Нежное создание (СИ)

Глава 41

Как и сказала Хенни, хозяйка и её гость беседовали давно. Насколько диалог оказался плодотворным, судить было сложно.

Приглушённый свет свечи осветил скромно сервированный стол: на блюде высился разрезанный на крупные куски фруктовый пирог, на плоской тарелке сохли ломтики мясной нарезки и сыра, стояли чашки с недопитым чаем. На дне хрустального кувшина искрились остатки рубинового вина.

Госпожа Маргрит выглядела расслабленной и чуть осоловевшей. На бледном лице проступили пунцовые пятна, над верхней губой блестели бисеринки пота. Покрасневшие веки потяжелели, припухли; под глазами обозначились мешки. Из-под чёрного чепца выбились прядки седых волос. В руке — смятый носовой платок.

«Недавно плакала», — безошибочно определила Ника.

На лице Ван дер Меера читалось благодушное выражение. Бодрился: спина прямая, волосы гладко зачёсаны назад и собраны в тугой короткий хвост. Глаза блестели то ли от выпитого вина, то ли от удовлетворения результатами беседы. Больная нога не была привычно вытянута, но и не согнута в колене до конца. Приткнувшаяся у спинки стула трость по-прежнему напоминала о ранении мужчины.

С краю стола стояла шкатулка, в которой Ника принесла Кэптену сорок восемь гульденов.

Бизнес-расчёт похоронного бюро лежал далеко в стороне. Его не читали и эскизы не смотрели. Сделанный Никой на перевязи кокетливый бантик казался нетронутым.

Ван дер Меер посмотрел на остановившуюся у двери девушку и протянул ладонь, опустив глаза на бумаги в её руке.

Ника не спешила вручить расчёты. Если госпожа Маргрит решила продать соседу бизнес-проект, то…

«Фиг вам!» — прищурилась недобро:

— Если ты собираешься купить расчёты по кофейне, то они не продаются, — спрятала бумаги за спину.

Кэптен нетерпеливо пошевелил пальцами:

— Не купить, а дать тебе денег на помянутую кофейню. Как ты её назвала?.. Более того… — он сделал многозначительную паузу и задержал взгляд на госпоже Маргрит, — твоя мать под заведение отдаёт первый этаж своего дома на улице Дифер. На втором этаже…

— Я сама скажу, — остановила его хозяйка дома. — Руз… дочка…

Она тяжело вздохнула и промокнула носовым платком уголки глаз:

— На втором этаже будем жить мы. Не знаю, что из всего этого получится, но иного выхода я не вижу. Адриан проследит за тем, чтобы ты не наделала глупостей. В последнее время ты ведёшь себя совершенно маловразумительно.

Госпожа Маргрит растерянно посмотрела на Ван дер Меера, затем на дочь:

— Я стала бояться за тебя, чего ранее никогда не было.

Ника от неожиданно привалившего счастья села на стоявший у двери стул — ослабели колени. От волнения спёрло дыхание; сердце выскакивало из груди; лицо загорелось румянцем возбуждения.

Кэптен, прихрамывая, подошёл к опешившей соседке, забрал из её рук расчёты и смерил её любопытным взором:

— Ты поднималась на башню?

Девушка нетерпеливо заёрзала на сиденье:

— Если бы не пьяный звонарь Антонис, который напугал меня до смерти, я бы дошла до конца. Оставалось совсем немного.

Поняв, что сидит на чём-то мягком и неудобном, приподнялась, выдернула из-под себя бархатный халат госпожи Маргрит и уложила его на колени. Дрожащими пальцами зарылась в нежную меховую опушку.

Мама снова вздохнула, а Ван дер Меер усмехнулся:

— И это говорит Руз, которая боялась войти в башню, кишащую пауками и мышами, не говоря о том, чтобы подняться до облаков.

— Любой в состоянии побороть свои страхи, — возразила Ника. — Нужно лишь поставить перед собой цель и следовать ей. Если притронуться к пауку, а то и вовсе подержать его в закрытой ладони и при этом медленно и глубоко дышать, то можно избавиться от страха перед ним. Не нужно ждать от него укуса, если, конечно, паук не ядовитый. Он боится тебя больше, чем ты его.

— Ты убедила себя не бояться пауков? — удивился Кэптен с тёплой усмешкой.

— И мышей тоже, — напомнила ему Ника, гордо выпрямляясь и засматриваясь на его тронутые улыбкой губы.

Мужчина шумно выдохнул, посмотрел на хозяйку дома и развёл руками:

— Что вы сделали со своей дочерью, многоуважаемая госпожа Маргрит? — улыбнулся открыто, следуя к своему месту. — Где прежняя трусишка Руз? Я не узнаю вашу дочь!

Женщина торопливо отпила из чашки чаю:

— Я сама её не узнаю, — в смятении облизала губы. — Её будто подменили. Причём в дело вмешался злой дух, заменив послушную и молчаливую дочь на исчадие ада.

— Мне надоело молчать, — подала Ника голос.

— По-моему, она стала значительно лучше, — Ван дер Меер вскинул бровь и лукаво подмигнул Нике. — А, соседка? Ты сама себе по нраву?

Мама обиженно проворчала:

— От неё отказалась даже госпожа Шрайнемакерс. А она не в пример другим отличается небывалым терпением и прозорливостью. Всякого видит насквозь.

— Отлично! — не сдержалась Ника от радостного возгласа.

Когда госпожа Маргрит и Кэптен посмотрели на неё вопросительно, вдруг осознала, что выразила свой восторг на русском языке. Кривить душой не стала — рассмеялась громко и заливисто.

— Вот, посмотри на неё! — мама с возмущением указала на дочь, адресуя восклицание Адриану. — Госпожа Шрайнемакерс заявила мне, что ни за какие сотни гульденов не станет иметь дело с нашей семьёй! Видите ли, моя дочь дурно воспитана и с ней уже ничего поделать невозможно! В её голове случились необратимые конфузии, изменившие её миропонимание в обратную сторону! Её невозможно изменить, — закончила на жалостливой ноте.

— Эмм… случились… что? — осторожно уточнила Ника, поняв лишь общий смысл сказанного — на ближайший год с замужеством от неё отстанут. Что может быть лучше? Только открытие кофейни! — Это она вам так сказала? — рассмеялась заразительно.

Кэптен улыбнулся, глядя на смеющуюся, необычайно похорошевшую соседку, а госпожа Маргрит сердито отмахнулась:

— Век тебе быть в девках.

— Так это же прекрасно! — пальцы Ники с наслаждением поглаживали шелковистую опушку халата мамы. — А кому вы хотите продать расчёты по похоронному бюро? — поспешила переменить тему разговора.

— Кому-кому… — недовольно отозвалась женщина затихающим голосом. — Господину Герриту ван Ромпею. Только он способен оценить полную выгоду от данного дела и только у него есть для этого нужные средства.

— Я подумала, что местному гробовщику, — протянула Ника разочарованно. Деньги она увидит нескоро. — Он тоже не бедствует.

— Господину де Грооту? Ни за что! — вскинулась госпожа Маргрит. — Этот старый скряга не сделал мне даже маленькой скидки на изготовление гроба для упокоившегося Якоба. Вмиг забыл, сколько добра тот ему сделал. Кто отыскал и наказал поджигателей его склада? Якоб взял с него за это сущий пустяк. Господин де Гроот… — она горько всхлипнула и засморкалась в носовой платок. — Вот и вся его благодарность.

Ника встала, положила халат на сиденье стула, подошла к ней и обняла со спины за плечи:

— Чёрт с ним, с гробовщиком. Справились без его помощи и справимся дальше. Мир не без добрых людей.

Мама погладила ладонь дочери на своём плече:

— Верно, милая. Возьмёшь ключ от чёрного входа в дом на улице Дифер и завтра же переедешь туда. Хенни будет с тобой. На первый этаж не ходите. Он освободится через десять дней. До той поры прибирайтесь, устраивайтесь, места там много. Без спешки перевезём всё, что не описано.

— А вы останетесь тут? Одна с Питером? — смотрела на Ван дер Меера, задумчиво наблюдавшего за ними. Его рука лежала на расчётах по кофейне, указательный палец отбивал медленный ритм.

— Тебе не следует более оставаться в доме, — вздохнула госпожа Маргрит. — Не ладишь ты с кузеном. Да и он стал крайне нервозным. Опасаюсь, чтобы ненароком ты не сделала его увечным.

— Она может, — усмехнулся Кэптен, укоризненно качнув головой.

— Вот и Адриан не останется в стороне, во всём вам поможет. В спокойствии можно будет подумать и о кофейне.

— Деньги в руки ей не дам, — заявил тот тоном, не терпящим возражений.

Ника подошла к мужчине. Сложив руки под грудью, уставилась в его глаза:

— Будешь ходить за мной с кошельком, когда я буду делать покупки? — сцепилась с ним взглядом.

— Буду ходить с кошелём, но без тебя. Напишешь список, — не отвёл он своих дерзких глаз.

— Из двух одинаковых вещей разного цвета ты выберешь не тот, — Ника упёрлась ладонями в столешницу, приближая своё лицо к лицу Кэптена, жадно вдыхая будоражащий запах можжевельника, смешанного с ароматом виноградного вина.

— Это имеет значение? — подался он к ней. Задержал дыхание, всматриваясь в серо-голубые глаза соседки, непримиримые и колючие, как январский лёд на реке.

— Имеет! — повысила та голос, закипая от негодования. — Мне решать, что и какого цвета будет в кофейне. Она моя, а не твоя.

— Моя тоже, — нахально заявил он, качнувшись на стуле, едва не коснувшись губами её приоткрытых губ. Прошептал: — Разве ты не этого хотела?

Ника отпрянула, выпрямилась и перевела дух, собираясь с разбежавшимися мыслями. Близкое присутствие Ван дер Меера мешало сосредоточиться. Чёрт бы его побрал!

— То есть… — не верила своим ушам. Когда кто-то стал считаться с её желаниями? Чудеса да и только! — Ты хочешь стать моим компаньоном?

— А как иначе я смогу присматривать за тобой? — резко выдохнув, он откинулся на спинку стула.

Ника растянула губы в улыбке:

— Присматривать, а не контролировать каждый шаг и путаться под ногами?

— Путаться точно не буду, но отчёт о каждом потраченном стювере на покупку поварёшек и кастрюль передо мной держать будешь.

— Договорились, — с лёгкостью уступила Ника. — Предстоящие покупки станем обсуждать вместе.

Ван дер Меер заметно расслабился.

— Наш старший бальи господин Волленвебер предложил мне должность его помощника, — сказал тихо, косясь за спину девушки. — В скором времени он станет начальником полиции, а я займу его место.

— Ты станешь старшим бальи? — сердце запрыгало от радости. Наконец-то Кэптену повезло! — Тебе не будет тяжело? — опустила глаза на его больную ногу.

— Я уже дал согласие, — качнул он коленом. — Если бы не был уверен, что справлюсь, отказался бы.

На послышавшийся всхрап Ника повернула голову. Госпожа Маргрит спала, склонив голову на грудь и смешно выпятив губы.

Девушка осторожно тронула её за плечо:

— Мама, мы уходим. Ложитесь в постель.

Женщина всхрапнула громче, вздрогнула, открыла соловые глаза и пожевала губами. Тяжело вставая, махнула рукой в сторону двери:

— Всё, идите. От ваших пустых разговоров в голове гудит. Устала я, будто семь дней кряду работала без продыха, не имела ни сна, ни покоя. Об остальном договорим завтра. И то слышу, что вы и без меня уже обо всём договорились.

Ника пожала плечами, указывая кивком Кэптену на дверь. Прошептала:

— Как она умудряется спать, храпеть и при этом всё слышать?

— Я тоже так могу, — хмыкнул Адриан.

— Ты-ы храпи-ишь? — Ника в удивлении округлила глаза.

Мужчина улыбнулся и потянул её за руку:

— Идём. Проводи меня, соседка, до калитки, — его тёплые сильные пальцы уверенно обхватили её ладонь.

От такого простого и дружеского жеста в носу у Ники защипало. Пусть это не походило на прикосновение влюблённого мужчины, но было очень приятно. Они не ссорились, не обвиняли друг друга во всех смертных грехах, Ника не плакала и не обижалась на Ван дер Меера. Значит, мирное сосуществование с ним возможно?

А рядом в соседней комнате лежат бумаги, которые в один миг могут изменить сдвинувшуюся с мёртвой точки ситуацию и перечеркнуть только что установившееся хрупкое равновесие. Ника отдаст их Кэптену, он снова разозлится на неё, бесцеремонно сующую нос не в свои дела, хлопнет дверью и передумает стать её компаньоном.

Но и не отдать черновики прошений невозможно. Что, если Адриан прислушается к гласу разума, отправит бумаги и получит помощь от государства, разведётся с предательницей-женой?

В груди пекло от желания помочь мужчине, подтолкнуть к принятию верного решения.

Как быть?

Отдать черновики прошений или нет?

Поставить под удар существование кофейни или оставить всё как есть?

Вдогонку Ника услышала слабый голос госпожи Маргрит:

— Руз, позови Хенни. Пусть поможет мне лечь и приберётся здесь.