Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 6

Эжен, Горан и ещё один молоденький конюх, имени которого я не могла вспомнить, наступали на коня с трёх сторон.

К ним попробовали присоединиться ещё двое храбрецов, но все они разом отступили, когда Норд встал на дыбы и снова заржал громко и отчаянно.

Как будто заревел или заплакал.

Он уже был под седлом, — значит, до появления Петти с ним всё было в порядке.

Теперь же он носился взад-вперёд, сметая всё, что попадалось ему на пути.

И, Нечистый бы побрал все на свете, он действительно был огромен.

В стойле и на дороге, когда мы ехали рядом, он казался высоким, но вполне обычным конём.

Теперь же стала заметна и длина ног, и натянутые как канаты мышцы.

Слишком крупный для чистокровной породистой лошади, такой как те, кого я купила у Кайла в деревне.

Достаточно мощный для помеси двух породистых лошадей.

На таком невозможно пахать, но и в качестве ездовой лошади он подойдёт не каждому.

Жеребят вроде него коневоды нередко называли выродками и, видя разбирающегося в лошадях покупателя, отдавали за полцены.

С большой долей вероятности, так он у Кайла и появился.

— Где он? — я быстро облизнула губы, не отводя глаз от Норда.

Он выгнул шею, попятился, потом метнулся вправо, как если бы не знал куда деться от того, что его пугало.

— Не знаю, но лучше бы ему появиться немедленно, — голос Матиаса над ухом прозвучал серьёзно, но без лишнего напряжения.

Он не стал делать вид, что не понимает, о ком я говорю.

Более того, он был готов действовать, хотя и не решил ещё, что следует предпринять.

Не время было думать и тем более напоминать ему о том, что совершать любые резкие движения ему пока рано.

Отбежавший куда-то в сторону сараев Эжен вернулся с верёвкой.

Увидев его краем глаза, Норд снова заржал и поднялся на дыбы, взмахнул ногами в воздухе.

Ловить его так было плохой идеей. Очень плохой.

Один из тех, кто пытался помочь конюхам, сдался, отступил назад. Это был новый человек, имени которого я не знала и на которого мне были наплевать.

Если Норд кого-нибудь затопчет…

Кайл, вне всякого сомнения, с этим разберётся и никому не позволит тронуть своего коня. Вот только мне совсем не хотелось проверять, во что это может вылиться и какие последствия иметь.

Тем временем Эжен отважился на второй заход. Он взмахнул веревкой, совершенно искренне намереваясь накинуть петлю, но мгновение спустя снова полетел на землю.

Норд был намерен защищаться.

Если вообще понимал, что творит.

— Ты погляди… — остановившийся за моей спиной Хольц выдохнул эти два слова не то с презрением, не то с восторгом.

Замерший рядом с Гаспаром и трясущейся Петти Жак что-то шептал, глядя на Норда.

Он в самом деле пытался заговорить этого коня, подавить его волю своим словом, и при виде этой картины я испытала искушение схватиться за голову.

Он в самом деле не знал.

Выходило, что не знал почти никто, кроме Йонаса и, быть может, нескольких членов Совета.

Для подавляющего большинства Кайл был всего лишь очередным новобранцем, выделившемся из общего числа пока что только внешностью и манерами, о которых многие, присоединившись к Совету, позволяли себе забывать. Если его появление что-то и значило, то лишь одно — удовлетворенный своим новым приобретением Мастер Йонас пусть ненадолго, но станет менее строг.

Даже сельский священник в недалеком прошлом среагировал на его фамилию как человек, догадки которого подтвердились.

Для бравых специалистов Совета же это был просто конь чужого человека, и не мне было рассказывать им о том, как скоро и каким способом любого из них могут прикончить за этого коня.

Равно как и о том, что Мастер просто закроет глаза на случившееся, как на досадное недоразумение.

— Твою же мать…

Я пробормотала это себе под нос, но Матиас в ответ коротко и согласно хмыкнул.

Весело ему определенно не было.

Зато было очень интересно, насколько широки полномочия новобранца.

Мне оставалось только порадоваться тому, что он не устроил все это ради возможности проверить. С человеком мог бы, а вот с конем бы точно не стал.

Второй бросившийся помогать конюхам смельчак очевидно тоже был из соискателей и искал способ зарекомендовать себя. Только этим можно было объяснить его самоубийственную попытку схватиться за седло. Однако ему почти удалось.

Пальцы скользнули по крылу, но не успели на нем сжаться — Норд развернулся.

В очередной раз отчаянно закричав, он вскинулся, захрапел.

Парнишка на земле застыл в немом ужасе, потому что ему конь должен был застить небо.

Он оказался совсем молоденьким, едва ли старше моего Гаспара.

Немой ужас, неверие, нежелание погибать так глупо, когда только собрался начать жить.

Хольц выругался так грязно, что я вздрогнула, приходя в себя, а потом вытащил пистолет.

— Не смей.

Мы были не настолько дружны, чтобы я имела право ему хоть что-то запрещать, и все-таки он придержал руку, бросил на меня шальной блестящий взгляд.

— И подождать, пока этот херов мамонт нас тут всех затопчет?!

Лежащий под животом у Норда мальчишка даже не пытался отползти — по всей видимости, хватало ума понять, что тогда конь его в самом деле прикончит. Одного удара таким копытом по голове окажется достаточно.

— Норд! — эта попытка была еще хуже, чем задумка Эжена с петлей.

Норд видел меня всего пару раз и почти не знал. С гораздо большей вероятностью он подчинился бы Гаспару.

С все же он послушался.

В очередной раз поднялся на дыбы, а потом копыта опустились на землю, а уши повело назад.

Он стоял на месте и обводил людей настороженным и злым взглядом, пытаясь понять, откуда его позвали.

— Беги, дурак… — шепот Гаспара оказался достаточно громким, чтобы даже я услышала, но поразительно спокойным.

Перепуганного щенка он тоже привел в чувство, и тот, развернувшись, неловко пополз, загребая пыль локтями, но не дожидаясь, пока Норд о нем вспомнит.

Конь всхрапнул так яростно, что из ноздрей у него едва ли не повалил дым.

Глядя на то, как двигаются грудные мышцы, я мысленно выругалась, сняла плащ и не глядя сунула его в руки Матиасу.

Единственный возможный теперь вариант был еще более поганым, чем все предыдущие разом, но Хольц так и не опустил пистолет. Да и вооружиться успел не он один.

Если униженные своей неспособностью всей толпой справиться с одним конем охотники на нечисть превратят указанного коня в общую мишень…

— Ты ведь помнишь, что выстрелить может любой из них? — не пытаясь удержать или потянуть назад, Матиас все же сжал мою руку чуть выше локтя.

Я бросила на него быстрый взгляд через плечо.

— Да, и если попадут в меня, его хозяин расстроится чуть меньше.

Несвятой брат нахмурился.

— Ты к нему несправедлива.

Его ресницы были полуопущены, но я всё равно успела увидеть в глазах всё Пекло разом.

Он был со мной согласен и готов подстраховать, если придётся.

На то, чтобы вообразить масштаб бедствия, которое начнётся, если бывший святоша прострелить кому-нибудь запястье, времени не было. А жаль.

Я сделала шаг вперёд, потом ещё один.

Норд по-прежнему стоял на месте и всхрапывал, как будто сам не знал, что за сила его удерживает.

Третий шаг.

Конь выгнул шею и поднял верхнюю губу, словно намереваясь атаковать.

Я застыла, давая ему привыкнуть к такой близости.

— Молодец. Хороший мальчик.

Норд выпрямился, но завёл уши назад и переступил на месте. Видимо, хотел, чтобы я оставила при себе свои утешения.

— Иди сюда.

Никуда идти он, конечно же, не собирался. Разве что попятился, но я успела ухватиться за седло.

Раздавшееся в ответ ржание было уже тихим и почти что возмущенным — получив команду меня слушаться, он не мог сорваться.

Я же, в свою очередь, не могла в его присутствии даже мысленно озвучить все, что испытывала в этот момент к его хозяину.

— Успокойся. Сейчас не лучший момент.

Он должен был сориентироваться на голос, негромкий и спокойный, но и здесь все пошло не так.

Норд напрягся, стал почти каменным, переступил, взмахнул хвостом.

Со всех сторон от него были люди, а расстояние, на котором они стояли, для такого коня ничего не значило. А вот острые обломки разбитой им же телеги могли ему навредить.

Выслушав все, что я имела ему сказать, он не нашел аргументы убедительными и начал отступать обманчиво медленно.

Его очутившиеся практически перед моим лицом ноздри опасно расширились, и я окончательно убедилась в том, что второго шанса не будет.

Мысленно прокляв и собственное дурацкое настроение, и юбку, которую мне взбрела блажь надеть, и отличные чулки, с которыми теперь придется попрощаться, я сунула ногу в стремя, мечтая только об одном — не упасть. А еще совсем немного о том, чтобы это седло успели застегнуть как следует.

Норд заржал и припал на передние лапы, замотал головой, категорически возражая против такого вторжения, и мне осталось только вцепиться одновременно в поводья и в гриву, чтобы не упасть.

Падение с такой высоты точно обошлось бы мне дорого.

Откуда-то слева донеслось испуганное: “Ой”.

Мне показалось, что это была Петти, но оглянуться и посмотреть возможности не было — конь подо мной продолжал плясать, желая сбросить, но все еще не осмеливаясь.

Перехватив поводья правой рукой, я постаралась не натягивать их слишком сильно, а левой огладила напряженно поднятое ухо.

— Ну все, успокойся. Все. Кто тебя обидел?

Он, разумеется, не ответил, только фыркнул возмущенно, попятился.

Я перехватила поводья, надеясь, что он подчиниться хотя бы этому, придет в себя, почувствовав наездника.

Вместо этого Норд всхрапнул еще раз, а потом снова взвился на дыбы.

Наклон получился настолько резким, что на мгновение я успела поверить, что падаю.

Это был идеальный момент, чтобы выстрелить в него. Попасть в живот или в сердце, не зацепив или меня.

Отчаянно цепляясь за поводья, я сжала его соскальзывающими из-за шелковой нити в чулках коленями, вцепилась в гриву слишком сильно, но это почти сработало. Конь опустил ноги на землю, заплясал на месте, а потом сорвался в галоп.

Кто-то закричал, но слов я разобрать не могла. Только внизу мелькнуло потрясенное лицо едва не затоптанного им мальчишки.

Люди расступились, не решаясь ни стрелять, ни ловить его, и Норд бросился во двор.

Седло подо мной, к счастью, не сползало, но конь в самом деле был для меня слишком большим и несся слишком быстро.

Стараясь осадить его, заставить остановиться прежде, чем он кого-нибудь покалечит или нарвется на пулю, я почти легла на него, держась за гриву.

Шептать ему на ухо в попытке урезонить было глупо — Жак уже попробовал.

Где-то внизу истошно завопила женщина.

Второго крика не последовало, значит конь ее не задел, но встречи с ним кому-то хватило, чтобы сильно испугаться.

А он всего лишь искал хозяина.

Задыхаясь от бьющего в лицо ветра и напряжения, я вдруг поняла это с предельной ясностью: Норд жаждал крови, и ему ничего не стоило бы, скажем, выгрызть мне колено, но он все равно бежал к Кайлу. Это было сильнее всех прочих лошадиных желаний и чувств.

Оставалось только надеяться, что Кайл в замке, потому что в противном случае….

Так некстати вывернувшая из-за угла Тощая Мирта выронила корзину с яйцами.

— Элисон, дрянь же ты такая! Ты нарочно!..

Продолжение я уже не услышала, и нисколько по этому поводу не горевала.

Мирта слишком давно спала с Бергом под его настроение и была совершенно непроходимой дурой.

А вот Норд уже не разбирал дороги.

Он снес еще одну повозку, на этот раз с сеном, и опасно захрапел.

Рискуя выпасть из седла, я резко откинулась назад и натянула поводья, вынуждая его остановиться.

Это почти помогло. По крайней мере, конь и правда замер, а после закружился на месте, неловко пытаясь дотянуться до того, кто ему мешал.

Вдохновленная успехом, я натянула поводья снова.

После, когда это безумие закончится, нужно будет перед ним извиниться, накормить чем-то вкусным с ладони, но лучше мне было обойтись с ним жестоко сейчас, чем…

— Хороший мальчик. Хороший. Стой.

Норд захрипел, отказываясь быть хорошим.

Когда он в очередной раз изогнул шею, я успела заметить пену у рта и зубы.

Можно было просто закричать.

Если Кайл здесь, на мой крик он среагирует инстинктивно — запрещённый и грязный, но верный приём.

Вот только уверенности в том, что он услышит, у меня не было. Физически он мог и оставаться в замке, но если сознание его где-то далеко, это может ему навредить.

Я потянулась и погладила Норда по гриве, стараясь пробудить в нём воспоминания о том, как гладила его в конюшне.

Если его хозяин позволил мне стать одной из немногих, к кому это существо прислушивается, ласка могла сработать.

Звук, который конь издал в ответ на это, напоминал скорее рычание взбесившийся собаки.

Теперь он уже очевидно тянулся к моей ноге, не помня ни себя, ни мира вокруг, и я натянула поводья снова, готовясь хотя бы не заорать от боли слишком громко.

Как бы там ни было, пока я в седле, стрелять в него не посмеют, а там…

— Норд.

Это был не окрик и даже не приказ. Всего лишь спокойное, но твёрдое обращение.

Конь встал подо мной спокойно, повёл ушами и… расслабился. Как будто пружина разжалась. Я в буквальном смысле бёдрами почувствовала, как из свирепого и готового убить любого, кто встанет у него на пути, зверя он снова превратился в чуткую, гордую и ласковую лошадь.

Кайл перехватил его под уздцы и заглянул в глаза, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Норд посмотрел на него в ответ, а потом медленно опустил голову, всем своим видом выражая умопомрачительную смесь недовольства и вины. Словно спрашивал, что ещё ему оставалось делать.

Ни тени подлинного раскаяния, зато — глубоко затаенное довольство тем, как заставил всех вокруг поволноваться.

Стараясь не мешать им, я воспользовалась возможностью оглядеться и тут же об этом пожалела.

Казалось, что во дворе собрались все обитатели замка без исключения.

Несколько вооруженных мужчин.

Растрепанный и злой Эжен, бледный Горан.

Дура Мирта, прижимающая к груди опустевшую корзину.

Стараясь перевести дыхание, я отстранённо порадовалась тому, что платье остатками разбитых яиц она тоже неизбежно испачкает.

Инес бежала со стороны кухни с сумкой, из которой выронила моток бинта.

Разве что Йонаса не было. Наверняка потому что сейчас к Норду было приковано даже больше внимания, чем к нему во время общих собраний.

Конь стоял подо мной спокойно, лишь изредка переступая на месте, и вслед за ним напряжение начинало отпускать и меня.

Лишь теперь я в полной мере начинала понимать, насколько сумасбродной была идея прыгнуть на него. Как минимум потому, что для того, чтобы спешиться, тоже придётся прыгать, а это обещало стать настоящей проблемой. Руки и ноги ощутимо затекли, мышцы начинали мелко подрагивать, а внутренняя сторона бёдер горела огнём и ощущалась влажной. Наверняка в кровь…

Я тряхнула головой, чтобы ещё раз, словно невзначай, посмотреть по сторонам в поисках Матиаса или Гаспара. Неловко скатываться с коня и на потеху всем присутствующим падать в пыль в задранной юбке категорически не хотелось, поэтому любой из них пришёлся бы очень кстати.

Однако же, ни моего ученика, ни несвятого брата видно не было.

Зато, повернув голову, я встретилась глазами с Кайлом.

— Мои извинения, леди Элисон. Норд хороший конь.

Я кивнула, быть может, слишком коротко и поспешно:

— Похож на своего хозяина.

Уголки губ Кайла дрогнули в хорошо знакомой мне усмешке. Его происходящее искренне забавляло.

Шейного платка на нём не было, а слабый ветерок донёс до меня едва уловимый, но легко узнаваемый аромат коньяка.

Значит, Мастер и правда просто не счёл нужным выйти, предоставив нам разбираться самостоятельно.

— Если вы так находите…

Мы говорили спокойно и тихо, а настолько, чтобы разобрать слова, к нам никто не приближался.

Смотреть на него вот так, сверху вниз, было отвычно, а тон, которым он отозвался на сорвавшийся у меня выпад, подталкивал к абсолютно неуместным ассоциациям.

В попытке унять всё ещё колотящееся сердце, я перехватила поводья удобнее и постаралась придумать, как всё-таки буду слезать. О том, чтобы просто развернуть Норда и поехать обратно, не могло идти и речи, а просить помощи у Кайла после сказанного было немыслимо.

— Леди Элисон, вы в порядке?! — Горан отмер первым.

Невысокий, коренастый и глуповатый конюх был неплохим и исполнительным парнем. Самое главное, он едва ли не больше жизни любил своих лошадей и за каждую из них чувствовал ответственность.

Он подбежал, неловко и некрасиво шаркая ногами, и задрал голову, чтобы посмотреть сначала на Норда, потом на меня, и только после на Кайла.

Я понятия не имела о том, что должна и могу ему сказать.

С одной стороны, я была в полном порядке. Все, и в первую очередь конь, остались живы и здоровы, а пара телег и корзина яиц не в счёт.

С другой, мое текущее положение с каждой минутой становилось всё более глупым, и хорошего выхода из него не предвиделось.

— Кажется, леди Эдисон сумела понять, что ему нужно, — Кайл ответил ровным, ничего толком не выражающим тоном.

Вежливо кивнув Горану, он перехватил Норда удобнее и провёл к конюшням.

Мне оставалось только сжать поводья и постараться сохранить невозмутимое выражение лица, потому что это оказалось много хуже, чем спрыгивать самостоятельно. Почти как идти через строй.

Десятки взглядов ввинтились в спину, ноги почти перестали слушаться, а держаться прямо стоило определённых усилий.

Главным моим желанием теперь было почувствовать твёрдую и надёжную землю.

Следующим — не заработать серьёзное растяжение, потому что спина Норда тоже была очень широкой.

Не решаясь пошевелиться, я мечтала хотя бы устроиться удобнее, но при попытке хоть немного сменить положение кожа на бёдрах начинала гореть сильнее.

Вероятно, почувствовав все это, Норд шёл за хозяином спокойно, едва ли не красуясь.

Кайл же никуда не спешил. Он вёл коня очень бережно, а сам выглядел едва ли не расслабленным — безупречная осанка, красивый разворот плеч.

Всего пара дней, проведённые в относительно сносном обществе, и он снова стал полностью собой.

Очень сдержанным собой, если быть точной.

Об этом я предпочла не думать вовсе. Уж точно не сейчас.

Зацепившись взглядом за Хольца, я отметила, что он лишь теперь убирал оружие, — убедившись в том, что опасность действительно миновала.

Прежде чем опустить пистолет в кобуру, он поднес дуло к своему виску, едва заметно салютуя мне в знак уважения.

Убить лошадь даже для него было бы не самым простым делом.

Ответную улыбку я решила даже не изображать, опасаясь, что получится неискренне.

Чем ближе мы подходили к конюшням, тем меньше нам на пути попадалось людей.

Шоу закончилось, теперь пришло время убирать беспорядок, но в этом участвовать я уже не намеревалась.

Равно как и думать о том, с каким нетерпением всё та же Мирта теперь станет ждать возвращения командира Берга от весёлой вдовы.

Она доносила ему на всех, кто находился у него в подчинении и по любому поводу, хотя едва ли Берг напрямую её об этом просил. Скорее, он никак это не порицал и называл достоверными данными, полученными из первых уст.

Расчет был очевиден — пока один из членов Совета хоть и время от времени и от скуки, но приглашал её в свою постель или кабинет, она обладала определённым положением среди женщин Совета.

Меня Мирта и прежде недолюбливала, называя за глаза выскочкой и шлюхой, но с тех пор, как я попала к Бергу в немилость, она стала позволять себе много больше, чем позволила бы я. Если бы не Йонас.

Дверь в нашу конюшню была открыта, и Кайл обернулся, бросил на меня внимательный взгляд. Как будто опасался, что я могла задремать в седле.

Мне снова пришлось пригнуться, почти лечь на Норда, чтобы не удариться лбом о низкую притолоку, и конь довольно завёл уши назад, прислушиваясь одновременно к себе и ко мне.

Помимо того, что он был большим, словно в насмешку над собственным именем, он оказался ещё и очень тёплым.

Точно зная, что теперь он меня не сбросит, я перебрала пальцами густую гриву, погладила его по шее в знак похвалы и благодарности.

Как бы сильно ему ни хотелось уничтожать всё вокруг, он сдержался.

Вот с кого следовало брать пример.

Кроме лошадей, в конюшне, к счастью никого не оказалось.

Когда Норд остановился, я медленно выпрямилась и наконец смогла сделать глубокий вдох.

Никому из собравшихся во дворе видеть эту слабость было не нужно, а перед Кайлом стало уже нечего терять.

Он же продолжал смотреть на меня тёмным нечитаемым взглядом, в котором мне мерещилась лишь чудом сдерживаемая ирония.

Хотя бы ничего не говорил.

В сложившейся ситуации я и сама нашла бы, над чем посмеяться, если бы чувствовала себя чуть менее неловко и дрожь не поднялась от кончиков пальцев к плечам.

Всё так же молча Кайл протянул руку, и, помедлив секунду, я позволила себе ещё и короткий облегчённый вздох, хватаясь за его ладонь.

Бесславное падение отменялось.

В последний раз он снимал меня с лошади много лет назад. Тогда, стоило мне оказаться на земле, его руки соскользнули с талии ниже.

— Хорошая работа, Эли.

Меня он похвалил так же тихо, как хвалил бы коня. Так, что можно было бы подумать, что мне вовсе послышалось.

Только дыхание обожгло висок, отозвалось знакомым щекочущим жаром внизу живота и волной мурашек.

Теперь одна его ладонь очутилась под волосами, легла на затылок, а другая двинулась вверх по позвоночнику под рубашкой.

Не нужно было тревожиться о том, чтобы устоять на ногах — он держал достаточно крепко, пока воздух облизывал влажную и мучительно чувствительную от неожиданного прикосновения кожу.

Сильнее всего хотелось стиснуть его воротник, использовать как опору, чтобы потянуться навстречу.

Вместо этого я быстро облизнула пересохшие губы и лишь немного откинула голову назад, чтобы удобнее стало заглянуть в лицо. А заодно и прижаться затылком к его ладони, унимая головокружение.

— Элис, пожалуйста. Мне так удобнее.

Пытаться освободиться было ещё рискованно, — не хватало только в самом деле не удержаться на ногах, — а Кайл вместо того, чтобы оттолкнуть, зачем-то продолжал обнимать.

— Как пожелаете.

Я почти вздрогнула от этого тона, а мгновение спустя его губы сухо прошлись по моему виску.

Это не было поцелуем, но заставило меня стоять смирно.

Как Норда.

Надавив раскрытой ладонью на спину между лопаток под рубашкой, Кайл привлёк меня ещё ближе. Медленно наклонился и прикусил нижнюю губу.

Пока не больно, просто обозначая возможность.

Дыхание сорвалось, и мне всё-таки пришлось вцепиться в его сюртук, потому что колени предательски подогнулись.

Кайл немного отстранился, поймал мой взгляд, и прикусил верхнюю губу сильнее.

Потом ещё раз нижнюю.

Даже попытавшись ответить, я не успела бы, а иссушенная кожа загорелась от этих укусов так сильно, что хотелось разве что застонать.

Он продолжал гладить мою поясницу кончиками пальцев. Слишком тёплых…

Я переступила на месте, потому что тянуться навстречу было неудобно, потому что ноги все ещё слушались с трудом, а Кайл как будто не замечал.

Теперь его ладонь лежала на моей шее сзади, не давай увернуться, а очередным укусом он всё-таки вырвал у меня рваный вздох.

Преступно откровенный.

Даже стараться особенно не пришлось.

Каждый следующий укус был сильнее предыдущего, голову вело, а Норд всхрапнул так, будто поторапливал.

Я всё-таки погладила ладонью его плечо — так знакомо, как будто и не было этих двух месяцев, — и, наплевав на боль, подалась навстречу.

Кайл отстранился, провёл ладонью по моему лбу, отводя с него волосы.

— Так насколько ты ограничена в количестве патронов?..

Это не должно было быть смешно, но всё-таки было.

Или просто нервы в конце концов сдали, потому что прямо сейчас всё озвученное и нет перестало быть важным, и этой иллюзии уже стоило бы пугаться.

— Не так сильно, как некоторым хотелось бы.

Пусть со второй попытки, но сумев собраться, я надавила на его запястья, убирая руки со своей талии, и шагнула к двери.

Бёдра прострелило острой режущей болью, и, едва переступив порог, я щелкнула пальцами, закольцовывая обезболивающее заклятье, чтобы добраться до комнаты спокойно, не привлекая к себе ещё больше ненужного внимания.