Нежное создание (СИ)

Глава 30

Уйти из дома Ника не успела. Забирая из шкафа накидку, зацепила пустое ведро, стоявшее на скамье. От его грохота заложило уши.

В дверях гостиной тотчас появилась госпожа Маргрит:

— Криворукая!..

Увидев дочь с накидкой в руках, осеклась и вздёрнула брови.

— Куда собралась? — спросила строго.

— Прогуляться, подышать свежим воздухом, — невозмутимо ответила Ника. Сочтя повод выйти из дома не слишком убедительным, добавила: — И бумаги купить для чертежей. Заканчивается.

— Вечером Хенни с тобой сходит. А сейчас садись рядом со мной и делай расчёты, о которых поминал господин Ван Ромпей.

Как ни хотелось, а подчиниться пришлось. Ника вернула накидку в шкаф, сходила в комнату Якубуса, взяла ручку, бумагу, чернильницу и вернулась в гостиную.

Игнорируя распоряжение госпожи Маргрит, села на другом конце стола. Глянув на каминную полку с ракушками, расчертила лист на графы и задумалась.

Мама вела себя неспокойно: в раздумье водила глазами по стенам гостиной, мебели, часто вздыхала, бралась за перо, откладывала его. То краснела, то бледнела, хваталась за грудь обеими руками и бессильно откидывалась на спинку стула. Вскидывала глаза к потолку, беззвучно шевелила губами — писала длинный список. Чёркала в листе, комкала его, бросала на пол и писала заново. И так несколько раз.

До Ники доносилось её жалобное причитание:

— Так нельзя… Что я со всем этим стану делать?.. Это немыслимо…

Ника поглядывала на неё с любопытством. Понимала, о чём переживает женщина — хотелось забрать из дома все вещи, но нельзя. Если Ника могла лишь догадываться, во сколько обойдётся банкиру перевозка громоздкой мебели и прочего скарба, то госпожа Маргрит знала точную цифру.

Хенни принесла груду мятого серого полотна и положила на пол в углу гостиной.

— Только что вытрясла, — предупредила недовольно следившую за ней хозяйку. — Коробов сколько надо? Каких?

— После скажу, — ответила госпожа Маргрит, щурясь на разложенные перед собой листы с записями.

Ника писала список всего, что понадобится для открытия кофейни. Ни ехать в Амстердам, ни тем более выходить замуж за старика-банкира она не собиралась. Включила мину замедленного действия. В предчувствии неотвратимого «Армагеддона», который она запланировала устроить в день, когда Ван Ромпей придёт в их дом за окончательным ответом, её слегка знобило.

Пока обдумывала план «А» и запасной план «Б» на случай провала первого, даже лёгкого волнения не ощущала. Но стоило пошагово, по пунктам всё изложить на бумаге, состояние ухудшилось. Осознание вероятности полного провала задуманного и бессилие повлиять на грядущие события поднимало со дна души горький осадок недовольства собой — она трусиха.

«Не так страшен чёрт, как его малюют», — усмиряла в себе страх перед неизвестностью. Страшно сделать первый шаг. Пусть она ошибётся, пойдёт не туда, сделает не то. Но это лучше бездействия. Есть цель, и к ней нужно двигаться.

— А на каком языке вы пишете? — прозвучало над ней как гром среди ясного неба.

Ника вздрогнула и втянула воздух носом. За её спиной стояла Хенни и заглядывала в исписанные листы.

— Тебе заняться больше нечем, кроме как пугать меня до смерти? — опустила глаза на ступни прислуги в старых, растоптанных туфлях без задников.

— На французском? — уточнила Хенни. — Зачем?

Ника перевернула листы:

— Чтобы такие любопытные как ты не прочитали.

Служанка поджала губы и ушла в кухню.

Госпожа Маргрит протянула руку:

— Покажи, что написала, — с ожиданием уставилась на дочь.

— Покажу, когда закончу, — собирала Ника бумаги. Почему ей не пришло в голову, что женщина может потребовать отчёт? — Сейчас нельзя, примета плохая, написанное не сбудется. Хотя, я буду рада, если господин Ван Ромпей больше никогда не вернётся в Зволле, — широко улыбнулась и протянула свёрнутые в трубку листы.

Передумав смотреть записи дочери, мама вздохнула и повела плечами. Позвала громко:

— Хенни! Приберись тут и накрывай на стол!

— Можно мне выйти на улицу? — с напускной покорностью спросила Ника.

— После того, как отобедаем, — сжалилась мама, довольная беспрекословным повиновением дочери.

Ника едва ли не бегом бросилась в свою комнату. На лестнице выдохнула с облегчением. Не знала, что стала бы говорить госпоже Маргрит и как объяснять, что записи сделаны на непонятном для женщины языке? Это вызвало бы подозрение.

Она совершенно забылась, размечталась и вошла во вкус. Писала быстро, легко, не задумываясь. Писала на русском языке.

Первым пунктом в её записях было пойти в дом Ван дер Меера и поговорить с госпожой Бригиттой в приятной дружеской обстановке за чашкой чаю, на который та её пригласила. Женщина должна знать, чем закончился разговор банкира с Адрианом. Он своей экономке всецело доверяет.

Затем Ника пройдётся по центральной улице города и посмотрит, сдаёт ли кто помещение, подходящее под устройство кофейни. С похоронным бизнесом в одиночку в условиях жёсткой конкуренции и без огромных вложений ей не справиться.

А вот идея открыть маленькую кофейню пришлась по нраву. В реалиях этого времени необычность и нестандартное оформление кофейни привлекут внимание и сделают её популярной. Ко всему прочему, небольшие вложения на старте и быстрая окупаемость позволят встать на ноги в короткий срок.

Итак, необходимо помещение, оборудование, угол для жизни. То, что Ника в один миг может лишиться как покровительства госпожи Маргрит, так и крыши над головой, не должно стать для неё непреодолимым препятствием.

Предупреждён, значит вооружён.

Нике нужна смета, чтобы понять, во сколько обойдётся открытие кофейни и хватит ли денег, если продать серьги. Именно продать, а не заложить за копейки. Если будет мало, то… ей нужен человек, который даст недостающую сумму. Возможно, его заинтересует предложение стать её партнёром.

Чтобы заполучить партнёра, Ника должна составить бизнес-план, сделать расчёты, нарисовать эскизы вывески и интерьера. Всё должно быть необычно, привлекательно и недорого.

Вопрос с официальной регистрацией бизнеса, если таковая нужна, она обсудит с господином губернатором. Разрешительное письмо-«паспорт» у неё есть.

Две недели… Для приведения основной части плана в исполнение у неё есть две недели.

«Начнём?» — улыбнулась Ника отражению Руз в зеркале, получив в ответ её ободряющую улыбку.

Отобедав, мама накрыла рот ладонью и коротко зевнула:

— Что-то меня разморило, — подавила повторный зевок. — Никого не принимай, полежу немного, — приказала служанке.

— Мне можно пойти за бумагой? — спросила Ника.

— После того, как Хенни приберётся в кладовой и отчистит крыльцо.

Ника вопросительно посмотрела на служанку и та буркнула:

— Как справлюсь, так и пойдём.

— Не спеши. Я тоже лягу отдохнуть. Что-то и меня разморило, — обрадовалась Ника поводу уйти незаметно.

Сделав вид, что направляется в свою комнату, прошмыгнула к двери во внутренний дворик, тихо её открыла, выскользнула на улицу и быстрым шагом прошла к калитке. Чтобы не создавать лишнего шума, накидку надевать не стала.

Калитка во двор Ван дер Меера оказалась открытой. В саду хозяйничал высокий, сутулый, худощавый мужчина лет тридцати пяти, вырубая и выкорчёвывая заросли кустарника.

Ника поздоровалась с ним. По тому, как он ответил и улыбнулся ей в ответ, поняла, что он знает Руз.

«Тот самый садовник, о котором говорила Хенни», — подумала с уверенностью, отмечая непритязательный вкус служанки. Ничем непримечательная внешность мужчины компенсировалась его добрыми глазами и открытой, приветливой улыбкой.

— Госпожа Бригитта в доме? — спросила у него Ника как можно беспечнее.

Мужчина ответил утвердительно.

«Пока мне везёт», — отметила Ника.

Экономку она нашла в бытовой комнате. Женщина тщательно складывала постельное бельё, выравнивая его, готовя для глажки в прессе. У её ног крутилась серая полосатая кошка, норовя потереться о низ платья. Вторая кошка, дымчатая и очень красивая, сидела под столом, на котором высились стопки сложенного белья.

— Госпожа Руз, — обрадовалась госпожа Бригитта её приходу.

— Я на минутку, пришла поздороваться с вами, — Ника обняла женщину в приветствии.

— Чаю? — спросила та, разлаживая складку на сложенной простыне, помещённой на стопку.

— Спасибо, в другой раз. Только что отобедали.

Экономка выглядела усталой. Она предложила Нике сесть и села сама, взявшись складывать длинное полотняное полотенце, украшенное одноцветной простой вышивкой, где чередуясь, трилистники, «бараньи рожки», васильки и элементы треугольника составляли незамысловатый узор.

Со стороны кухни неслись звуки уборки. Кто-то двигал мебель, гремел утварью. Слышались голоса.

— Вижу, что Адриан торопится привести дом в порядок, — сказала Ника, не зная как подступиться к нужному разговору, не вызвав подозрений.

— Так и есть. Велели нанять людей, чтобы за два дня управиться с уборкой. Работы невпроворот, — вздохнула госпожа Бригитта.

— Понимаю, — согласилась Ника. Выходит, у Кэптена есть средства или… — Он, случайно, не собирается продавать дом? — от неожиданной мысли сердце заныло знакомой тоской.

На колени к Нике запрыгнула дымчатая кошка. Заглянув в глаза, боднула её под руку, выпрашивая ласку. Заурчала, когда её погладили.

— Господь с вами, госпожа Руз, — женщина положила сложенное полотенце в стопку белья и взяла следующее. — Уж они не пустят по ветру последнее, что у них осталось. После потери трёх кораблей, смерти отца и… ах… — она вздохнула и не стала продолжать.

— Трёх кораблей? — не сдержала удивление Ника. Потеря представилась колоссально огромной, смириться с которой сумеет не всякий. Не потеря, а катастрофа! Вот это удар судьбы!

— Господин Адриан и его отец, упокой, Господь, его душу, — поспешно перекрестилась экономка, — решили отдать торговые корабли на войну с англичанами вот так запросто, в один миг, — развела она руками. — Будто у них в гавани стояли ещё десять.

— Торговые?.. На войну?.. — не могла понять Ника.

Знала, что на торговых судах тех времён были пушки, чтобы противостоять захвату пиратскими кораблями. Но чтобы корабли участвовали в полноценных боевых действиях, неприспособленные для этого, слышала впервые. Правда, этим вопросом никогда не интересовалась.

— Их там как-то укрепляют, дополняют пушками и всяким нужным для ведения боя, — махнула рукой госпожа Бригитта. — Господин Адриан были на одном из своих кораблей капитаном. Потеряли всё.

— Корабли не были застрахованы?

— Были. Скажу больше, — женщина уложила на колени наволочку, выворачивая и очищая углы от набившегося пуха, — господин Адриан могли написать прошение и стребовать с адмиралтейства не только уплаты страховки, но и компенсацию за их потерю. Хотя бы за один корабль, — экономка показала мизинец, — но не стали. Другие, видите ли, могут, а они нет. Вот покойный господин Ван дер Меер такой же были.

— Всё ради чести и блага нации, — подняла Ника подбородок.

— Верно, моя девочка, — улыбнулась госпожа Бригитта тепло. — Всё ради чести и блага нации, — повторила со смесью гордости и сожаления. — Только одного денежного довольствия будет мало, чтобы содержать дом и семью.

Она вздохнула, встряхнула наволочку, подняв с пола пыль, и чихнула.

Ника чихнула следом:

— И ничего сделать нельзя? Повлиять на него как-то?

— Влиять некому, — снова вздохнула экономка. — Упрямый, весь в отца. Вот младший его брат господин Лукас другой. В кого — не понять. Госпожа Майкен тоже были женщиной во всех отношениях правильной, под стать своему супругу.

— Может, быть, Анника на него подействует нужным образом?

— Госпожа Анника? — удивлённо вскинула брови женщина. — Да после того, что она сотворила с моим хозяином, гореть ей в аду! — вскрикнула, не сдержавшись. — Не станут они после всего ею содеянного с ней мириться.

— На развод подаст? Такое возможно? — уточнила Ника на всякий случай. Разводы во все прежние времена, насколько она знала, всегда были вопросом сложным.

— Напишут обо всём в прошении без утайки и их разведут. Её слушать, тварь этакую, не станут. Согласие даст, куда денется, и всё вернёт, что украла. А у вас как дела? — спросила, разглаживая на коленях очередную наволочку. Говорить о предательнице-жене своего любимца явно не хотела. — Госпожа Маргрит плачет? — спросила участливо.

— Плачет, — ответила Ника, пряча глаза. Нежно гладила между ушами развалившуюся на коленях кошку. Та закрыла глаза, урчала, выпуская и убирая когти. — Устали все. Вчера господин губернатор и господин Ван Ромпей допоздна сидели. Всё советовали маме, как и что дальше делать.

— Господин Ван Ромпей? Это не тот банкир из Амстердама, который сегодня утром к моему хозяину приходил?

— Он самый, — оживилась Ника. — Собирался навестить Адриана, чтобы сделать ему выгодное предложение. Он принял его?

Госпожа Бригитта с сомнением посмотрела на собеседницу и в сердцах сильно тряхнула наволочку.

— Не нравится мне всё это, — сделала кислое лицо. — Как ни изворачивайся, а взятые в долг деньги надо отдавать.

«Взял», — обомлела Ника.

— Хозяин сказали, что подумают, — продолжила женщина, отталкивая ногой серую кошку, собравшуюся запрыгнуть на стол. — Старик очень недоволен был. Через две недели вернётся и, если мой хозяин надумают, то получит кредит тот же час. Вот ведь какой быстрый, не смотри, что немочный, — сказала с укоризной.

У Ники отлегло от сердца:

— А банкир не сказал, почему сделал такое предложение Адриану?

Госпожа Бригитта положила последнюю сложенную наволочку в стопку и упёрлась ладонями в колени, собираясь встать:

— Разве эти пройдохи-банкиры не ищут тех, кто нуждается, чтобы сначала золотые горы им наобещать и следом обмануть?

— Иногда взятый кредит помогает выбраться из нужды. У Адриана есть время подумать, — Ника поднялась, убирая с колен пригревшуюся задремавшую кошку, укладывая её на тёплое сиденье стула. — Мне пора вернуться домой.

Она простилась с женщиной, пообещав прийти в скором времени и попробовать нового вкусного чаю.

То, что Кэптен не отказал Ван Ромпею сразу, опечалило. Значит, он не уверен, что не воспользуется выгодным предложением.

Банкир не сказал Ван дер Мееру об условии отсрочки долга семье Ники. Не похвалился, что стал женихом потомственной аристократки и собирается увезти её в Амстердам.

— Хитёр, зараза, — прошептала Ника задумчиво. Сначала хочет оформить кредит, а потом предложить Кэптену «плюшку» в виде ещё более низкого процента, чтобы тот отсрочил выплату долга соседями. Или придумает ещё что-нибудь.

Ван Ромпей в состоянии отдать долг семьи невесты сразу, как только получит их согласие. Только зачем терять платежеспособного и честного клиента?

Ника вернулась домой и прошла в кухню.

Хенни мыла пол в коридоре. Похоже, она перевернула ведро с грязной водой. Шмыгала носом, убирая следы «паводка», бубнила:

— Вот так всегда, когда хочешь всюду успеть.

Увидев в дверях молодую госпожу, подняла на неё покрасневшие глаза:

— Сейчас закончу и пойдём. Хозяйка гульден дали. Вам хватит на бумагу?

Вместо ответа Ника спросила:

— Хенни, напомни мне, почему в доме нет ни собаки, ни кота?

Служанка убрала с лица выбившую из-под чепца тонкую прядь волос и подозрительно посмотрела на госпожу.

— Ну не помню я, — раздражённо закачала головой Ника. — Всё из-за тебя. Если бы ты тогда не подсунула мне горячую жаровню…

Хенни вздрогнула и быстро заговорила:

— Покойный господин Якубус не любили ни котов, ни собак. Да и хозяйка их не привечают. Мало того, как где пахнет котами или псиной, так у неё почесуха начинается.

— Понятно, — вздохнула Ника. В каждой избушке свои погремушки.