Нежное создание (СИ)

Глава 35

Ника даже не старалась прошмыгнуть в свою комнату незаметно — чему бывать, того не миновать. Громко хлопнув входной дверью, прошла в гостиную.

Её ждали.

У камина в кресле с подушкой под спиной и компрессом на лбу полулежала госпожа Маргрит. Рядом стоял лекарь с колбой в руке, которую только что убрал от лица женщины. Спёртый воздух был насыщен ароматами дымящихся трав и камфоры.

Питер сидел у стола, сервированного к вечерней трапезе. Похоже, он поел один. Положив ногу на ногу, изучал бумаги. При появлении Ники, торопливо положил их под лежавшую на краю стола папку.

При виде жалкого вида кузины едко ухмыльнулся и с видимым облегчением сказал:

— Вот и пропажа объявилась. Я же говорил, что не следует так рано отправлять прислугу на поиски. Стоило подождать до полуночи и уж только тогда беспокоить господина старшего бальи.

— Ру-уз, до-очка… — протяжно застонала мама и бессильно уронила протянутую руку. С её лба сполз компресс, который она сбросила под ноги лекарю. — Где ты была?

— Со мной всё в порядке, — прошла Ника к столу.

Осмотрев блюда, не садясь, плеснула в бокал вина. Выпила залпом, следом отправила в рот ломтик сыра и ветчины. Прожевав, устало сказала:

— Приведу себя в порядок и вернусь, — направилась в сторону кухни.

Питер встал, одёрнул кафтан, выпятил грудь и обратился к лекарю:

— Вижу, госпоже Маргрит стало значительно лучше. Можете идти.

Тот вздохнул, укоризненно посмотрел на удалявшуюся виновницу переполоха, собрал в ящичек микстуры и порошки и откланялся.

Ника рассчитывала прояснить обстановку у Хенни, но той в кухне не оказалось. Не заметила она и Корнелиса.

Взяв с собой большой кувшин горячей воды и подсвечник, свернула к шкафу в коридоре, из которого достала первое попавшееся тёмное платье и чулки. Поднялась в свою комнату. От открывшейся картины застыла на пороге истуканом.

В комнате провели обыск в лучшем жанре криминального фильма: тщательно и с особым пристрастием. Перевёрнутая постель, открытый сундук, разбросанные вещи… Не обошли вниманием и полку с парфюмерией, и горшок, крышка от которого лежала рядом. Со столика исчез бизнес-проект похоронного бюро с эскизами надгробий и мемориалов.

С лихорадочно бьющимся сердцем Ника заглянула за раму висевшей на стене картины. Вздохнула с облегчением — «паспорт» Руз, серьги в лоскутке бархата, портрет Адриана и бизнес-план кофейни с эскизами лежали на месте.

Девушка умылась. Внимательно осмотрела локти, колени, лицо. На щеке покраснение, кожа горячая и сухая. Оливковое масло должно помочь.

Ника переоделась, причесалась. Не спешила. Взойти на Голгофу она успеет всегда.

Вернувшись в гостиную, села за стол. В тягостном молчании под прицелом двух пар глаз пододвинула тарелку с жареной рыбой и картофельным пюре. Его протирали вместе с морковью с добавлением жареного лука. Непривычно и вкусно даже в холодном виде.

— Руз, дочка, где ты ходила? — голос мамы окреп, но строгим не был. Она нетерпеливо заёрзала и села удобнее. Поправила на коленях съехавший плед.

— Итак, мы слушаем, — возвестил Питер с подобострастием, одарив госпожу Маргрит снисходительным взором. Поставил на стол бокал с недопитым вином.

Ника налила себе вина:

— Это было незабываемо, — сделала глоток и как ни в чём не бывало приступила к еде. — Если бы я знала, что мой поход в мыльную лавку закончится настолько феерично, то… — прожевав ломтик рыбы с пюре, со вздохом закончила: — никуда бы не пошла.

— Ты ходила за мылом? — издала задушенный стон мама.

— Хватит морочить мне голову! — повысил голос Питер. Еле сдерживался от охватившей его ярости. — Госпожа Маргрит, если вы не можете втолковать своей дочери, как ей следует поступить, то… — он развёл руками, — я вынужден разорвать наши прежние договорённости. Вы тянете время, которое мне дорого и которое я трачу здесь впустую. Утром я иду к господину судье.

Хлопнула входная дверь и в гостиную торопливо вошла раскрасневшаяся Хенни. За ней с невозмутимым видом следовал Корнелис.

При виде Ники служанка остановилась в дверях гостиной и радостно выпалила:

— Какое счастье, что вы нашлись, госпожа. Стражники из ночного дозора сказали, что вы были в башне и всё обошлось. Как же хорошо, что мы их повстречали и не дошли до дома господина старшего бальи. Вот было бы неловко.

— В башне? — зашевелилась мама. — В какой башне? Что значит «всё обошлось»?! — на последнем слове сорвалась на крик. Бледнея и расширяя в испуге глаза, смотрела на дочь, спешившую опустошить тарелку с пюре.

Идя к столу, Хенни опередила Нику с ответом:

— В той самой, что у торговой площади. В которую всё время бьёт молния, — торопливо перекрестилась и потушила одну свечу в подсвечнике. — В башню дверь кто-то запер. Госпожа сидели там, пока её не вызволили дозорные.

Ника вскинула брови и хмыкнула. О потерянной накидке и пьяном звонаре Хенни не сказала.

«Знает или не знает?» — присматривалась к ней. Пододвинула блюдо с фруктовым пирогом, глотнула вина.

— Что ты делала в башне? — выдавила из себя мама онемевшими губами. — Боже мой, ты же не собиралась?.. — обмякла и закатила глаза.

«Пф-ф…» — Ника подняла глаза к потолку. Госпожа Маргрит подумала, что дочь поднялась на башню, чтобы броситься вниз?

Задумалась: «Руз смогла бы так поступить в приступе отчаяния?»

Питер отошёл к окну, отвернулся.

Хенни подбежала к хозяйке, похлопала её по щекам, заныла:

— Госпожа Маргрит, госпожа Маргрит… — подсунула ей под нос пузырёк с нюхательной солью. — Дышите… ещё… вот так…

Ника стала рядом, придерживала подушку и боялась думать о плохом. Смерти маме Руз она не желала.

— Корнелис, всё было так? — повернулся к нему Питер.

— Так, хозяин. Мы встретили господина капитана ночного дозора уже после того, как прошли вдоль канала, обошли все улицы, заглянули во все подворотни и сходили в тупик в таверну.

— В таверну? — уточнил Питер, вскинув брови.

— Ну и местечко, скажу я вам. Петушиные бои, нумера… — Корнелис глянул на Нику и кивнул на Хенни: — Вот она водила меня. Я не знаю здешних мест.

— Не водила, — проворчала служанка. — Больно ты мне нужен. Сам ходил за мной как хвост за собакой.

Ника молчала. Понимала, как нелепо будет выглядеть её рассказ о желании посмотреть на город с высоты башни в такую-то погоду. Пора поменять тему разговора и на последней ноте по-быстрому уйти. От выпитого вина повело в сторону.

— Кто устроил обыск в моей комнате? — остановила она глаза на кузене, и тот оскалился, выдав себя. — Где мои расчёты по похоронному бюро?

— Они побудут у меня, — метнул взгляд на папку.

— Угу, сейчас.

Ника опередила его. В мгновение дотянулась до папки и сбросила её на пол. Не ошиблась — под ней лежали расчёты с аккуратно сложенными вчетверо эскизами памятников и мемориалов.

Когда Питер постарался схватить Нику за руку, девушка отпрыгнула, обежала стол и помахала листами:

— Моё. Купи.

Мужчина вздёрнул подбородок, раздул ноздри и презрительно выцедил:

— Сорок гульденов.

— Четыре тысячи, — воинственно улыбаясь, помахала Ника бумагами. По её примерным подсчётам нужна была именно такая сумма, чтобы открыть кофейню.

— Руз! — напомнила о себе госпожа Маргрит. Только никто не обратил на неё внимания.

— Шестьдесят, — твёрдо заявил кузен. — И я не стану объявлять о вашем разорении. Также позволю вам съехать из дома через две недели.

Ника подняла выпавший из пачки эскиз двустворчатого гроба и помахала им:

— Пять тысяч. Посмотри, какой гробик славный. Изнутри обит тканью с рюшечками, тонкая отделка кружевом.

— Сто гульденов, — сузил глаза Питер.

У Ники закралось подозрение, что долг завышен и её и госпожу Маргрит водят за нос как банкир, так и Питер ван Аккерсдейк. Вместе с ними об истинном положении семьи должен знать господин губернатор.

— Подумай, кузина. И никто не узнает о нумерах в таверне.

— Нумера в таверне? — услышала Ника слабый дрожащий голос госпожи Маргрит. Она щурила слезящиеся глаза и смотрела с подозрением. — В башне ты была одна?

— С пьяным звонарём Антонисом, — хмыкнула Ника, прижимая к груди бизнес-проект бюро. Всё равно пойдут разговоры, которые обрастут подробными фантастическими домыслами. На чужой роток не накинешь платок.

— А кто дверь запер? — спросила Хенни, задув ещё одну свечу.

— Он и запер, — устало зевнула Ника. — С обратной стороны. Всё, хватит говорить о пустом.

Корнелис стоял в проходе, мешая пройти.

— Отойди, холуй, — сказала она ему, глядя в наглые глаза. — Хенни, как освободишься, приди прибраться в моей комнате.

Ника ступила на лестницу и замедлила шаг. Слушала, о чём говорят в гостиной.

Голос Питера сочился ядом:

— И что вы намерены предпринять, дорогая тётушка?

Ника почувствовала, как он гадко ухмыльнулся.

— Я не могу потерять и дочь, — конец фразы мама произнесла глухо, закрыв рот платком. Засморкалась.

— Не можете, — охотно отозвался Питер. — Кто же тогда погасит долг? Если вы надеетесь, что я после всего стану опекать вас, то глубоко заблуждаетесь. Вы не получите ни стювера. Вы воспитали своевольную, глупую и упрямую дочь, госпожа Маргрит. После того, как господин Ван Ромпей узнает о посещении вашей дочерью таверны и иже ей… Думаю, вам следует забыть о родстве с ним.

— Не сметь!

Ника вздрогнула и сильнее сжала поручень. Неожиданно громкий голос женщины прозвучал хлеще пушечного залпа.

— Не сметь говорить о моей дочери в подобном тоне! — по полу заскрипели ножки кресла — женщина встала. — Говоришь, мне следует забыть о родстве с безродным бывшим торговцем? — госпожа Маргрит вызывающе рассмеялась. — Вспомни о происхождении своей матери, подкидыш! Кому ты обязан всем, что имеешь? Если ты забыл, кто твой настоящий отец или думаешь, что я не знаю, то глубоко заблуждаешься ты, дорогой… племянник! — голос источал сарказм. — Я знаю всё в мельчайших подробностях. Освежить твою память?

— Нет! — взвизгнул Питер по-женски.

«Вау!» — расширила Ника глаза. Очень хотелось посмотреть на выражение лица мужчины. Представила его униженного, поникшего, с опущенными плечами. Ай да госпожа Маргрит!

— Хенни! — позвала та. — Поутру сходи к госпоже Шрайнемакерс. Пусть придёт без промедления, — голос приобрёл усталые нотки, вернув Нику в действительность.

«Сваха», — защипало в носу. Ничего не изменилось. Проблему словами не решить.

— А как же Амстер?.. — промямлила Хенни, замолчав на полуслове.

— Помоги мне подняться в комнату Якубуса и приберись тут.

— Сперва постели мне постель. Спать буду, — услышала Ника озлобленный голос кузена.

— Гадёныш, — прошептала она, поднимаясь в комнату. — И шантажист! Чтоб ты захлебнулся во сне собственным ядом!

Хотя, его можно понять. Он печётся о своих деньгах. Чужие долги легли на его плечи тяжким бременем. Кто их заплатит — ему плевать, как было плевать и Якубусу, и сейчас плевать госпоже Маргрит.

«Сваха, значит?», — скривила Ника губы. Что ж, познакомимся завтра с жутко дорогой местной сводницей.

Ника не стала ждать Хенни и сама принялась делать уборку в комнате, предварительно спрятав бизнес-проект бюро за раму картины.

Собрала с пола разбросанные вещи и села у сундука. Разглаживала ладонями, складывала сорочки, воротники, манжеты, чепцы, головные и носовые платки. Сворачивала в рулончики ленты и кружево. Со смиренным вздохом откладывала испачканное бельё с грязными следами подошв. Кто топтался по белоснежным вещам — Питер, его слуга или оба, — заплатят сполна. Кузен уже теряет деньги и время и беснуется от этого, его холуй… Она подумает, как поступит с Корнелисом.

Встав, собираясь закрыть сундук, почувствовала боль в мышцах и скованность движений.

«То ли будет утром», — подумала Ника с тяжёлым вздохом. Ей хорошо знакома такая боль. Неженка Руз непривычна к большим физическим нагрузкам. Она никогда не занималась спортом, не поднималась по лестнице выше второго этажа и не спускалась с двадцать пятого со скоростью пули.

Услышав шум открывшейся двери, Ника неспешно обернулась и села на стул.

В комнату вошла госпожа Маргрит. Пройдя к сундуку, села рядом с дочерью на освободившийся от вещей стул. Несмотря на недавнее воинственное настроение, выглядела она плохо. Трагическая печать безысходности сквозила во всём: в потухших покрасневших глазах, скорбно поджатых губах, опустившихся плечах.

— Руз… дочка, — взяла её за руку, погладила. — Скажи мне правду. Ты же пошла в башню не для того, чтобы… — замолчала, сжав ладонь Ники. Глаза наполнились слезами.

— Чтобы свести счёты с жизнью? — уточнила девушка, вытащив ладонь из руки женщины. — Нет. Я давно хотела посмотреть на город с высоты. Увидев открытую дверь в башню, вошла, не думая о последствиях. Дверь захлопнуло ветром.

Ника потёрла плечи и откинулась на спинку стула, чувствуя усилившуюся боль в мышцах.

— Ты ведь не ходила в мыльную лавку, — нахмурилась мама. — Я проверила наши запасы. Хоть они и невелики, но мыла хватит надолго. Куда ты ходила? Почему пошла без Хенни?

— Я ищу для себя жильё для съёма. На случай, если вы выставите меня из дома за непослушание.

Ника больше не хотела изворачиваться и лгать. Смотрела в глаза женщине без тени страха, с решимостью. Она не смирится с уготованной для неё участью, не станет жить по указке и будет готова уйти, если это понадобится.

— Если вы всё ещё надеетесь, что я соглашусь на предложение господина Ван Ромпея и стану его женой, то не надейтесь. Побои тоже терпеть не стану — уйду из дома. У меня есть кое-какие сбережения, на первое время хватит.

О том, что она отдала сбережения Руз Ван дер Мееру, никто не знал. Кстати, кузен Питер готов купить бизнес-проект похоронного бюро за сто гульденов да ещё с бонусами. Чем не деньги?

Госпожа Маргрит опустила глаза на свои сжавшиеся в кулаки ладони, поджала губы и подавила вздох.

Ника сглотнула тягучий ком в горле и продолжила:

— Если вам не приходило в голову представить меня с господином Ван Ромпеем в постели, — у неё дрогнули губы, — то я не только вижу это во всех подробностях, но и ощущаю его прикосновения, поцелуи. Я вижу его голым, — она посмотрела на маму задумчивым, потерянным взглядом.

Та неслышно ахнула и накрыла ладонью рот. В глазах стояли слёзы.

— Девочка моя… — прошептала она еле слышно.

— Чтобы закрепить его право на купленный титул, мне нужно будет родить от него ребёнка. Верно? Именно по этой линии станет передаваться титул.

Женщина скривилась, будто съела дольку лимона, и заёрзала на стуле:

— Я отказалась от данной нам возможности, и настаивать на твоём согласии не стану. Дочка, будет так, как захочешь ты.

— Вы знаете, как я хочу, но завтра придёт сваха.

— Подслушивала? — госпожа Маргрит удивлённой не выглядела.

— Разглашать услышанное не собираюсь, — ответила Ника. — Вы поставили Питера на место. От угроз он не перейдёт к делу.

Мама встала:

— Послушаем, что предложит госпожа Шрайнемакерс. Кто знает, возможно, кто-нибудь из претендентов придётся тебе по нраву.

— Послушаем, — с облегчением улыбнулась Ника. Вспомнила, что завтра вечером из Арнема вернётся Адриан.

— Умница, — госпожа Маргрит поцеловала дочь в макушку и погладила по голове. — Даст Господь, всё наладится.

— Вы же знаете точную сумму задолженности? — спросила Ника. — Нас не вводят в заблуждение? Какова она?

Мама подняла брови, собрав на лбу глубокие морщины. Со вздохом ответила:

— Для меня непомерная. Нужно продать дом, всё, что в нём есть и добавить ещё треть.

Вошла Хенни с комплектом свежего постельного белья. Глянув на беспорядок, покачала головой:

— Я так и знала… То-то гадала, почему этот Корнелис-шмарнелис смотрит на меня и насмехается. Вот же ж сучий хвост!

— Хенни, — госпожа Маргрит предупредительно помахала указательным пальцем.

Служанка потёрла ягодицу и промычала:

— Синяк уже образовался. Болючий.

Набрала воздух в лёгкие и выпалила:

— Скажу вам сразу, что как только поднимусь спать на чердак, вниз не ходите. На нижних ступенях будет лежать швабра для незваных гостей. Услышите грохот и крик — не пугайтесь.

Ника хотела рассмеяться, но согнулась и схватилась за поясницу.

Хенни заметила:

— Сейчас, госпожа, перестелю постель и ляжете. Спину камфорой натереть?

— Пройдёт, — уверила её Ника, представив, как от неё будет благоухать утром.

— Принеси мне успокоительной настойки и воды. Горшок не забудь, а то вчера забыла, — напомнила госпожа Маргрит.

— Всё сделаю. Ничего не забуду, — отозвалась Хенни.