти о нем забыла, да и бежать к нему за помощью в очередной раз было… дурным тоном. Особенно после вчерашнего.

Но не мне и не сейчас было считаться с этим.

Мирта продолжала верещать над ухом, не желая успокаиваться, а он почувствовал мой взгляд и обернулся.

Мне показалось, что ноги приросли к земле.

Тратя свое время и время Искры понапрасну, я ждала сама не зная чего, — отвернется или нет? Из всех присутствующих, он был единственным, кто умел то, чего не умела я, а Искре сейчас было нужно чуть больше, чем чудо.

Ничего не заметивший Хольц продолжал что-то говорить, но Кайл даже не кивнул ему на прощание. Просто развернулся и быстро пошел мне навстречу.

Повисшую на мне Мирту пришлось практически оттолкнуть, но зато я могла броситься к нему так поспешно, что едва в него не врезалась.

— Что? — он перехватил меня за плечо, помогая сохранить равновесие, и склонился ближе, чем следовало это делать на публике.

Даже не полноценный вопрос, а единственное слово, произнесенное слишком серьезно.

— Искра… — я осеклась, потому что голос дрогнул и прервался.

Кайл нахмурился, то ли сердясь на то, что я не могла сформулировать четко, то ли начиная понимать, но предпринять вторую попытку я не успела.

— Леди Элисон! Леди Элисон! — поднимая клубы пыли, Горан на всей доступной ему скорости вывернул из-за угла. — Совсем плохо, леди Элисон! Пена кровавая пошла! Бегите, хоть попрощаетесь!

Он орал так громко, что у меня заложило уши, а люди начали оборачиваться.

Конюх остановился и размахивал руками, как лопостями мельницы.

Кайл сорвался с места прежде, чем я успела до конца понять, о чем именно он таким образом меня предупреждал.

Ещё несколько человек, преимущественно целители, бросились в сторону конюшен.

Места внутри были мало, и кого-то из них мне пришлось в буквальном смысле расталкивать, чтобы пробраться к деннику — не так грубо, как толкнула Мирту, но достаточно ощутимо.

Когда я добежала, Искра уже лежала на боку. Её голова была неестественно, уже по-мертвецки запрокинута, и воздух она выталкивала из себя рваными мучительными вздохами. С каждым из них над ноздрями поднималась жуткая бурая пена.

— Элис… — невесть откуда взявшаяся Дороти попыталась схватить меня за руку.

Склонившийся над моей лошадью Кайл прислушивался только к ней, и одновременно словно закрывал её собой ото всех присутствующих.

Никто, кроме него, включая лучших из лучших, даже не пытался.

Заведомо бесполезно.

Искра дёрнулась, когда всё её тело свела сильная предсмертная судорога. Передняя нога взметнулась вверх, и я успела перехватить её за секунду до того, как копыто опустилось Кайлу на затылок.

Он даже не вздрогнул, не попытался отодвинуться, только поднял на меня чёрный, как бездна, нечеловеческий взгляд.

— Держи её. И сиди так, чтобы она тебя видела.

Нога, которую я держала, уже начала костенеть.

Искра захрипела, дёрнула головой, и перед глазами у меня поплыл туман.

— Лежи, девочка. Лежи смирно…

Единственной бьющейся в висках мыслью было: «Только не она!».

Глупо, жалко.

Она не могла умереть.

Не когда её ждали два мешка отличного овса.

Не когда её обожаемый Кайл приехал, а Норд начал посматривать так выразительно, заигрывая по-своему, по-лошадиному.

Её жизнь еще даже не началась.

Я потянулась, стирая пену с её носа, испачкала жидкой кровью свои брюки.

Искра дёрнулась снова, и на этот раз удержать её мне было куда легче — сил на то чтобы вырываться, у неё уже не осталось.

Кайл продолжал держать ладонь над её животом.

Его губы двигались, но звука не было.

Или это просто весь мир отодвинулся, отошёл куда-то далеко за пелену, пока он работал, а я оставалась в его поле.

Искра подняла верхнюю губу, распахнула уже слепые глаза и затряслась.

А потом застыла.

Её веки медленно опустились, чересчур прямая нога у моих руках отяжелела.

Кайл не двигался.

Он продолжал сидеть, не шевелясь, глядя куда-то поверх Искры отсутствующим жутким взглядом.

Прежде в такие моменты я сомневалась, он ли это вообще, или его тело заняло нечто иное?

Окликать его сейчас точно было нельзя, да и горло сдавило мучительным спазмом.

Я приоткрыла рот, стараясь хотя бы выдохнуть, потому что Искра больше не шевелилась. Её веки смежились и даже не дрожали.

— Это что за балаган?! — голос командира Берга грянул откуда-то сверху, заставил вспомнить о том, что мы здесь не одни.

Я повернулась, с удивлением обнаружив, что ресницы сделались мокрыми.

Оказалось, он стоял в проходе, отодвинув всех, кто загораживал ему путь, и скользил по нам троим брезгливым взглядом.

— Кто-то отравил лошадь, к-к-командир, — прижимавший к груди шляпу Горан даже запнулся от страха.

На вид Берг ужасен не был. Скорее, прямо наоборот.

Невысокий, но ладный, с приятными чертами лица и вечной щетиной, он когда-то снискал себе славу любимца женщин и осторожного хитреца.

То ли занимаемое годами место за столом Совета его испортило, то ли излишняя самоуверенность, но от тех, кого не считал равным себе, он требовал беспрекословного подчинения.

Более того, он не стеснялся в выражениях, эту разницу подчёркивая.

Когда встал вопрос о моём уходе, мнения членов Совета разделились, но он был первым, кто настаивал на самом жестоком наказании.

— И что? Это повод устраивать цирк? — Берг лишь чуть повернул голову, посмотрел на несчастного конюха со спокойной снисходительность.

Горан втянул голову в плечи и сделал шаг назад.

Никто из членов Совета не получил своё место случайно. Они были элитой, лучшими из лучших.

Однако даже самый пожилой из них, всегда надменный седой командир Кирби нашёл минутку, чтобы заглянуть к нам с Искрой вечером после последнего заседания.

«Не огорчайся, девочка. Просто кто-то должен быть виноват. Потерпи полгода, Йонас что-нибудь придумает».

О Кирби говорили разное. В частности, что он был тем самым человеком, кто собственноручно сломал замок в оружейной в ту ночь, когда Йонас поднял восстание, и тем самым открыл ему дорогу.

Согласно всё тем же слухам, они даже не состояли в сговоре — даже у Йонаса не хватило наглости обратиться с подобным к действующему члену Совета, — но Кирби счёл, что молодой и отчаянный головорез станет лучшим Мастером, чем Мастер Кларк.

На это «девочка» он имел право хотя бы потому, что в самом деле годился и мне, и Йонасу в отцы.

А ещё — потому что перед присутствовавшем при том разговоре и вежливо попросившем его удалиться Матиасом впоследствии распахнулись многие потаённые двери. В прямом и переносном смысле.

Вот только отвечал командир Кирби за работу целителей, а такие, как я, находились в ведении Берга.

Из всей «двадцатки» он был самым противоречивым и самым озлобленным. Все остальные, независимо от заслуг и возраста, старались держаться с нижестоящими проще — как минимум потому, что помнили: однажды кому-то придётся их заменить.

Командиру Бергу было едва за сорок, и он мало думал о таких вещах.

Будучи одним из тех, кто перешёл из Совета Мастера Кларка в Совета Мастера Йонаса, он мало чего боялся, и был прав.

— Если леди Элисон по-прежнему считает, что мир вращается вокруг нее, она не права. Бабская истерика никак не поможет вычистить за лошадьми дерьмо. Так что просто помогите ей убрать отсюда эту тушу, пока всё не провоняла.

Его слова долетели до меня фоном, потому что Искра сделала крошечный поверхностный вдох. Потом ещё один, и ещё, и ещё.

Пальцы Кайла едва заметно дрожали.

Я потянулась к нему, чтобы согреть ладонь дыханием, — сейчас она наверняка была ледяной, — но ещё раньше, чем моё движение стало очевидным, он развернулся и выпрямился.

— Бабские истерики действиьельно никак не помогают, господин Берг. Если вы соблаговолите обеспечить меня вилами, к утру мы с леди Элисон закончим со всеми имеющимися конюшнями. Но сейчас вы нам мешаете.

Наступившая тишина ударила в затылок молотком.

Всего на долю секунды, но Берг изменился в лице.

— Значит правду болтают. Нильсон.

— Да. Во плоти, — Кайл ответил ему короткой и очень красивой улыбкой.

Ещё никогда она не сулила ничего хорошего тому, кто её вызывал.

— Не предполагал, что вы умеете обращаться с вилами.

— Столько лет прошло. Все мы чему-то учимся. Или вы придерживаетесь на этот счёт иного мнения?

Его издевательская любезность в сочетании с плохо скрытым напряжением Берга стоили того, чтобы, забыв обо всём, полюбоваться происходящим.

Стоили бы, если бы Искра под моей рукой не начала дышать отчётливее и чаще.

Склоняясь над ней, я отметила боковым зрением двух молоденьких травниц, вцепившихся друг в друга. Им ещё не доводилось сталкиваться с чем-то по-настоящему страшным, и теперь потусторонний чёрный взгляд Кайла производил на них неизгладимое впечатление.

Равно как и манера, в которой он смел говорить с командиром Совета.

Ладонью я чувствовала, как из тела Искры уходит трупное окоченение, и оно начинает теплеть.

Она медленно, по крошечному шагу, но возвращалась.

— Да, некоторые навыки заслуживают… восхищения, — взгляд Берга обжёг мне висок. — Вы здесь человек новый, так что позвольте по старой дружбе вас просветить. Ни в вашем покровительстве, ни в особых талантах леди Элисон не нуждается. Ей есть к кому обратиться за помощью. Зато когда помощь не подоспела вовремя, мы все увидели подлинную цену ей самой. Но это тоже не ваша проблема. Публичные представления Советом не приветствуются. Вам следует запомнить это, если планируете задержаться здесь. И тщательнее выбирать себе компанию.

Даже не глядя в его сторону, я была уверена, что крайне довольная собой Мирта маячит где-то у порога.

Стать свидетельницей начавшегося из-за Искры переполоха и позвать Берга было хорошей идеей

Такой же хорошей, как для самого командира — воспользоваться моментом доказать свою правоту.

Я в очередной раз не справилась, теперь уже — у всех на глазах.

А тот, кому вскоре предстояло занять моё место, должен был усвоить, кто тут главный.

Воздух вокруг начал густеть и застывать.

Кайл не изменился в лице, и спокойная доброжелательность, которую он демонстрировал, никуда не делась, но теперь всё это начало восхитительно походить на уже подожженный шнур, подведенный к взрывчатке.

Он никуда не торопился, давал Бергу договорить, и может быть, даже что-то к сказанному прибавить.

Этой дополнительной минуты мне хватило, чтобы прошептать достаточно отчётливое: «Не надо».

Надежды на то, что он послушается, не было никакой, и испытываемое командиром предвкушение уже можно было почувствовать кожей.

— Что здесь происходит?

Света в небольшой конюшне стало ещё меньше, когда Йонас остановился в дверях.

Звук его низкого, — слишком низкого, — голоса заставил притихнуть даже тех, кто, впечатлившись развернувшейся сценой, начал дышать слишком шумно.

— У леди Элисон очередные неприятности. На этот раз она утверждает, что кто-то отравил её лошадь, — Берг повернул голову в его сторону и произнёс это с таким удовлетворением, как будто хвастался отличной добычей.

Йонас прошёл мимо, не задев его даже краем дорожного плаща, и опустился на колено перед Искрой, положил ладонь на её шею.

Стылый и тёмный воздух вокруг начал едва уловимо, но отдавать свежей могилой.

Выяснив всё, что хотел, он окинул равнодушным взглядом меня, а после поднял голову, чтобы посмотреть Кайлу в спину.

— Ну и как это понимать? Вы настолько расслабились, что не в состоянии вдвоём поднять одну лошадь?

— Эта лошадь, если помнишь, моя, — тот обернулся, одарив его короткой неприятной усмешкой. — Следовательно, ее не так просто убить.

Обращаться в подобной манере к Мастеру Совета было много хуже и опаснее, чем даже к одному из командиров.

А вот к человеку, которому давно и свободно говоришь “ты” — вполне уместно.

— Следовательно, инцидент исчерпан? — Йонас прищурился едва заметно, но этот прищур большинству присутствующих был известен слишком хорошо.

Зол он еще не был, но между ними очевидно происходило больше, чем могло бы происходить между Мастером и пересекшем границы дозволенного новобранцем.

— Еще нет, — забыв о Берге, как будто тот был всего лишь досадным недоразумением или испарился вовсе, Кайл опустился рядом с ним на смятое сено, вернул руку Искре на живот. — К утру она либо будет в полном порядке. Либо умрёт, и тогда тот, кто это сделал, отправится вслед за ней ещё до заката. Это будет более чем неприятно, так что на месте этого кого-то я бы уже начал суетиться.

Я готова была поклясться, что Йонас лишь в последний момент подавил озорной мальчишеский смешок.

— Значит, не только леди Элисон предстоит долгая ночь.

Демонстративно утратив всякий интерес и ко мне, и к лошади, он выпрямился и направился к двери.

— Шоу закончено, дамы и господа. Можно расходиться. Берг, за мной.

Тон, которым это было сказано, не предполагал возражений, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поднять глаза и не насладиться тем, как на лице командира начинают ходить желваки.

Вмешавшийся в конфликт Мастер более чем красноречиво давал понять, что выбрал сторону, а его самого ждала выволочка, после которой Мирте точно придется несладко.

Будучи во всех смыслах хорошим Мастером, Йонас умел поддерживать баланс и вдохновлять людей. Однако унижать их, не повышая голоса и не оскорбляя в открытую, он умел еще лучше.

Достойный ученик маэстро.

— С тобой потом поговорим, — это Берг на прощание бросил уже мне.

В том, что, сорвав зло для начала на своей подружке, он примется за меня, а потом и за Гаспара я не сомневалась, но прямо сейчас мне было благословенно все равно.

Искра дышала все отчетливее, мальчишка не присутствовал при этом безобразии и не имел возможности навредить себе, вмешавшись в него, а со всеми остальными проблемами можно было разобраться по мере их поступления.

Я почти не заметила, как все собравшиеся, чтобы попытаться помочь или просто поглазеть, разошлись. В том числе пропустила момент, когда ушёл Кайл.

Мы с Искрой остались вдвоём, и даже остальные лошади примолкли. Только Норд время от времени тревожно, но тихо фыркал, словно старался подбодрить или спрашивал, почему его подруга не встаёт.

Ни Огонька, ни Коня никто так и не привёл, зато с наступлением темноты явился Горан.

Так и не осмелившись поднять на меня свои трусливые глаза, он зажёг фонарь и оставил на ящиках кувшин с водой.

По всей видимости, правда не понимал, что сводить с ним счеты я бы в любом случае не стала.

Устроившись на сене и прижавшись щекой к спине Искры, я слушала её глубокое и ровное дыхание.

Она то ли спала, то ли впала в забытье, но была живой и тёплой. Обычной расслабленной лошадью.

— Ты только не умирай. Нужно потерпеть совсем немного, а потом мы поедем туда, где тебе точно понравится. Там будет много свежей травы и река. Ты ведь помнишь реку? Там, где ты раньше жила, она красивая. Тебе не придётся больше простаивать в стойле. Обещаю, тебе очень понравится. Только не умирай.

Невозможно было придумать ничего глупее, чем уговаривать её противиться смерти.

И всё же у неё был шанс.

Если Кайл сказал, что вероятность есть, я цеплялась за эту возможность, продолжая прижиматься к ней в попытке поделиться силами.

Едва ли Искра меня слышала.

В какой-то момент она пошевелилась, переложила ноги удобнее, и снова провалилась в сон, а я подумала и поцеловала её за ухом.

Немыслимо было потерять эту лошадь.

Первую по-настоящему мою. Ту, с которой я ощущала особую тонкую и необъяснимую связь, о которой разве что писали в книгах.

Ещё одна моя шальная удача.

Отчего-то именно Искра казалась мне залогом того, что всё наладится, и теперь, когда она умирала, казалось, что вместе с ней отрывали часть меня.

Лежать на сене было тепло, и меня успокаивало то, что ей должно быть тепло тоже.

И что даже не слыша меня, она наверняка знает, что я не оставлю её одну.

Когда дверь скрипнула, — почти оглушительно в ночной тишине, — я не стала ни открывать глаза, ни поднимать голову.

К этому времени Матиас как раз должен был закончить свою работу по оповещению всех заинтересованных и не очень о том, что господин Нильсон, насколько ему известно, словами не бросается. Если бы кому-то вздумалось описать во всех подробностях те муки, которые придётся вынести виновному, красноречие церковника пришлось бы весьма кстати, а во вдохновении конкретного несвятого брата сомневаться не приходилось.

Возмездие было слабым утешением, а в то, что тот, кто сделал это с моей лошадью, успеет всё исправить, я не верила.

Утром Искра была весела и здорова.

Тот, кто её испортил, пришёл в конюшню незамеченным во время суеты с разгрузкой, и шёл он с конкретной целью.

— На тебе кровь, — Кайл заметил очевидное почти равнодушно, а потом его плащ опустился мне на плечи.

Я села слишком медленно, но инстинктивно стянула ворот у горла, чтобы его не уронить.

— Это её.

— Я помню.

Ткань пахла ветром, костром, совсем немного травами и им.

Он опустился напротив, по другую сторону от Искры, и сделал то, чего я позволила себе бояться — приподнял веко, заглянул в темный лошадиный глаз.

— Скажи, что тому, кто это сделал, хотя бы будет больно, — собственный сорвавшийся голос я предпочла списать на тот удивительный факт, что, оказывается, и правда замёрзла.

А впрочем холод этот шёл скорее изнутри, чем снаружи.

— Когда-нибудь — непременно, — разглядев всё, что хотел, Кайл посмотрел на меня, и задержался взглядом дольше, чем можно было ожидать. — Я пока что в состоянии поднять одну лошадь.

В этом был то ли лёгкий укор, то ли подлинное удивление тем, что я настолько в него не верила.

Мне же потребовалась почти минута, чтобы в полной мере понять услышанное.

— Ты хочешь сказать?..

— Она спит. Ей нужно восстановить силы. Завтра она будет здорова.

Первым, таким же глупым, как уговоры Искры, порывом, было броситься ему на шею, но в последний момент я успела себя остановить. Да и сил на то, чтобы так быстро подняться, к счастью, не было.

— Спасибо. Спасибо, и… Извини меня. Я должна была сама справиться.

Сказать это, глядя ему в лицо, я не смогла, поэтому пришлось уставиться Искре в гриву.

Ноги ощущались ватными, как если бы все мышцы разом потеряли тонус.

Его слова было достаточно для того, чтобы я поверила: моя лошадь будет жить.

Только вместо радости из благодарности рождался стыд.

— Ты не могла с этим справиться. Равно как и ваши девочки, обученный заговаривать зубную боль.

Поднять глаза мне всё-таки пришлось, потому что, вопреки ожиданиям, Кайл не злился. Лишь совсем немного настаивал, объясняя то, что ему самому казалось очевидным.

Он был бледнее обычного, а по векам залегли чёрные тени — Искра действительно уходила, и её возвращение обошлось ему дорого.

— Спасибо. Я… что-нибудь должна?

Он покачал головой, и вдруг с какой-то поразительной, хотя и тщательно дозированной нежность погладил Искру по шее.

— Выйди.

Это была не просьба, а короткий приказ, заставивший меня не только выпрямить спину, но и собраться с мыслями.

— Что?

Он вскинул голову, и я сумела разглядеть, что глаза его стали прежними.

— Ты меня отвлекаешь. И её тоже.

Возразить на это было нечего. Особенно — с учётом того, как сильно он устал.

Чувствуя себя полной дурой, я молча встала и вышла из конюшни.

На улице в лицо ударил холодный ветер, и после того тепла, что окутало меня внутри, захотелось завернуться в плащ плотнее.

Отделившийся от стены Матиас молча протянул мне флягу с эмблемой Совета, и я так же молча сделала глоток.

Превосходный виски обжёг горло и заставил слезы навернуться на глаза, но после него мне удалось начать дышать нормально.

— Многие сегодня не спят?

Мне не нужно было оборачиваться и приглядываться к замку — и без того было очевидно, что во многих окнах окажутся заметны приглушённые отсветы свечей.

— Многие ждут развязки. К тому же, достаточно оказалось тех, кого взбудоражила личность новобранца, — несвятой брат небрежно сделал глоток из возвращенной мною фляги и протянул её обратно. — Слухи, ходившие о господине Нильсоне, казались им преувеличением. Кое-кто и вовсе считал его мёртвым.

Я усмехнулась и отпила ещё, облизнула вспыхнувшие губы.

— Что Берг?

— После непродолжительной беседы с Мастером Йонасом удалился к себе и проводил время в одиночестве примерно до полуночи. Так мне сказали.

Пряча уже вторую усмешку за ещё одним глотком, я кивнула.

— О причинах его недовольства ты, надо полагать, тоже наслышан?

— О том, как Мастер успел вмешаться, вовремя, и тем самым спас одного из своих командиров от публичного позора? Это красивая история.

Мы переглянулись, а потом он сделал ещё один глоток и едва заметно отсалютовал мне флягой.

Матиас не задавал дурацких вопросов и не пытался мне сочувствовать. Оставаясь в конюшне, счёт времени я, очевидно потеряла, потому что ночь стояла уже поздняя. Зато разогретая виски кровь побежала быстрее, и я с некоторой оторопью поняла, что до сих пор кутаюсь в плащ Кайла.

По этому поводу несвятой брат тоже деликатно промолчал, и теперь мне оставалось только посмотреть на дверь, решая, стоит ли войти, чтобы вернуть его, или подождать здесь.

— Скажи, тебе не кажется, что происходящее в этой конюшне начинает напоминать эпидемию? — Матиас в очередной раз вернул мне флягу, но пить больше не хотелось.

Я скорее слизнула капли виски с горлышка, чем сделала полноценный глоток, и протянула её обратно.

— Мне кажется, что в этот раз мы с тобой перемудрили.

Он вскинул бровь, ожидая продолжения, а я провела языком по губам, отстранённо отмечая, что они почти зажили.

— Представь что кто-то, — я кивнула не дверь, давая понять, кого именно подразумеваю. — Тебе очень-очень сильно не нравится. Насколько глуп ты должен быть, чтобы напасть на него в Совете, где его возможности едва ли не шире, чем далеко за пределами?

Несвятой брат нахмурился, а после прислонился плечом к стене.

— Объяснишь?

— Как только пойму сама.

Пахнущий холодом воздух пусть и не до конца, но остудил голову, и думать о деле стало проще.

Я уже собралась начать делать это вслух, сказать ему, что это как минимум странно — убивать мою лошадь, желая причинить вред Кайлу, когда дверь конюшни снова тихо скрипнула и он вышел на улицу.

— Как? — Матиас обратился к нему, словно продолжил внезапно прерванный кем-то разговор.

— Нормально, — Кайл посмотрел на флягу в его руках, потом на меня. — Жива и уже практически здорова. Но попытка была неплохая.

— И так мало вокруг тех, кто умеет подобное, — несвятой брат хмыкнул и протянул виски ему.

Кайл коротким кивком отказался.

— Такое при большом желании смог бы и ты.

По тому, как он держал плечи, по голосу я понимала, что он действительно устал. И самую каплю, но раздражён тем, что я это видела.

— Я останусь с ней, — я потянулась, чтобы снять плащ.

— Нет, — Кайл смерил меня таким взглядом, что я застыла, задержав пальцы у ворота. — Ты пойдёшь и ляжешь спать. С ней останусь я. Утром Матиас меня сменит, — сочтя разговор со мной оконченным, он посмотрел на последнего. — Если Берг явится с инспекцией, шли его к Нечистому, ссылаясь на меня.

Несвятой брат кивнул с таким видом, как будто только что принял исповедь у деревенской скромницы.

Они вели себя так, словно всё уже решили за меня и без меня.

— Нет, я останусь с ней. Она должна увидеть меня, когда проснётся.

— Она должна отдыхать, — вот теперь в голосе Кайла просквозило настоящее раздражение. — Ты была ей нужна, когда она была на грани. Сейчас она тебя чувствует и отвлекается. Если хочешь ей помочь и узнать, кто это сделал, не лезь в конюшню до вечера.

Намеренно или нет, но он опять отчитывал меня как девчонку, и скулы обожгло то ли от неловкости, то ли от злости.

— Я узнаю, кто это сделал, уж поверь.

— Вот и чудесно, — прежде чем я успела понять и увернуться, он привычным жестом перехватил меня за подбородок, вынудил поднять голову и смотреть себе в лицо. — Теперь иди и займись этим. Ты показала свое слабое место, когда прыгнула на Норда, и все, кому надо, это увидели. Подумай, кому здесь ты настолько встала поперёк горла, чтобы за это можно было убить твою лошадь и пытаться выжить будущего любовника.