Неприрученный вампир

Глава 36

Шелль стояла рядом с Гуннаром. Вдалеке тело Арена положили на костер. Единственное, чего не хватало на похоронах викингов, это лодки, чтобы унести труп в море. В голове Шелль вспыхнуло воспоминание о том, как Гуннар это делал: стоял на скалистом утесе, который выходил на океан, в то время как горящий корабль плыл в море. Это было трагически романтическое видение. То, которое сжимало грудь Шелль и заставляло ее затаить дыхание.

Она взяла Гуннара за руку и прижалась к нему. Холодок пробежал по всему телу. Торжественность момента наполнила ее грустью. Она несла горе Гуннара, как свое собственное. Ей не нужно было представлять, что мужчина чувствует. Их связь позаботилась об этом.

— Мне очень жаль, Гуннар, — слова казались банальными. Она хотела бы избавиться от его боли. Стереть все, что случилось. — Что я могу сделать?

Он посмотрел на нее, его ярко-синие глаза сияли неизрасходованными эмоциями.

— Ты делаешь это, — сказал он. — Давая мне утешающий вес своего тела, когда отдыхаешь со мной.

Член стаи Гуннара, мужчина, которого Шелль еще не встречала, подошел и протянул Гуннару факел. Пламя плясало на легком ветру, единственное светлое пятно в непроглядной тьме. Оранжевое свечение освещало его лицо, отбрасывая тени под острыми углами, что делало его еще более угрожающим. Он отошел от Шелль и медленно направился к костру.

Девушка, молча, наблюдала, как Гуннар говорит с небом ритмичными словами, которые ей были непонятны. Поэзия речи звучала в ушах печальной музыкой, и она проглотила ком эмоций, подступивший к горлу. Слова Гуннара исчезли в тишине, и остальная часть стаи крикнула в унисон: «Арен!». Гуннар прикоснулся факелом к костру, и через мгновение пламя охватило башню из сухого дерева, на которой лежало тело Арена.

Огонь потрескивал и разгорался, пламя тянулось выше в ночное небо, как руки к небесам. Мысли и воспоминания, слишком много, чтобы разделить их на что-то осязаемое. Снова появилось видение Гуннара. Гордого. Сильного. Дерзкого. Одетым в меха и кожу с мечом в руке. Свирепого. Смертоносного. Викинга.

Шелль отошла от стаи к тому месту, где ухоженный газон встречался с опушкой леса. В воздухе пахло дымом, смертью и свежим весенним воздухом.

— Пытаешься убежать, пара?

Шелль была настолько поглощена своими мыслями, что даже не заметила приближения Гуннара. Ночной холод смешивался с жаром костра, заставляя мурашки бегать по коже.

— Просто хотела дать тебе минутку уединения, — тихо сказала она.

— Интересно, как мое сердце может быть таким тяжелым и полным одновременно.

Шелль прекрасно понимала, что он имел в виду.

— Впереди еще неровная дорога.

Гуннар кивнул. Он подошел к Шелль сзади и обнял ее за талию. Она прислонилась спиной к его груди, упиваясь теплом его тела, проникавшим сквозь слои одежды.

— Да, — согласился он.

— Но мы ничего не можем поделать.

Гуннар поцеловал ее в макушку.

— Верно.

Шелль полезла в карман. Она открыла ладонь, чтобы показать Гуннару третий александрийский ключ, лежащий в ее ладони.

— Я не собираюсь открывать библиотеку, — сказала она. — Ты прав, что, возможно, некоторые тайны должны оставаться нераскрытыми.

— Ах, Шелль, — теплое дыхание Гуннара коснулось внешней стороны ее уха, и она задрожала. Он протянул руку и сжал ее в кулак, складывая пальцы над ключом. — Я был неправ, сказав тебе это. Я говорил от страха.

— Иногда страх — это нормально, — сказала Шелль. — Ронан однажды сказал мне, что страх — это все, что стоит между жизнью и смертью.

— Он прав, — сказал Гуннар. — Но страх также может стоять между жизнью и жизнью.

Шелль задумалась, когда интенсивность эмоций, которые она чувствовала, когда была рядом с Гуннаром, начнет успокаиваться. С той ночи, когда они встретились, и ее душа вернулась к ней, она жила в постоянном состоянии гиперчувствительности. Как сейчас, его слова вызвали в ней такое волнение, что девушка чувствовала переполненной.

— Я не хочу, чтобы ты боялась, дорогая. Никогда больше.

«Такой мужчина».

— Как я могу бояться, если ты рядом со мной? — она посмеивалась над Дженнером за то, что тот был ворчливым, темпераментным сукиным сыном после того, как оказался привязан. Наверное, ей следовало дать ему поблажку. Потому что прямо сейчас Шелль всецело принадлежала Гуннару. Мультяшное сердце… глазки… и все такое.

Гуннар крепко сжал ее. Вдалеке погребальный костер Арена продолжал бушевать в ночи.

— Мы найдем ответы, — пообещал ей Гуннар. — Вместе.

Вместе звучало идеально.

— Посмотрим, — сказала она. — Египет довольно далеко. Стая нуждается в тебе.

— Я бы последовал за тобой на край света, — в глубине сознания Гуннара его волк одобрительно зарычал. — Со стаей или без.

Шелль расплылась в улыбке. Она любила мужчину, который держал ее, и так же очень любила его волка.

— Я бы погналась за тобой до Валгаллы, — она должна была сказать ему о том же.

— Тебе не придется, дорогая, — губами Гуннар нашел впадинку в ее горла. — Я никогда не покину тебя.

— Мы будем одним причудливым ковеном, — сказала она со смехом.

— Необычной стаей, — поправил Гуннар.

— Какими бы мы не были, мы будем вместе.

— Верно, — Гуннар поднял голову и посмотрел вдаль. — Что бы ни случилось, это главное.

Воцарилось уютное молчание. Печаль, отягощавшая сердце Гуннара, рассеялась вместе с дымом, поднимавшимся в небо. Его эмоциональные раны не были полностью исцелены, но со временем, Шелль надеялась, они останутся шрамами. Волк затих в его сознании, как и мысли Гуннара. Он стал довольно искусным в защите своего разума от нее, и точно так же, связь позволила Шелль настроиться на его мысли и воспоминания. Они действительно были созданы друг для друга. Душа оборотня терпеливо ждала веками душу вампира, в то время ее душа летела к нему. Верны своей индивидуальности. Судьба действительно была странной вещью. Если бы не ее уникальность, она никогда бы не искала его треть ключа.

— Я никогда не думала, что скажу это, но я рада, что этот ублюдок перевертыш засунул меня в гроб.

Гуннар напрягся.

— Я бы избавил тебя от этой боли, если бы мог. Но если бы ты не прошла этот тест, нас бы сейчас здесь не было.

— Именно.

— Я люблю тебя, Шелль, — глубокий голос Гуннара был таким эмоциональным, что отягощал ее. — Я позабочусь, чтобы ты знала. Каждый день до конца наших дней.

— Я тоже тебя люблю, — она никогда не думала, что произнесет эти слова какому-либо мужчине, не говоря уже о здоровенном, татуированном, бородатом Викинге-оборотне. — Двадцать четыре на семь, триста шестьдесят пять дней в году.

Гуннар усмехнулся.

— Моя необычная пара.

— Верно, — сказала Шелль. — Хорошо, что ты тоже необыкновенный.

Шелль не волновали удары впереди. Потому что девушка знала, пока у нее есть Гуннар, все будет хорошо. Любовь была всем, что имело значение, а она у них была.

Гуннар сидел в богато обставленном кабинете Михаила Аристова, справа от него расположилась Шелль, слева — Свен. Это была дружественная встреча, но все же, его волк был на грани. Перемены никогда не были удобными, особенно когда ты жил в колее десять или одиннадцать столетий. В одном вопросе Арен был прав: стая больше не могла жить отдельно от остального сверхъестественного сообщества. Пришло время выйти из укрытия и признать, что стая — не остров.

— Я в долгу перед тобой, — сказал Михаил. Он откинулся на спинку стула, расслабившись. — Если бы ты не пришел нам на помощь, Грегор сумел бы закончить начатое.

— Нет никакого долга, который должен быть оплачен, — ответил Гуннар. — Я защищаю свою семью.

Оборотни и вампиры стали жертвами махинаций Грегора в ночь встречи Аристова с Трентоном Макалистером. У Гуннара был только один враг. Берсерк и его планы мести должны были быть закрыты, прежде чем он сделает что-то катастрофическое. Шелль протянула руку и сплела пальцы. Уверенность в ее прикосновении успокоила волка, как и Гуннара.

— У меня нет власти над ковеном Шелль, — сказал Михаил. — Или любых дампирах, которых она захочет обратить. Однако я хотел бы, чтобы дипломатические линии оставались открытыми в интересах взаимной ответственности.

Рядом с ним Шелль тихо фыркнула.

— Если ты думаешь, что я буду бегать по городу, волей-неволей обращая дампиров, тебе не о чем беспокоиться, Михаил. Если только они не захотят покинуть свои ковены и жить в общине вампиров и оборотней, сомневаюсь, что в ближайшее время я кого-нибудь обращу.

Михаил поднял бровь. Его взгляд встретился с Гуннаром, и улыбка тронула губы.

— Общине вампиров-оборотней?

Чувство юмора у Шелль было таким же уникальным, как и она сама.

— Пасадена недалеко от Лос-Анджелеса, — сказал Гуннар. — Но я понимаю, что есть логистика, связанная с близостью дампиров к вампирам. Шелль и Лукас будут жить с моей стаей. Надеюсь, это не окажет негативного влияния.

— Шелль не принадлежит Коллективу и расе, — ответил Михаил. — Ей повезло в том, что она является ее собственным источником силы и власти, и ей не нужно жить близко к эпицентру других вампиров или дампиров.

Шелль крепче сжала руку Гуннара. Ее уникальность была источником беспокойства, и он надеялся, что когда-нибудь они смогут найти ответы, которые успокоят ее страхи. А до тех пор он поддерживал ее во всем и делал все возможное, чтобы успокоить.

— Мне кажется, это своего рода удача, не так ли? — Шелль сверкнула Михаилу дерзкой улыбкой, выдававшей ее тревогу. — К тому же это отдаляет меня от Шивон, верно?

Гуннар нахмурился.

— Шивон?

— О, не волнуйся, — сказала Шелль. — Она безвредна. Я введу тебя в курс дела позже. Хотя, должна ей услугу, — на этот раз девушка говорила с Михаилом. — И я никогда не знала, что она не коллекционирует.

Михаил изучал Шелль, молча, как бы пытаясь расшифровать ее мысли.

— Надеюсь, когда придет время, ты посоветуешься со мной, есть ли повод для беспокойства?

Шелль усмехнулась.

— Ты слишком волнуешься, Михаил. Расслабься. Ее лай намного хуже, чем укус.

Михаил поджал губы, будто не разделял слабого мнения Шелль о женщине. Гуннару придется держать Шивон в поле зрения. Любой, у кого есть нечто в качестве рычага давления на его пару, должен иметь дело с ним в первую очередь. И он не будет таким сговорчивым.

— Скажи мне, Гуннар, как твоя стая относится к тому, что Шелль привязала тебя? По моему опыту, оборотни — это сплоченная группа, которая нелегко принимает чужаков.

Рядом с Гуннаром Свен заерзал на месте.

— Мы сплочены, но не неприемлемы, — гордость поднялась в груди Гуннара, что Свен легко встал в его роль его заместителя и проявил лидерские качества, которыми, как он всегда знал, мужчина обладал. — Шелль и Лукас — стая. Точка.

Шелль ухмыльнулась Михаилу.

— Странно, верно?

Михаил приподнял уголки губ.

— Действительно.

Шелль протянула ключ к столу Михаила.

— Так что да, в основном, поэтому мы здесь. Я съезжаю. Лукас и я проводили большую часть времени у Гуннара в течение последнего месяца, и я не вижу причин откладывать переезд в Пасадену. Мы же не в миллионе миль отсюда, и, конечно, если понадобимся тебе, Клэр или кому-то еще, мы вернемся сюда через секунду.

Выражение лица Михаила смягчилось от нежности. Гуннара согрело то, что король вампиров благосклонно относится к его паре. Его волк пыхтел в глубине души, явно гордый.

— Грегор просто так не уйдет, — сказал Михаил через мгновение. — Он захочет отомстить за срыв планов.

— Несомненно, — ответил Гуннар. — Но мы будем готовы принять его. Грегор собирает врагов с опасной скоростью. Он пожалеет, что оставил защиту Сортиари.

Михаил кивнул.

— Надеюсь. Макалистер захочет, чтобы его голова прервала нашу встречу.

— Я был бы более чем счастлив, отдать его ему, — сказал Гуннар.

— Я надеялся, что смогу считать тебя союзником, — ответил Михаил.

Гуннар подозревал, что их неформальная беседа с королем вампиров действительно была дымовой завесой. Михаил надеялся узнать из их разговора, можно ли рассчитывать на Гуннара, если он понадобится Михаилу.

— Мой первый союз — с моей парой и моей стаей, — ответил Гуннар. Возможно, стая Форкбеард была на пути к изменению культуры, но это не произойдет в одночасье. — Но Ронан член твоего ковена, а значит, и семьи. Если в моих силах помочь тебе, я помогу.

Знающий взгляд и натянутая улыбка Михаила сказали Гуннару, что он не дал королю решительного ответа, на который тот надеялся, но этого было достаточно.

Михаил слегка кивнул.

— Это все, о чем я могу просить, и я бы предложил тебе то же самое.

«Альянс».

Гуннар испустил медленный вздох, когда у него сжалось сердце. Возможно, если бы он был более восприимчив к переменам, Арен не почувствовал бы необходимости заключать сделки с Грегором. Возможно, если бы они были менее закрыты для мира, для сверхъестественных существ вокруг них, Гуннар мог бы спасти свои отношения со старым другом, прежде чем они превратились в перетягивание каната за превосходство.

Шелль снова сжала его руку. Близость их уз успокаивала его. В словах не было необходимости. Она знала его разум, его мысли, его чувства. И он с радостью открыл их ей. Ему нечего было скрывать от Шелль.

— Пришло время взорвать этот стенд для мороженого, — заявила Шелль. Она встала и подтолкнула Гуннара к себе. Свен последовал его примеру, тихий, но бдительный.

— Шелль, если увидишь Шивон, передай ей, что я бы хотел навестить ее в ближайшее время, девушка повернулась лицом к Михаилу и любопытно улыбнулась ему. Он пожал плечами, что было не просто так, как предполагал Гуннар. — Меня давно не оскорбляли, и я подумал, что она хотела бы оказать мне честь.

Шелль засмеялась.

— Поскольку мы оба знаем, что она не откажется от возможности высказаться о тебе нелестно, я обязательно передам, когда увижусь с ней.

Михаил наклонил голову.

— Конечно.

— Не будь чужим, — сказала она на прощание.

Михаил хихикнул.

— То же самое касается и тебя.

Когда они вышли из кабинета в фойе, Шелль обняла Гуннара. Она прижалась к нему, и мужчина глубоко вдохнул ее теплый летний аромат. В течение месяца они делили свое время между ее коттеджем здесь и его домом в Пасадене. Полная луна приходила и уходила, и стая, наконец, дала свое благословение Шелль и Лукасу присоединиться к их рядам. Это была странная динамика, один Гуннар не знал, как ориентироваться.

«Один день за раз», — предположил он, пока Шелль была рядом с ним, не было проблем, которые нельзя было бы преодолеть.

— Расскажи мне об этой Шивон, — сказал Гуннар, когда они вышли из дома и направились к его машине.

Шелль засмеялась. Этот звук пробудил волка Гуннара, и волна похоти захлестнула его. Мужчина не думал, что будет время, когда он не перестанет желать ее. Само присутствие девушки возбуждало его, и он не мог дождаться, когда они вернуться домой.

«К нам домой», — Боги, ему нравилось, как это звучало.

— У нас с Шивон были сумасшедшие времена, — начала Шелль. — Однажды в Каире нас преследовала группа разъяренных кошачьих оборотней. А в другой раз, в Мексике, мы нашли реликвию в храме майя… о боже. Я не думала, что мы выберемся отсюда живыми.

Он любил авантюрный дух Шелль и не мог дождаться, чтобы создать несколько соввместных сумасшедших воспоминаний. — Не могу дождаться встречи с ней, — заметил он, открывая перед ней пассажирскую дверь.

— О, ты ей понравишься, — злая улыбка изогнула ее губы, и озорство вспыхнуло в зеленых, как лес, глазах. — Я определенно собираюсь прописать с ней закон, чтобы она знала, что ты весь мой.

— Весь твой? — Гуннар не знал, сможет ли он дождаться возвращения домой, прежде чем раздеть ее догола. Было бы несправедливо просить Свена идти домой пешком?

— Весь мой. Я бы не променяла тебя ни на какие реликвии или магию в мире.

Гуннар наклонился и поцеловал ее.

— Хорошо. Потому что ты от меня не избавишься.

— Отлично, — она оглядела его сверху вниз, и от жара в ее взгляде он вспыхнул. — А теперь давай уберемся отсюда к чертовой матери и пойдем домой. Я хочу показать тебе, как сильно я хочу, чтобы ты был рядом.

Гуннар не мог придумать лучшего способа, как провести ночь.