Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 7

Заживляющая мазь охлаждала пылающую стесанную кожу.

Сидя на кровати и втирая её со слишком сильным нажимом, я почти отключилась от реальности, наблюдая за тем, как красные отметины бледнеют, а рваные края царапин стягиваются.

Это было хорошо.

То, что прямо сейчас было нужно.

Искусанные губы саднило тоже.

Кайл не стал отказывать себе в этом маленьком удовольствии, и теперь мне было больно касаться даже края чашки с водой, но в груди теплилось почти мучительное удовлетворение.

Как будто получила то, чего хотела очень давно, но не допускала даже самой мысли.

От этого запустить той самой чашкой в стену хотелось почти нестерпимо, но я продолжала втирать мазь и напоминать о том, что до завтра думать об этом не придётся.

Когда лекарство начнёт действовать, в любом случае придётся лечь и провести в покое несколько часов.

А утром нужно ехать на полигон с Гаспаром.

Он, как ни странно, ко мне не пришёл.

Это могло значить только одно — с Петти было совсем плохо. Никакие иные доводы или запреты Матиаса его бы не остановили.

Норда я оставила в полном порядке. Более того, он нёс меня очень осторожно, словно понимал, что наездница не в порядке и готов был смирять свой норов, сколько потребуется.

Да и Кайл бы не предложил ребёнку заведомо бешеную лошадь.

Себе взять мог бы, но не доверить кому-то другому.

Дело было решительно не в нём.

Стараясь вспомнить, с чего всё началось и выстроить логическую цепочку, я по дурацкой привычке, появившейся в последнее время, поджала губы, и тут же едва не охнула.

Снова стало хорошо и больно, а полезных мыслей не прибавилось.

Нужно будет расспросить Горана.

Всё тому же Кайлу он, вне всякого сомнения, скажет правду, но скажет из чувства долга и страха. Людей вроде него Кайл неизменно пугал, хотя они и сами не могли бы объяснить, чем именно.

Для меня же может расстараться и вспомнить детали.

В отличие от всё тех же Стивена или Хольца, молодой нескладный конюх не мог позволить себе завуалированно плевать на командира Берга вместе с его мнением. Желая сохранить своё место, — свою сказочную, идеальную жизнь среди лошадей и героев, — он вынужден был лавировать и подстраиваться.

На Искру он смотрел с восторгом и обожанием, а вот в разговоре со мной взгляд отводил нередко. Пристыженный и виноватый взгляд человека, послушного чужой прихоти, но не собственным решениям.

В отличие от всё того же Гаспара, он даже тайком не пытался помочь мне с лошадью.

И его точно не пришлось бы украдкой хватать за рукав, удерживая от прыжка в бездну в виде склоки с одним из членов Совета и непосредственным командиром.

В тот раз, когда мальчишка попался нагрянувшему с проверкой Бергу, орал тот так, что у нас обоих закладывало уши.

Виноватыми тогда остались не только мы, но и Горан, и с тех пор взгляд конюха сделался особенно растерянным.

По всей видимости, именно тогда, в качестве искупления вины, его и обязали докладывать о подобных вещах.

Теперь это можно было аккуратно использовать, чтобы получить от него информацию, которой он сам значения не придал.

Раздались два коротких стука в дверь, нужные лишь для того, чтобы предупредить о появлении гостя.

Вошёл Матиас, не дожидаясь ответа и так быстро, что я едва успела одернуть подол рубашки.

Окинув меня беглым, но очень внимательным взглядом, он поставил на стол поднос.

— Я принёс тебе ужин. В столовой тоже было бы неплохо показаться. Не то они решат, что ты не хочешь попадаться на глаза.

— Покажусь, — я выпрямила спину и даже немного откинулась назад, потому что плечи начало сводить от пребывания в одной позе.

Несвятой брат остановился перед кроватью, оценил количество мази в банке, а после качнул головой и направился к окну.

— Продолжай, я отвернусь. Помощь, извини, не предлагаю.

Во всех красках вообразив, где мне в такого рода помощи не отказали бы, я качнула головой, укоряя саму себя.

— Где Петти?

— У Йонаса, — несвятой брат прислонился плечом к стене и, опустив руку в карман, уставился через окно во двор.

На секунду я им почти залюбовалась — безупречная осанка, роскошные длинные ноги.

Местным женщинам, которые его очевидно не интересовали, было от чего сходить с ума.

— Где Нильсон?

Это был уже совсем другой разговор.

И другой человек.

Бережно хранящий свою тайну, но один из немногих, кому было позволено вот так запросто называть по фамилии.

— Оставался с Нордом, когда я уходила.

Он качнул головой, не просто принимая такой ответ, а делая из него какие-то выводы.

В тот единственный раз, когда я попробовала назвать его Тэдом, он мягко, но настойчиво попросил остановиться на Матиасе.

Больше я не спрашивала, а он не стремился рассказать, довольствуясь скромной ролью беглого, до определённой степени нелюбимого окружающими священника.

Того, кто подаёт Мастеру Йонасу отличный кофе и располагает планом тайных ходов в замке.

— Выяснили, что произошло? — я сочла за благо вернуться к безопасной теме, а заодно и к обработке своих царапин.

— Порча, — Матиас отозвался всё так же задумчиво, как будто мыслями был не здесь. — Ей поставили такую порчу, чтобы Норд пришёл в ужас при её появлении.

Вспомнив, как конь — ручной и умный конь, знавший меня, — тянулся, чтобы вцепиться мне в колено, я снова остановилась, но посмотрела не в спину несвятого брата, а перед собой.

— И никто не заметил? Агата не заметила?

— Агата с вечера её не видела.

Едва уловимо, но изменившаяся интонация, с которой он отозвался, подтвердила все мои безумные догадки, и я невольно улыбнулась.

— И когда ты ухитрился?

— Это произошло спонтанно, — он поправил одну из стоящих на подоконнике свечей, потом снова убрал руку, в карман. — Я бы даже сказал, неожиданно для нас обоих.

В его тоне слышалось затаенное удовлетворение и лёгкая тень растерянности.

В ответ на это я не улыбнулась, но задумалась.

Агата была единственной женщиной в Совете, о которой я точно знала, что она спала с Йонасом. Как минимум дважды, и первый из них — фактически на моих глазах.

Тогда она впервые приехала в замок и стояла посреди двора с глупым видом напуганной девочки, прижимая к себе ребёнка.

Приближался Праздник Осенних Костров, Томасу было три, и всё происходящее казалось ему безумно интересным.

Агату оно пугало.

За два дня она едва ли перебралась с Мастером парой слов — ответила на приветствие, а после, заикаясь, — на какой-то едкий комментарий по поводу своей зажатости.

В саму Праздничную Ночь я допивала с Даниэлой вторую бутылку вина на замковой стене, когда она пришла и просто села между нами.

От неё пахло безумием и им, а на губах блуждала странная полуулыбка.

Пока я потрясенно молчала, маркиза не выдержала первой:

— И как?

— Охрененно, — ответила Агата, по всей, видимости, впервые в жизни произнося такое слово.

Это ничего не значило для них обоих, но что-то изменило в ней, как будто сломался какой-то внутренний барьер. Через полгода, когда дороги высохли, она вернулась вместе с сыном, чтобы остаться.

Ведьмой Агата не была, но лучше чем кто бы то ни было справлялась с тем, чтобы обучать детей хорошим манерам, которые им непременно понадобятся однажды.

Безродная сирота, вдова, прислуга в доме Даниэля, она не слишком высоко ценила себя по началу, но интуитивно умела выбирать себе мужчин.

Томас был пусть и незаконнорожденным, но официально признанным Лагардом.

После — показавший ей её саму Йонас. Пусть и в рамках случайной благотворительности.

Теперь — Матиас.

Я качнула головой и вернулась к своему занятию.

— Я рада.

Несвятой брат сделал короткое движение, как если бы хотел повернуться, но вовремя опомнился и отвечать не стал.

Нужно было сгладить неловкость, вернувшись к делу, и, сменив позу, я принялась втирать мазь во вторую ногу.

— Уже известно, кто?

— Нет, — вот теперь в его голосе послышалась плохо сдерживаемая досада. — Йонас убрал с неё эту дрянь, но ты ведь понимаешь…

Ему не было нужды продолжать, потому что я, конечно же, понимала.

В замке, битком набитом ведьмаками разной степени обученности, вычислить виновного даже Мастеру было непросто.

— Сейчас мне интересно, — Матиас медленно выдохнул, как будто думал вслух. — Кому он успел так насолить? Кроме Грина.

Смирившись с тем, что спокойно закончить не удастся, я села прямо, обхватив ладонями поднятое колено.

— Чарли на такое не пойдёт.

Несвятой брат хмыкнул нечитаемо, но очень выразительно:

— Он для этого слишком ленив. К тому же, ему интересно посмотреть, как Мастер отреагирует на то, что ты сближаешься с новобранцем.

Мне портебовалась секунду на то, чтобы осознать услышанное в полной мере.

— Уже болтают?

— Разумеется, — Матиас пожал плечами и переступил на месте. — Он возвращается с тобой со стрельбища, ставит на место тех, кто смеет тебе досаждать и учит фехтовать твоего ученика.

— Плохо, — я прикусила губу и тут же поморщилась от того, как это движение отдалось тягуче-сладкой болью.

— Вполне естественно, ты многим нравишься, — теперь в его голосе мелькнула сдержанная улыбка. — Но мне хотелось бы знать, как ты в контексте всего оцениваешь пределы его терпения.

Хороший получился вопрос.

Новобранцы прибывали в Совет нередко, но такого, чтобы новобранец вышел из-под контроля, пока не случалось.

Насколько я знала Кайла, — а для этого я знала его достаточно хорошо, — он не стерпит того, чтобы кто-то изводил его лошадь.

Взбесившийся конь.

Взбесившийся хозяин этого коня.

Не просто новобранец, но тот, кого Мастер Йонас пригласил лично.

План был весьма и весьма неплох.

Однако для того, чтобы его придумать, нужно было точно знать, с кем имеешь дело.

— У меня есть подозрение, что Йонас попросил его проявлять сдержанность.

— Как надолго ее хватит?

Я пожала плечами, не заботясь о том, что несвятой брат этого не видит.

— Понятно, — он кивнул так, словно только что сделал для себя какой-то очередной вывод.

Не имея пока возможности подняться и свободно пройтись по комнате, я качнулась на месте, собираясь с мыслями в процессе этого движения.

— У тебя есть какие-то домыслы?

— Если бы они были, я бы уже ими поделился, — Матиас все же немного повернул голову, ловя мою попытку сосредоточиться краем глаза. — Ты поговоришь с Гораном?

— Разумеется, — улыбаться тоже было больно, но я все-таки это сделала.

Мы мыслили в одном направлении, и хотя бы это радовало. — Мне в любом случае нужно в конюшню утром.

Утром должны были привезти овес, и мне требовалось сделать запас для Искры.

И совсем не нужно было видеть лицо Матиаса, чтобы узнать, насколько он помрачнел, вспомнив об этом.

Равно как и Гаспару, ему категорически не нравилось мое текущее положение, но ему, в отличие от мальчишки, приказать я не могла. Только уговорить.

— Элис, позволь мне все-таки поучаствовать.

После первого такого предложения и последовавшей за ним отповеди, он не пытался спрашивать о подобном. Почти месяц прошел.

— Ты же знаешь…

— Я знаю, насколько это дорого, и знаю, какое жалование получает наставник.

— Матиас, — предупреждение в моем голосе было еще скрытым, но уловить его он мог.

Жалование наставника и правда не могло сравниться с оплатой, положенной специалисту.

Тем более, специалисту, берущемуся за самые сложные и грязные дела.

Такая лошадь, как Искра, была во всех смыслах дорогим удовольствием, и не то чтобы я сама не задумывалась о том, что вскоре нам с ней придется питаться из одного мешка, если так пойдет и дальше…

Но Матиас об этом мог разве что догадываться, а подтверждать эти предположения, и тем более принимать от него помощь, я не хотела и не могла.

По крайней мере, не теперь.

— Я обещаю, что дам тебе знать, если зайду в тупик.

Он кивнул коротко и достаточно поспешно, чтобы я могла понять: он ни на грош мне не верит.

А после развернулся достаточно медленно, чтобы я успела принять хоть сколько-нибудь пристойную позу.

— Поешь и поспи. Ночью я присмотрю за лошадьми.

Благодарить его было глупо, и я просто проводила несвятого брата взглядом.

— Лучше выспись сам. Если ты прав, ясная голова тебе в ближайшее время понадобится.

Вопреки собственному и его совету, я была уверена, что мне самой уснуть сегодня не удастся.

Боль отступила, без серьезного растяжения, к счастью, обошлось, но я была слишком зла на себя, чтобы спать.

Прямо подтвердив, что услышал мое “нет”, Кайл, тем не менее, сделал то, что посчитал нужным. И ничего особенного в этом, на первый взгляд, не было — всего лишь порыв, пара ничего не значащих прикосновений.

Однако же от них мне словно стало легче дышать, и что предпринять по этому поводу, я не знала.

В отличие от прошлого раза, теперь у меня не было возможности так ошибаться.

Поддаться ностальгии где-то вдали от привычной жизни и не неся ответственности ни за кого, кроме себя самой, еще было до определенной степени допустимо.

Совершить ту же оплошность, рискуя благополучием, а то и жизнями других, я себе позволить не могла.

Зачем это в свете всего случившегося летом было нужно ему, я не хотела даже пытаться предполагать, потому что любой вариант казалась чересчур нелогичным.

Единственной пользой от этих попыток не думать стало то, что я все-таки заснула, и открыла глаза как раз вовремя, чтобы успеть к воротам.

Люди во дворе суетились — корма для такого количества лошадей на зиму требовалось много.

Кое-кто из встретившихся по пути со мной поздоровался, Жак даже специально подошел, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую, но этим, к счастью, все и ограничилось.

Смотреть на то, как я плачу за Искру сама, было неловко многим, и отвести глаза было проще, чем выразить недовольство решением Совета.

Меня это подчеркнутое невнимание более чем устраивало.

Широкоплечий светловолосый Люсьен в полный голос командовал своими работягами, чтобы те помогали разгружать телеги — он был постоянным поставщиком Совета и умел совершать сделки так, чтобы с ним хотелось иметь дело.

Заметив меня, он улыбнулся широко и приятно.

— Доброго утречка, леди Элисон! Мне уже рассказали про вчерашнее. Я думал, вы подойдете позже.

— Это всего лишь лошадь, Люсьен, — я улыбнулась ему в меру сдержанно, в меру приятно. — Как ваша жена?

— Каждый день молится за вас Богине, — едва заметно, но стушевавшись, он не то кивнул мне, не то отвесил поклон. — Малец растет, и живот у нее уже во такой!..

Его отцовское счастье было настолько искренним, что мне пришлось качнуть головой, призывая его остановиться.

— К следующему вашему приезду я сделаю еще одну настойку. Ей будет полезно на поздних сроках.

— Благодарю вас, — Люсьен едва ли не поклонился снова, а потом кивнул на две мешка с овсом, стоящие особняком. — Столько пока хватит? Я собираюсь приехать в замок на следующей неделе.

— Да, вполне, — радуясь возможности перейти к делу, я обошла его, направляясь к телеге.

— Позвольте, я помогу.

Таскать мешки самостоятельно мне не хотелось, да и неловко было бы ему отказать.

С тех пор, как я сделала первую настойку, после которой его Женевьева смогла, наконец, зачать, отношения между нами установились почти приятельские, а в помощи торговца ничего зазорного и интересного для все того же Берга не было.

— Мне показали коня, из-за которого все случилось вчера, — Люсьен взвалил на спину мешок и выпрямился. — Роскошный конь. Только как же вы с ним?..

— Видимо, повезло, — я пошла рядом, стараясь не смотреть по сторонам.

Справиться с Нордом, даже просто запрыгнуть на него, в самом деле было большой удачей.

Знать бы, сколько еще ее нам всем понадобится, если несвятой брат прав, и кто-то взялся избавляться от Кайла целенаправленно.

Да и от Кайла ли?

Совет не нуждался в Нильсоне, а Нильсон не нуждался в Совете, но любая выходка, естественная для него, должна была ударить прежде всего по репутации Йонаса.

Я, потом непредсказуемый и опасный новобранец…

Хороший Мастер просто не мог так часто ошибаться.

— Вы и должны быть везучей, — Люсьен кивнул с убийственно серьезным видом. — Знаете, я вроде понимаю, что в Богов вы почти наверняка не верите. Неспроста Совет называют резиденцией Нечистого на земле. Но вы делаете много добра.

— Это всего лишь работа, Люсьен. Почти такая же, как твоя. Ведь благодаря тебе все эти лошади будут сыты.

Осадить его восторг следовало ради его же собственного спокойствия, но он лишь отрицательно мотнул головой:

— Не спорьте. Не будь таких как вы, от моей фермы уже мало что осталось бы.

Торговать с Советом он и правда начал после того, как Кирк выгнал из его амбара пару злобных духов.

Более того, по началу он даже отказывался брать деньги за овес, но Йонас настоял на том, чтобы товар был оплачен в полной мере, ведь услуги Совета Люсьен тоже оплатил сполна и не скупясь.

Ему нравилось думать, что он помогает героям, и, еще раз все взвесив, я решила, что не стану больше его разубеждать.

Как и всем прочим людям, ему слишком сильно хотелось чудес, чтобы в них разочаровываться.

Перед тем как выйти из комнаты я переложила все имевшиеся в распоряжении деньги в один кошелек, и теперь, добавив за помощь пару лишних момент к оплате, порадовалась собственной предусмотрительности.

Если уж все сложилось так, этому кошельку на людях лучше было быть полным.

Потный и уже порядком уставший Горан таскал мешки и говорить с ним было невозможно, но у него хотя бы хватило ума сообщить мне, что Гаспар уже уехал на полигон в обществе бывшего святого брата.

А несчастная Петти так и не пришла, видимо, все еще спала в своей комнате после пережитого испуга.

Выходило, что новость об истинных причинах происшествия с Нордом до сих пор не распространилась, и вот это уже было очень хорошо.

Хвала предусмотрительности Матиаса, Гаспар успел вчера увести девочку со двора, пока общее внимание было приковано к нам.

Начать не с конюха, а с нее было не самым плохим решением, и я направилась в корпус к курсантам.

Отведенная девочкам половина, общая спальня на шесть мест.

Четыре кровати пустовали — уже начались занятия, и все обитательницы комнаты были там. Либо же не хотели оставаться с Петти дольше необходимого.

Сама она лежала, свернувшись в жалкий угловатый комок, и тихо плакала в подушку.

Сидящая рядом Агата молча гладила ее по волосам, а на соседней кровати, забавно свесив ноги, расположился Томас.

В его неполные семь было уже очевидно, что он, светловолосый и голубоглазый, не имеет ничего общего с маркизом Лагардом.

И все же Том был его сыном.

Заметив меня, он вскинул голову и едва заметно поморщился:

— Скажи ей. Она думает, что виновата.

Петти не повернулась, но плечи ее затряслись сильнее.

Подавив вздох, я закрыла за собой дверь плотнее и направилась к ней, кивнула Агате, когда та подвинулась, давая мне место.

— Как интересно? В чем же?

Вторить досаде маленького мальчика мне не пристало, но догадаться, что Петти непригодна к разговору, следовало.

Деваться теперь все равно было некуда, — уж слишком поспешно девочка вскочила, едва не задев свою наставницу ногой.

— Это же из-за меня! Мастер Йонас сказал, что я принесла на себе эту гадость, а Норд!..

Продолжение потонуло в очередном приступе рыданий.

Оценив и красный припухший нос, и прищуренные глаза, я все-таки вздохнула.

— Думаю, мастер Йонас объяснил тебе, что это сделала не ты.

— Это не важно! — Петти тихонько икнула и затрясла головой, а потом вдруг схватила меня за руку. — Леди Элисон, Норда ведь не накажут? Он не хотел! Он был спокойный, когда я пришла, я видела! Он не хотел!

Взрослого человека я привела бы в чувства пощечиной. С ней же так было нельзя.

Пусть способности Петти и не считались исключительными, она была старательной и внимательной ученицей. И не могла не знать, что сама рисковала погибнуть, если бы ее не отчитали вовремя.

Если бы сам Мастер не вмешался.

Тем не менее она заходилась в рыданиях от страха за коня.

Надеясь, что поступаю правильно, я мягко поймала ее лицо ладонями, вынудила смотреть себе в глаза.

— Ну конечно, он не хотел. Никто не винит Норда. А если кто-нибудь и вздумает, Кайл никому не позволит его обидеть.

Еще не успев договорить, я поняла, как сильно ошиблась, но замолкать оказалось уже поздно.

Назвать новобранца, с которым едва знакома по имени…

Оставалось только уповать на то, что Петти в таком состоянии не обратит на это внимания.

Она, конечно же обратила.

Продолжая удерживать ее, я видела, как постепенно расширились ее зрачки, зажглись уже откровенно девичьим интересом.

— Правда? — а вот вопрос она задала совсем наивный, детский.

— Да, — напомнив себе, что сплетничать об этом она точно не станет, я решила закрепить успех и пригладила ее растрепанные волосы. — Вы с Нордом оба пострадали. Можешь рассказать мне, что было вчера? Перед тем, как ты пошла в конюшню.

Кивать Петти было неудобно, и мне пришлось ее отпустить.

Она поерзала на месте и тяжело сглотнула.

Томас тут же появился рядом, молча протянул ей стакан воды.

Воистину, маленький Лагард.

— Ничего особенного. Все было как всегда. У нас закончились занятия, потом мы пообедали, и я пошла к Норду.

— Я уже спрашивала. И других девочек тоже, — Агата перехватила мой взгляд. — Ничего. Они вместе вышли из класса и расстались только возле конюшен. К ним даже никто не подходил.

И все же Петти кто-то испортил.

Она не стала произносить очевидное, и я медленно кивнула, соглашаясь с ее выводами.

Это была спланированная акция. Не чья-то прихоть или каприз. Кто бы это ни сделал, он выжидал момент, чтобы подставить девчонку.

— Остальные лошади ведь в порядке?

— Да, — Агата немного сменила позу и подтянула одеяло выше, чтобы будто невзначай укрыть Петти колени. — Только Норд.

Ругаться вслух при детях все-таки не стоило, но судя по тому, как Агата нахмурилась, ей тоже очень хотелось.

— Мне теперь совсем нельзя к нему подходить? — в голосе девочки слышались одновременно мольба и отчаяние.

— Глупости, — глядя на нее, мне стоило определенного труда не улыбнуться. — Вы оба придете в себя, потом я спрошу господина Нильсона, можем ли мы попробовать еще раз.

Такая резкая смена обращения уже не могла помочь, но должна была намекнуть всем присутствующим на то, как важно держать язык за зубами.

Петти моргнула, не понимая, а потом отпила еще воды.

— Спасибо. Я сама спрошу. Я виновата, мне и отвечать.

— Перестань, в этом нет твоей вины, — на этот раз Агата меня опередила.

— Не важно! — Петти посмотрела на нее больными глазами, поставила стакан и откинулась на спину, хватаясь за голову. — Я даже не заметила! Как я смогу работать на Совет, если так подставилась?!

Мы с Агатой переглянулись снова, в очередной раз думая об одном: она станет хорошим специалистом однажды. Если захочет.

Специалистом, но не травницей, и в этом мы обе только что убедились.

Слишком живо она переживала за коня, слишком легкомысленно отнеслась к тому, что причинили вред ей самой.

Травнице такая бесшабашная храбрость и стремление добиваться своего были точно ни к чему.

— Элис, — Агата окликнула меня чуть слышно и с той особенной интонацией, с которой зовут уже не в первый раз.

Я моргнула и посмотрела на нее.

— Да?

Думать о будущем Петти было еще рано, да и делать это предстояло, строго говоря, никак не мне.

— Мы с Томом поедем домой на Новолетие, — заговорила Агата тихо, как если бы опасалась, что кто-то подслушивает нас, стоя под дверью. — Я хочу, чтобы Петти поехала с нами.

Снова собравшаяся было заплакать девочка замерла, а потом медленно села.

— С вами — куда? К… маркизу Лагарду?

Ее глаза округлились от удивления, и Агата, в отличие от меня, сдерживаться от улыбки не стала.

— Там пока что наш единственный дом, так что да. Ты хорошо проведешь время, а после сможешь остаться, если тебе понравится. Они будут тебе рады. И многому смогут научить.

Она погладила Петти по голове подозрительно привычным жестом, а мне пришлось признать необходимость перевести дух.

Детей, подброшенных к воротам Совета, всегда было немало. Одарённых оставляли и растили, всесторонне развивая их способности. Обычных передавали городским властям. Некоторые, как Петти, приходили сами, когда игнорировать свою инаковость становилось невозможно, а жизнь в семье делалась совсем невыносимой.

Но никогда прежде на моей памяти никто не забирал их домой.

— Это будет ещё через месяц, — успокоив её, Агата снова обратилась ко мне. — До тех пор ты могла бы брать её с собой на полигон? Я понимаю, что таких нагрузок, как Гаспар, она не выдержит, но чем раньше она начнет учиться защищаться, тем лучше.

Она была настолько права, что я медленно и тяжело выдохнула.

— Командир Берг этого не позволит.

Совсем недавно Петти сама просила меня об подобном, и получила однозначный отказ.

Но, с другой стороны, это было до того, как на неё напали в стенах Совета.

— Плевать на Берга. Я получу разрешение у Йонаса, — Агата выразительно поморщилась. — Если откажет, пойдём вдвоём.

Она заправила за ухо огненно-рыжую прядь — результат ювелирной работы Даниэлы Лагард. Та, как никто другой, умела плеснуть красок, безо всякого морока и искусственности подсветить достоинства и скрыть недостатки любой внешности. А еще — убеждать людей в том, что их красота — не грех, а дар.

Петти тем временем моргнула снова.

— А если Мастер откажет вам обеим?

Ей до дрожащих рук хотелось на полигон. Хотелось научиться владеть оружием и ездить верхом. И к Лагардам хотелось тоже.

Мне же хотелось только вернуться на час раньше и вовремя одуматься, не подниматься в эту комнату.

— Надеюсь, этого не произойдет.

— Если и откажет, пустим в ход последний, самый мощный довод, — Агата в очередной раз улыбнулась ей, подбадривая, а потом снова посмотрела на меня.

Рассказал ли ей Матиас о том, что я догадалась, или она сама не считала нужным от меня скрывать, но я все же предпочла обойтись без имен.

— Ему рано подходить к Мастеру с подобным.

— А я и не его имела в виду, — мне она улыбнулась тонко, едва заметно. — Нет смысла задействовать пехоту там, где нужна артиллерия. Если Мастер сочтет, что мы обе блажим, попросим твоего Нильсона. С ним он в такой малости спорить точно не станет.

Пока я молчала, обдумывая услышанное и взвешивая, насколько все происходящее тянет на заговор против Мастера Совета, Том обошел кровать и забрался на нее, устраиваясь рядом с матерью.

— Я за, — заявил он с таким важным видом, что Петти засмеялась.

— Давай все же попробуем обойтись своими силами, — чтобы не помешать ей, я ответила Агате полушепотом, а потом поднялась. — Пойду навещу лошадей. Если увижу Норда, передам привет.

От восторженного и полного надежды взгляда, которым Петти меня проводила, захотелось застонать.

Вся эта возня с детьми и чужими порчами была последним, в чем я в конкретный момент времени нуждалась.

Более того, она была прямой обязанностью Агаты, добровольно выбравшей стезю наставничества, но никак не моей.

Сама идея о том, что Кайлу может всерьез понадобиться моя защита, даже не оформившаяся до конца, была абсурдной.

Если не сам, то на пару с Йонасом он отыщет виновного в два счета, и уж точно никому не позволит портить своего коня.

Напомнив себе об этом, я вернулась в конюшню с единственным намерением — почистить стойло, удостовериться, что все хорошо и убраться восвояси.

Продолжавший таскать мешки Горан улыбнулся мне издали, и я махнула ему рукой.

Освободиться, по моим подсчетам, мы должны были одновременно, тогда и можно станет перехватить его для разговора.

Независимо от того, нужна кому-то моя помощь или нет, мне стоило оставаться в курсе происходящего хотя бы ради своих коней. На всех троих стояла хорошая защита, но едва ли у Норда ее не было.

Ни Огонька, ни Коня на месте не оказалось, а Искра стояла, низко опустив голову и разглядывала что-то под своими копытами.

— Привет, красавица, — я потрепала ее по гриве и развернулась было, чтобы взять вилы, но отойти так и не успела.

Норд повернулся всем корпусом, потянулся ко мне через перегородку, недоумевая, почему я не глажу его.

Как будто не было вчерашнего безумия.

— Хочешь сказать, мы с тобой теперь почти родня? — я улыбнулась ему, провела ладонью по широкой переносице. — Извини, но кататься больше не будем. И Петти я выдам дамское седло. Если твой хозяин, конечно, не передумает.

Конь в ответ всхрапнул, выражая презрение не то к седлу, не то к девочке, не то к моим опасениям, а после повел ушами и вдруг заржал.

Он попятился, глядя мне через плечо, и я успела развернуться как раз вовремя, чтобы увидеть, как Искра начала медленно и тяжело оседать на пол.