Нет розы без шипов

Глава шестнадцатая

Туман, в котором Милти и Роза пережили утреннее нападение, казался пустяковым по сравнению с густой удушающей пеленой, окутавшей к вечеру Лондон. Только после долгой дискуссии маркиз и маркиза Эдерингтон покинули особняк на Лестер-стрит и отправились на бал к графине Аттаберри. Роскошно одетые, они сидели друг против друга в осторожно пробиравшемся сквозь туман экипаже. Лакей резко выкрикивал предупреждения на перекрестках прежде, чем двигаться дальше. Наружные фонари отбрасывали теплый, золотистый свет внутрь экипажа, но рожок, в который, как это положено в туман, каждые пять минут трубил форейтор, звучал зловеще.

Роза задрожала и поплотнее закуталась в горностаевую пелерину, не отрывая взгляда от красивого лица мужа. Ей очень хотелось каким-то образом вернуть их прежнюю близость, но начало их отношений казалось таким далеким.

Время от времени Джефри неловко поводил шеей, заключенной в высокий накрахмаленный галстук, и проклинал предстоящий прием.

— Чертов туман! Отвратительный будет вечер.

Он сунул палец за галстук.

— Джефри, как Деминг называет это сооружение? Оно такое сложное и выглядит крайне неудобным, — спросила Роза, желая успокоить его и надеясь затеять разговор, который привел бы к доверительным признаниям, смеху и быстрому возвращению к собственному домашнему очагу и настоящим супружеским отношениям. Конечно, слишком многого она ждет от такого простого вопроса, но надежда умирает последней.

Джефри улыбнулся одним уголком рта.

— Дорогая, это дьявольское изобретение — гибрид между ирландским и математическим узлом. Видите — две косые складки и две горизонтальные, и это чертовски неудобно, если только не держать подбородок совершенно неподвижно. Ах, без моды жизнь была бы гораздо легче, как вы думаете?

— Совершенно согласна. Мода властвует над высшим светом. И над теми, кто ему служит. — Она вспомнила Лафи и отвернулась к окну. — Надо было остаться дома! В такую погоду и собаку на улицу выгнать жалко.

— Действительно досадно. Но… видите ли, нас очень просили приехать… — он снова пробежал пальцем по шее, — вот мы и едем. Остается лишь терпеть. Мы уже совсем близко.

Роза повернулась к мужу, удивленно приподняв брови, и решилась на дерзость.

— По крайней мере, там будет избранное общество, — небрежно сказала она. — Полагаю, мы не увидим никого из ваших райских птиц?

— Возмутительная маленькая Колючка, — так же беспечно ответил Джефри. — Мои занятия орнитологией определенно канули в Лету, уверяю вас.

Розе очень захотелось спросить, кто же теперь удовлетворяет его физические потребности, но скромность ей не позволила. Да она и не сумела бы сформулировать такой вопрос. К тому же они подъехали к особняку графини Аттаберри.

Поскольку очередь экипажей перед парадным входом была довольно длинной, Джефри вывел Розу из кареты, и они быстро преодолели маленькое расстояние до виллы. Под стать скверной погоде в вилле на Кингз-роуд было холодно и сыро. Недальновидные дамы, разодетые в легкий муслин и батист, представляли стороннему взгляду огромные пространства гусиной кожи. Роза, всегда предпочитавшая удобство моде, выбрала темно-синий искусно задрапированный шелк, скрывший фланелевые панталоны — неизящные, зато очень теплые, — и оказалась единственной дамой, предусмотревшей промозглость и сквозняки бальных залов.

Хотя Роза впервые после долгого перерыва появилась на балу, ее немедленно окружили поклонники, и у нее не было недостатка в партнерах для танцев. И она танцевала без устали, ибо только так можно было согреться. Во время одного из недолгих перерывов она вдруг обнаружила рядом с собой Шэрон Бартли-Бейкон. Не желая подавать повод для разговоров о заносчивости маркизы Эдерингтон, Роза выдавила подобие улыбки и повернулась к сопернице.

— Добрый вечер, мисс Бартли-Бейкон. Полагаю, вы наслаждаетесь балом? — спросила она чрезвычайно вежливо.

Шэрон слегка наклонила голову, соглашаясь, и лениво махнула веером в сторону маркиза, увлеченного разговором с Милти.

— Я так рада, что Джефри последовал моему совету и приехал сюда сегодня, — сказала она и, раскрыв веер, доверительно склонилась к Розе. — Конечно, он сообщил мне, что вы собирались провести вечер дома, — продолжала она громким шепотом, — но я сказала: «Мой дорогой, дорогой Джефри, весь бомонд там будет. Вы просто обязаны приехать». И он ответил так мило: «А вы там будете?» И когда я сказала, что обязательно… — Шэрон скосила большие голубые глаза, чтобы удостовериться, что Розу действительно задевают ее слова, — он ответил: «Тогда ничто меня не удержит!». Не правда ли, очень забавно?

Роза замерла и попыталась ничем не выдать себя. Нельзя показывать этой стерве, как она потрясена. Слишком хорошо она помнила виноватый взгляд Джефри, когда он объяснял, что необходимо посетить этот бал по чьей-то настойчивой просьбе. Подразумевалось, что по просьбе графини Аттаберри, но хозяйка бала не уделяла им чрезмерного внимания. Роза увидела, как Джефри наклонил голову, чтобы лучше слышать Милти. Нет, эта злобная кошка не лишит ее самообладания. Роза окинула оценивающим взглядом тонкий голубой муслин, слегка увлажненный, чтобы подчеркнуть изящные округлости Шэрон, и ловко сменила тему разговора:

— Вы не боитесь, что это мокрое платье сведет вас в могилу, Шэрон?

— Нет, вовсе нет, — возразила Шэрон, не сумев скрыть дрожи, и с оскорбительной бесцеремонностью отвернулась и направилась к Джефри.

Роза, приглашенная следующим партнером, с тяжелым сердцем вновь окунулась в танцы.

Джефри слегка поклонился Шэрон и отошел прежде, чем она успела вовлечь его в беседу. Оглядевшись в поисках жены, он не удивился, когда обнаружил ее танцующей в объятиях нового кавалера. Вначале он взирал на ее успех с веселой терпимостью, но вскоре она сменилась все растущим раздражением: Роза явно избегала его. При всем желании он не мог отогнать мысль о том, что жена его не выносит. Гордость не позволяла ему смиренно ожидать у стены вместе с пожилыми матронами, когда его жена навеселится.

Он быстро нашел Милти.

— Милти, я вспомнил еще об одном приглашении, — сказал он. — Ты не мог бы передать мои извинения маркизе и проводить ее домой?

Когда Милти согласно кивнул, бесстыдно подслушивавший Элмо Сьюэлл бросился искать Шэрон.

— Вы должны исчезнуть одновременно, — сказал он. — Я прослежу, чтобы все узнали о том, что вы уехали вместе с маркизом.

— Но я еще не хочу уезжать, — заныла Шэрон, в гневе топнув ногой. — Гадко заставлять меня!

— Вы уедете! Или будьте готовы к последствиям, — предостерег он. — Я сообщу матери лорда Уайза о вашем отъезде и о том, кто именно вас проводит.

Раздраженная его властным тоном, однако, не смея ослушаться, Шэрон быстро покинула зимний сад и бросилась за Джефри.

— Милорд Уайз, — окликнула она. — Не окажете ли вы мне небольшую услугу? Не отвезете ли меня домой? Я боюсь простудиться здесь. Ужасно болит голова, и я не могу найти вашу мать.

Он обернулся и безразлично взглянул на нее.

— Полагаю, я могу сделать крюк. Я сообщу матери. Пожалуйста, найдите ваш плащ, я вернусь через минуту.

— Я уже все объяснила, и это… — она указала на воздушную муслиновую пелеринку в тон платью, — это все, в чем я приехала.

Джефри устало кивнул и вывел ее к карете. Только почему-то ему казалось, что каким-то образом эта невинная любезность отрастит зубы и укусит его в самый неподходящий момент.

Всю поездку маркиз хранил полное молчание, и Шэрон искусно пересказывала ему сплетни, подливая масло в огонь его гнева.

— Забавно, вам не кажется? Наша маленькая Роза так расцвела. Вы заметили, каким успехом у мужчин она пользуется? О, вероятно, не заметили. Вас ведь не было в стране… — Шэрон взглянула на маркиза, пытаясь в тусклом свете оценить его реакцию, и увидела, как крепко сжаты его челюсти. Он явно скрежетал зубами от раздражения. Довольная, она продолжила: — Должна сказать вам, хотя мы с Розой никогда не были особенно близки, я пыталась образумить ее. Иметь такое количество обожателей просто неприлично!

— И что же она ответила? — не удержался Джефри.

— Ах, вы же знаете Розу, — со звонким смешком сказала Шэрон. — Она просто расхохоталась и сообщила, что у вас очень современный брак. Это меня несколько удивило, поскольку я не представляла вас в роли мужа в подобном браке. Но, в общем-то, что я знаю?

Джефри уставился на унылый пейзаж за окошком кареты. В самом деле! Современный брак! В первый раз он увидел свою жену в совершенно новом свете. Вся ее невинность и стыдливый румянец теперь показались ужимками расчетливой кокетки. Только высадив Шэрон на Гросвенор-сквер и приказав кучеру везти его в «Уайте», он вспомнил те долгие дни, что Роза провела в своей маленькой библиотеке. Он также вспомнил, как Шэрон ненавидит Розу, как явно завидует ей, как отправила его на дурацкие поиски в Элленсберг, хотя Роза спокойно сидела дома, и почувствовал угрызения совести. Вероятно, ему следует просто вернуться домой, и подождать возвращения жены. Они должны откровенно поговорить. Он, во всяком случае, хочет иметь настоящую жену. И он хочет, чтобы этой женой была Роза.

Однако Роза, несмотря на ноющие, как и сердце, ноги, отчаянно танцевала всю ночь и вернулась домой лишь в шесть часов утра, когда маркиз уже заснул в библиотеке. Слухи о совместном отъезде Шэрон и Джефри переполнили чашу ее терпения, и она решила объясниться с мужем. Пройдя через смежную гостиную в спальню Джефри, она с ужасом обнаружила, что комната пуста, а в кровати явно никто не спал. Она была слишком оскорблена и разгневана, чтобы плакать, и только поклялась, что больше не предоставит Джефри возможности разбить ее сердце. У нее достаточно приглашений, чтобы полностью занять свое время. Это брак по расчету. Ничего больше. И чем скорее она свыкнется с этим, тем лучше.

Проснувшись поздно утром с ломотой во всем теле от сна в кресле, Джефри отправился на поиски жены и узнал, что она уехала на Бонд-стрит за покупками и вернется только после ленча. Не оставалось никаких сомнений, что Роза прекрасно устроила свою жизнь, в которой для мужа нет места. Джефри решил погрузиться с головой в управление своими владениями, только чтобы не видеть, как жена порхает по светским салонам и бальным залам, всегда на виду и всегда вне его досягаемости. Он приказал спешно собрать багаж и уехал в Эдерингтон.

Шли недели, и о происходящем в Лондоне Джефри узнавал лишь из писем матери и язвительных записочек Шэрон. Мать сообщала, что жена ведет веселый образ жизни и не пропускает ни одного бала и приема, а Шэрон предлагала разнообразные мудрые советы. В конце концов, маркиз послал в Лондон письмо, намереваясь вызвать жену в Эдерингтон-Харроу на Рождество, и обнаружил, что она уже уехала в Чандлер-Холл, загородный дом Филпотсов в Хартфорде. Впервые он серьезно задумался о разводе.

Чандлер-Холл, массивный каменный особняк, был построен по старинным чертежам, найденным в аббатстве и датируемым началом пятнадцатого века. Не имея величественного фасада, снаружи дом не представлял ничего особенного, но, как объяснял лорд Филпотс, был настоящим английским домом, очень уютным в дождливую погоду. Роза не думала об удобствах, радуясь тому, что заботливые друзья пригласили ее, избавив от одиночества в праздники, ведь семьи у нее не было.

В противоположность внешней скромности внутреннее убранство особняка было богатым и элегантным. Разумно спланированные, главные комнаты первого этажа плавно перетекали одна в другую. Из спален можно было спуститься вниз, не блуждая по лабиринту лестниц и переходов, как в Шенстоне. Милти решил отпраздновать Рождество в традиционном английском стиле, и галерея была украшена венками из ветвей остролиста с красными ягодами, наполнявшими воздух рождественскими ароматами. В центре стояла огромная елка, украшенная апельсинами, конфетами и имбирными пряниками в разноцветной глазури. В рождественское утро планировалось пустить к елке детей арендаторов.

Даже среди множества гостей Роза чувствовала себя одинокой, и, хотя она старательно скрывала свою боль и тоску, ей не удавалось обмануть самых близких друзей. Милти в своих стараниях быть хорошим хозяином и подбодрить Розу научил ее играть в карты и чрезмерно хвалил ее способности. Долгими зимними вечерами Розу уже тянуло к карточным столам. Азарт игры позволял на время забыть все печали. Милти по-дружески поддразнивал ее и предостерегал, что у нее может развиться дурная привычка, но Роза лишь пожимала плечами. Ведь, в конце концов, ставки были мизерными.

В рождественское утро из-за оттепели и сильного ветра с дождем пришлось отменить катание на коньках. От маркиза Эдерингтона пришла посылка, и Роза дрожащими от волнения пальцами разорвала обертку. Внутри оказалось изысканное ожерелье из жемчуга и рубинов, которое она нетерпеливо отбросила. Затаив дыхание, она раскрыла крохотный клочок тисненой бумаги, исписанный аккуратным почерком.

«Его светлость маркиз Эдерингтон поздравляет свою жену маркизу Эдерингтон и желает ей приятных праздников».

Внизу стояла подпись неизвестного ей поверенного из фирмы «Бэйли, Бэнкс и Биддл». Роза уронила записку на колени и закрыла лицо руками. Она послала Джефри чудесную табакерку из севрского фарфора и надеялась, что он поймет смысл ее подарка, ведь его коллекция была обширна. Ее горю не было предела.

Шумные рождественские праздники неслись мимо нее. Она оставалась в своем маленьком пространстве одиночества и отчаяния. Только сложности пикета и виста отвлекали ее от мучительных мыслей. Обнаружившийся азарт вернулся с ней в унылые комнаты Лестер-стрит, 1. Однако, к бесконечному разочарованию Элмо Сьюэлла, маркиза не посещала игорные дома, даже избранные. Шэрон также страдала, поскольку Сьюэлл изливал на нее свою ярость, как будто в ее власти было изменить положение. Роза объясняла свою сдержанность тем, что ставки в игорных домах слишком высоки, и она не имеет права рисковать, поскольку у нее нет собственных денег. Она довольствовалась дамскими играми — вистом и мушкой, когда после обеда в домах ее друзей расставлялись карточные столы.

Элмо Сьюэлл, отчаявшись вырвать свою жертву из безопасного круга друзей, начал распространять слухи о неразрешимых проблемах, возникших у маркиза и его ослепительной жены. Перемывание косточек своим ближним было любимым времяпрепровождением бомонда, и уединение Джефри в Эдерингтоне лишь подкармливало сплетни. Шепотки о разводе носились по бальным залам и, в конце концов, достигли ушей Милти. Привыкший идти напролом, он, не теряя времени, бросился в особняк на Лестер-стрит и прямо спросил Розу, насколько правдивы эти новости.

— Я лично не думала о разводе, — заявила Роза. — Если начали распространяться слухи, то об этом думает ваш друг.

— Тогда это просто досужие сплетни, — объявил Милти с явным облегчением. — Если бы вдруг Джефри задумал подобное, никто бы никогда не узнал. Он никогда не обсуждает свой брак. Даже со мной. Убежден, кроме меня и вас самих, никто не знает, что это брак по расчету. И вы вполне терпимо уживаетесь. Я хочу сказать, что вы не устраиваете друг другу сцен!

Возможно, если бы Милти не был таким уверенным и прозаичным, Роза доверилась бы ему и рассказала о своей любви к Джефри и несчастье в браке. Но ее так много оскорбляли и унижали после свадьбы, что она внутренне сжималась, боясь нового отпора. В конце концов, Милти, прежде всего друг Джефри. И. потом, он только бы указал ей на очевидное: она не должна была выходить замуж за Джефри, если не готова была выполнить его условия.

Роза снова окунулась в круговорот светской жизни и, когда Джефри вернулся в город, принимала не менее трех-четырех приглашений в день, только чтобы не попадаться ему на глаза. Маркиз занялся парламентской деятельностью и спортом: боксировал, участвовал в гонках на колясках и тому подобном, проводя много времени в своих клубах. Так и продолжал существовать этот несчастливый союз.

Поскольку пара жила под одной крышей, плоды усердных трудов Элмо Сьюэлла умерли тихой смертью, и общество нашло новые темы для сплетен. Хотя бездетность злосчастного брака и, следовательно, отсутствие наследников у маркиза были весьма вероятны, Элмо Сьюэлл все еще оставался без денег и титула. Как бы ему ни хотелось, бесполезно было отправлять в ад ненавистного лорда Уайза. Леди Уайз, здоровая и полная сил, наследовала все. И, несомненно, чтобы досадить ему, она снова выскочит замуж и нарожает дюжину ублюдков, которые преградят ему путь к титулу и состоянию. Нет, первой должна умереть Роза, затем, вполне вероятно, скорбящий вдовец с небольшой помощью покончит жизнь самоубийством.

Наконец однажды утром, совершенно отчаявшийся Сьюэлл отправился навестить свою упрямую сообщницу. К его огромному раздражению, ему бесцеремонно заявили, что мисс Бартли-Бейкон нет дома, хотя он прекрасно слышал ее глупое хихиканье, доносившееся из гостиной. Элмо вернулся в свой экипаж и стал нетерпеливо ждать. Полчаса спустя с парадной лестницы спустился толстый и очень богатый лорд. С большим трудом грумы запихнули его в карету. Сьюэлл испытал мстительное удовольствие. Похоже, в лихорадочных поисках желанного титула милая мисс Бартли-Бейкон скатилась на самую последнюю ступеньку брачной лестницы, злорадно подумал он. Когда карета исчезла за углом, Элмо снова постучал в дверь особняка. Проскочив мимо изумленного дворецкого, открывшего дверь, он хладнокровно и решительно направился в гостиную. Шэрон и леди Лавиния, возбужденно что-то обсуждавшие, повернулись и уставились на него: Шэрон с высокомерным недовольством, а леди Лавиния — испуганно вскрикнув при виде незнакомца, ворвавшегося в ее гостиную без доклада.

— Должен поговорить с вами наедине, мисс Бартли-Бейкон, — объявил Элмо Сьюэлл, придерживая открытую дверь и тем самым прозрачно намекая леди Лавинии, чтобы та удалилась.

Дама начала было негодовать и протестовать, но Шэрон оборвала ее прежде, чем та успела высказаться и, вероятно, отказаться покинуть собственную гостиную по распоряжению неизвестно кого.

— Пожалуйста, сделайте, как он просит, мама Лавиния. Я вполне способна справиться с этим… ммм… джентльменом.

Шэрон и Элмо молча ждали, когда разгневанная пожилая дама исчезнет за дверью, которую гость довольно громко закрыл за ней.

— Как я понимаю, вас можно поздравить? — спросил он, насмешливо кланяясь.

— Да, — проговорила Шэрон, высокомерно вскинув голову. Она была сыта по горло этой безрезультатной игрой.

— Ах, Шэрон, Шэрон, — Сьюэлл покачал головой, будто сильно разочаровавшись в ней. — Должен ли я напомнить, что ваша свадьба никогда не состоится, если вы будете так холодно встречать меня?

— Делайте что, хотите, я вас не боюсь. Лорд Абернети слишком увлечен мыслью о юной красивой жене, чтобы поверить вашим сказкам.

— Может, вы и правы, но лондонский бомонд поверит. И как бы лорд Абернети ни жаждал юной плоти, ему приходится защищать честь очень древнего рода. Уверяю, если я за вас возьмусь, вы не дойдете до алтаря.

Шэрон побледнела как смерть и упала в кресло, прижав дрожащие пальцы к губам.

— Вы не посмеете, — прошептала она.

— Вы прекрасно знаете, что посмею. Но я снисходителен и прошу лишь еще об одном маленьком одолжении.

Шэрон опустила голову, не только признавая поражение, но и скрывая ненависть, светящуюся в ее глазах.

— Что теперь?

— Вы должны поехать к маркизу и продемонстрировать заботу о вашей новой подружке. Вы скажете ему, что малышка Роза связалась с дурной компанией и часто посещает заведение некоей Марты Раффл. И как решающий довод выложите, что она будет там сегодня вечером. Поздно вечером. Остальное предоставьте мне.

— Вы очень глупы, — процедила Шэрон. — Ничего не выйдет. Неужели вы не видите? Ему абсолютно безразлично все, что она делает! Вы ничего не выиграете, а мне эта грязь до смерти надоела.

— Не тренируйте на мне свой ядовитый язычок, — грубо оборвал ее Элмо. — Приберегите его для своих кавалеров. Или вы это сделаете, или никогда не станете леди Абернети. Я ясно выразился?

Шэрон не ответила, только в ярости смотрела на него.

— Отвечайте, — приказал он, сжимая ее запястье и выкручивая руку.

— Да… да, — прошептала Шэрон. — Но, клянусь Богом, я ненавижу вас больше, чем кого бы то ни было на этой земле.

— Как будто мне важно ваше мнение, — ухмыльнулся он, отбрасывая ее руку. — Просто выполните приказ. Помните: Марта Раффл, сегодня поздно вечером. Поедете к маркизу немедленно.

Сквозь слезы Шэрон смотрела, как он уверенно выходит из комнаты. Мысли ее лихорадочно метались. Да, она нанесет этот неприятный визит, пока не прошли гнев и страх. Джефри очень чуток и прекрасно различает притворство.

— Если я когда-нибудь выберусь из этой мерзости, — поклялась она себе, — Джефри может жениться хоть на королеве Аделаиде! Мне плевать!

Шэрон взбежала по лестнице, чтобы взять верхнюю одежду, и чуть не столкнулась в коридоре с леди Лавинией.

— Минуточку, дорогая, — остановила ее леди Лавиния с непривычной строгостью. — Я хочу обратиться к твоему здравому смыслу. Ты принимаешь этого человека — мистера Сьюэлла — без компаньонки. Неужели ты хочешь расстроить свою помолвку с лордом Абернети?

— Да что вы, мама Лавиния, он старый друг, — проворковала Шэрон.

— Ха! — отмахнулась леди Лавиния от ее слов. — Неженатый мужчина, который шепчется по углам с незамужней девушкой, не может быть другом. У меня есть обязательства перед твоей матерью. Так зачем же он приходил? И я не потерплю лжи.

— Лжи? — возмущенно повторила Шэрон, пытаясь выиграть время, чтобы подумать. — Я никогда вам не лгу! Просто именно мистер Сьюэлл способствовал моей помолвке с лордом Абернети. Вот и все.

— Неужели? И это все? — воскликнула леди Лавиния, обрадовавшись, что стычка прошла так гладко и ей представлено правдоподобное объяснение. — Тогда я понимаю, почему ты так ему признательна. Господи! Хотела бы я видеть лицо Джефри, когда он поймет, что потерял тебя навсегда. Как бы сильно ни любила я своего сына, не послушавшись меня, он совершенно запутал свою жизнь. Все эти сплетни о его жене!

Шэрон удивленно посмотрела на пожилую даму. Неужели леди Лавиния не понимает, что ее сыну все равно, станет Шэрон леди Абернети или не станет? Ну что ж. Кампания по завоеванию маркиза Эдерингтона закончилась полным поражением, помолвка с лордом Абернети вот-вот будет объявлена. Можно не церемониться со старухой.

— Знаете, леди Лавиния, — как бы, между прочим, заметила Шэрон, — вы потрясающе глупая женщина.

— Как ты смеешь! — задохнулась леди Лавиния, и обе дамы начали выяснять отношения с энтузиазмом уличных кошек. Вдруг Шэрон вспомнила о своей миссии и покинула возмущенную леди Лавинию, не дослушав очередного вопля.

Джефри еще не уехал в клуб, и Шэрон провели в роскошную гостиную: мебель и стены — ореховое дерево, обивка и шторы — малиновый шелк. В камине весело потрескивал огонь, отбрасывая блики на золоченую решетку и пилястры. К счастью, маркиза в гостиной не было. Шэрон взглянула в окно на низкое свинцовое небо. Цель визита стала казаться нереальной, и ей страстно захотелось просто встать и уйти и забыть обо всем. Но, поскольку это было невозможно, она сильно ущипнула себя за локоть, чтобы вызвать слезы.

Дверь открылась, и вошел Джефри. На нем был синий облегающий фрак, полосатый жилет, лосины и высокие начищенные сапоги с синими кисточками. Лицо еще сохранило загар после длительного пребывания в Эдерингтон-Харроу, и все же в глазах таились печаль и усталость. Или так казалось из-за сурового выражения лица. Как будто он хотел побыстрее отделаться от незваной гостьи и отправиться по своим делам. Шэрон он показался грозным противником. Вернулись дурные предчувствия, и она разразилась очень убедительными слезами. Несмотря на ее очевидное горе, Джефри не чувствовал ничего, кроме скуки, пока в неразборчивом лепете не уловил имя своей жены.

Он быстро подошел к Шэрон и резко поднял ее со стула.

— Роза! При чем тут Роза? — спросил он, держа рыдающую девушку за плечи и подавляя желание встряхнуть ее и заставить говорить яснее.

Усилием воли Шэрон взяла себя в руки. Лучше поскорее разделаться с неприятным делом и исчезнуть.

— Бедняжка Роза, — выдавила она, прижимая к глазам крошечный носовой платочек. — У нее появились дурные привычки и дурная компания. Она проводит ночи напролет в самых грязных игорных притонах.

Джефри отпустил ее так внезапно, что она плюхнулась обратно на стул.

— Абсолютная чушь, — холодно заметил он.

Шэрон вдруг испугалась, что он ей не поверит. Тогда Элмо Сьюэлл разрушит ее помолвку, и ей придется увядать в старых девах, поскольку репутация ее будет безвозвратно испорчена.

— Это правда! Клянусь! — воскликнула она. — Я точно знаю, что сегодня ночью вы сможете найти ее за ее привычным столом… в заведении М-Марты Раффл.

— Марта Раффл! Ну-ну. Вы принимаете меня за круглого идиота? Моя жена, может, и не всегда придерживается общепринятых норм поведения, но, безусловно, не станет посещать этот игорный ад. Там одни шулера и дамы полусвета.

— Но это правда! — заныла Шэрон. Отчаяние заставило ее чуть ли не поверить в собственную ложь.

Джефри сел, закинув ногу на ногу, и холодно оглядел гостью.

— Мне кажется, что, если бы Роза действительно позорила себя посещениями подобного заведения, вы бы радовались этому, а не огорчались. Вы можете сколько угодно притворяться передо мной, но я убежден, что во всем этом вздоре нет ни капли правды. Шэрон, откуда вдруг такая забота о бедной маленькой Розе?

Шэрон пустила в ход свое последнее средство. Она вытерла щеки и широко раскрыла прекрасные глаза.

— Я вижу, что не могу одурачить вас, Джефри. Дело в том, что этим самым утром я обручилась с лордом Абернети, и малейшая тень скандала, связанного с вами, ляжет и на меня. Ведь я живу у вашей матери и…

Ей можно было и не продолжать. Джефри живо вспомнил, как она жаждет титула и готова пойти на что угодно, лишь бы заполучить его. Ее эгоистичное заявление сразу сделало всю историю правдоподобной. Он угрожающе наклонился к ней.

— Ладно, Шэрон. Я поеду к Марте Раффл сегодня вечером. Если Роза окажется там, да поможет ей Бог, если же нет… тогда пусть Бог поможет вам, Шэрон.

Шэрон внутренне сжалась от его угрозы. Его глаза метали молнии, и она с ужасом осознала, что этот мужчина, вполне вероятно, может стать более грозным врагом, чем Элмо Сьюэлл. Как же она была права, когда думала, что с ним ей не справиться! Ее охватил неожиданный порыв рассказать ему правду, но он уже встал и звонил в колокольчик, чтобы ее проводили, и она не успела собраться с духом.