Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 4

На обратном пути Гаспар молчал, стиснув зубы и глядя исключительно на гриву Коня.

Я его не торопила.

Следовало, конечно, расшевелить, ненавязчиво утешить, сказать, что со всеми случается. Добавить какую-нибудь откровенную глупость о том, что лучше ему учиться на полигоне, чем в настоящем бою.

Вместо всего этого я смотрела на маячащий впереди замок Совета и отстраненно радовалась тому, что мальчишка просто не способен меня возненавидеть.

Его растерянное и виноватое “Я не могу”, прозвучавшее часом ранее, как будто сбило предохранитель в моей голове.

Нужно было его уговорить. Дать время успокоиться и перевести дух после непростого разговора.

Я же только покачала головой и сделала шаг назад:

— Давай.

Гаспар посмотрел на меня удивленно, почти обиженно, но ни о чем не спросил.

Повинуясь приказу, он повернулся к мишени, поднял пистолет снова. Спустил курок.

Я почти не слышала звуков выстрелов и не смотрела, куда летят пули — и без того знала, что они пролетают мимо цели.

Он был слишком потрясен услышанным.

Чересчур сильно переживал за меня.

Непозволительно глубоко нырнул во все еще яркое воспоминание о том, как я, придя после первого заседания не к себе, а к ним с Матиасом, пнула ногой стул.

«Теперь понятно, почему ее не вышибли. Видать, хорошо ублажает Мастера. Сумела же устроиться», — слышать подобное где-то за моей спиной ему было в разы неприятнее, чем мне.

Обостренное чувство справедливости и правда почти щенячья привязанность.

Мне, вероятно, следовало не надеяться на Матиаса, а самой набраться терпения и объяснить ему, что так было и будет всегда.

Что женщины Совета за редким исключением завистливы, но завидуют они не свободе в принятии решений, не интересным заданиям и даже не красоте. Моя близость к Йонасу — вот что по-настоящему задевало.

Насколько мне было известно, он ни разу не упал до того, чтобы иметь собственных кухарок, травниц или прачек. Оставаясь для многих из них лишь обжигающе желанной фантазией, за подобными удовольствиями он всегда уезжал в город, и никто точно не знал, с кем, когда и как.

Несколько раз я ловила от него тонкий аромат незнакомых пряных духов, но, судя по тому, как быстро он улетучился, это не продлилось слишком долго.

О том, зачем я поднимаюсь в его кабинет, сплетничали и раньше — желчно, грязно и так самозабвенно, что я с радостью стала захаживать к нему еще чаще.

После того, как он поставил ногу на горло своему Совету, не позволив вышвырнуть меня за ворота с меткой профнепригодности, сплетни превратились в объективную данность. Очевидный факт.

Знавшему больше, чем ему полагалось знать, Гаспару это казалось несправедливой отвратительной мелочностью, а я была уверена, что он справится с этим сам. То, что не поймет в силу собственного благородства, объяснит несвятой брат.

Хорошо хотя бы не додумалась пошутить при нем о том, что хотела бы посмотреть на лицо Кайла, когда ему перескажут главную новость года: сплетня оказалась вовсе не сплетней, безупречный и непогрешимый Мастер действительно нарушил вековой Устав, приняв от очередной соискательницы места в Совете взятку в виду определенного рода услуг.

Все это было лишь малой частью того, что задевало моего, мать его, ученика.

Обо всем остальном он заговаривать даже не пробовал — так же, как и я, предпочитал делать вид, что ничего не было, ничего не случилось.

Это не значило, что ничего не осталось.

И там, на стрельбище, следовало бы поговорить с ним об этом, если бы я была хорошим наставником.

Вот только наставником я не была вовсе, а учить его так, как учил меня Кайл, — награждая за каждый успех поцелуем, — не могла и не хотела.

— Это плохо, Гаспар. Это, Нечистый тебя побери, очень плохо.

— Я стараюсь! — он обернулся, сверкнул на меня ярким зеленым взглядом.

Красивый, пылкий.

Рыдавший взахлеб во вдовьем доме мальчик и правда научился драться.

— Я знаю, — справившись с собой, или почти справившись, я подошла к нему ближе и заглянула в лицо. — Но это не считается. Ты должен быть в форме. Пьяный, раненый, разнеженный, уставший — ты должен быть готов всегда. Ты понимаешь?

Он медленно кивнул и, к моему удовольствию, не попытался отвести глаза.

— Но как? Я правда стараюсь, я знаю, что должен попасть, но я не могу перестать думать.

— Если ты в принципе перестанешь думать, тебе конец.

Сообразив, что говорю не то и не о том, я сделала медленный вдох и посмотрела на мишень.

Плохая была идея.

Очевидно дерьмовая.

Если кто-нибудь увидит, наставничества можно лишиться тоже.

— Чему она может его научить? Как делать точно не надо?! Она и так отличный тому пример! При всем моем уважении, Мастер, мальчишка как собака, попробовавшая крови — он видел, что она сделала. Где гарантия, что он этого не повторит?

— Я тебя понял, командир Берг. Еще мнения?

Однако сейчас Берг торчал в городе у какой-то веселой вдовы, а видеть нас было некому.

— Хорошо. Давай попробуем по-другому.

Не оглядываясь на Гаспара, я направилась к мишени, переставила ее еще немного ближе, убедилась в том, что стоит она надежно и ровно, и только потом повернулась к ней спиной.

— Вперед.

— Что? — он моргнул дважды, даже рот приоткрыл от удивления.

При иных обстоятельствах я бы ему улыбнулась, но в тот момент нельзя было позволять даже намека на то, что это не всерьез.

— Стреляй, Гаспар. Твоя задача — попасть в край мишени. Потом — в единицу.

Еще секунда промедления.

Мальчишка отступил на шаг, даже руку с пистолетом отвел за спину.

— Я не буду этого делать.

— Это приказ.

Мы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы у него был простор для выстрела, но недостаточно, чтобы приходилось кричать.

У него не было шансов не расслышать.

— Ты рехнулась…

Я его услышала тоже, и улыбку пришлось сдержать снова.

— Да, так многие считают. Но пока тебе приказываю именно я.

— А если я промахнусь?

Я не могла видеть, но отлично представляла себе, как сильно у него расширились зрачки, почти затопили радужку.

— В лучшем случае, ты попадешь в плечо. Я подлечусь, и на завтра об этом даже не вспомню. В худшем — прострелишь голову, и сделаешь командиру Бергу лучший из возможных подарков. Ты ведь не хочешь его порадовать?

Упоминать Берга было откровенно низко, как дразнить сидящую на толстой и надежной цепи обозленную собаку, но и сбавлять обороты было уже поздно.

Либо он соберется и усвоит, наконец, чего стоит его и чужая жизнь, либо…

«Где гарантия, что он этого не повторит?».

— Ты рехнулась, — он повторил это уже отчетливее, качая головой.

Такая очевидная аргументация: он только что несколько раз промазал, почем знать, что попадет в цель теперь?

— Давай, Гаспар, — я все-таки позволила уголкам губ дрогнуть и закрыла глаза.

Смущать его прямым взглядом точно было опасно.

Возможно, даже опаснее, чем думать о том, что будет, если он действительно промахнется.

Вероятность этого была практически равно нулю, — я хорошо помнила, как он повел себя в ту ночь, когда все, включая меня, горело, — и все же…

Одно неверное полудвижение без поправки на ветер, и прощайте, леди из Совета!

Любопытно, что теперь запишут в памятной Летописи?

А впрочем, Гаспар достаточно умен, чтобы не захотеть жить с этим.

Очередной выстрел раздался слева — Кайл, конечно же.

Устраивая выволочку мальчишке, я о нем почти забыла.

Хорошо, что хотя бы не явился смотреть представление поближе — такой уровень сложности Гаспар бы точно не потянул.

Считая удары собственного сердца, я очень некстати допустила мысль о том, что почти издевательское предположение, высказанное Матиасу, вполне могло быть правдой.

Несколько безобразных и унизительных для нас обоих сцен, случившиеся в августе, не имели никакого отношения к женщине, которой он готов был в чем-то клясться на крови.

Мог ли он в самом деле предположить, что я не выдержала силы и давления Совета?

Немало было тех, с кем это случалось.

С той лишь разницей, что для прочих существовал спокойный и красивый, как сама Смерть, Даниэль.

Зная Кайла, я не сомневалась, что меня бы он даже Лагарду* не доверил.

Как, впрочем, и я бы не доверила Гаспара, случись это с ним.

Выстрел.

Треск.

Я задержала дыхание и постаралась не жмуриться сильнее, когда мелкая щепка врезалась в висок.

Еще три удара сердца.

Гаспар выстрелил во второй раз, и пуля рассекла воздух над моим правым ухом.

Очень близко.

Точно в цель.

Я открыла глаза, не спеша двигаться с места, но оказалось, что он уже опустил пистолет.

Казалось, даже ветер улегся или перестал быть ощутимым, потому что мальчишка стоял с таким видом, как будто это его только что превратили в мишень.

Стараясь не делать резких движений и не слишком торопиться, чтобы не волновать лишний раз взведенного человека с оружием в руках, я подошла к нему.

— Вот так. Ты молодец. Теперь понял?

Вместо ответа он полыхнул на меня взглядом, развернулся и пошел к воротам.

С тех пор он молчал, а я его не беспокоила.

День на полигоне мы уже бездарно потеряли. Возможно, пробежать кросс ему бы прямо сейчас не помешало, но поразительным для себя самой образом я боялась передавить.

Притравливать такого человека, как этот мальчишка, ради его же собственного блага не следовало.

— Только одно. Ты уверена, что не вырастишь из него чудовище?

— Ты можешь быть менее патетичен, когда мы одни.

— Уйди с глаз моих.

Как ни странно, Йонас был одним из немногих, кто по-настоящему в него поверил.

В какой-то мере видел в нем себя, быть может.

В любом случае, это было не моим делом.

А вот Гаспару следовало дать перерыв.

Я облизнула губы, собираясь сказать ему о том, что сегодня он может отдыхать, и тем самым предложить помириться, но сзади раздался топот копыт.

Кто-то возвращался в замок вслед за нами, а вести разговоры при посторонних не следовало. Точно не в момент, когда мальчишка готов взорваться от одной неверной интонации.

— Мне любопытно одно, — Кайл осадил Норда, поравнявшись с нами. — Ты попал или промахнулся?

Он ехал с другой стороны от Гаспара, чтобы тот оказался между нами, и заговорил с ним так, словно меня здесь не было.

Мальчишка поднял голову и на секунду замер, как если бы не понял, о чем его спросили.

Я видела, как он стиснул зубы, как веснушки на бледном лице стали еще ярче.

— Я попал, — он повернулся и посмотрел Кайлу в лицо.

То ли вызов в этом был, то ли упрек, то ли предупреждение. Скорее, неповторимая смесь.

— Блестяще, — тот улыбнулся ему в ответ коротко, сдержанно, без намека на издевку, но у мальчишки почти наверняка свело от этой улыбки челюсть. — Иногда это большое искушение — ошибиться. Найди меня вечером, расскажу, куда и как надо стрелять, чтобы не портить шкуру. Некоторые трофеи ценны именно ею. А впрочем, ты, должно быть, в курсе.

Гаспар дрогнул.

Он выпрямился в седле, не то подбирая слова для достойного ответа, не то отчаянно стараясь сдержаться, а на щеках вспыхнул чудовищный, выдающий его с головой румянец.

Его нужно было немедленно остановить, но прежде чем я решила, как лучше это сделать, он пришпорил Коня и пустился в галоп, не оборачиваясь на нас и не трудясь ничего объяснить.

Кайл проводил его нечитаемым взглядом.

— Он учится наглеть, — а вот удовлетворение в его голосе было вполне очевидным.

— Берёт хорошие примеры, — я тоже предпочла бы смотреть мальчишке вслед, но все-таки не удержалась, бросила быстрый взгляд на Кайла. — Зачем ты его дразнишь?

Ответа на этот вопрос заведомо не существовало, но мне хотелось отделаться от подступившей неловкости.

Глупо было ожидать, что он обойдет вниманием увиденное на стрельбищах. Глупо и недальновидно, потому что прямо сейчас это внимание задевало острее, чем в принципе должно было.

— Мне просто стало интересно, — он тут же повернул голову, спокойно встречая мой взгляд. — Что было бы, если бы он все-таки промахнулся? Даже если мы предположим, что Мастер Йонас не до конца расслабился в своей должности и не разучился поднимать мёртвых, твои возможности по его обучению стали бы весьма ограничены.

— Но согласись, это было бы забавно, — не скопировать его улыбку, отвечая, я просто не смогла.

Кайл едва заметно прищурился, соглашаясь или насмехаясь, а потом посмотрел на замок.

— Такие методы наставничества одобрены Советом?

— Понятия не имею, — я пожала плечами, глядя в том же направлении. — Думаю, если бы он все-таки промахнулся, Матиас мог бы продолжить один. Или Мастер Йонас поручил бы это тебе.

— В таком случае я предпочел бы вернуться к обсуждению обязанностей конюха.

Мы переглянулись снова, и под ребрами что-то противно заныло.

Утренний ветер улегся, и ехать не спеша через вытоптанный луг было приятно. Искушающе спокойно.

— Насколько я успел заметить, святой брат со многими вещами справляется сам.

— Вы встречались?

От одной лишь мысли об этом даже обманчивое иллюзорное спокойствие растаяло ночным туманом.

Кайл же только пожал плечами, и на этот раз взглядом меня не удостоил.

— Он выразил желание ввести меня в курс дела.

— Могу я узнать, какого именно?

Я тут же одернула себя, но было поздно — голос выдал и мою настороженность, и мое недовольство.

Ощутившая его Искра повернула голову к Норду, как будто хотела предложить ему полюбоваться на недоразумение, с которым ей приходится иметь дело, и я отчаянно не к месту вспомнила, как она тянулась к Кайлу вчера вечером. Как она соскучилась по нему.

Кайл тоже проследил за лошадьми, и на его лице мелькнула тень непонятной мне задумчивости.

— Он всего лишь рассказал мне, кто есть кто и чего от них следует ожидать. Это экономит время.

— Вас многие видели вместе?

Сказал ли Матиас ему о том, что к моему последнему заданию он, согласно протоколам, не имеет никакого отношения?

Должен был сказать.

Однако же сама эта встреча могла спровоцировать не нужное ни мне, ни несвятому брату любопытство.

Лгать в глаза дознавателям Совета было много хуже, чем пустить на ветер деньги и репутацию, с которыми у Совета все в целом в порядке.

— Думаю, что никто.

Пытаясь на ходу просчитать последствия, я упустила момент, в который очередной взгляд Кайла ввинтился мне в висок.

Слишком внимательный взгляд.

Он просто смотрел, ничего больше не прибавил, но почти минуту спустя я порадовалась тому, что Матиаса в зоне досягаемости не было.

— Нечистый бы его побрал…

Старинный и мрачный замок Совета достраивали и перестраивали неоднократно. Став в нем хозяином, Мастер Йонас учел ошибки своего предшественника, и вместо того, чтобы прокладывать новые тайные переходы, расширил и изменил уже имевшиеся. Их существование не было тайной ни для кого из тех, кто жил в замке постоянно или надолго останавливался в нем. Даже я знала, на какой кирпич в кладке стены нужно надавить, чтобы попасть в кабинет Мастера со двора, и как добраться от его спальни до конюшен незамеченной.

Однако полного и подробного плана не было ни у кого, и если Матиас уже начал пользоваться такими возможностями…

— Думаю, именно это он однажды и сделал, — позволив мне в полной мере осознать услышанное, Кайл улыбнулся тонко и даже с некоторым пониманием.

Вероятно, ждал, что я спрошу, откуда и как давно ему известно об этих ходах.

Спрашивать я не стала.

Со сменившей луг дороги просматривались главные ворота замка.

И одинокий всадник, лихо вылетевший из них.

Очередной специалист, принявший очередное задание.

Я попыталась представить, кто бы это мог быть, но уже минуту спустя сочла эту затею дурацкой.

Не мое дело.

Воздух вокруг нас как будто сгустился.

Кайл, конечно же, проследил мой взгляд, но, к счастью, ничего по этому поводу не сказал.

Хотя мог и наверняка хотел.

Во дворе царило некоторое оживление — кто бы ни уехал сегодня, он явно был из тех, кто предпочитал прощаться.

Я этого не любила. Мне было удобнее и приятнее выезжать на рассвете или поздно вечером, когда все заняты собственными делами.

Не хватало только прибавить к этому «в своё время».

Приехавший раньше нас Гаспар стоял в стороне, держа Коня под уздцы, и взгляд, которым он скользил по двору, мне не понравился. Серьезный, пристальный, несвойственно ему надменный, он останавливался то на одном лице, то на другом, но ни на одном из них не задерживался надолго.

Спешившись, я перехватила Искру крепче, чем следовало.

Со всем этим пора была заканчивать. Новые специалисты присоединялись к Совету с определённым постоянством, и появление одного из них не должно было привлекать столько внимания. Тем более — сбивать перспективного курсанта ещё сильнее, чем это делала я.

Быстро и вежливо кивнув Кайлу на прощание, как кивнула бы любому приятному, но малознакомому собеседнику, я направилась к конюшням, чтобы увести Гаспара и лошадей.

— Кирк уехал, видала? — Грин возник, как мелкий злобный дух из-под земли, и пошёл рядом.

— Удачи Кирку, — я пожала плечами, не глядя на него.

Из всех надоедливых недоумков, ухитрившихся каким-то непонятным образом дожить до своих лет, Чарльз Грин был самым отвратительным. Высокий, светловолосый и голубоглазый, с резковатыми, но гармоничными чертами лица, он даже располагал к себе в момент знакомства. Однако десяти минут разговора с ним хватало, чтобы оценить и отвратительное чувство юмора, и откровенно плебейскую манеру держаться.

Помимо всего прочего, Грин был еще и ярым женоненавистником. Одним из тех, у кого мой провал и последовавшее за ним бессрочное отстранение вызвали безобразный в свое искренности восторг.

Стоило ему возникнуть поблизости, выбор становился очевиден: игнорировать либо сломать ему руку.

Позволить себе последнее я теперь, к сожалению, не могла. Поэтому разумнее всего было сделать вид, что его просто нет или безмятежно улыбаться.

— А ты когда? — Грин, увы, это тоже понимал.

Чем чаще я пропускала его шуточки мимо ушей, тем назойливее он становился. Не то чтобы это грозило перерасти в настоящую проблему, но конкретно сейчас он мне особенно досаждал.

— Пока не знаю. Я, как ты видишь, немного занята, — я все же повернулась к нему и улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.

— Да, вижу-вижу, — Чарльз изобразил серьезную задумчивость, и стало понятно, что именно сейчас он и не отвяжется. — Но неужели Мастер ничего не говорит?

— Можешь спросить его сам, — я пожала плечами и погладила Искру, давая ему понять, что разговор окончен.

Настрой Грина мне не нравился, а подобных сцен в присутствии Кайла не хотелось. Разворачиваться и проверять, не оказал ли он мне очередную услугу, скрывшись с глаз долой, было глупо. Сомневаться в том, что он оставит это без внимания немногим позже — еще глупее.

Долбаный Чарльз, по всей видимости, это чувствовал. Вместо того, чтобы послушно отстать и отправиться по своим делам, он облизнул губы, как будто на что-то решался, а потом закинул руку мне на плечо.

— Слушай, Элис. Раз уж тем для разговоров с Мастером у тебя заметно поубавилось… Может, прокатимся до города? Я знаю там пару очаровательных мест.

Прикосновение было с виду легким, но на деле захват оказался такой силы, что мне пришлось остановиться, а после развернуться к нему.

В светлых глазах Грина плясала склизкая насмешка.

Примерно так же он вел себя поварихами и прачками — со всеми теми, кто ждал внимания от работающих на Совет мужчин и с радостью откликался на него.

Прежде, до того как я проштрафилась летом, ничего даже отдаленно подобного ни он, ни кто-либо другой не смел. Как минимум потому, что это было бы воспринято окружающими как провокация равного. Теперь же в этом читалось отчетливое: “Ты не более чем одна из них”, и вдоволь оказалось тех, кто готов был его в этом поддержать.

До откровенной бесцеремонности дело не доходило только потому, что по замку прошел ненавязчивый слух о том, что парочке попробовавших Мастер лично заткнул рот.

И тем не менее Грин хорошо подгадал момент, когда сдержаться мне было особенно трудно.

— Отъебись, Чарли.

Голос пришлось понизить почти до интимного шепота, потому что Гаспару ни к чему было это слышать. Волна исходящей от него злости и без того покалывала кожу, а Грину он противником точно не был. Через полгода — и быть может, но не теперь.

Улыбка на лице Чарльза тем временем расцвела еще шире.

Не стоило реагировать на него так, но от этого тупого самодовольства и невозможности разобраться с ним так, как это сделать следовало, я начинала злиться по-настоящему.

— Ладно-ладно, к чему так волноваться! — получивший, наконец, то, чего добивался, Грин отступил на шаг, примирительно поднимая руки. — Нет так нет! Ты же знаешь, я готов подождать еще пару недель!

Откуда-то справа весьма сально присвистнули:

— Береги руки, Чарли! Помни об участи Спенсера!

— Ну, со мной же она так не поступит, — продолжая улыбаться, Грин склонился ко мне ближе. — Тем более, что количество патронов у тебя теперь ограничено.

— Что случилось со Спенсером? — Кайл появился за моей спиной так же неслышно, и не вздрогнуть от этого стоило определенного труда.

По всей видимости, несвятой брат все же озвучил ему не все, что озвучить следовало.

Зато Чарльз сделал шаг назад. Его великолепное, подчас завидное чутье подсказывало, что пришло время сбавить обороты, хотя в голосе Кайла слышалась лишь вежливая любезность. Просто любопытствующий новичок, решивший по незнанию сгладить очевидную неловкость, подключившись к разговору.

Скользнув бесстрастным взглядом по Грину на прощание, я повернулась к нему.

— Я прострелила ему плечо пару лет назад.

Искра фыркнула, словно ей это показалось забавным, а лицо Кайла осталось невозмутимым.

— Как интересно. За что?

— За неуместные вопросы и слишком длинные руки. После третьего предупреждения, — я коротко улыбнулась ему, давая понять, чтобы отошел и дал мне возможность все это прекратить.

Он бросил быстрый взгляд мне за спину, очевидно, оценивая число зрителей, в после сделал шаг в сторону.

Мысленно пожелав Йонасу хотя бы поперхнуться коньяком, я направилась к конюшне.

Не только Гаспару стоит дать на сегодня передышку.

Написать отчет, почистить лошадь, и достаточно.

— Леди Элисон! — голос Петти раздался за спиной, и обернуться мне все-таки пришлось.

Запыхавшаяся и растрепанная, она стояла между мной и все еще никуда не девшимся Кайлом и таращилась на меня расширяющимися от растерянности и испуга глазами.

В отличие от большинства воспитанных при Совете одаренных детей, она свою семью помнила. И сцен, подобных той, что спровоцировал Грин, не выносила.

— А ты почему не на занятиях? — я шагнула к ней, стараясь, чтобы в голосе прозвучала умеренная строгость, но не прорвалось направленное не на нее раздражение.

Нечистый бы побрал ее наставников, не я должна была заботиться об этом.

— Леди Агата срочно уехала в город, так что их перенесли на вечер, — ростом Петти уже почти сравнялась со мной, и теперь ее невыносимый взгляд оказался устремлен прямо мне в переносицу.

Несмотря на все перемены, слухи и дрязги, я оставалась для нее кумиром.

Женщина, работающая на Совет наравне с мужчинами — она хотела так же. Она и еще несколько девочек помладше. Они перенимали манеру одеваться и разговаривать, учились с тройным усердием в надежде, что однажды Мастер доверит и им…

Я и прежде не любила проводить время с курсантами, а теперь и вовсе не знала, что отвечать любой из них. Вне зависимости от того, способны они окажутся или нет, ни одной из них я не пожелала бы стоять навытяжку перед Советом, выслушивая едкие комментарии о том, что причина провала кроется не иначе как в ежемесячной женской хвори. И ни одну из них не имела бы права останавливать.

— Что ты хотела? — с Петти же стоило говорить как можно мягче.

По обязанности или нет, но дать понять, что ничего исключительного только что не случилось.

А еще — что следует держать себя в руках.

Она быстро сглотнула, покосилась на Кайла, который зачем-то продолжал стоять, озираясь по сторонам.

— Простите, я не вовремя, наверное. Просто… — голос у нее дрогнул, то ли из опасения, то ли от неуверенности.

К сожалению, никто не объяснял ей, что с такими планами, как у нее, непозволительно так дрожать.

— Говори, Петти. Смелее.

Забавно, но еще в начале августа я даже не помнила как ее зовут. Пенни, Пегги, Пенси — какая, в сущности, разница?..

Однако же именно эта девочка подошла ко мне вечером после первого заседания Совета, на котором меня обязали присутствовать.

— Простите, леди Элисон. Можно мне сказать?

— Говори, — я ответила ей коротко, почти грубо.

— Они неправы, — она же подошла ближе и прислонилась к стене конюшни рядом со мной. — То, что они говорят про вас и Мастера Йонаса… Это же хорошо. Вернее, не то хорошо, что говорят, а это. Если это правда. Он красивый. Умный. Сильный. Кто еще достоин вашей благосклонности, если не он?

Со все еще детским простодушием она видела причину моего раздражения в сплетнях.

Точно так же, впрочем, как Гаспар и Матиас с поразительной для них обоих наивностью, полагали, что причиной моего дурного настроения послужил окончательный и такой некрасивый разрыв с Кайлом.

Вот только ее нельзя было одернуть так же, как любого из них.

— Лошадь, — Петти выпалила это единственное слово, как заклинание, вдохнула и продолжила уже внятно. — Я видела в вашей конюшне новую лошадь. Она очень красивая! Вернее, он. Я хотела познакомиться с ним, но Гаспар запретил. Он сказал, нельзя его трогать без разрешения хозяина.

— Все правильно, — я кивнула, с трудом сдерживаясь от смеха.

Только юных восторженных поклонниц Норду и не доставало.

— Нельзя трогать без спроса чужих лошадей. Им это может не понравиться.

— Я знаю, — она нахмурилась, посмотрела в землю, собираясь с духом, а потом снова на меня. — Я увидела, что вы приехали с этим господином, и подумала, может, вы могли бы спросить?

Надежда, обожание и ожидание отказа в чистых серых глазах.

Петти относилась к лошадям с едва ли не абсурдной нежностью, а вот свободно заговаривать с незнакомыми людьми все еще не умела.

Впрочем, конкретно в этом случае она от отсутствия этого навыка только выиграла. Раздраженный необходимостью делать то, чего ему совсем не хочется Кайл был заведомо плохим собеседником.

— Думаю, это не самая лучшая идея. Норд только что переехал. К тому же, он с господином Нильсоном недавно. Для него может оказаться слишком много впечатлений. Да он и слишком большой для тебя.

— Понимаю, — она кивнула и потупилась, а мне вдруг стало противно.

Сама я, увидев до неприличия красивого, но незнакомого коня, ничто из перечисленного препятствием не посчитала.

— Если хочешь, можешь завтра взять Искру. Она тебя любит.

Торговаться с расстроенным ребёнком было плохим способом откупиться, но ничего лучшего я придумать на месте не могла.

Если она, потеряв надежду на меня и Гаспара, додумается обратиться с той же просьбой к Матиасу…

— Думаю, Норд не будет против, — Кайл, приближения которого я снова не услышала, посмотрел на девочку, во второй раз за час делая вид, что меня рядом нет. — Приходи завтра после занятий.

Петти просияла. Едва не подпрыгнув на месте, она развернулась так резко, что я уснула испугаться, как бы она не кинулась ему на шею.

— Правда?!

Кайл ей улыбнулся. Коротко, сдержанно, абсолютно неискренне, но девочка, в отличие от меня, этого не поняла, приняла за чистую монету.

— Да. Меня не будет, но Гаспар подстрахует.

— Если будет свободен, — я почти перебила, чтобы остудить пыл счастливой Петти хоть немного, а потом развернулась и провела Искру в стойло.

* Первая книга цикла "Женщина с изъяном"