Неприрученный вампир

Глава 30

Шелль не волновало, что солнце сожжет ее до хрустящей корочки. Она отказывалась покинуть Гуннара, пока он был еще уязвим.

— Шелль, не глупи. Он не хотел бы, чтобы ты подвергала себя опасности.

Девушка повернула голову в сторону Ронана, но не обратила на него внимания. Пара Михаила, Клэр, была невосприимчива к солнечному свету. Почему у нее не может быть этой суперсилы? Вместо этого, сама мысль о дневном свете заставила ее кровь закипеть в жилах. Кстати, говоря о несправедливости.

— Я никуда не собираюсь, Гуннар, — не важно, понимал он ее или нет. — Я собираюсь переждать это с тобой.

Он издал скорбный вой. Шелль могла только представить, как ему больно. Переход был жестоким. Его кости ломались и переделывались, тело уродовалось ужасными, неестественными способами, которые заставили ее желудок переворачиваться. Боги, если бы она могла вынести эту боль за него, она бы это сделала.

Вокруг них члены стаи Гуннара валялись на Земле на разных стадиях перехода. Она подозревала, что Гуннару потребовалось больше времени из-за силы его волка, а также из-за ран. Она сомневалась, что Альфа легко освободит их общее тело. Сколько еще ему придется это терпеть?

— Шелль? — Ронан опустился на колени позади нее и положил руку ей на плечо.

— Я не могу его бросить, — она прислонилась к плечу Ронана. — Ты бы хотел покинуть Найю?

Брат не ответил, потому что они оба знали, каков будет его ответ.

— Мы можем хотя бы переместить его? Провести вас внутрь здания, где есть хоть какое-то укрытие?

Вся восточная стена ресторана была взорвана. Это обеспечило бы им такое же укрытие от восхода солнца, как теплица.

— Посмотри на него, Ронан. Кто знает, что случится, если мы перенесем его? Все будет хорошо, — сказала она.

Ронан насмешливо фыркнул.

— Если он полностью не обратиться в течение следующих пяти минут, никто из нас не будет в порядке, Шелль.

Она поняла подтекст его слов. Ронан не уходил от Шелль так же, как она не уходила от Гуннара. Как только солнце появится, Шелль и Ронан будут мертвы, а Гуннар без своей пары поддастся безумию. В принципе, они все в жопе.

— Шелль, он делал это без тебя. Тысячи раз. Я уверен, что даже раненый. Не давай ему поводов для еще одного беспокойства и отправляйся в безопасное место.

Ронан был прав. И все же она не могла заставить свое тело сдвинуться ни на дюйм.

— Шелль? — голос Джиллиан был слабым, когда она вышла из здания. Голышом и все же исцеляясь от многочисленных порезов и царапин, она выглядела немного хуже. — Он прав. Тебе нужно убираться отсюда. Гуннар задушит нас всех, если узнает, что мы позволили тебе остаться здесь.

— Я не могу его бросить, — слова были переполнены эмоциями, когда она произносила их.

— Ты должна, — сказала Джиллиан. — У нас все под контролем. Пусть стая позаботится о нем.

Она все еще не знала, насколько серьезно ранен Гуннар. Он сражался, боролся с Грегором. И хотя он вышел победителем, но получил серьезные повреждения. Что если стресс перехода повлиял на скорость, с которой он исцелялся?

— Давай, Шелль, — настаивал Ронан. — Нам нужно выбираться отсюда.

Небо осветилось на горизонте, полосы лаванды на фоне серого рассвета. Время было на исходе. Если они не уйдут сейчас, их поймают лучи без укрытия. Они будут обречены. И это будет вина Шелль.

— Ладно, — Боги, она не хотела уходить от него. С таким же успехом девушка могла оставить свою руку. Ногу. Гребаный позвоночник или печень. Теперь он был жизненно важной ее частью. Орган, который был ей нужен, чтобы выжить. Слезы навернулись на глаза и покатились по щекам. Если Гуннар не переживет раны, она никогда не оправится от горя.

Безумие было бы прогулкой в парке по сравнению с тем, как она будет страдать.

— Мне нужна минутка, — эта мысль поразила ее, она поднесла запястье ко рту и укусила. Кровь хлынула из проколов, и она стала сжимать руку в кулак, когда держала запястье надо ртом Гуннара.

— Что ты делаешь?

Шелль предпочла проигнорировать шокированный тон Джиллиан.

Если ее причудливая вампирская кровь собиралась сделать что-то положительное для нее, она молилась, чтобы это помогло Гуннару перейти и исцелиться без осложнений. Арен все еще числился пропавшим без вести.

Гуннар должен был быть на вершине. Он должен был быть сильным. И готовым защищаться, если понадобится. Если Шелль может дать ему какое-то преимущество, она чертовски хорошо справиться с этим.

Все еще в середине перехода, Гуннар кашлянул и едва не захлебнулся, когда кровь Шелль побежала по его горлу. Раны на ее запястье закрылись, и она снова раскрыла их, на этот раз, укусив глубже. Когда раны снова затянулись, девушка провела ладонью по его горлу, все еще толстому и жилистому, когда заставила его глотать.

— Ты сделала все, что могла, Шелль, — Ронан оттащил ее, несмотря на протесты. — Теперь, давай отправимся в безопасное место и уберем у него то, о чем нужно беспокоиться.

Слезы катились по щекам Шелль. Она посмотрела на Джиллиан, которая ободряюще улыбнулась.

— С ним все будет в порядке. Но только если ты уберешься отсюда к чертовой матери.

Она сглотнула ком, размером с бейсбольный мяч, в горле и кивнула.

— Моя машина припаркована в полумиле отсюда, — она позволила Ронану помочь ей подняться на ноги и кинула Джиллиан ключ. Бросив последний взгляд на Гуннара, Шелль повернулась и последовала за Ронаном в безопасное место. Они будут мчаться, соревнуясь с рассветом. Хорошо, что машина ее брата могла сожрать тротуар.

Потребовалось больше силы воли, чем думала Шелль, чтобы покинуть Гуннара. И если повезет, она скоро увидит его снова.

Мозг Гуннара гудел, и кровь неслась по венам. В глубине души волчий взрыв энергии совпал с его, заставляя дрожать конечности. Даже для его уже обостренных чувств окружающие виды, звуки и даже текстура травы на обнаженном теле казались усиленными. Он никогда не чувствовал себя так после перехода. Даже в течение одного месяца в году, когда было две полных луны, Гуннар не чувствовал такого прилива силы.

«Шелль».

— Где она? — потребовал он с криком. Джиллиан подпрыгнула и опустила взгляд на землю, когда Гуннар заставил себя встать. — Шелль! — его голос гремел вокруг них. — Что с ней?

Его память была затуманена прозрачным облаком. Последнее, что он помнил, его пара была рядом с ним, ее запястье прижималось к его рту. Голоса призывали ее уйти. Уйти как можно дальше от восхода солнца, пока оно не превратило ее в пепел. В горле Гуннара закипела паника, и он сделал спотыкающийся шаг, бросившись к Джиллиан.

— Где она? — взревел он.

— Ушла, — Джиллиан опустила взгляд, ее поза была максимально расслабленной перед разъяренным Альфой. — Она не хотела уходить. Отказывалась покидать тебя. Но потом я с ее братом убедили ее…

У Гуннара скрежетал зубами.

— После чего?

— После того, как она скормила тебе свою кровь.

«Охренеть». Неудивительно, что он словил жесткий кайф. Кровь вампира текла по его телу. И не просто любого вампира. Того, кто был создан в том же духе, что и божество. Его пара, его богиня, дала ему свою кровь.

— Почему? — у Гуннара в голове стучали молотки, и он сжал ее в ладонях. Боги. Насколько плохо он себя чувствовал?

— Ты был тяжело ранен, — ответила Джиллиан. — Твой переход был… тяжелым.

Ни хрена. Гуннару показалось, что он только что выбрался из задницы слона. Переход был неудобным в хороший день. Раненый, расстроенный, разъяренный, боящийся за свою пару и измученный? Это был гребаный кошмар.

Если он не мог быть уверен в безопасности Шелль, с учетом того, что была рядом с ним, по крайней мере, его пара была со своим братом, с кем-то, кто воспринимал ее безопасность почти так же серьезно, как Гуннар. Но ему нужно было увидеть ее самому. Знать без сомнения, что с ней все в порядке. Пока он этого не сделает, он ни хрена не будет адекватен, тем более со стаей.

— Арен? — последний раз, когда он видел трусливого ублюдка, его хвост стоял трубой, когда тот отступал на север.

Джиллиан покачала головой.

— Свен взял еще троих и попытался выследить его, но они потеряли след. Однако все остальные на месте.

И те оставшиеся члены охотничьего отряда Арена будут привлечены к ответственности за свои действия.

— Далеко он не уйдет, — ответил Гуннар. Арен не был заинтересован в побеге. Он хотел контролировать стаю, и не остановится, пока не получит ее или не умрет.

— Шелль оставила машину, — сказала Джиллиан. Она протянула руку и отдала ключ Гуннару. — У нас недалеко отсюда стоит Range Rover, там есть и одежда.

Гуннар кивнул в ответ. Он пошел бы к Шелль с голым задом, если бы пришлось. Но предположил, что одежда была хорошей идеей, если столкнется с кем-нибудь из сотрудников дневной охраны Михаила Аристова.

— Есть еще кое-что, — сказала Джиллиан.

Гуннар пристально посмотрел на нее. Она еще не слезла с крючка за то, что сделала прошлой ночью.

— Что?

— Я отдам его тебе, когда мы доберемся до машины, — сказала она. — Это то, что я обещала Шелль.

Столько всего нужно сделать. Гуннар задумался, когда его проблемы перестанут накапливаться.

— Собери стаю, — сказал он, следуя за Джиллиан к тому месту, где была припаркована машина. — Никто не пойдет за Ареном. Пусть все соберутся и ждут меня. Я вернусь в дом после заката.

Джиллиан покорно кивнула.

— Гуннар, как бы то ни было, мне очень жаль. Я сделала то, что считала правильным.

Он ответил на ее извинения легким наклоном головы.

— Поговорим сегодня вечером.

— Знаю, — сказала она. — И я готова принять любое наказание, которое ты сочтешь уместным.

Гуннар медленно выдохнул. Как он мог ожидать, что стая простит его за то, что он держал связь с Шелль в секрете, если он не был готов предложить это сам? Может быть, на этот раз наказание было не тем, что нужно стае. Возможно, пришло время для прощения. Для каждого из них.

Гуннар был удивлен, когда охранник, управляющий воротами в поместье Аристова, впустил его без единого слова. Он был за рулем машины Шелль, но сам король вампиров, должно быть, дал распоряжение, чтобы Гуннара пропустили, если он появится. Для него было честью знать, что король доверяет ему достаточно, чтобы не подвергать досмотру и допросам — или, что еще хуже — топтанию на пороге. С полуденным солнцем высоко в небе вампиры были на пределе своих возможностей. С таким доверием Гуннар мог легко проникнуть и успешно закончить то, что начал Грегор. Ни Грегор, ни Арен не задумывались над своими планами. Гуннар предположил, что разница между лидером и животным во многом связана с внутренней работой ума.

Арен должен был подружиться с королем вампиров, а не устраивать ему засаду. Это то, что сделал бы Гуннар, будь он на месте Арена. У мужчины были амбиции, но не более того. Так же, как Грегору нужна была только месть. В долгосрочной перспективе их узкое видение не принесет им ничего, кроме разрушения, хотя, вероятно, Арен выучит свой урок задолго до того, как это сделает Грегор.

Гуннар подъехал к коттеджу Шелль и заглушил двигатель. Он ослабил хватку на руле и сделал несколько успокаивающих вдохов, чтобы утихомирить нервную энергию, которая бурлила в его животе. Если бы с ней что-нибудь случилось после того, как ушла сегодня утром, он бы уже узнал об этом. Гуннар должен был поверить в это. И все же ему было трудно выйти из машины и пойти посмотреть самому.

Его волк знал бы, если бы их пара ушла, даже если бы Гуннар сомневался.

Он вылез из машины и пошел по мощеной дорожке к входной двери. Его сердце замерло в горле, руки дрожали, дыхание участилось. Последние двадцать четыре часа были испытанием терпения, выносливости, силы, мощи и любви. Гуннар остановился, положив руку на дверную ручку. Он любил Шелль. Несмотря на все ее упрямство, дерзость, тьму и силу. Он любил ее за красоту и свирепость, за силу, за смелость и ум. Он любил ее, потому что его душа признавала в ней свою вторую половину. Он любил ее из-за того, что чувствовал сейчас: боялся перспективы еще одного дня без нее.

Рукой Гуннар крепко сжал ручку и повернул ее, открыв дверь. Он тихо проскользнул внутрь, стараясь не впускать слишком много света. Так же бесшумно закрыл дверь и мягко направился по коридору в спальню Шелль. Он вошел и повернулся лицом к двери, закрыв ее, слишком боясь обернуться и увидеть пустую кровать.

«Боги». Он не был так напуган с тех пор, как был маленьким мальчиком на своей первой охоте. Отец пустил его в лес и велел не возвращаться без кабана. Гуннар никогда не знал истинного страха до той ночи, и поклялся никогда не позволять себе чувствовать его снова. До сих пор.

«Повернись, чертов трус».

Шелль мирно спала на матрасе, полностью в одежде, поверх одеял, как будто наткнулась на комнату и потеряла сознание на кровати. Без сомнения, она вернулась домой за несколько секунд до рассвета. На мгновение, Гуннар просто наблюдал за ее сном. Ее уязвимость заставляла его сердце биться чаще. Девушка думала, что она чудовище. Невообразимая, неконтролируемая сила. Она думала, что если близкие узнают, на что способна, они отвернутся от нее. Чего Шелль не понимала, так это того, что она была гораздо более хрупкой, чем хотела признавать. Как стекло, опиравшееся на паутину. Очень, очень хрупкая.

У него перехватило дыхание.

Гуннар сбросил ботинки и разделся. Он снял с Шелль сапоги, потом носки и порванные и грязные штаны. С нежным рывком он стянул одеяла вниз и переместил Шелль на матрас. Он забрался в кровать рядом с ней и прижался, прежде чем укрыть одеялами.

Шелль прижалась к нему носом и удовлетворенно вздохнула. Гуннар не мог думать ни об одном месте в мире, где предпочел бы быть в этот момент, чем здесь, наблюдая за ней. Защищая ее.

С Шелль в руках, он был дома.