Наперегонки с ветром. Первое дуновение

Глава 5

Тяжелый и темный сон отпустил меня неожиданно, вытолкнул на поверхность, как выталкивает вода.

Открыв глаза, я уставилась в залитый холодным жидким солнцем потолок, пытаясь понять, сколько времени.

Внутренний компас и шум, доносящийся со двора через открытое окно, подсказывали, что близится полдень, и я рывком села на кровати.

Голова, как ни странно, не закружилась.

Напротив, мысли были ясными, а мышцы не ломило от напряжения.

В последний раз я так хорошо спала в той клятой деревне, когда Кайл был рядом.

Нехорошее подозрение закралось быстрее, чем я успела себя одернуть, а вслед за ним сразу же пришла злость. Сейчас я не болела и уж точно не умирала, а следовательно, и набрасывать на меня сонное заклятье не было ни повода, ни смысла. Хуже того, он использовал мою кровную привязанность к нему, чтобы воздействовать незаметно для меня.

Отличный специалист Совета, которому можно без проблем поставить хоть морок, хоть порчу…

Для полноты картины не хватало только обнаружить во дворе недоумка Грина с перерезанным горлом.

Одеваясь в почти неприличной спешке, я постаралась призвать себя к спокойствию.

Объективно упрекать Кайла мне было не в чем. У меня не было ни одного доказательства, а подозрения стоили только того, чтобы рассмеяться мне в лицо.

Вчерашней омерзительной публичной сцены и мне, и Гаспару и так хватило с головой.

А вот его спросить о том, почему он меня не разбудил, не помешает.

Утешившись хотя бы этой мыслью, я спустилась во двор с невозмутимым видом, как будто все шло своим чередом.

Гаспара видно не было.

Лошади остались на своих местах, помогавший разгружать привезенное в замок зерно Матиас издали помахал мне рукой.

Совет готовился к зиме. Закупка провианта тянулась уже неделю, и я мысленно застонала, вспомнив про овес для Искры.

За почти четыре года, проведенные здесь, я почти отвыкла заботиться о таких вещах. Даже в поездках мне обычно было кому поручить лошадь, и Совет предусматривал эти расходы как нечто само собой разумеющееся: лучшие из лучших, получившие право работать под эмблемой со змеей, не должны были испытывать бытовых трудностей. Тем более, отвлекаться на них.

Теперь же для меня снова пришла пора менять привычки.

Овес. Сено.

Новое седло, потому что старое я собиралась поменять еще летом.

Склизкую мысль о том, чтобы в самом деле поинтересоваться у Йонаса, когда мне дадут, наконец, нормально работать, я постаралась отогнать еще до того, как она целиком оформилась.

Унизительное самоуспокоение в духе «Зато я никому больше не должна», — тем более.

В конце концов, уже октябрь.

Скоро листья с деревьев облетят окончательно, потом пойдет снег.

Возможность провести темное время года в замке, оттачивая мастерство Гаспара, была много важнее демонстративного и показательного наказания.

— Привет суровым наставникам! — стоящий у боковых ворот Стивен вытащил изо рта трубку и лениво помахал мне рукой.

Я махнула в ответ, потому что сделать это было приятно.

Его авторитет никогда не подвергался сомнению, а слово значило много. Такой союзник был мне нужен.

— Спешишь на представление? — он улыбнулся широко и хитро, и я в очередной раз отстраненно поразилась тому, как этот человек, высокий, даже полноватый, мог оставаться настолько ловким в работе.

— Не уверена, что хочу знать, что опять у нас случилось.

Это “у нас” слетело с губ само, больше по привычке. Потому что специалисты Совета, тем более собравшиеся в одном месте, всегда держались до определенной степени особняком от мира. Потому что я, Нечистый бы этот Совет побрал, привыкла считать себя одной из них. Тоже до определенной степени, но все же.

Покровительство организации дорогого стоило.

Более того, если бы на моем месте оказался мужчина, уже давно ползли бы слухи о том, что покровительство это насквозь лицемерно. И о том, что способный отстоять своего даже перед королевским судом Совет внутри себя не церемонится даже с лучшими и самыми талантливыми.

Желающих приехать в этот замок после такого сильно поубавилось бы, но провоцировать подобное я не собиралась.

Стив же только улыбнулся шире и кивнул мне на открытые ворота:

— А ты сходи посмотри.

Он не демонстрировал ни тени беспокойства, и все же по коже пробежал мороз.

Даже мысленно язвить о том, что с Грином может что-то случиться, было самонадеянностью и глупостью. Во-первых, потому что к этому не было поводов. Во-вторых… Плевать, что во-вторых.

Быстро кивнув Стивену, я вышла за стену, готовясь на всякий случай к чему угодно.

И всё же к открывшейся картине я готова не была.

Растрепанный и бледный Гаспар развернулся вслед за вылетевшей из его рук шпагой, получил от Кайла не болезненный, но обидный укол в плечо, полыхнул возмущённым взглядом и побежал за своим оружием.

Судя по отсутствию толпы, состоящей из желающих поглазеть и посмеяться над его неловкостью, эта больше похожая на издевательство тренировка продолжалась уже не меньше часа. Да и Стив вёл себя так, будто уже насмотрелся вдоволь.

Гаспар развернулся, встал в позицию. Решительно тряхнул головой, когда волосы, упали ему на лицо.

Я видела, что губы Кайла двигались, но слов разобрать не могла.

О да, голоса он не повысил. Зато мальчишка после сказанного сцепил зубы еще крепче и попытался сделать выпад.

— Что здесь происходит?

Его нужно было срочно спасать, и полный благодарности взгляд, который я получила, послужил тому подтверждением.

— Долго спите, леди Элисон, — Кайл развернулся ко мне, опустил шпагу, но интереса к мальчишке еще явно не потерял. — Я осмелился одолжить вашего щенка, чтобы размяться. Раз уж он все равно слонялся без дела. Кстати, вы напрасно не объяснили ему разницу между шпаной и кочергой.

— Вероятно, потому что первая ему вряд ли в ближайшее время понадобится, — раздражение вернулось, как будто и не уходило, но я постаралась отделаться коротким равнодушным взглядом.

В меру вежливо. Достаточно бесстрастно.

— Дело не в надобности, а манерах, — мгновенно подхватив этот тон, Кайл понизил голос почти до интимного полушепота. — Вы же пытаетесь воспитать из него приличного юношу, которого не стыдно выпустить в свет. Поэтому о приличиях заботиться тоже стоит. Хотя бы иногда.

— Благодарю за совет, я учту, — давая понять, что разговор окончен, я посмотрела на застывшего с прямой спиной Гаспара.

Он столь очевидно пытался прикинуться пустым местом, что это было бы даже очаровательно, не будь я так зла.

— Если вы сами не слишком хороши в этом, всегда можно найти помощника.

Прилетевшие в затылок слова были даже не издевательством, просто Кайл должен был оставить последнее слово за собой.

И в очередной раз оказаться прав, потому что подобные мысли и мне приходили в голову.

Гаспар был слишком хорош собой, чтобы удовольствоваться умением читать, писать и стрелять.

Молодость, темперамент, приятное чувство юмора, врождённое благородство и талант, — у него были все данные для того, чтобы стать не просто одним из специалистов Совета, а элитой, чьи услуги стоят по-настоящему дорого.

В каком-то смысле — тем, кто заменит меня.

Лишать его положенных юноше его возраста, а теперь и положения навыков было до определённой степени преступно.

Однако со шпагой в руках я действительно смотрелась как минимум глупо, да и фехвать умела много хуже, чем обращаться с ножом или стрелять. На Матиаса в этом плане надежды тоже не было — церковное воспитание сделало из него превосходного интригана, но, увы, не бойца. А поддерживать физическую форму и повышать меткость, будучи облачённым в чёрную форму священника всё же оказалось много проще, чем учиться владеть шпагой. Привлекать других наставников к обучению моего мальчишки командир Берг запретил, и ссориться с ним было не время.

Для того, чтобы объяснять всё это Кайлу было не время и не место тоже, да и подробности эти явно были лишними.

Гораздо уместнее было просто окинуть его ещё одним спокойным взглядом.

— Я предпочитаю пистолет.

— Да, я наслышан.

Этот бессмысленный разговор был чреват той же ошибкой, что я совершила с Грином вчера — выйти из себя, сказать то, о чем впоследствии пожалею.

Гаспар, по всей видимости, опасался того же, поэтому я предпочла сосредоточиться на нём.

— Двадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок, и на полигон.

Прошла секунда, две, а потом затаенное удовлетворение сменилось на его лице растерянностью пополам с обидой.

Разумеется, шпага была ему интереснее, чем перспектива бежать очередной кросс.

И от Кайла он мог почерпнуть много больше полезного.

Вот только я не могла позволить ему тратить понапрасну драгоценное время и силы.

Так ничего и не ответив, он кивнул Кайлу не то на прощание, не то в знак признательности, и широким шагом направился к воротам.

— Строго, — в очередной раз оказавшийся у меня за спиной Кайл прокомментировал его уход коротко, хотя и без особого выражения.

Не следовало, однозначно не следовало, но всё же я развернулась, почувствовав, как по спине поднимается холодок, а волоски на шее встают дыбом.

— Став добрым земледельцем, ты разучился понимать намёки? Оставь его в покое. Займись лошадьми, долбаной капустой, или что ещё ты с таким удовольствием выращивал. Найди себе девицу. Но не смей ему всё портить.

Он её ответил, даже не хмыкнул, но глаза его начали темнеть, а холод на моей спине — сменяться иссушающим жаром.

В былые времена я находила в этом почти запредельное удовольствие — наблюдать, как тьма затапливает радужку, словно расползается от зрачка. В такие моменты его инаковость, его отличие от людей ощущались особенно остро и пьянили так сладко.

Он не был и не мог быть похож ни на кого на свете, и был только моим.

Когда-то давно.

Не теперь.

Может быть.

Я собралась и уйти, в очередной раз убраться как можно дальше и от него, и от ненужных мыслей, но Кайл бросил быстрый взгляд по сторонам, убеждаясь, что даже украдкой за нами никто не наблюдает, а потом перехватил меня за воротник, притягивая ближе.

— Если ты так о нём заботишься, не смей срываться на нём, когда у тебя что-то не ладится.

Он больше не пытался изображать вежливую доброжелательность, но держал так крепко, что, вздумайся мне попытаться сбить его руку, могла бы треснуть ткань.

Слишком хорошая и дорогая ткань, чтобы пробовать.

— Пусти.

Всего на мгновение, но мне показалось, что сейчас он потянет еще сильнее. Так, что в попытке устоять на ногах мне придётся хвататься за его плечо.

Однако Кайл просто разжал пальцы и сделал шаг назад, и тем самым почти оттолкнул.

— Как скажете, леди наставница.

Он повернулся и ушёл вслед за Гаспаром, а я предпочла посмотреть в противоположную сторону, размышляя о том, что день обещал стать отвратительным.

Так оно и произошло.

Спустя полтора часа пробежавший очередной круг Гаспар просто сел на землю у моих ног и, свесив руки между поднятыми коленями, попытался отдышаться.

Он так и не сказал мне ни слова за время тренировки, только угрюмо выполнял приказы и изредка кивал.

Я точно знала, что обижен он не был.

Слепое щенятье доверие — слушаться, даже не понимая причин, по которым был отдан приказ.

Я обошлась с ним незаслуженно плохо? Значит, так было надо.

А если и не было, он готов был сам придумать причину, на которую сможет это списать.

Теперь же он даже не поднимал глаз, как будто стыдился того, что выдохся так быстро, хотя и свою обычную норму, и дополнительную дистанцию, полученную в наказание за бессмысленные и бесполезные прыжки со шпагой, выдержал с блеском.

Позволив ему несколько минут побыть наедине с собой, я подошла и села рядом.

— Мог бы хоть эгоистичной сукой меня назвать.

Он поднял голову, скользнул по мне чуть расфокусированным, но совсем не недовольным взглядом.

— Тогда уж лучше самоуверенной.

Я коротко рассмеялась, прежде чем успела остановиться.

И он тоже, судя по всему, был прав.

Сцепиться с Кайлом и чего-то от него требовать было редкостной самоуверенностью.

Гаспар же сдержанно улыбнулся мне в ответ, в потом эта улыбка погасла, и он снова уставился в уже начавшую промерзать землю.

— Знаешь, я часто думаю… Как ты это выдерживаешь?

— Выдерживаю что?

У меня снова получился плохой, абсолютно не заслуженный им тон, но второй мастер провоцировать на разговор по душам мне был точно ни к чему. Даже если Матиас учил его делать это правильно, становиться тренажером для отработки таких навыков мне не хотелось.

Наговорились уже.

Гаспар снова на меня посмотрел, и даже попытался улыбнуться, но, поняв, что получается откровенно плохо, от этой идеи отказался.

— Я имел в виду Совет. Ты ведь жила свободно перед тем, как приехать сюда. Это непросто — привыкнуть к тому, что кто-то отдаёт тебе приказы.

Ещё более непросто было превратиться из эталона в объект для насмешек, но об этом он деликатно умолчал.

Улыбаться ему в благодарность за это не следовало, хотя и очень хотелось, поэтому я предпочла обойтись тем, что покачала головой.

— Совет живёт по своим законам, Гаспар. И люди здесь такие же, как везде. Есть такие, как Грин. И такие, как Стив. Ты же сам это знаешь. Когда обучение закончится и ты сдашь экзамен, станет проще.

— А тебе?

Это был уже совсем другой вопрос, но задан он был тоже самым правильным тоном.

Умница, несвятой брат.

— Мне — тем более.

Это нужно было сказать уверенно. А потом можно стало улыбнуться и даже потрепать его по влажным волосам.

— Считай, что ты — мой экзамен на профпригодность. Если справимся, ты получишь и возможность фехтовать, и жить так, как тебе нравится.

— Скажи ещё, что смогу безнаказанно дать в морду Грину, — он вывернулся из-под моей ладони, но тут же перехватил запястье.

Погладил пальцем шрам.

Совсем не по-мальчишески, но очень по-мужски, обозначая своё исключительное и очевидное право сцепиться с Чарльзом при первой же возможности.

— Если только ты соскучился по возможности мести двор.

Ругать его, одергивать или объяснять очевидное не было смысла — он и сам всё прекрасно понимал.

С большой долей вероятности, даже то, что уже к зиме он сам для Грина и подобных ему превратится из потешного щенка в опасного конкурента.

Замок Совета был для кого-то домом, для кого-то — перевалочным пунктом. Иные жили в нём постоянно по той же причине, что и я — больше было негде, да и вести хозяйство самостоятельно не хотелось.

Подавляющее большинство специалистов предпочитали появляться пред ясным взглядом Мастера как можно реже, чередуя работу с попойками и многочисленными романами.

Право располагаться здесь нужно было заслужить.

И вдоволь было тех, кто пользовался былыми заслугами, отдыхая здесь в перерывах между заданиями.

Перед самым моим отъездом Йонас будто невзначай обронил, что Грин отчаянно хотел поехать в ту деревню вместо меня.

Как знать, быть может, у него бы получилось лучше…

Теперь уже не было смысла гадать.

Зато был быстро обучающийся мальчишка. Достаточно умный и гибкий и уже почти достаточно дерзкий, чтобы выхватывать самую интересную работу и делать себе репутацию красивыми победами.

— За двор ты заставишь меня бегать ещё на один круг больше?

— Если только это тебя остановит…

На этот раз мы улыбнулись друг другу одновременно, а потом Гаспар поднялся и протянул руку мне.

— Кайл обещал научить меня воскрешать жаб, если я буду хорошо справляться.

Я рассмеялась, но не над ним, а скорее собственным непрошенным воспоминаниям.

— Никаких жаб.

— Но я пока и не справляюсь, — заметно усталый, но, наконец, оживившийся мальчишка тряхнул головой и потянулся. — Так что давай ещё раз.

Выходило, что, став добрым земледельцем, давать взятки Кайл точно не разучился.

— Я серьёзно, Гаспар. Та жаба, которую воскресила я, скакала ещё неделю, и поверь, он над этим вдоволь повеселился.

Он засмеялся вслед за мной, очевидно, представив себе то, о чем я говорила.

— Быть может, это была какая-то неправильная жаба?

Этот смех, негромкий и приятный, погас сразу же, как только поменялось моё настроение.

Зато мне не пришлось изображать то, чего больше не было, и можно стало продолжить уже серьёзно.

— Это не так сложно, как кажется, но лучше даже не начинай. Смерть — его стихия, но не твоя и не моя.

Гаспар кивнул, но ничего не ответил.

Пока я занималась его физической подготовкой и учила самоконтролю, но его способности откликались на эти перемены. Теперь он чувствовал много больше, чем мог прежде, и тем удивительнее была эта его тяга к Кайлу. После двух месяцев вдали, тот должен был предстать перед ним в совершенно новом свете, показаться кем-то абсолютно чуждым.

Однако же пока выходило прямо наоборот, и мне не хотелось думать, что моя собственная сумасбродная выходка на сеновале могла стать тому причиной.

Пусть и одноразовая, но замешанная на искренней и взаимной нежности физическая близость оставила на нас обоих яркий отпечаток и неизбежно сделалась достоянием гласности для людей с обостренным восприятием.

Могли ли мы соприкоснуться так тесно, чтобы он перенял от меня и чувствование определенных вещей?

Гипотетически — вполне.

И все же в объективности собственного мнения по этому вопросу я уверена не была.

— Давай вместе.

Двух месяцев простоя мне самой хватило, чтобы задохнуться позорно быстро.

Гаспар в очередной раз попытался проявить молчаливое участие, сбавив темп, но я сама подогнала его, вскользь хлопнув по плечу.

На бегу воздух в легких сгорал отвратительно быстро, горло начинало драть, как при простуде, но голова становилась блаженно пустой.

Просто бежать по кругу и ни о чем не думать.

Остановившись, я чувствовала себя измученной, но почти счастливой.

Пожалуй, стоило вернуть в расписание и собственные тренировки тоже. Пусть и вместе с Гаспаром, а следовательно, и с меньшими нагрузками, но не давать себе… привыкнуть окончательно.

На правах единственной женщины-специалиста, я в свое время получила в замке роскошную комнату — просторную, светлую и с отдельной ванной.

Согрев воду движением руки, я точно так же — лениво, щелчком пальцев, — отчистила насквозь промокшие от пота вещи, а после задумалась о том, чтобы никуда больше сегодня не ходить.

Есть хотелось, но не смертельно, зато разгуливать по столовой желания у меня точно не было.

Гаспар после обеда должен был поступить в полной распоряжение Матиаса до самого вечера.

Искра была в порядке, и к ней можно будет спуститься уже затемно.

Никаких срочных дел.

Никаких лишних встреч.

Можно было просто остаться в тишине и одиночестве, чтобы съесть себя поедом за то, что во второй раз непростительно попадалась на одном и том же.

А ведь даже первый был непростителен.

Очень кстати на ум пришла Петти и обещанное ей знакомство с Нордом.

Гаспар, разумеется, проконтролирует. Несвятому брату было решительно все равно, где менять его взгляды на мир — в учебном классе или в конюшне. Последнее может показаться ему даже интереснее.

Кайл в этом участвовать точно не станет, так что вероятность столкнуться с ним во второй раз за день стремилась к нулю.

А вот девочке наверняка будет приятно, если я приду.

Постояв немного у окна, я решила, что могу сделать даже больше. Петти отлично шила, а на дне моего сундука с прошлого Новолетия валялся невостребованным ее подарок, — теплая юбка приятного синего цвета.

Даже в прошлом я не носила настолько женственных и щегольских вещей, предпочитая обходиться скромным очарованием лучших моделей и качественных тканей, но эта юбка, приходилось признать, была выполнена безупречно. Чересчур аккуратно для ребенка, — если, конечно, ребенку не приходилось в свое время выживать, зарабатывая шитьем.

За годы, проведенные под опекой Совета, она многого добилась, но ничего не забыла.

Когда-нибудь это здорово сыграет ей в плюс.

Все тот же Матиас полагал, что в возможности одеваться, как все прочие женщины, и жить без сумасшедшей спешки можно найти свои радости.

Несколькими неделями ранее я искренне старалась согласиться с ним. Гоняться за чудовищами в юбке и шелковых чулках в действительности было не слишком удобно.

И все же именно сейчас одежда, которая прежде значила так мало, подозрительно походила на приговор.

Нет больше необходимости выбирать удобное и неброское.

Не нужно быть готовой сорваться с места в любой момент.

Преподнесенная от чистого сердца вещь, на тот момент ненужная, теперь отдавала едва ли не смирением, и именно поэтому я еще и застегнула рубашку наглухо.

Довести ситуацию до абсурда и улыбаться.

Потому что ничего не случилось.

— Охрененно выглядишь! — Дороти перехватила меня, стоило только спуститься во двор. — Это в честь новенького? Как его там?..

— Кайл, — я подсказала, вопреки ее ожиданиям, бесстрастно. — Причем здесь он?

— Да брось, как будто вчера никто не видел!

Дороти лукаво мне подмигнула, но, вовремя вспомнив, что я не люблю лишних прикосновений, не стала брать под руку.

В Совет она приехала на год позже меня, и хотя ее амбиции насчет возможной работы оказались куда скромнее, желающих познакомится с ней появилось много.

Высокая, черноволосая, смешливая, сначала она привлекала внимание почти вызывающе большой грудью.

После — своим умением метко стрелять с двух рук.

Никто из пытавшихся навязаться ей мужчин интереса у Дороти предсказуемо не вызвал, а потом появился Торен.

“Еще один недоумок”, — так Йонас прокомментировал его показательное выступление у стен.

Приехавшему среди ночи незнакомому оборванцу открывать ворота никто не торопился, поэтому его крики о том, что он хочет работать на Совет, услышали все, включая тех, кто пытался поспать.

Обобранный любовницей ведьмак, которому пришлось украсть лошадь, чтобы добраться до Совета, должен был бы стать посмешищем.

Тем не менее, Торен им не был.

Они с Дороти быстро сошлись и ни разу с тех пор не расставались, даже работать предпочитали в паре.

Как и на многих других счастливых женщин, на нее иногда находила странная меланхолия и потребность устраивать чужое счастье.

— Мне казалось, что вчера было не на что смотреть. Если не считать очередного чудачества Чарли.

— Забудь про Чарли! Природа очевидно ошиблась, если он выжил в младенчестве, — Дороти была на голову выше меня, поэтому ей пришлось немного наклониться и понизить голос. — Зато новенького заметили все. Ты не представляешь, сколько разговоров было вчера в бане.

— Счастлива за него.

До конюшен оставалось не так далеко, и во мне теплилась надежда, что Дороти вместе с ее лучшими намерениями наконец сообразит, куда я иду и уберется к Нечистому.

— А мне вот что-то подсказывает, что нелегко ему придется, — она тихо хмыкнула и бросила взгляд по сторонам.

Я ни секунды не сомневалась в том, что она понимала, чувствовала неуместность этого разговора.

И все же почему-то продолжала идти рядом.

— Вот что я тебе скажу, Элис. Хотя, должно быть, и не должна. Завязывай с этим дерьмом. Что бы там ни было, пора оживать. А моя интуиция подсказывает, что Кайл, или как там его, для этого более чем подходит.

Хлопнув меня по плечу на прощание, она свернула и пошла в противоположную сторону прежде, чем я успела удостовериться в том, что мне это не послышалось.

А потом стало смешно.

О том, какое впечатление Кайл производил на скучающих одиноких женщин, я знала лучше, чем кто бы то ни было.

Как, впрочем, и о том, что он едва ли упадёт до подобных развлечений.

Вместе с тем наблюдать за жаждущими его любви девами всегда было забавно.

Сколько их было — ни вспомнить, ни счесть…

Если они окажутся достаточно настойчивы, он с готовностью возьмётся за любую предложенную Йонасом работу, если та даст ему возможность покинуть замок.

Желательно надолго.

Идеально для меня — до поздней весны.

Ободренная такой перспективой, я ускорила шаг, чтобы успеть показаться на глаза Петти, а потом и вовсе перешла на бег, потому что в воздухе начало разливаться что-то нехорошее.

Возле конюшен толпились люди.

Слишком много людей для этого часа.

Слишком много оторопело глазеющих, но ничего не пред принимающих людей.

Конское ржание, — отчаянное, злое, болезненное и как будто прощальное, — ударило молотком в висок, впилось в поясницу десятками раскалённых игл.

Я готова была поклясться, что кричала Искра.

— Твою мать, да пристрелить нахрен эту тварь!..

Чей-то, — я даже не поняла, чей именно, — голос раздался совсем рядом, но мне показалось, что он доносится издалека.

Впереди мелькнул чёрный лошадиный хвост. Спина, уши…

Бесцеремонно расталкивая собравшихся, я пробиралась вперёд, и никому, на их же собственную удачу, не пришло в голову мне возражать.

— Стой, куда, — Матиас не повысил голоса, но перехватил меня за локоть так крепко, что вырваться от него не представлялось возможным.

Я почти не обратила внимания даже на это, ища свою бедную лошадь взглядом.

Гаспар прижимал к себе перепуганную Петти, кто-то бурно обсуждал происходящее, кто-то ругался грязнее, чем было принято в армейской казарме.

Искры видно не было, зато на площадке между двумя старыми конюшнями метался разъярённый Норд.