Не говори ни слова

ГЛАВА 16

МИЯ

Девушка падает на пол, как будто ее ударили, и ее локоть ударяется с такой силой, что на нем остаются кровавые ссадины. Ее взгляд скользит по кровати, камере и цепям, прежде чем остановиться на мне. На ее лице нет ни страха, ни любопытства. Оно пусто. Лишено эмоций. Она забивается в угол, присаживаясь на корточки, словно это меня она должна бояться.

— Привет, — говорю я, но слова звучат неправильно. Они слишком глубокие и хриплые, поэтому я откашливаюсь и пробую снова. — Привет, — повторяю я.

Она сидит, сжавшись в углу, не в силах или не желая поднять глаза. Ее кожа бледная, почти серая. На шее виднеются грязно-желтые синяки, а на спине — рубцы от струпьев. Она дрожит, ее тело дрожит так сильно, что я не знаю, от страха это или от холода.

— Как тебя зовут? — Спрашиваю я. В данных обстоятельствах это такой незначительный вопрос. Имена не имеют значения. Мы не имеем значения. Но это заставляет меня чувствовать себя более нормально. Каким бы нормальным это ни было.

Она поднимает голову, но только затем, чтобы посмотреть в камеру, словно предупреждая меня, что он нас слушает. Я беру одеяло с кровати и осторожно подхожу к ней.

— Я Мия, — говорю я, накидывая одеяло на её плечи и садясь на землю рядом с ней. — Ты в порядке? Тебе больно?

Это глупый вопрос. Конечно, ей больно. Это очевидно. Она плотнее закутывается в одеяло, натягивая его на плечи.

— Ты давно здесь? Ты знаешь, где мы находимся?

И снова её взгляд устремляется в камеру. Когда-то она была хорошенькой. До того, как плоть покинула её тело, и она превратилась в кожу, натянутую на кости. До того, как её избили, оставив в синяках и переломах. Её волосы можно было бы назвать светлыми, хотя соломенные были бы более подходящим описанием. У неё светлые глаза, настолько светлые, что они почти лишены цвета. Но когда она снова поднимает взгляд к камере, я замечаю в них намек на голубизну.

Даже укрытая одеялом, она все еще дрожит. Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее колена, в надежде успокоить, но она отшатывается, как будто я причинила ей боль.

— Все хорошо. Я не хочу причинять тебе боль, — говорю я, стараясь быть убедительной.

В ее взгляде читается недоверие.

— Я такая же, как ты, — продолжаю я, все еще надеясь, что она заговорит. — Они держат меня здесь взаперти, как и тебя.

Ее взгляд скользит по моему телу, и на мгновение мне хочется, чтобы на мне были такие же отметины, как у нее. Вместо этого, если не считать покраснения на запястьях и небольших шрамов на спине, моя кожа безупречна. Я вижу презрение в ее взгляде, и это заставляет меня чувствовать себя хуже. В ее глазах сквозит холод, который, как я думала, присущ только моему похитителю.

Подняв одеяло, она укрывается им с головой, прячась от меня, от него или от камеры — я не уверена.

Я предполагаю, что она должна стать частью моего наказания, но не знаю, как именно. Она кажется такой хрупкой, и я не думаю, что от нас потребуется причинять друг другу боль. Вряд ли она способна на это.

Только посреди ночи я узнаю об их намерениях. Я сплю на кровати без одеяла, а она остаётся в моём углу, где я могу видеть звёзды. Но она не смотрит на них, возможно, это причиняет ей слишком сильную боль. Она здесь гораздо дольше, чем я, это ясно видно по её измождённому лицу и отчаянию в её позе.

Я просыпаюсь не от того, что открывается дверь, а от осознания того, что они здесь, и я узнаю об этом только тогда, когда комнату наполняет голос.

— Проснись! — Этот голос звучит для меня незнакомо. Он принадлежит кому-то другому, не моему похитителю. Страх заполняет мою грудь, сдавливая сердце. На мгновение я теряю ориентацию. В своих снах я не была заперта в этой комнате, но реальность происходящего обрушивается на меня, когда зажигается свет и девушка в углу, сбросив одеяло, ползет, шаркает или карабкается к мужчинам, становясь на колени, сцепив руки за спиной и покорно опустив голову.

Я лежу неподвижно, слишком напуганная, чтобы пошевелиться, но притворяюсь, что непоколебима в своем бунте. Раздаются шаги, и в поле моего зрения появляется его лицо. Мне кажется странным, что я даже не знаю его имени. Этот человек удерживает меня, бьет, требует моего подчинения, и все же у меня нет другого имени, чтобы назвать его, кроме как мой похититель.

— Не говори ни слова, — шепчет он.

Я зажмуриваюсь, стараясь не думать о нем. По крайней мере, я пытаюсь это сделать. Он хватает меня за волосы и дергает вверх, стаскивая с кровати. Я пытаюсь вырваться, но прикосновение к голове причиняет мне невыносимую боль. Я боюсь, что если не последую за ним, то он вырвет прядь моих волос.

Когда я оказываюсь рядом с девушкой, он ослабляет хватку, и я падаю, опираясь на ладони. Она не смотрит в мою сторону. Она остается неподвижной, как статуя, покорно стоя на коленях.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с глазами моего похитителя. В их тени пляшет ярость. Затем мой взгляд скользит к мужчине рядом с ним, и в комнате словно замирает воздух. Я почти ожидаю, что мое дыхание превратится в клубы пара.

Страх, сковавший мое сердце, опускается ниже пояса, посылая мурашки по всему телу. Мужчина улыбается. Он неприятен, холоден и наполнен злобой. Но в нем нет ничего знакомого. Если это он заказчик, то я его не знаю.

— Значит, это та самая? — Усмехается он, наклоняясь, чтобы осмотреть меня, как осматривают выброшенный мусор.

Я выдерживаю его взгляд, отказываясь вздрагивать, не позволяя ему увидеть страх, который замораживает мою кровь.

— Не говори ни слова, — говорит мой похититель, а я перевожу взгляд с одного на другого, взвешивая варианты. Продолжать ли мне сопротивляться и испытывать свою терпимость к боли или подчиниться? Потому что я знаю, что боль приближается. Я вижу это в глазах нового человека. То, как они скользят по моему телу, отмечая, что на коже нет царапин. Он делает шаг вперед, поднимая руку, словно собирается ударить меня, но мой похититель останавливает его.

— Это Стар, — мой похититель кивает на девушку рядом со мной. — А это ее тренер Марсель.

Значит, это не мой похититель. Ещё один тренер, но гораздо более злобный, чем мой. Мужчина по имени Марсель снова ухмыляется, и мне хочется спрятаться под одеяло, как это сделала ранее Стар.

— Они собираются продемонстрировать нам ее послушание, ведь Стар хорошо усваивает уроки.

К горлу подступает желчь. Я не хочу этого видеть. Я не желаю быть свидетелем того, как эта девушка подчиняться. Марсель встает перед ней, его ботинки почти касаются ее колен.

— Встань, — приказывает он.

Стар улыбается. Ее улыбка искренняя, не неуверенная и не натянутая. Она встает, произнося:

— Да, господин.

Марсель стоит лицом к лицу с ней. Его дыхание окутывает ее, словно туман, но она не двигается, не вздрагивает. Она просто стоит, руки по-прежнему сцеплены за спиной, открытая ему.

Без предупреждения Марсель одной рукой хватает её за подбородок, а другую засовывает ей в рот. Она захлебывается, когда его пальцы касаются её горла, и Марсель, повернувшись к моему похитителю, зловеще усмехается. Он начал продвигать пальцы глубже, заставляя её биться в конвульсиях.

Но она ни разу не отступила. Не повернула голову. Не укусила его за пальцы. Её бледно-голубые глаза наполнились слезами, но она не сводила с него пристального взгляда, ожидая его команды. Он медленно убрал руку, проведя пальцами по её губам и оставив на подбородке струйки слюны.

— На четвереньки, — прозвучала его команда, произнесённая спокойно, без гнева и колебаний. Он ожидал, что она будет повиноваться.

— Да, господин, — произносит она, мгновенно падая на четвереньки и поворачиваясь, чтобы подставить ему свой зад.

Я хочу закрыть глаза. Я хочу спрятаться под кровать. Всё, что угодно, лишь бы не видеть, как он так с ней обращается.

Марсель возится с пряжкой своего ремня, снимая с талии темную кожаную повязку. Девушка прижимает голову к земле и наклоняется набок, чтобы я могла видеть ее лицо, а ее ягодицы торчат в воздух. Она знает, что сейчас произойдет, но не пытается убежать. Ее тело не напрягается. Она не собирается с силами.

Марсель поднимает ремень и опускает его на ее ягодицы. Она моргает и прикусывает нижнюю губу. Он делает это снова и снова, и снова. Слезы катятся по ее и моим щекам.

— Пожалуйста, прекрати, — хнычу я, когда появляется струйка крови.

Ее глаза расширяются и встречаются с моими. Она качает головой, но это движение настолько легкое, что я задаюсь вопросом, не показалось ли мне это.

— Ползи, — его голос становится громче. Его тело словно оживает, движения становятся возбужденными, а взгляд мечется между Стар, моим похитителем и мной. Кажется, он ищет одобрения в глазах моего похитителя, но не находит его. За океанской синевой его глаз бушуют эмоции, которые трудно понять. Как будто они выражены на другом языке, который мне незнаком.

— Да, хозяин, — отвечает она, ползая по комнате, словно собака на поводке, в поисках одобрения своего хозяина. Остановившись у его ног, она ждет следующей команды. Он слегка подталкивает ее колени носком ботинка.

— Раздвинь ноги, — командует он.

— Да, господин, — отвечает она, послушно раздвигая колени.

Марсель приседает, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами девушки. Он обхватывает ладонями ее грудь и нежно проводит большим пальцем по соску, заставляя его набухнуть. Он наклоняется еще ближе, так что его губы оказываются у ее уха.

— Поиграй с собой, — шепчет он.

Она опускает руку, не испытывая ни стыда, ни промедления.

— Да, господин, — повторяет она.

Я закрываю глаза, больше не в силах смотреть на происходящее.

— Смотри, — говорит мой похититель.

Я крепко зажмуриваюсь, ожидая наказания, но оно не наступает. Вместо этого я ощущаю его близость: он наклоняется ко мне, и его губы касаются моего уха, совсем как губы Марселя, когда он целовал Стар.

— Смотри, — шепчет он.

Когда я не открываю глаза по его приказу, раздаётся пощечина, но она не причиняет боли. Мои глаза невольно открываются, и я вижу красный рубец на лице Стар, хотя она продолжает растирать его круговыми движениями. Взгляд Марселя прикован к ней, и он протягивает руку, чтобы поправить свою эрекцию.

— Открой свой рот, — говорит он.

— Да, господин, — отвечает она.

Звук расстегивающейся молнии, и вот он вытаскивает его. Его член — большой и твёрдый, с толстыми венами, которые змеятся по всей его длине. Он берёт её за подбородок, и она, приоткрыв рот, ждёт его с нетерпением.

— Хватит, — говорит мой похититель.

Моё тело обмякает от облегчения.

— Ты собираешься отказать мне в этом? — Спрашивает он, держа член в своей руке и нежно поглаживая его пальцами.

— Нам больше не нужно ничего видеть, — отвечает мой похититель и Марсель с легкой улыбкой, натягивая джинсы. — Ты стесняешься, Райкер, или мой огромный член вызывает у тебя страх?

Райкер. У него есть имя.

Глаза Райкера сужаются, и он делает шаг вперед, тихо говоря что-то Марселю, что мгновенно стирает улыбку с его лица.

Стар снова сжимает колени, принимая позу покорности. Марсель подходит к ней и нежно гладит ее по лицу. Она с обожанием поднимает глаза, почти касаясь его носом.

— Мы продолжим наше веселье позже, моя маленькая звездочка, — говорит он с мягкой любовью в голосе. Она снова улыбается, но затем опускает взгляд, когда он убирает руку.

— Твоя очередь, — говорит он мне.