Оберег воплощения (СИ)

Эпилог День солнцестояния

Усадьба лорда Арроганса

Четыре месяца спустя

Ёль

В день солнцестояния, в дверь нашей усадьбы постучали. Я не придала этому значения, ведь никого не ждала, а гости и рабочие партнёры отца приезжали постоянно.

Лишившись возможности ходить, он ушёл со службы у лорда Феринели и теперь пытался поднять на ноги собственное имение.

Мать просила меня спуститься в холл три раза. На четвёртый она заявила, что невоспитанный нахал не желал уходить, пока не увидит меня. Пришлось пожалеть родных и побороть своё стремление к уединению. Нехотя спустившись со второго этажа, я замерла при виде человека, что покачивался с пятки на мысок возле входной двери. Его жёлтые глаза смотрели на меня, а уголки губ приподнялись в очаровательной ухмылке.

Прай в один миг замер на какое-то время, а затем медленно вытянул из-за спины руку. На его ладони лежал оберег.

Мой оберег, сплетённый в тот роковой день перед нашей первой встречей. Тот самый, что я отвергла в столовой дворца полгода назад. Ягоды на нём сморщились и увяли, тонкие листики пожелтели и осыпались, осталась всего пара, но это был он. Наглец хранил его всё это время и явился на порог нашей усадьбы, заявляя свои права на меня.

Я медленно подошла ближе, но опомнилась и застыла в паре шагов от него, уставившись на сплетённый круг из веток.

— В этот раз ты же не будешь отпираться? — нагло спросил Прай, словно не было этих месяцев, и он не заявился без приглашения на порог моего дома спустя столь долгий срок.

— Ты опоздал, я замужем, — соврала я и резко подняла взгляд на мужчину.

— Вру-нья, — обозвал меня он, произнеся это слово по слогам. — Крейн следил за тобой для меня. Соберись ты замуж, я появился бы здесь раньше.

— Ты знаешь Крейна? — удивилась я.

— Конечно знаю. Он не рассказал, что вместе с тобой спас и моего брата, истекавшего кровью на той улице? И сообщил ему, где тебя искать. Таверна «Розовый пони», надеюсь, не ты выбирала место? У них отвратное пойло, а я торчал там двое суток возле твоей кровати.

Замахнувшись, я ударила наглеца ладонью по лицу, а он только удивлённо поднял брови.

— А чего ты ждал спустя столько времени? Что я брошусь тебе на шею? — рявкнула на него я.

Меня переполняла злость, но не на него, а на Крейна, ведь тот ни словом не обмолвился об этом.

— Типа того. Я не знал, чувствуешь ты ещё что-то ко мне после тех слов, но решил испытать удачу и принял приглашение явиться сюда.

— Чувствую ли? Крейн слышал, как ты… — я запнулась. Прай опустил голову и внимательно посмотрел на меня. — Ты попросил его это сказать! — догадалась я. Почему мне ни разу не пришло в голову, что переболевший мог соврать или сговориться с ищейкой? Что они могли познакомиться за те дни?

— Нам с тобой было нужно время, Ёль. Со смертью воплощений триады ты лишилась своих сил, и с меня спало твоё влияние. Я не знал, где мои чувства, где воспоминания о них, а где, то, что я испытывал не по своей воле. Я знал, что когда ты очнёшься, то найдешь способ растолкать толпу и пробиться ко мне, но я хотел разобраться в себе вдали от тебя и понять, что я чувствую. Я попросил Крейна наговорить тебе гадостей от моего имени и прошу за это прощения, но так было надо. Я попросил его оберегать тебя и сделать всё, что ты велишь. Ещё и заплатил ему, немало заплатил. Тебе тоже следовало побыть без меня и понять себя.

Я ещё раз замахнулась и ударила его по щеке. Мужчина печально улыбнулся.

— Я умерла за тебя, я прекрасно понимала себя! — я почти кричала, но вовремя осеклась. Взгляд скользнул на заткнутые уши ищейки, и волнение слегка отступило.

— А вот мне потребовалось время, чтобы понять, что мои чувства не были твоим внушением. Что ты не заставляла меня хотеть тебя. Только не отпускать или что-то в этом роде. Я так и не понял, что именно. Весь путь в Митл я был в напряжении если не видел тебя, если не мог прикоснуться. Вслушивался в звуки и искал именно твой голос повсюду. На осознание своих чувств у меня ушло много времени.

— Тебе потребовалось на это пять месяцев? — прищурившись, спросила я.

— Нет.

— И почему тогда пришёл сейчас, а не раньше?

— Было много дел. Суд над Сони, выборы нового пилата корпуса, инструктаж и присяги, — он поморщился, словно воспоминания об этом были неприятны. — А потом мне написал твой отец. Сообщил, что ты добралась до дома, но он беспокоился за тебя. Он пригласил меня, но велел сделать всё правильно. Чтобы было как надо. Иначе грозился переехать меня своим модным креслом на колёсах.

В этот миг моё сердце рухнуло. Его подхватил ветер и окутал обволакивающей теплотой, вынуждая замедлиться и начать пропускать удары. Улыбка на лице наглеца стала шире, он прекрасно слышал этот стук. Я собиралась обвинить Прая во вранье, ведь мой папа сразу сказал, что не одобрял моего выбора, но где-то в недрах дома скрипнула половица и защёлкнулась дверь. Такой звук издавал только замок кабинета отца.

Переведя взгляд на плетение из веток, что так и лежало на ладони мужчины, я нервно сглотнула и вцепилась пальцами в юбку платья.

— Мой отец никогда не одобрял тебя!

— Это да, невзлюбил с первой минуты. Иногда ради счастья тех, кого они любят, люди готовы поменять своё мнение и отношение ко многим вещам. Он смирится с таким ничтожеством, как я в виде зятя.

У меня не нашлось слов, которыми я могла бы это опровергнуть.

— Чтобы было правильно, — усмехнулась я. — По правилам Гебирда? — приглушённо спросила и кивнула на оберег.

Мой голос дрогнул, но мужчина точно услышал меня. В глазах Прая блеснуло солнце из ближайшего окна. Благоговейный трепет из взгляда никуда не делся, он всё ещё был там при виде меня.

— Хитрая, несносная девчонка, совсем страх потеряла, да? Я пришёл в надежде на приятную ночь, чтобы с рассветом тебя покинуть, а ты решила охомутать меня с концами?

— Невыносимый… — я снова замахнулась для третьей пощёчины, но в этот раз рука мужчины остановила мою, взяв за запястье. Его пальцы аккуратно прошлись по коже, а у меня чуть не подкосились ноги от прикосновений этого наглеца. Жёлтые глаза с вызовом смотрели на меня. Это же Прай, что ещё я хотела от него услышать? Признания в любви красивыми словами? Он на такие неспособен!

— Зачем мне одна ночь счастья, когда я могу обладать им всю жизнь, если обрету тебя навсегда? Какой бы короткой она ни была, ведь я всё ещё переболевший кусок дерьма, и стоит новым воплощениям найти друг друга, объединиться, и это убьёт меня. Их я уже не смогу влюбить в себя ради спасения. Хотя разница всего в тридцать лет…

— Ты… — я задохнулась от негодования и возмущения, но подходящих слов так и не нашла.

— Конечно по правилам Гебирда. Иначе я бы не стал ждать рискуя, что тебя уведут у меня из-под носа. Ехать сюда до ужаса долго, а Крейн ведь тоже поглядывал на тебя, и он куда ближе.

— А жить мы где будем? Мой отец выгонит тебя отсюда, несмотря на своё письмо, — опомнилась я и обернулась, но холл усадьбы был пуст. Вся семья словно специально решила не подглядывать за нами. Даже мама, открывшая мужчине дверь, незаметно скрылась в одной из комнат. Должно быть, она знала, что он приедет, раз всё затеял папа.

— Я заберу тебя в Митл, — наглец говорил серьёзно. В голосе не слышалось ноток озорства.

— В казарму? — я приподняла брови в удивлении.

— Я теперь пилат, если ты не в курсе. У меня своя спальня. Правда, на третьем этаже.

— Третий этаж? Ты же знаешь, я выше второго не полезу!

— Ты отдала за меня всё, что у тебя было — свою жизнь, а на третий этаж не полезешь? — рассмеялся этот невыносимый мужчина.

— Не полезу, — отрезала я и топнула ногой.

— Я зашторю окна, ты не будешь видеть, что там третий этаж.

— Я буду это знать!

— Поверь, у тебя не будет времени на мысли об этом, — он медленно поднёс мою руку к губам и поцеловал ладонь. Мои глаза закрылись от наслаждения, а из горла чуть не вырвался стон. Как же я скучала по нему… — Но если для тебя это настолько важно, я готов переехать на второй.

— Правда?

— Ну да, в ту маленькую библиотеку. Боюсь, что одна кровать займёт там всё свободное место.

— Ладно, и третий сойдёт, — согласилась я, представив комнату, в которой впервые разговаривала с пилатом Сони, занятую огромной кроватью.

Побороть страхи — это всегда трудно. Но если для человека что-то действительно важно, он готов пойти на многое, даже на битву с самим собой. Крейну не удалось сделать этого, но были те, кто способен на такое. Я отдала Праю слишком многое, чтобы отступать из-за одного этажа.

— Так каков твой ответ? — одними губами спросил он.

— Это мой оберег…

Мужчина обнял меня и притянул к себе. От него пахло потом, лошадью и пылью. Он явился сюда только спрыгнув из седла, не заботясь о своём внешнем виде. Сквозь эти ароматы просачивался мой любимый запах дыма и костра. Стоило уверенным рукам коснуться моего тела, и по нему растеклась будоражащая волна. Воспоминания о времени, что мы провели вдвоём, заставили меня трепетать в его объятиях.

Я не реагировала так на Крейна, ведь не была от него без ума, а от этого человека у меня вырастали крылья и всё остальное отходило на задний план.

— Ну, вот и всё, — он хищно улыбнулся, — теперь ты только моя. Больше никаких поцелуев с другими. Крейна прощу только потому, что он спас тебя.

— Когда он успел рассказать тебе?

У меня болели щёки от того, насколько широкой стала улыбка после его слов. Разве человек может быть так счастлив, как в этот миг была я?

— Я пилат ищеек главного города церкви святой триады, ты думала, от моего внимания хоть что-то могло ускользнуть? Вот даже целовать тебя не буду, пока рот с мылом десять раз не помоешь, — посмеялся Прай.

— Невыносимый…

Но тут он, несмотря на свои слова, прижался к моим губам, а я растаяла в его объятиях и растворилась в поцелуе наглеца. Когда он оторвался от меня, то прошептал:

— Раз уж спасла, люби таким, какой есть, и наслаждайся.

Записи Трея Вайзенкайнда

'Я был рад, что ошибся. Ошибся в Прае и его мотивах. После всего, через что Иоланте Арроганс пришлось пройти, она заслуживала второго шанса. Заслуживала стать частью нашей семьи. Заслуживала счастья в этом мире. Я не уверен, что могу сказать тоже про Прая, но это был её выбор. Она так решила, и ей с ним жить.

Иногда у людей сносило крышу от кого-то одного, того самого, единственного человека, кем бы он ни был. И без него они не ощущали ничего вокруг, не замечали других и не видели смысла в жизни. Они думали только о любимом, от встречи до встречи, от взгляда до прикосновения, и всё остальное для них было покрыто серой пылью.

Их встреча была уготована самими божествами, ведь как ещё объяснить, что накануне дня солнцестояния Праю в затылок прилетел именно её оберег.'