Нежное создание (СИ)

Глава 12

Ника задержалась на невысоком крыльце и вдохнула прохладный воздух. Сделав вид, что поправляет туфлю, пропустила вперёд Хенни.

Четыре ступеньки вниз, шесть шагов по уложенной плиткой дорожке… Низкая кованая калитка открылась бесшумно.

Тишину серого промозглого утра нарушил грохот тележки. Зычный мужской голос прокричал:

— Свежее молоко!.. Парное молоко!.. Вкусное, сладкое, ещё тёплое!

Из дома напротив вышла женщина в белом чепце и зелёном переднике. Она окликнула молочника и постучала крышкой по бидону. Заметив Хенни и Нику, приветливо им кивнула.

Дом, в котором жила семья Ван Вербум, был голубого цвета. В крошечном палисаднике у крыльца стояла кадка с землёй. По обе стороны от входной двери разместились по два окна.

Ника отметила узкую лицевую часть дома, что создавало иллюзию его малой площади. Вытянутый в длину, изнутри он оказывался просторным.

Сегодня Ника обязательно посмотрит, что собой представляет внутренний дворик. Жить в городе и иметь уютное местечко для отдыха на свежем воздухе в окружении зелёной изгороди и цветов представлялось приятным бонусом.

Из распахнувшихся ворот следующего дома выехал всадник. За ним, не обращая внимания на прохожих, выбежали две охотничьи собаки, отдалённо напомнившие спаниелей.

Ника шла за Хенни по тротуару из тёсаного камня, тянувшемуся вдоль домов, и смотрела по сторонам.

Мощёная булыжником улица оказалась достаточно широкой, чтобы на ней с лёгкостью разъехались две грузовые машины. Только вот откуда им здесь взяться? Проезжая часть для карет? Пожалуй.

С двух сторон от дороги вплотную друг к другу выстроились жилые, в основном, двухэтажные кирпичные дома с полуподвальными помещениями.

Жилища бюргеров отличались цветом, высокими верхними частями фасадов — ступенчатыми шипцами, вдоль которых тянулись пилястры различных форм и размеров. Большие окна защищали ставни. Подоконники и наличники украшала лепнина.

Хенни свернула в узкий безлюдный переулок, и Ника задержала дыхание и сморщила нос. Пахнуло рыбными отходами, застоявшейся водой и нечистотами. Между домами текла сточная вода. Если рядом нет реки, то канал должен быть обязательно.

Сверху послышался стук открывшегося окна. Под ноги с мокрым шлепком упала грязная половая тряпка. Ещё бы чуть-чуть и она шмякнулась бы на голову Хенни.

Ника ускорила шаг. Так больше шансов остаться если не совсем чистой, то хотя бы не облитой помоями.

— В следующий раз пойдём другой дорогой, — виновато отозвалась служанка, догоняя насупившуюся госпожу.

«Будет ли следующий раз?» — усомнилась Ника и с укором спросила:

— Что помешало тебе сделать это сегодня?

Хенни поправила корзину на сгибе локтя:

— Этот путь намного короче.

— И им не ходит госпожа Маргрит, — дополнила Ника недовольно.

Они вынырнули из переулка и оказались на широкой многолюдной улице. Дома на ней были шире, в три-четыре этажа, украшены богаче, с гербами владельцев в центре фасадов.

На главных воротах города раздался бой часов — отдалённый, глухой. В доме Ван Вербумов он ощущался громче и отчётливее.

Ника насчитала шесть ударов и не сдержала зевок, успев прикрыть рот ладонью.

Встречный мужчина поднял в приветствии широкополую шляпу и улыбнулся.

Мимо проковылял безногий калека на самодельных костылях.

Его обогнал чернявый мужчина. Проходя рядом, кашлянул и сплюнул в сторону.

В направлении рынка ехали гружёные товаром телеги. Продавцы тащили неподъёмные корзины или толкали впереди себя плохо управляемые тележки.

Ника присматривалась к жителям семнадцатого столетия — высоким мужчинам в однотонных тёмных камзолах и рослым пожилым женщинам в белых чепцах, молоденьким бодрым служанкам в сопровождении сонно зевающих хозяек. Состоятельные мужчины предпочитали пешей прогулке езду верхом.

Шум рынка послышался издалека. Сначала он был слабым, неразборчивым, напомнив шум приближающегося дождя. Затем перешёл в невнятный, беспорядочный гомон.

Торговля шла на площади перед церковью. Тонкий игольчатый шпиль её невероятно высокой башни пронзал низкие серые облака.

У Ники захватило дух. Она замедлила шаг. Захотелось подняться на самый верх башни и посмотреть оттуда на окрестности. Казалось, в какой бы части города не находился человек, башня видна отовсюду. Хороший ориентир, чтобы не заблудиться в лабиринте городских улочек и переулков.

Рынок гудел многоголосьем.

Крики продавцов сливались со скрипом и грохотом телег и тележек, ржанием лошадей, лаем бродячих собак, бранью торговцев, не поделивших место в торговом ряду. Кто-то кому-то наступил на ногу, толкнул… Сцепившихся задир разнимали и успокаивали соседи-торговцы.

Между прилавками сновали разносчики с коробами. Наперебой предлагали свой товар.

Громким басом привлекал к себе внимание продавец цветов в горшках.

Лудильщик гремел инструментом, обещая, что отремонтированная старая посуда станет как новая.

Звонил в колокольчик рыбак. Тонким голосом навязчиво вторил:

— Рыба, свежая рыба! Селёдка, треска, щука! — и снова звонил в колокольчик.

Трубил в рожок булочник. Слышался его надтреснутый голос:

— Свежие булки! Ржаные хлебцы! Кренделя! С пылу с жару! Только что из печи!

Ника вдохнула аромат свежей выпечки — вкусно.

Женщины раскладывали овощи на прилавках, перебирали в ящиках привозные фрукты.

Со всех сторон неслось:

— Капуста! Морковь! Зелень!

— Коричная вода! Анисовая настойка!

— Каплуны! Крупные, откормленные! По низкой цене!

И так по кругу до окончания торговли, до хрипоты и сорванного голоса.

От какофонии звуков в голове Ники гудело. В глазах пестрило от снующих людей.

— Госпожа, а вон там не господин Якубус?

Хенни прищурилась, глядя поверх головы мальчишки-лоточника, расталкивавшего впереди идущих людей.

— Где? — вертела головой Ника в поисках высокой фигуры Якоба.

— У караульной службы… на коне, — кивнула служанка на примыкавшее к церкви небольшое одноэтажное здание. — Какой же ваш брат красивый, — вздохнула она. — И при хорошей должности.

В чёрной строгой одежде, в шляпе с широкими полями, на вороном жеребце Якоб в самом деле выглядел впечатляюще.

Ника давно хотела узнать, чем он зарабатывает на жизнь семьи, но осторожно расспросить госпожу Ма или Хенни не подворачивалось удобного случая.

— Я бы не сказала, что его должность так уж хороша, — отозвалась она, рассчитывая на болтливость прислуги.

— Не всё же время ему быть капитаном ночного дозора¹⁹, — охотно поддержала разговор Хенни. — Через год-другой хозяин станут начальником полиции, затем старшим бальи, женятся… — она тяжело вздохнула и замолчала.

«Ночной дозор», — усмехнулась Ника. Стало понятно, куда уходит Якоб по вечерам.

В его ведении находятся ночная стража и воротные стражники. Городские ворота запираются на ночь, ключ забирает капитан. По его распоряжению в ночное время в город пропускают припозднившихся купцов или заблудившихся путников. Разумеется, купцы платят пошлину за ввоз товаров в город, и принимает её Якубус.

— Не женится, — утвердительно кивнула Ника. — Невыгодная партия вряд ли устроит Якубуса, а чтобы взять в жёны девицу из богатой семьи, нужно самому иметь стабильный доход. Причём немалый.

Хенни перекинула корзину в другую руку и подвинулась к госпоже. Оглянувшись на следовавших за ними без умолка болтавших пожилых женщин, понизила голос:

— Вот для чего господину Якубусу и нужна пивоварня. Отец госпожи Виллемины не отдаст свою дочь в жёны тому, кто беднее его. Помяните моё слово, госпожа Руз — к Рождеству будет в нашем доме хозяйничать новая хозяйка.

От неожиданного известия Ника сбилась с шага. Она не думала о Якобе в подобном ключе. Игроманам разве до любовных похождений? Тут же представила, как жена Якоба, разумеется, особа склочная и неуживчивая, станет её выкуривать из комнаты Руз. И это только начало. Когда у них появится ребёнок, то возникнет необходимость в устройстве детской комнаты. Замаячила перспектива стать соседкой Хенни на чердаке.

— Виллемина, — протянула Ника задумчиво. Никаких воспоминаний имя не вызвало.

— Да, та самая госпожа Виллемина — дочь главы гильдии ювелиров, — оглянувшись, сообщила служанка. — Сами господин Питер ван дер Ваал родом из Делфта, а вот дом зачем-то купил в Зволле²⁰ и поселил в нём младшую дочь от первого брака и малолетнего сына от второй покойной жены. Уж полгода как. Вы разве не знали?

— А ты откуда обо всём знаешь? — одёрнула её Ника с недовольством. — Всё подслушиваешь?

— Все знают, — Хенни обидчиво поджала губы. — Я бы не говорила, если бы так не было.

— Молодая и красивая, — сказала Ника, ни к кому не обращаясь, и Хенни не смогла промолчать:

— Лет семнадцать будет. Красивая, как Ангел небесный, — она отыскала глазами церковную башню и осенила себя крёстным знамением.

Пробегавший мимо грязный пацан со щенком на руках толкнул её под локоть, обернулся и показал язык. Хенни замахнулась на него и крикнула вдогонку:

— Догоню, уши надеру! — погрозила кулаком, направляя госпожу к прилавкам с овощами. Проворчала: — Разбегались тут, голозадые.

Ника сникла. Дочь главы гильдии ювелиров — это вам не дочь главы гильдии горшечников. Звучит гордо. Якубус станет землю рыть, чтобы осуществить задуманное. А кто будет расплачиваться? Она обернулась на башню и чинно перекрестилась.

— Госпожа! — Хенни глянула на Нику через плечо. — Лук зелёный покупать или нет? Укроп купила, петрушку купила, а лук? Хозяйка ничего не сказали насчёт лука.

— Не покупай, — ответила Ника, останавливая взгляд на пристально рассматривавшем её молодом лавочнике. — Что-то не так? — спросила у него без тени смущения, поправляя чепец.

Парень стушевался и отвёл глаза, а Ника горделиво вздёрнула подбородок. Что ни говори, а мужское внимание, от кого бы оно ни исходило, повышает самооценку.

В глаза бросилась простота здешних женщин с невыразительными и скучными лицами. Если мужчины выглядели не хуже современных представителей мужского пола, то истинно красивых на лицо женщин Ника не приметила. За редким исключением все они были высокими, ширококостными, с грубыми чертами лица²¹. Видно, хорошо поработала Святая инквизиция, искоренив всех красавиц-«ведьм». Прежняя Ника прижилась бы в этом мире на ура.

Она расправила плечи и подняла подбородок. Спина оставалась прямой. Корсет со своей ролью справлялся успешно — придавал фигуре Руз изящество, делал её тонкую талию ещё тоньше.

Хенни привела молодую госпожу к прилавку с битой домашней птицей, дичью и куриными и перепелиными яйцами.

Пока служанка покупала и укладывала в корзину яйца, Ника смотрела на ощипанную, подвешенную за ноги птицу с подёрнутыми плёнкой глазами. Её мёртвый вид почему-то расстроил.

— А вы будете что-нибудь покупать? — заглянула в её лицо Хенни. — Может, хотите в лавку сладостей зайти? Или в пекарню?

Ника отказалась. Сладкого не хотелось. Да и денег она с собой не взяла. Шла не за покупками, а на экскурсию. Шла посмотреть город.

Посмотрела и теперь возвращалась в дом Ван Вербумов со странным чувством тревоги и ожидания чего-то страшного.

Возможно, она придала словам бестолковой прислуги слишком большое значение.

Возможно, уже успела раньше времени взбудоражить нервы нелепыми фантазиями.

Возможно, душа чувствовала что-то такое, что пока было неподвластно пониманию.