(Не)случайный сын доктора Громова

Глава 32

Катя .

Я знала, что это ловушка.

Каждой клеткой ощущала, как всё идёт не так. Как только прочитала сообщение Светлова, поняла – назад дороги нет.

Если я не поеду, моя мать умрёт.

Если поеду… вероятно, меня убьют.

Но ведь если бы они хотели меня просто убить, они бы не стали звать меня одну. Каримов слишком долго играл в эту игру, чтобы просто поставить точку. Ему нужна была месть. Настоящая, громкая, с кровью и болью. И Громов должен был это увидеть.

Я сглотнула, глядя в экран телефона. «Если хочешь, чтобы мама жила, приезжай одна».

Боже, как же страшно.

Я сжала кулаки, закрыла глаза, пытаясь собраться. Максим спал, свернувшись клубочком под боком у Игоря, который тоже уснул, видимо, так и не успев прийти в себя после своей попойки. Но как ни странно, он всё же принял душ, привёл себя в относительный порядок, даже поел и успел найти общий язык с моим сыном… С нашим!

Удивительно, насколько Максим рядом с правильными мужчинами преобразился. Вроде бы ему чуть больше трёх, но он за последние пару недель стал вести себя гораздо осознаннее… Будто разом вырос.

Я очень надеюсь, что он будет равняться на своего отца. Брать с него пример… Да и с друзей его можно тоже. Может, Стрельцов не идеален, но мужчине качества у него присутствуют, а закончить медицинский и пойти работать с детьми, так вообще очень о многом говорит о нём, как о человеке. На такое равняться не стыдно!

Я стояла над ними, чувствуя, как внутри что-то разрывается. Оставлять Максима…

Но я должна. Должна попытаться выиграть время.

Тихо, стараясь не разбудить сына, я склонилась к нему, провела пальцами по мягким волосам.

– Мамочка любит тебя, малыш, – прошептала я.

– Скоро мама и папа будут дома, и всё будет хорошо… лучше всех, сынок!

Лютое желание прижать к себе мальчика одолевало, но я не могла себе позволить так рисковать. Игорь мог спать очень чутко…

Я потом поднялась, на цыпочках вышла в прихожую, схватила куртку, сунула в карман телефон и вышла из квартиры, аккуратно закрыв за собой дверь.

Всю дорогу я тряслась, сжимая в кулаке телефон так сильно, что ногти впились в кожу. Машина такси казалась мне гробом на колёсах. Я не знала, вернусь ли назад. Я не знала, увижу ли я снова своего сына, своего… Громова.

Боже, Женя.

Я вдруг поняла, что даже не успела ему сказать…

Я люблю его.

Я люблю его, чёрт побери!

Как глупо. Как больно. Как несправедливо.

Я резко зажмурилась, ощущая, как по щекам бегут слёзы.

Нет. Нельзя. Не сейчас. Мне нужно собраться.

Такси остановилось.

Я вышла, и тут же по спине пробежал холод.

Заброшенное здание. Тёмный, провонявший сыростью склад. Облупившиеся стены, битые стёкла под ногами. Тишина. Давящая, плотная, как в могиле.

Тот факт, что это ловушка, перестал быть эфемерным. Он стал осязаемым, как сигаретный дым… Тяжёлым, густым и отравляющим.

Я шагнула внутрь.

– Ты смелая, девочка.

Голос раздался из темноты. Я резко обернулась и увидела его.

Каримов.

Хасан Каримов.

Он стоял в центре помещения, сложив руки на груди. Высокий, широкоплечий, в чёрной кожаной куртке. Густые тёмные волосы убраны назад, скулы заострены, взгляд… Боже. В этом взгляде не было ни капли тепла. Лишь ледяная ненависть.

Если бы не эти все события и его поступки, его можно было бы даже назвать красивым… Но вся та боль, которую он испытал после потери близких, превратила его в один сплошной комок зла… Тягучего такого, смоляного… Это уже не излечить.

Я сглотнула.

– Где моя мама? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Каримов ухмыльнулся, наклонив голову.

– Забавно, что ты всё ещё думаешь, что я скажу тебе правду. Ты смелая, но не очень умная девочка.

Я напряглась.

– Ты же не просто так позвал меня сюда.

– Разумеется, нет.

Он медленно пошёл ко мне. Я не двинулась. Не смела. В нос ударил запах сандала… Едва сдержалась, чтобы не поморщиться.

– Женя Громов… – Каримов прошёлся взглядом по мне, усмехнулся. – Отнял у меня семью.

Я судорожно вздохнула.

– Он… не виноват…

– Не виноват?! – Каримов вдруг вспыхнул, голос стал низким, с хрипотцой.

– Ты, сука, даже не представляешь, что значит потерять всех сразу. Ты когда-нибудь хоронила свою жену и новорождённого ребёнка в один день, а?!

Я судорожно сглотнула.

– Я не…

– Нет, ты не понимаешь! – Каримов сделал шаг ближе, его глаза метались, в них бушевала настоящая буря.

– Ты не была там, когда её глаза потухли! Ты не слышала, как она молила спасти хотя бы ребёнка! Ты не видела, как Громов просто… просто стоял там, как хладнокровный ублюдок, и говорил, что ничего нельзя сделать! Я тоже не видел её живой… Не успел! А мог бы успеть, если бы этот выродок ослицы и шайтана сделал всё, что должен был!

– Он сделал всё, что мог! – голос мой срезал тишину, и я поняла, что дрожу.

– Не смей его защищать, девчонка! – Каримов заскрипел зубами. – Он лишил меня семьи, и теперь я заберу его.

Я запаниковала.

– Меня?

– Тебя и ребёнка. – Голос Каримова стал тихим, зловещим.

– Чтобы он почувствовал ту же боль, что и я.

Мой мир рухнул.

Я не дышала. Не могла. Не хотела.

Я видела безумие в его глазах. Видела боль, гнев, ненависть.

Я знала, что он не передумает.

Но я также знала, что он не станет действовать без зрителей.

Я судорожно вздохнула.

Громов, пожалуйста… Пожалуйста, приходи скорее.