Нет розы без шипов

Глава шестая

Дождь снова поливал Лондон, омрачая настроение великосветской элиты. Однако, если ливню не удалось умерить энтузиазм Розы, с нетерпением ожидавшей своего первого бала, нельзя было сказать того же о Шэрон или леди Лавинии. Обе дамы задыхались в каменных стенах, страсти накалялись. Чайные церемонии стали скорее похожи на бои без правил, чем на приятное развлечение, и Роза, хотя и считала своим долгом посещать в это время хозяйку, страшилась часа, проведенного в компании одной или обеих женщин.

— И скажите мне, Роза… — леди Лавиния умолкла и уставилась поверх своей чашки и довольно длинного носа на девушку, — как так получилось, что ваш отец не обеспечил ваше будущее перед своей кончиной? Я имею в виду, не устроил ваш брак…

Брак, брак, брак, раздраженно думала Роза. Неужели ей никогда не избежать этой темы? Казалось, что все вокруг только о браке и говорят, особенно леди Лавиния и Шэрон. Тема замужества, так или иначе, возникала каждый Божий день. Розу эти разговоры крайне утомляли и раздражали, но она мило улыбнулась леди Лавинии.

— Возможно, отец не осознавал, что конец его жизни так близок, леди Лавиния, — ответила она.

— Вам было, сколько вы сказали… четырнадцать, когда он скончался? Едва ли подходящий для брака возраст, однако, чем раньше начать приучать девушку к обществу, тем лучше. Он должен был понимать это… будучи лордом и образованным человеком. Я имею в виду, он понимал, что вы вряд ли станете моложе, не так ли? — скорбно заметила леди Лавиния.

Шэрон хихикнула, с удовольствием наблюдая, как леди Лавиния пощипывает выскочку. Она не собиралась прощать Розу за то, что та пролезла в дом на Лестер-стрит со своей печальной сказочкой. Девчонка посмела сунуть нос не в свои дела и отвлекала внимание лорда Уайза каждый раз, как он оказывался поблизости. И вообще она взбаламутила и без того мутную лужу.

Роза поставила свою чашку и пригладила очаровательную муслиновую оборку на запястье. Ей очень хотелось вернуться к шитью. Еще так много надо было сделать.

— Роза, вы слышали меня? — напомнила леди Лавиния.

— Да, леди Лавиния, и я согласна с вами, вряд ли папа ожидал от меня невозможного. Вряд ли он думал, что я стану моложе, — подтвердила она, пытаясь отыскать какой-нибудь способ увести разговор от своей семьи. Слишком болезненная тема, чтобы делать ее предметом светской болтовни.

Но отвлечь леди Лавинию от намеченной цели было не так-то просто.

— Я полагаю, я даже уверена, что он оставил вам, своей единственной дочери, ту часть состояния, которая не переходит к наследнику титула, — она выдержала паузу, пока не дождалась утвердительного кивка Розы. — Правда, я сомневаюсь, что этого достаточно, чтобы обеспечить ваши преклонные годы.

Роза даже в самые грустные минуты едва ли считала свои семнадцать началом преклонных лет, но покорно ответила:

— Да, леди Лавиния, я получила небольшое наследство, но не думаю, что смогу прожить остаток своей жизни на эту скромную сумму.

И это совершенная правда, ибо если оставленные ей деньги были основной частью состояния отца, то он жил на грани бедности.

— Неужели он не учил вас хоть немного поощрять молодых людей вашего графства? Не мог же он ожидать, учитывая смерть вашей матери, что вы покорите лондонское общество… без покровительства какого-либо родственника или друга семьи? — продолжала разведку леди Лавиния, не дожидаясь ответов Розы. — Хотя сомневаюсь, что он рассчитывал на что-то лучшее для вас, чем местный священник или деревенский сквайр. Бесприданница, и в вашей внешности нет ничего особенного.

— Полно вам, мама Лавиния. Я думаю, вы не очень добры. Видите? Она совсем побелела, — пожурила Шэрон с хитрой улыбкой, противоречащей ее видимой заботе о чувствах Розы.

Роза гордо вскинула голову. Уж с этой стороны ей защита точно не нужна. И какой бы невзрачной ее ни считали, она наверняка может найти лучшего мужа, чем одетый в черное, поучающий с кафедры деревенский священник. Что ей делать — другой вопрос. Поскольку в наследство ей досталось только то, во что она была одета, и несколько вещиц, ценных лишь воспоминаниями, выбор ее весьма ограничен.

Ей хватило денег заплатить за проезд до Лондона, но желудок ее урчал от голода, когда счастливая судьба привела ее к порогу Лафи. Из маленького ателье фортуна швырнула ее в неизведанный мир, приняв образ доброго маркиза, пытавшегося сбежать от мегеры-матери и нежеланного внимания дебютантки той же сварливой породы.

— Искренне не понимаю, какое все это имеет значение сейчас. Я действительно разорена и вынуждена жить, полагаясь на великодушие совершенно чужих людей, пусть даже дальних родственников, — бесцеремонно ответила Роза. — Я могу только пообещать вам, леди Лавиния, что сделаю все от меня зависящее и, несмотря на прискорбную непримечательность, постараюсь прилично выйти замуж как можно скорее. Тогда кому-то другому придется думать о моем содержании в преклонные годы, не так ли? А теперь, если позволите, я удалюсь наверх, чтобы продолжить работу над платьем, скроенным для меня мадам Говард. Всего через два дня лорд Уайз заедет за мной ровно в девять часов вечера, и он просил, чтобы я была полностью готова к этому времени. Я также думаю, что он ожидает увидеть меня подобающим образом одетой.

Леди Лавиния нахмурилась и поджала губы, не одобряя ни дерзости ответа, ни напоминания о том, что Джефри, против желания матери, сопровождает на бал Розу, а не Шэрон. Прося Джефри проявить внимание к бедной девушке, она не думала, что ее просьба будет принята так близко к сердцу. Она также не ожидала, что Джефри предложит себя в качестве кавалера Розы на весь вечер. Что подумает высший свет, увидев, как маркиз Эдерингтон опекает никому не известную девицу? Милая улыбка Розы в ответ на хмурый взгляд лишь усилила неудовольствие леди Лавинии.

Шэрон насмешливо улыбнулась и с громким стуком поставила свою чашку на блюдце.

— Вы так важничаете, пытаясь представить себя тем, кем не являетесь. Бесхарактерная тряпка — вот кто вы такая. Как бесстыдно вы ходите на задних лапках перед лордом Уайзом! Скажите мне, Роза, вы не заменяете лакея его светлости? Вы не чистите ему сапоги?

— Нет, но только потому, что он пока еще не просил меня об этом, — мило ответила Роза, поднимаясь. — И на вашем месте, дорогая мисс Бартли-Бейкон, я бы постаралась более умело скрывать свои чувства. Иначе в свете поползут слухи, что вы ревнуете к девушке, которую некоторые считают ничем не примечательной.

— Ревную? К вам? Какая нелепость! — И Шэрон разразилась фальшивым смехом. — Мне нет нужды ревновать к кому-либо. У меня есть прекрасный кавалер на этот бал.

— Вот именно, — заявила Роза и вышла из комнаты с высоко поднятой головой, оставив обеих дам с раскрытыми ртами и вытаращенными глазами.

Роза пробежала три лестничных пролета, чтобы разрядить напряжение ярости. Удалившись в швейную комнату, она собрала бальное платье из шелка приглушенного розового цвета и опустилась на коврик перед камином. Пусть сейчас они мучают ее жестокими словами, но скоро все изменится… когда они поймут, что она, и никто другой, будет женой Джефри и маркизой Эдерингтон. Увы, если бы только это было на самом деле! Если бы только… Она погладила пальцы, вспоминая поцелуй маркиза, и отогнала непрошеные мысли.

Наслаждаясь прикосновением к тончайшему шелку, Роза прилежно заработала иголкой, подшивая, казалось, бесконечный подол пышной юбки, и потихоньку успокоилась. Все платья, заказанные маркизом, были аккуратно перевезены из мастерской мадам Говард. И никто до сих пор не вспомнил о воображаемой особе, для которой они первоначально предназначались. Те несколько платьев, что уже были закончены, теперь висели в гигантских шкафах ее гардеробной. Розу должны были представить обществу через ужасающе короткое время, и леди Лавиния предлагала нанять швею, чтобы закончить оставшуюся работу. Однако Роза постоянно отказывалась, пока леди Лавиния, наконец, не отчаялась и не отстала, назвав ее упрямой, как ослица. Роза не могла объяснить свой отказ, не нанеся хозяйке оскорбления, но, в память о Лафи, не могла позволить, чтобы прелестные платья дошивала другая портниха. Бомонд пренебрегал милой Лафи большую часть ее жизни, и Роза чувствовала, что, заканчивая эти платья, отдает покойной подруге последний долг.

— Так и думала, что найду вас здесь. Почему мне кажется такой естественной ваша любовь к иголочке? — подколола Шэрон, входя в комнату.

Она поцокала языком и покачала головой при виде Розы, сидящей на ковре в ворохе шелка.

Роза подняла голову, бесконечно раздраженная вторжением в свое убежище. Неужели им мало оскорблений за чаем? Роза нахмурилась и тут же подумала, что Шэрон явилась как раз затем, чтобы испортить ей настроение еще больше. Блондинка прошлась по комнате, трогая ткани, перебирая пакетики с кружевами, лежащие на столе. Роза следила за белокурой ведьмой, хотя ничего нового не видела. Она прекрасно понимала, что Шэрон ничем не угодишь, а потому и не собиралась ничего предпринимать в этом направлении.

— И что же привело вас в швейную комнату, Шэрон? Или вы забыли посчитать этажи, когда поднимались по лестнице?

— Мяу. — Шэрон изогнула пальцы наподобие кошачьих когтей. — Вообще-то, я пришла по дружбе. Не могу не посочувствовать вам. Когда у девушки нет ни дома, ни денег, она легко может попасть в беду, не так ли?

— Пожалуй, — согласилась Роза, снова склоняясь над шитьем. — И какой же совет вы хотите мне предложить?

— Я не уверена, что мое положение позволяет советовать вам, Рози, — признала Шэрон с очаровательной улыбкой. — Но думаю, это мне следует спросить: с какой целью вы сюда явились?

Роза подняла глаза на Шэрон. Вряд ли что-то хорошее получится из этого разговора, ибо она не могла поверить в то, что Шэрон Бартли-Бейкон способна проявить интерес к кому-то кроме себя.

— Целью?

— Ну да. Неужели вы собираетесь поселиться здесь навечно? Я хочу сказать, не ожидаете же вы, что леди Лавиния прижмет вас к груди, как вновь обретенную любимую родственницу?

Роза снова опустила голову. Неужели Шэрон явилась сюда по просьбе леди Лавинии? Эта мысль оказалась мучительной. Итак, совершенно ясно, что они обе считают ее нахалкой, посягнувшей на чужие права, колючкой под седлом лошади. Лошадью, естественно, следует считать лорда Уайза, которого они пытаются подчинить себе.

— Безусловно, я не думаю ни о чем подобном.

— В любом случае, какую тактику вы выбрали?

— Тактику?

— Да. Наверняка в вашей головке вертятся какие-то мысли?

— Я не тупая, и мысли у меня, конечно, есть, — ответила Роза и задумалась.

Что говорит ее сердце? Что она собирается делать? С какой целью она пришла к лорду Уайзу? Стать его любовницей? Найти в нем защитника? Обрести крышу над головой, одежду и средства к существованию, поскольку не смогла в такой ужасно короткий срок придумать ничего другого? Что бы она сделала, если бы у нее было больше времени? На это, казалось, был единственный ответ.

— Я воспользуюсь предоставленным мне временем и убежищем, чтобы получить приемлемое брачное предложение, — прямо сказала она. — Если мне не удастся выйти замуж, я стану искать место гувернантки или что-нибудь в этом роде и соответственно поселюсь в другом месте.

— Прекрасно изложено. Но получить предложение руки и сердца не так-то легко без длительной предварительной подготовки, — Шэрон отступила, рассматривая Розу и как бы прикидывая ее цену на брачном рынке. — Хотя я не возражаю, чтобы вы жили со мной и Джефри после того, как мы поженимся…

Роза подняла глаза, изумленная этим пренеприятным заявлением. Жить в одном доме с лордом Уайзом, женатым на другой женщине, особенно на этой женщине! Правда, учитывая, что ее помолвка с лордом Уайзом — обман, такая вероятность всегда оставалась. Растерявшись, Роза лишь пробормотала, заикаясь:

— Б-благодарю вас.

— Однако имейте в виду, что рады вам не будут, — лукаво улыбнулась Шэрон, явно не замечая в своих тирадах никаких противоречий. — Джефри очень великодушен, как вы уже заметили, но я уверена, вы понимаете, что я не могу требовать от него слишком многого.

Роза смотрела на нее, не веря своим глазам. Какая наглость! Намекать, что великодушием лорда Уайза она будет обязана лишь этой девице!

— Я думаю…

— Следовательно, — продолжала Шэрон, как будто ее не прерывали, — к концу сезона вы должны убраться из этого дома. Я ожидаю помолвки с Джефри со дня на день и хочу, чтобы свадьба состоялась до конца года. Даже леди Лавиния великодушно согласилась переехать, чтобы к январю я могла занять законное место хозяйки Лестер-стрит, 1.

Роза уже была сыта по горло наглостью блондинки. Она откинула шелк с колен и встала. Рыжий Вилли воспринял это как удобный повод для озорства и бросился в розовый ворох.

— Нельзя! Вилли, нельзя! — вскрикнула Роза, пытаясь вытащить кота, пока он не успел нанести ущерб тонкой ткани.

Шэрон повернулась к двери.

— Ну, поскольку я все разъяснила, мне больше нечего здесь делать. Желаю вам удачи в ваших поисках, — она снова нахмурилась. — Если хотите… если вам не удастся получить приличное предложение, я могла бы попросить моих друзей найти вам место… — Она явно не могла придумать, на какую должность у Розы хватило бы способностей. — Ну, вы знаете.

— Благодарю. Но от вас мне ничего не нужно.

Шэрон, удовлетворенная тем, что семена брошены в плодородную почву, выплыла из комнаты, предвосхитив язвительный отпор, который Роза явно была готова дать. Вообще-то, атака Вилли пришлась, кстати, поскольку Роза чуть не выпалила новость о своей помолвке с лордом Уайзом. Просто, чтобы заткнуть рот белокурой ведьме… слова которой так больно ранили — потому что в них было слишком много правды.

Сидя в фаэтоне, громыхавшем по Вестминстерскому мосту к особняку лорда Таунсенда, Джефри с искренним удовольствием и нежностью наблюдал за игрой чувств на возбужденном личике Розы. Она казалась старше, возможно, из-за строгой прически — черные блестящие волосы были скручены на затылке в изысканный узел, открывая совершенный овал лица и подчеркивая изумительный сиреневатый цвет глаз, опушенных густыми ресницами. Платье из дорогого розового шелка с замысловатыми складками лифа и глубоким декольте, обнажавшим нежные плечи, было произведением искусства. Глядя на ее оживленное лицо, он снова задумался над сомнительным положением, в которое ее поставил. Не ведет ли он себя по-скотски, вовлекая ее в подобный обман? После ее вспышки в парке он много размышлял над этим. До той минуты ни он, ни Милти не ожидали, что в ее прелестной головке могут зародиться несбыточные надежды, и она станет грезить, что, в конце концов, он действительно женится на ней. Мысль о том, что он попал из огня да в полымя, побуждала его бросить всю затею, пока не поздно. Пристальный взгляд Розы отвлек его от раздумий. Она изучала его так же, как он изучал ее.

— Что-то не так, дорогая? Надеюсь, мой галстук не развязался? Деминг потратил не один час, чтобы завязать его «a la sentimentale» note 3.

Он криво усмехнулся, не давая Розе никакого повода покраснеть, но она покраснела. Ее щеки разгорелись, и она опустила взгляд.

— Просто я думала, что вы сегодня очень красивы. Я… я понимаю, что леди не должна говорить такое своему кавалеру, но… — она подняла глаза на него и улыбнулась, слегка пожав плечами, — ваш костюм просто изумителен.

— Благодарю вас. Может, это и не принято, но всегда приятно слышать комплименты, — согласился Джефри. — Правду говорят, что сочетание черного с белым в официальном костюме и свинью превращает в щеголя.

Роза склонила головку к плечу и рассмеялась, в ее сиреневых глазах загорелись веселые искорки. Счастливое озорство, заигравшее на ее лице, убедило его в правильности своего великодушного порыва. И следует признать, что счастье этой девочки заразительно, оно рождает в нем давно забытую радость веселого приключения. Да, он совершенно прав — и подтверждением тому блеск ее изумительных глаз, — представляя ее обществу как свою будущую жену. Это очаровательное дитя должно быть всегда счастливо так, как сегодня.

В новом порыве великодушия он поклялся себе — и он скажет ей об этом при первом же удобном случае, — что сделает все возможное, чтобы эта счастливая улыбка никогда не сходила с ее лица. Он также убедит ее не бояться, что он станет добиваться физической близости, ибо у них просто фиктивный брак, удобное для всех соглашение. На его слово можно положиться.

— Роза, я очень хочу успокоить вас. Вы не должны бояться меня…

— Боже милостивый! — воскликнула Роза, удивленная его заявлением. — Я никогда не смогу вас бояться. Ведь вы сама доброта…

Джефри снисходительно улыбнулся.

— Однако вы очень молоды и находитесь в чрезвычайно уязвимом положении. Возможно, у вас недостаточно опыта, чтобы понять это. Я просто хочу уверить вас, что никогда не воспользуюсь…

— Никогда не воспользуетесь моим уязвимым положением, лорд Уайз, — снова прервала она. — Вы очень добры и великодушны, и…

— Пожалуйста, Роза, — он поднял руку, останавливая ее похвалы. — Выслушайте меня. Я хочу, чтобы вы поняли: я смотрю на эту помолвку просто как на выход из затруднительного положения для нас обоих, ибо моему положению действительно не позавидуешь.

— Да, пожив под одной крышей с мисс Бартли-Бейкон, я вполне понимаю, почему вы желаете избежать… — Роза осеклась, в ужасе осознав, с какой готовностью принялась поносить человека за глаза. Пусть даже такого отвратительного, как Шэрон.

— Но дело не только в Шэрон. Здесь семья, имя и долг… — проговорил Джефри, отворачиваясь к окну фаэтона. Когда он снова заговорил, его слова зазвучали необычайно отчетливо, как будто он повторял что-то, внушаемое ему с детства. — Наследники Эдерингтон-Харроу до сих пор представляли неразрывную линию старших сыновей, умевших достойно носить титул маркиза и имя Уайза. В семье давно сложилось мнение, что наследник, оставивший меньшее богатство, чем то, которое он получил, обесчестит имя.

— И вы боитесь, что станете таким наследником? — ласково спросила Роза, желая выяснить причину его задумчивости и по возможности помочь ему.

— Нет. Я давно превзошел так называемые «требования к успешному наследнику», но…

— Но? — отозвалась эхом Роза. Она никак не могла понять его затруднения. — Вас так тревожит настойчивое желание матери женить вас? Я уверена, что, если вы просто изложите ей свои взгляды на брак, она…

Джефри сухо рассмеялся.

— У моей матери, несмотря на деликатное здоровье, как бы помягче выразиться… сильный характер.

— Да, я заметила, — согласилась Роза, сочувственно кивая, и скорчила гримаску, не успев подумать, что он может обидеться.

Джефри рассмеялся и, наклонившись к ней, легко ущипнул за носик.

— Ну, как бы то ни было, я просто хочу, чтобы вы поняли: я не опасен для вас, милая Колючка. У меня нет в отношении вас никаких тайных замыслов.

— Да, я понимаю. Я все понимаю. Благодарю вас, — прошептала Роза.

Невидящими глазами она уставилась в окошко кареты и быстро замигала, пытаясь удержать грозившие пролиться слезы. Итак, он продолжает убеждать ее в том, что совершенно не заинтересован в каком бы то ни было постоянном союзе. Однако он ее явно любит, правда, всего лишь как ребенка или комнатную собачку. Она глубоко вздохнула. Может, это глупо, но она решительно влюбилась в этого замечательного маркиза. И ей было очень больно всей душой желать того, что никогда не будет принадлежать ей.