Неприрученный вампир

Глава 34

Ноги Шелль чуть не подкосились от облегчения, когда Арен упал. В то же время печаль поднялась в ее груди, такая густая, что девушка едва могла дышать. Однако эмоции не принадлежали Шелль. Их связь была проводником к Гуннару. Смерть Арена опустила его на дно, и это чуть не разбило ей сердце.

Она хотела пойти к нему, но сопротивлялась. Никто из стаи не нарушил круг. Их молчание и благоговейное выражение на лицах приковывали ее к траве. Им было неважно, что Арен вступил в сговор против своего Альфы. Они потеряли одного из своих.

Воспоминания атаковали разум Шелль. Так много людей из стаи Гуннара было с ним с той ночи в лесу, когда они попали в засаду и были укушены. Так много истории. Так много испытаний и трудностей преодолено. Слезы навернулись на глаза Шелль, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить поток, бегущий ручьями по ее щекам. Под воспоминаниями скорбные завывания всей стаи эхом отдавались в ушах Шелль. Это не была победа. Это была настоящая трагедия.

Глаза Гуннара встретился взглядом с Шелль. В кристально-голубых глубинах вспыхнули яркие золотые искорки. Она больше не могла оставаться на месте. Ее ноги действовали по собственной воле, толкая ее вперед, когда она бросилась к Гуннару в центр круга. Его руки широко раскрылись, и Шелль бросилась в его объятия, плача, когда он обнял ее.

— О боги, Гуннар, — сказала она сквозь слезы. — Я… — слова отказывались приходить. Она не знала, стоит ли говорить, что ей стало легче, грустно, страшно. Слишком много эмоций циркулировало в ней, чтобы Шелль могла понять их. — Прости, — наконец сказала она. Было так много вещей, о которых она сожалела. Он сжал ее крепче и тяжело вздохнул. — Мне очень жаль.

— Я упрямый осел, — сказал Гуннар. Его рука коснулась затылка, и она прижалась к его плечу. — Клянусь тебе, я больше никогда от тебя не уйду.

Шелль рассмеялась наполовину, наполовину всхлипнула.

— Я никогда не дам тебе повода.

Прошли минуты, и они просто держались друг за друга. Чувство покоя и удовлетворенности поселилось в Шелль, которому она никогда не знала. Она была там, где хотела быть. Где ей и место. Какое бы ни было их мнение, стае Гуннара придется привыкнуть к парочке вампиров, ошивающихся поблизости, потому что Шелль никуда не денется.

— Я люблю тебя, — эти слова были скорее дыханием, чем шепотом, но Шелль знала, что Гуннар ее слышал.

— Шелль, — ее имя слетело с его уст благоговейной молитвой. — Я тоже тебя люблю.

Слезы продолжали стекать по щекам Шелль, когда Гуннар держал ее. Она не хотела, чтобы он когда-либо ее отпускал.

— Скажи мне, что делать, — они через многое прошли за несколько коротких недель. Все, что она могла сделать, чтобы помочь восстановить трещину в его стае, было важнее любых поисков ответов или лечения. — Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе наладить отношения. Если стае нужно, чтобы я держалась на расстоянии, я тоже могу это сделать. — Оставить Гуннара снова было бы все равно, что потерять конечность, но она сделает это, если придется. — Все, что тебе нужно.

— Мне нужно, чтобы ты была рядом, — сказал Гуннар, прижавшись к ее уху. — Если ты думаешь оставить меня, пара, я прослежу за тобой до края земли.

Улыбка изогнула губы Шелль.

— Мне больше нигде не хотелось бы быть, — сказала она. — Попробуй избавиться от меня, Гуннар, и посмотри, что получится.

— Люблю упрямых женщин, — сказал он со смехом.

— Будь осторожен в своих желаниях. Я — наказание.

— Да, а потом еще кое-что, — согласился Гуннар. — Но я бы не стал менять тебя ради всего мира.

Она чувствовала то же самое к нему.

— Знаешь, ты застрял со мной. Навсегда.

Гуннар отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. От глубины его эмоций у нее перехватило дыхание. Он протянул руку, обхватил ее лицо руками и нежно поцеловал. Один раз.

— «Навсегда» звучит почти правильно.

Это действительно так, не так ли?

Члены стаи собрались вокруг Шелль и Гуннара. Он выпрямился и обнял ее за талию, притягивая к себе.

— Шелль — моя избранница, — голос Гуннара прозвучал властно, и его сила прокатилась по коже Шелль теплой волной. — Если кто-то здесь хочет бросить вызов моему авторитету как Альфы этой стаи по этой или любой другой причине, говори сейчас!

Повисло долгое молчание. Мышцы Шелль напряглись, ее живот сжался, пока она ждала, что кто-то заговорит. Когда никто не бросил ей вызов, она медленно вздохнула и расслабилась рядом с Гуннаром.

— Тогда все решено, — Гуннар склонил голову. — Возьмите нашего падшего брата и приготовьте его тело.

Без единого шепота стая разошлась, каждый из них знал свое дело. Шелль проглотила ком в горле. Сколько своих они потеряли за эти годы? Сколько павших они оплакивали?

Гуннар подтолкнул Шелль вперед, и они направились к дому.

— Нам есть о чем поговорить, — сказал он ей прямо в ухо. — Мне нужно немного уединения. И мне нужно принять душ.

Шелль почувствовала его горе под легкими словами. Пройдет какое-то время, прежде чем сердце Гуннара исцелится от того, что произошло сегодня вечером, и Шелль поклялась помочь ему пройти через это любым доступным ей способом.

— Я никуда не собираюсь, — сказала она. — Просто скажи, что тебе нужно.

— Достаточно того, что ты здесь, — ответил мужчина. — Само твое присутствие — исцеляющий бальзам.

Еще одна волна слез угрожала хлынуть, но Шелль удержала их. Она точно знала, что он чувствовал.

— Ну, по крайней мере, я могу помочь тебе потереть спинку.

Он крепко сжал ее.

— Забавно, я как раз собирался это предложить.

Шелль махнула рукой между ними.

— Видишь? Мы полностью синхронизированы.

— Так и есть, дорогая, — голос Гуннара был пропитал нежностью.

Любовь. Шелль никогда не слышала более сладкого слова.

По сравнению с домом Гуннара, коттедж у Михаила казался лачугой. Его спальня была сама по себе квартирой, по крайней мере, роскошная тысяча квадратных футов. Украшение подходило Гуннару. Темные цвета леса, мужественная мебель и мягкие плюшевые ковры. В комнате было странно тихо. С таким количеством людей, населяющих одно и то же пространство, она ожидала услышать движение, разговоры, обычную суету.

— Здесь тихо.

Отражение Гуннара подарило ей мягкую улыбку из зеркала в ванной. Он никому не позволял прикасаться к его плечу. Вместо этого он сам вытащил пулю. Мужчина заверил ее, что его тело уже проделало большую часть тяжелой работы, выдавливая пулю к поверхности кожи. Тем не менее, Шелль было трудно наблюдать через комнату, как он использовал клещи, чтобы вытащить серебро. Гуннар вытащил ее из раны с легким сосущим звуком, который заставил ее съежиться. Гуннар тихо простонал и бросил пулю в раковину.

— Весь дом звукоизолирован. У нас должна быть какая-то частная жизнь, согласна?

— Полностью, — Шелль точно знала, каково это — жить вместе, когда у тебя сверхчеловеческие чувства. Гуннар повернулся к ней лицом, и Шелль в восторге уставился на холмы и долины его мускулистого торса. Его тело было произведением искусства, мягкие изгибы и острые углы умоляли восхищаться и исследовать. — Я даже не могу сделать глубокий вдох, чтобы Лукас не услышал.

— Тебе больше не придется об этом беспокоиться, — Гуннар пересек комнату и сел на край кровати рядом с ней. — Как только ты переедешь, у тебя будет тишина и покой.

— Гуннар, — они еще не затрагивали тему обустройства жилья. — Я не могу оставить Лукаса.

Он нахмурил брови.

— Я не жду от тебя этого.

Узел в груди немного ослаб.

— Ну и что? Мы просто переедем, и твоей стае придется смириться с тем, что многовековые традиции меняются по щелчку твоих пальцев? Я многого прошу, даже от того, кто согласен измениться.

Гуннар потянулся к ее руке. Его гипнотический взгляд удерживал ее, когда мужчина поднял ее руку и приложил губы к каждому из суставов.

— Я не предлагаю ничего столь резкого, — когда он посмотрел на нее с такой силой, Шелль могла поклясться, что весь остальной мир растаял. — Но дорогая, я не буду жить без тебя. Я не собираюсь ездить в Лос-Анджелес каждую ночь и возвращаться сюда каждое утро. Я не хочу, чтобы нас разделяло несколько футов, не говоря уже о милях. Я могу сделать это временно, но хочу, чтобы ты жила здесь. Я хочу, чтобы Лукас жил здесь. Стая примет тебя. Те, кто не захотят, могут уйти.

Шелль заставила себя отвернуться.

— Я не хочу быть тем, что встает между тобой и твоей семьей. Я не смогу жить с этим.

— Ты моя семья, — подчеркнул Гуннар. — Мое сердце. Моя душа. Всё. Если они любят меня, они будут любить тебя.

Шелль приподняла уголки губ.

— Похоже, ты в этом уверен.

Гуннар встал и посмотрел на нее. Он взял Шелль за руки и заставил ее встать.

— Ну конечно, — сказал он с саркастичной усмешкой, от которой ее кости стали мягкими. — Я — Альфа. А теперь раздевайся. Кажется, ты обещала потереть мне спинку.

Когда он смотрел на нее с таким жаром, как она могла ему отказать?

— Да, — ответила она с улыбкой. — Может, я и вор, но всегда держу свое слово.

Она сняла рубашку, и улыбка Гуннара превратилась в нечто серьезное и грешное. Девушка сомневалась, что душ будет использован только по назначению. Эх, чистота была совершенно переоценена.

Гуннар стоял под горячими брызгами и вдыхал пар. Его тело все еще было слабо из-за серебра, но рана, наконец, закрылась и теперь была не более чем сморщенной звездой рубцовой ткани, которая скоро также исчезнет.

Шелль схватила кусок мыла с подноса и намылила его ладонями. Гуннар наблюдал, как вода стекала по ее обнаженному телу, бежала крошечными речками между ее дерзкими грудями, по сочным розовым кончикам сосков, по изгибу бедер и вниз.

Скольжение ее намыленных рук по его коже было раем. Она массировала каждый дюйм его с мучительной точностью, расслабляя узлы в мышцах, когда омывала его.

— Я сказал, что мне нужна помощь со спиной, — Гуннар позволил себе на мгновение закрыть глаза. Боги, ее руки так хорошо ощущались на его коже. — Я и не ожидал, что ты будешь столь скрупулезна.

— Какой бы я была парой, если бы пренебрегала всем остальным? — Гуннар приподнял одно веко и увидел, что горячий взгляд Шелль прикован к нему. Его член зашевелился, и мужчина проглотил стон. — Я хочу, чтобы ты был чистым и опрятным.

— М-м-м, — ответил Гуннар. — Мне придется ответить тем же.

— О да, это так, — с хриплым смехом произнесла Шелль, отчего у него в крови зашевелилось возбуждение. — Если думаешь, что я делаю это, не ожидая вознаграждения за свои усилия, то ты сошел с ума.

Он был в норме, но Шелль сводила его с ума от вожделения. Гуннар потянулся к ней, но она вытянула руку, чтобы держать его на расстоянии.

— Я еще не закончила с тобой.

— Мне наплевать на свою спину, — мужчина схватил ее за запястье и притянул к себе. Ее груди потерлись о его намыленную грудь, и Гуннар застонал. — Боги, Шелль, если я не трахну тебя прямо сейчас, я действительно могу сойти с ума.

Медленная, чувственная улыбка заиграла на губах.

— Я далека от того, чтобы пренебрегать твоим психическим здоровьем.

Ее губы встретились с его. Теплое, влажное скольжение ее языка заставило член Гуннара затвердеть. Сердце заколотилось у него в груди, дыхание слилось с ее дыханием. Он никогда не радовался простому прикосновению?

Она обняла его за плечи. Шелль дразнила пальцами шею мужчины сзади, царапая ногтями обнаженную плоть. Дрожь пробежала по его спине, и Гуннар прижал Шелль к мраморной стене душа, обхватил ее зад и поднял вверх, проникнув в ее плоть.

Терпения не существовало, когда дело касалось этой женщины Ему нужно было взять ее и погасить проклятое желание, которое поглотило его, как лесной пожар. Голова Шелль уперлась о стену душа. Она ногами обхватила его торс, сцепив лодыжки прямо над задницей Гуннара.

— Сильнее, Гуннар, — ее задыхающиеся слова у его уха подстегнули. Она стонала громче с каждым движением его бедер. — Вроде этого. Не останавливайся.

Ее киска сжалась вокруг него. Горячая. Мокрая. Тугая. Боги, ощущение было настолько сильным, что он не знал, сколько еще сможет продержаться, пока не кончит. Но будь он проклят, если сделает это раньше Шелль. Его челюсти сжались, и Гуннар замедлил темп, медленно вставляя с мощным толчком, который заставил ее ахнуть.

— Тебе это нравится, милая? — Гуннар одной рукой уперся в стену, а другой крепко держал Шелль за попку.

— Это ужасно, — сказала она со стоном. — Ненавижу это.

Она сверкнула злой улыбкой, когда мужчина вытащил свой член и снова вонзился в нее.

— А это?

Ее прерывистое дыхание выдало слова.

— Ужасно.

Головкой пениса мужчина скользнул по возбужденному клитору Шелль, и это было все, что он мог сделать, чтобы не врезаться в нее безжалостно. Но оборотень хотел доставить ей удовольствие. Почувствовать, как она сжимает его, когда оргазм овладеет ею.

— О боги, Гуннар, — голос Шелль дрожал. — Так замечательно.

Да, так оно и было. Он трахал ее жестко и глубоко. Вода катилась по их телам, добавляя слой ощущений, которого он не ожидал. Шелль запрокинула голову, и Гуннар оттолкнулся от стены душа, чтобы схватить ее за шею.

— Посмотри на меня, Шелль.

Девушка открыла глаза. Жидкое серебро сверкало в радужках, ртутные глубины заглатывали Гуннара целиком. Она была самым красивым созданием, которое он когда-либо видел. Он все еще не мог поверить, что такое необыкновенное существо выбрало его душу из миллиардов в мире, чтобы обезопасить себя. Гуннар был самым счастливым мужчиной на земле.

— Гуннар! — его имя сорвалось с ее губ.

Мышцы напряглись, а потом сразу расслабились. Ее киска сжалась вокруг него, и Гуннар сильно и глубоко толкнулся, его собственный оргазм прокатился по нему в интенсивном порыве, который оставил ноги слабыми и дрожащими. Он продолжал раскачивать Шелль, каждое сокращение ее тела выманивало из мужчины последние капли. Его дыхание стало рваным, а пальцы впились в податливую плоть ее зада.

— Я люблю тебя, Шелль, — сказал он ей на ухо. — Боги, как я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, — глаза вампирши искрились озорством. — И я буду любить тебя еще больше, когда ты помоешь меня.

Она была на сто процентов огнем. И Гуннар не хотел, чтобы его пара была другой.