Катя .
Я смотрела на экран телефона, и мне казалось, что меня тошнит.
Я перечитывала, казалось уже в сотый раз сообщение от Светлова, рассматривала фотографию мамы, силясь рассмотреть, всё ли с ней в порядке, но не видела ничего… Фото было настолько нечётким, будто снимали исподтишка…
Фотография.
Мама.
Кто-то снимал её со спины, вдалеке, будто случайный прохожий. Никаких очевидных угроз, но у меня по спине пробежал холодный пот.
– Господи, нет… – прошептала я, чувствуя, как пальцы стали ледяными.
Я нажала на вызов. Гудки. Один. Второй. Пятый.
«Абонент временно недоступен».
Я вжала телефон в ухо, пытаясь не паниковать.
Мама всегда брала трубку. Всегда! Даже если у неё было много работы, даже если она была в магазине, даже если я звонила ей среди ночи.
Ещё раз.
Опять гудки.
– Чёрт, чёрт, чёрт…
Я судорожно сглотнула, пытаясь заставить себя, не паниковать.
И тогда пришло новое сообщение.
От неё.
От мамы.
«Привет, доченька. Как ты?»
Я уже хотела набрать ответ, но что-то внутри подсказывало – это не она.
Я сжала телефон.
Руки тряслись.
Быстро напечатала:
«Мам, всё в порядке? Ты где?»
Тишина.
Десять секунд.
Двадцать.
Я уже готова была снова ей позвонить, когда на экране всплыло новое сообщение.
«А где ты?»
Нет.
Чёрт, нет.
Я замерла.
Дыхание сбилось, будто мне выбили воздух из лёгких.
Я перечитала ещё раз.
«А где ты?»
Сердце начало колотиться в груди оглушая.
Это не мама.
Это Светлов. Или этот сумасшедший Каримов…
– Ублюдок… – прошептала я, вцепившись в телефон так, что побелели костяшки.
Я дрожащими руками набрала его номер.
Гудки.
Ответа не было.
Я кинула телефон на диван, вцепившись пальцами в волосы.
Что делать?
Что, мать твою, делать?!
Я подлетела к телефону, начала судорожно набирать Громова.
– Ну же, возьми трубку!
Гудки.
Ноль реакции.
Я прижала телефон к губам, в глазах мутнело от страха.
Позвонила снова.
И снова.
И снова.
И каждый раз – гудки.
Понятия не имею, сколько прошло времени… Я старалась вести себя нормально, потому что сын то и дело подходил, приносил рисунки, поделки из пластилина… Я не могла пугать его, не имела права! Но сидеть и ждать… Чего ждать? Было просто невыносимо…
Когда Максимка вырубился после обеда, я прикинула, что если потороплюсь, то успею вызвать такси и доехать до мамы до тех пор, пока сын не проснётся… На раздумья ушло пара мгновений…
Стрельцов продолжал спать и я… Я решилась.
Схватила куртку, сунула в карман телефон, уже собираясь выбежать из квартиры, когда с дивана раздался сиплый голос:
– Ты куда намылилась, мать семейства?
Я дёрнулась.
Повернулась к дивану.
Игорь.
С лохматыми волосами, заспанными глазами и явным похмельем.
Я чуть не заорала от отчаяния.
– Мне надо ехать к маме!
– А можно узнать, что за срочность? Вот прямо сейчас потребовалось увидеть родительницу? – он зевнул, потянулся, лениво моргая.
– Да, Игорь! Прямо сейчас!
Он вскинул брови.
– Случилось что-то?
Я быстро подошла к нему, сунула телефон под нос.
Скрывать от него что-либо я не видела смысла. С учётом того, что он лучший друг Жени, маловероятно, что он молча отпустит меня куда-либо… Да и выше он меня в два раза, как и Громов. Где таких только делают-то… Удальцов таких.
Игорь сфокусировал взгляд, а потом…
Я увидела, как он вмиг протрезвел.
Он резко сел, взял мой телефон, перечитал сообщения.
– Чёрт…
Я кивнула, не в силах сказать хоть что-то.
– Катя, подожди, не дёргайся!
– Ты шутишь?!
– Да тихо ты, – он уже тянулся за своим телефоном.
– Дай мне минуту.
Я не могла ждать. Я должна была выехать. Я должна была проверить, что с мамой всё в порядке. Пока сын спит…
Я уже двинулась к двери, когда он резко схватил меня за запястье.
– Остановись!
Я дёрнулась, но он держал крепко.
– Игорь, пусти меня!
– Ты вообще в своём уме?
Я задыхалась от гнева.
– Там моя мать!
– И что? Что с ней такого случилось? Ты же понимаешь, что с ней всё в норме!
Я замерла.
– Что?..
– Катя, ты головой думаешь вообще?! Это же ловушка!
– Мне плевать!
– А мне нет!
Он рывком развернул меня к себе.
– Думаешь, если ты туда приедешь, Светлов скажет: «Ой, Катя, ты молодец, что не позвала ментов, давай попьём чайку»?!
Я не могла слушать.
Я рванулась ещё раз.
Игорь стиснул зубы и одной рукой потянулся к телефону.
– Артём!
Я замерла.
Он набрал кого-то, зажав меня одной рукой, чтобы я не дёргалась.
– Да, срочно. Узнай, где Громов.
Я перестала сопротивляться.
– Где?..
Игорь смотрел в одну точку не моргая.
– Что?..
Я сглотнула.
Игорь резко выдохнул, убрал телефон от уха.
Посмотрел на меня.
Глаза потемнели.
– Громова упекли на десять суток.
Я пошатнулась.
– Чего?!
– Провокация. Светлов, *ука, всё устроил.
Я медленно села на диван.
Меня трясло.
– Женю забрали…
– Да.
– Светлов угрожает маме…
– Да.
– Я не могу просто сидеть здесь!
Игорь подошёл ко мне, присел на корточки.
– Послушай, Пушкина.
– Не называй меня так!
– Катя! – он резко схватил меня за плечи.
Я замолчала.
– Мы сейчас ничего не сделаем. Поняла?
Я покачала головой.
– Нет…
– Да!
Я вцепилась в волосы, тяжело дыша.
– Что мне делать?!
– Для начала не вестись на провокации.
Я сжала зубы.
– Я не могу ничего не делать.
– Тебя убьют. А у тебя за вот этой дверью, – он махнул в сторону комнаты, – спит сын. Ты уверена, что хочешь оставить его сиротой? Да и к тому же… с каких пор ты в королеву воинов превратилась?
Я вскочила на ноги.
– Так мне теперь что, просто ждать?!
Игорь молчал.
– Я не могу сидеть на месте.
– Придётся.
– Я не буду.
– Придётся, Катя! – рявкнул он, нахмурившись от головной боли.
Он встал, подошёл ко мне.
– Завтра мы разберёмся. Но сегодня, мать твою, мы ничего не можем сделать.
Я обхватила голову руками, дыша через раз.
– Я не могу сидеть сложа руки…
Игорь кивнул.
– Ты как раненый зверь, Пушкина.
Я зарычала.
Он только вздохнул.
– Ладно. Сейчас ты успокаиваешься, пьёшь чай и занимаешься ребёнком. Утром разберёмся.
– А если с мамой что-то случится?
Он долго смотрел на меня.
– Не случится.
Я не верила.
Я больше ни во что не верила.
Но выбора не было.
Я могла только ждать.
Стрельцов был прав… Что я могу? Каримов опасный противник… Да и Светлов тоже… Он мужик, а им ничего не стоит сделать со мной всё что угодно…
Когда начинаешь всю эту ситуацию крутить подробно и более трезвыми мыслями, понимаешь, что Игорь прав…
Но, блин, как же это всё отвратительно!