Нежное создание (СИ)

Глава 31

Ника ошиблась, считая, что главная улица города будет идти вдоль канала. Она и шла, только через квартал, параллельно каналу. Непрерывная череда двухэтажных и трёхэтажных домов не позволяла слышать ни крики лодочников, ни отвратные запахи, доносившиеся с воды.

Хенни не смотрела по сторонам, шла молча с отстранённым видом. Невидящим взором блуждала по высоким фасадам домов, открытым прилавкам под навесами лавок.

Ника не отвлекала её, зная, о чём мечтает служанка. Зорко всматривалась в витрины и выставленные товары, рассматривала оформление вывесок. Подмечала, сколько людей входит и выходит из магазинчиков, торгующих тем или иным товаром. Замедляла шаг, читая объявления на дверях и стенах домов.

Они дошли до конца улицы, но Ника так и не увидела ни одного объявления о продаже или сдачи внаём дома или первого этажа. Зато узнала дом госпожи Маргрит с лавкой на первом этаже. На аляповатой вывеске «Мясо тут» угадывался окорок в окружении колец копчёной колбасы.

«Бойкое место», — отметила Ника удачное расположение большого трёхэтажного углового особняка с высоким фасадом, пилястрами и лепниной вокруг окон. Для кофейни подошло бы идеально, причём на втором этаже можно жить. Дом хорошо вписывался в архитектурный ансамбль двух пересекающихся улиц, одна из которых вела к каналу.

Обойдя особняк и свернув на параллельную улицу, женщины направились в сторону торговой площади.

Ника нашла глазами тонкий игольчатый шпиль церкви. Снова захотелось подняться на самый верх высокой башни и посмотреть оттуда на окрестности.

— Зачем мы сюда повернули? — очнулась Хенни от приятных мечтаний, оглядываясь по сторонам.

— Разве не нужно купить нюхательную соль? Кажется, на этой улице есть аптека, — ответила Ника.

— Аптека не здесь и хозяйка не велели покупать соль, — тяжело вздохнув, отрезала Хенни, но госпожу назад не потянула, снова окунувшись в мир своих фантазий.

Ника уже смирилась с мыслью, что близко к центру ей не удастся снять нужное помещение. Однако ей и в этот раз повезло.

Трёхэтажный дом с двумя высокими окнами и дверью между ними, показался маловатым, но… на безрыбье и рак рыба. Объявление гласило о его продаже и висело давно. Картон перекосило, он истрепался и покрылся грязными пятнами. Вокруг загнутого гвоздя расплылось ржавое пятно.

На первом этаже дома разместился магазинчик, в котором торговали мылом. В лавках по соседству продавали табачные изделия и ткани, где предлагали пошив, переделку и ремонт одежды. Через дорогу находились булочная, овощная и другие лавки, шляпная мастерская. Улица была довольно оживлённая: хлопали двери, звенели колокольчики, громкоголосые хозяйки делились впечатлениями с сопровождаемыми их служанками.

Ника замедлила шаг и задержала за руку Хенни:

— Смотри, — указала на лавку. — Зайдём?

— Зачем? — упёрлась служанка.

— Разве тебе не интересно посмотреть, каким мылом торгуют? — спросила Ника.

— А вам интересно? — колебалась Хенни, морщась с болезненным видом.

Ника понимала, что той нелегко отказаться от своей мечты, и лишний раз бередить рану она не хочет.

— Останься здесь, я быстро, — шагнула через порог открытой двери, окунаясь в отталкивающие запахи жиров и прогорклых масел.

Поскольку мыло её не интересовало, она обратилась к тучному скучающему мужчине. Скрестив на груди руки и привалившись плечом к стене, он наблюдал за продавцом, разложившим перед двумя покупательницами десяток брусков серого невзрачного дешёвого мыла. Те смотрели на него, не решаясь взять в руки. Слегка опустив голову, принюхивались к тяжёлому мыльному запаху.

Судя по всему, торговля шла вяло. Да и пахло в лавке не настолько приятно, чтобы покупатели слетались сюда как пчёлы на мёд.

— С кем можно поговорить насчёт объявления? — спросила Ника, сдерживая желание зажать ноздри пальцами.

Её окинули сверху вниз ленивым недоверчивым взглядом и соизволили ответить с намерением уточнить:

— С какой целью интересуетесь?

— Вы хозяин дома?

— Я, — ответили ей с долей снисхождения.

— Хочу предложить вам сделку, — без тени неудобства бойко начала Ника. — Я готова обсудить с вами возможность не покупки вашего дома, а взятия внаём на длительный срок с помесячной платой.

Мужчина вскинул брови и посмотрел за спину Ники в грязное окно, за которым мелькали тени проходивших мимо горожан.

— Понимаю, вам нужно подумать, — улыбнулась она.

На неуверенный кивок владельца демонстративно не спеша осмотрелась, прикидывая, насколько ей подходит небольшое, вытянутое в длину помещение с плохим естественным освещением.

— Мне тоже нужно подумать, — сделала разочарованное лицо, — и осмотреть дом после того, как вы дадите мне положительный ответ.

— Эмм… — промычал мужчина растерянно, не ожидавший подобного напора от хорошо одетой девицы. — А для чего вам?..

— Я приду завтра в это же время, — перебила она его, разворачиваясь к выходу, бурча себе под нос: — Угу, так я вам и сказала.

Мужчина последовал за ней.

У входа Нику встретила Хенни.

— Идём за бумагой в лавку господина Лаанбергера? — спросила, мельком глянув на любопытного сопровождающего.

Увидев, что госпожа пришла со служанкой, он задержался на улице.

— Сначала посмотрим ещё один дом, — ответила Ника достаточно громко, чтобы её услышали.

Удочка заброшена. Теперь нужно ждать. Не поинтересовавшись ценой, дала понять, что всё будет не так просто, как может показаться на первый взгляд. Пусть владелец недвижимости не думает, что сможет диктовать свою цену. У покупательницы есть выбор, и он может оказаться не в его пользу.

— Какой дом? — спросила Хенни тихо, косясь на мужчину.

— Просто так сказала. Дом продаётся и хозяин решил, что он меня интересует. Странный такой дяденька, — ускорила она шаг.

— Странный, да, — согласилась Хенни, догоняя Нику и осторожно оглядываясь.

Мужчина смотрел им вслед, пока они не вышли на площадь.

Почему лавка не пользовалась спросом и пришла в упадок, Ника поняла, пройдя до конца улицы — у владельца нашлись серьёзные конкуренты. На свежевыкрашенном белой краской фасаде большого дома с чистыми окнами висела яркая вывеска «Мыло и душистые масла». Из открытых дверей ветер донёс приятные ароматы хвои, мяты и можжевельника.

¤

В этот раз Ника решила подстраховаться. Для отвода глаз параллельно с бизнес-проектом кофейни на основе уже имевшихся набросков и эскизов она надумала разработать и бизнес-модель похоронного бюро. Утомительно, да, но ничуть не сложно.

Работа на двух фронтах продвигалась быстро. Ника отчётливо помнила модель, которую использовала для описания бизнес-процесса дизайн-студии интерьеров. Тяжело вздыхала, заранее ожидая сложности с рисованием эскизов. Вспоминала свои рисунки и то, с каким удовольствием рисовала по памяти портреты сокурсников и какими реалистичными те получались.

Когда перо натёрло пальцы, а глаза устали, девушка спустилась на первый этаж, чтобы размять затёкшие ноги.

В доме было тихо. За закрытой дверью гостиной не слышалось ни звука.

В кухне догорал камин. Пахло мясом и копчёностями. На металлическом коробе с тлеющим торфом стоял глиняный горшок, на подставке — горячий чайник.

При свете свечи Хенни нарезала луковицу, шмыгала натёртым докрасна носом, изредка вытирала слезящиеся глаза. В миске лежали морковь, отжатая кислая капуста, приготовленные зелень и специи.

— Вечерять здесь будете? — спросила она, не поднимая глаз. — Хозяйка не в духе, будут пить только чай с мёдом и то неизвестно когда. Всё пишут и пишут, столько бумаги понапрасну извели, — вздохнула сокрушённо.

Ника взяла из буфета голубую чашку, налила чаю и села за стол, на котором стояла корзиночка с накрытыми булочками, тарелка с куском рыбного пирога, сыр двух видов, масло, творог, молоко, мёд.

От камина шло уютное тепло. Не хотелось ничего делать и ни о чём думать.

— Всё же наши соседи позвали прежнего садовника, — сообщила Хенни, отправляя нарезанные овощи в глиняный горшок.

— Он тебе нравится? — спросила Ника, с аппетитом уплетая пирог, запивая несладким чаем.

Вместо ответа служанка тяжело вздохнула и добавила в горшок специи. Взяв меха, раздула затухающий в камине огонь.

— Найдёшь себе другого… в Амстердаме, — сказала Ника.

Хенни снова тяжело вздохнула. От её недавнего радужного настроения не осталось следа.

— Ты когда его видела? — уточнила Ника.

— Перед вашим приходом, когда выносила ведро с отходами.

— Разговаривала с ним?

Снова молчание.

— Понятно, — с сожалением отметила Ника. — Не мешало бы тебе прояснить обстановку перед отъездом. Может, он тоже к тебе неровно дышит, и своим отъездом ты сделаешь несчастной не только себя.

— Что? — встрепенулась Хенни. — Как вы сказали?

— Пф-ф, — Ника подняла глаза к потолку. — Он женатый? Вдовец?

— Нет, — служанка вытерла руки полотенцем и села напротив молодой хозяйки. — Его мать и младшая сестра торгуют на рынке цветами, рассадой и разными растениями в кадках и горшках.

— Неплохо, — Ника налила себе вторую чашку чаю и взяла немного творога с мёдом — вкусно. — Ты общалась с садовником раньше? Разговаривала?

— Нечасто, когда по поручению хозяйки ходила к госпоже Бригитте, — сглотнула Хенни сухим горлом.

— И как?

Служанка дёрнула плечом.

— Угу, понятно, — отпила Ника чаю. — Тогда тебе срочно нужно выяснить, как он к тебе относится.

— Это как же? — выпрямилась Хенни и настороженно уставилась на молодую госпожу.

— Завязать с ним разговор, построить глазки. Если он не отвернётся и поддержит беседу, считай, дело в шляпе.

— Как?

Прожевав творог, Ника глотнула чаю:

— В общем, ты сразу всё поймёшь. Главное, не стесняйся, не сбегай от него, задержись, поговори.

— О чём?

— Мне казалось, что ты умеешь не только разговаривать с мужчинами, но и о других женских хитростях и уловках весьма неплохо осведомлена, — Ника допила чай и промокнула губы салфеткой.

Хенни стыдливо опустила глаза. Молчала и вздыхала.

Ника продолжила:

— Поговори с ним о погоде, о том, что любишь готовить пироги и хочешь обзавестись курицей с цыплятами.

— Разве ему будет интересно слушать такое? — вскинула на неё глаза служанка.

— Может, он соскучился по хорошей еде, и тоже любит живность, — улыбнулась Ника. — Что ты теряешь? Угости его пирогом, в конце концов. Пусть оценит твои кулинарные способности.

— Как-то вы говорите… — Хенни поднялась, когда молодая госпожа встала.

Ника зевнула, прикрыв рот ладонью:

— Что непонятного? — возмутилась с ленцой. — Будешь щёлкать клювом, другие шустрые девицы твоего садовника уведут, — и добавила тихо: — Если ещё не увели… Много их тут всяких ходит.

Ника поблагодарила обескураженную Хенни за вкусный ужин и вернулась в прохладный кабинет. Сделала гимнастику для рук и пальцев и нехотя взяла карандаш.

После первых проведённых линий с приятным удивлением обнаружила, что рука её стала лёгкой, а пальцы гибкими и послушными. Спина и плечи расслабились, будто слетела невидимая цепь, связывавшая по рукам и ногам, блокировавшая мысленные приказы.

Что стало тому причиной, можно было гадать долго и безуспешно. Руз отступила? Перестала контролировать чужую душу в своём теле? Перестала мешать? Её душа последовала за Ван дер Меером в Арнем и подглядывает за ним там? Такое возможно?

Главное — Ника снова может рисовать! Правда, тяжёлый карандаш по-прежнему неудобно лежит в руке, царапает бумагу…

Ещё чуть-чуть приноровиться, приспособиться…

Линии, окружности, штриховка, растушёвка…

Руки помнят. Знание и мастерство не пропьёшь.

Она упивалась процессом созидания, вновь и вновь рисуя… нет, не эскизы интерьера кофейни или надгробья и кладбищенские мемориалы — дойдёт очередь и до них. Она рисовала Ван дер Меера. Наслаждалась действом, улыбалась полученному результату.

— Ах, как же похож на нашего соседа! — вскрикнули за её спиной.

От потока воздуха вспыхнули свечи в высоком подсвечнике; сквозняк принёс аромат тушёного мяса со специями.

На стол опустилась глубокая мисочка с засахаренными орехами и сухофруктами. Стукнуло о столешницу донышко высокого стакана с тёплой водой. По граням зелёного стекла скользнули отблески отражённого света.

Ника вздрогнула:

— Тьфу! Напугала, зараза! — промокнула подушечкой пальца выступившую в уголке глаза слезу.

Кажется, напрасно она сделала замечание служанке и та больше не надевает кломпы. Не удалось бы ей подкрасться незамеченной.

— Что? — не поняла Хенни, приближая лицо к листу. — Это же господин Ван дер Меер? Наш сосед? Как же красиво вы рисуете!

— Завтра нарисую тебя и всех соседей, — поспешила Ника отвлечь служанку.

Вытянула руку с портретом, наклонила голову к плечу и, прищурившись, сказала:

— И, правда, похож на нашего соседа. Чуть-чуть.

Поздним вечером в комнате Ники на столе лежали черновики бизнес-проектов и портрет Кэптена… под подушкой.

Уснуть сразу она не смогла. Думала о Ван дер Меере. С нетерпением и страхом ждала его возвращения. Была уверена, что он вернётся один, но капля сомнения — а вдруг! — ядом разъедала душу. Вдруг он любит жену настолько сильно, что простит ей предательство и снова впустит в свою жизнь?

Подсознательно чувствовала, что Руз с Анникой не общались, поэтому очередной шаг Ники к осуществлению своей цели будет невозможен. Поддержать её некому, как и у некого спросить совета.

Она собиралась предложить Кэптену либо дать ей в долг недостающую сумму денег для начала своего бизнеса, либо стать её компаньоном. При возвращении в его жизнь Анники двери особняка Ван дер Меера закроются перед Никой навсегда.

Как быть в случае провала?

Ван Ромпей сдержит слово и в случае отказа стать его женой поможет Руз с матерью переехать и обустроиться в Амстердаме.

Следует сразу отметить, что за дорогую услугу придётся заплатить — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Нику ждёт ловушка. Не так… её ждёт капкан, и она знает какой. Придётся не просто отдать банкиру бизнес-проект похоронного бюро, а и работать на старика, отрабатывать долг, параллельно зарабатывая себе на безбедную жизнь в большом городе.

На иждивении Ники будет госпожа Маргрит. Суммы от сдачи внаём склада и дома в Зволле вряд ли хватит, чтобы поддерживать соответствующий имидж аристократической семьи, от которого мама ни за что не откажется, как и от желания поскорее выдать дочь замуж. Денег не хватало на жизнь в провинциальном городке, а уж в Амстердаме…

Ника со сдержанным стоном перевернулась на другой бок.

Под подушкой зашуршал лист с портретом Ван дер Меера. Мечта Руз стать женой Адриана плавно трансформировалась в мечту Ники.

Мечты, мечты…

Ника хорошо знала, что для её осуществления нужно много и плодотворно работать. Если деньги можно заработать, то сердце мужчины при сложившихся обстоятельствах завоевать будет непросто, а то и вовсе невозможно.

— Приснись мне, — прошептала она, закрывая глаза.

Вторым вариантом для взятия денег в долг Ника рассматривала обращение к Виллемине. Она жалела, что позволила своим эмоциям взять верх над разумом и не подружилась с дочерью главы гильдии ювелиров. Для этого приложения особых усилий и не требовалось. Нужно было подойти к Виллемине, завязать приятный разговор, дать понять о своей симпатии, пригласить на чай и получить ответное приглашение.

Виллемина могла бы помочь получить в долг денег у её отца. Кстати, как ценитель редкой красоты, он может купить серьги для своей дочери или оказать помощь в их продаже. Впрочем, у Ники есть время восстановить отношения с красавицей.

— Угу, — буркнула она, зарываясь носом в одеяло. Последовавшая за этим просьба прямо укажет на причину столь внезапного желания подружиться с дочерью богача.

Кто ещё может быть заинтересован в сотрудничестве с обедневшей аристократкой, Ника не знала.

Мысли были столь безрадостными, что девушка всплакнула.

Жаловалась себе, подводила итог, разбиралась…

Кому нужна её смерть? Для чего она умерла и заняла чужое тело? Чтобы в конечном счёте потерять всё, став женой старого человека?

За короткий срок сделано немало. Ника прижилась в теле аристократки, благополучно миновала сложный период адаптации и не сошла с ума. При этом не вызвала серьёзных подозрений. В надежде обрести свободу совершила преступление и избежала наказания.

Кстати, сильно ломать себя и притворяться не пришлось. В этой семье до Руз и её чувств никому дела не было, нет и не будет.