Однажды ты станешь моей

Глава 14. Хейден

Я прикрываю глаза от полуденного солнца, заливающего салон автомобиля через лобовое стекло, и делаю глоток кофе.

К сожалению, этот напиток не из «Сахарного кубика». Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не пойти туда. Из-за неистового желания увидеть Калисту я избегал это кафе.

Она уже разрушила мне психику гораздо больше, чем я готов признать.

К тому же я решил дать ей время, чтобы она увидела, как нуждается в моей помощи. Она умная девушка и неизбежно придет к этому выводу, хотя, возможно, мне и потребуется немного подтолкнуть ее к нему.

Своими ночными визитами.

Я внимательно оглядываюсь вокруг. К сожалению, «СиЗ» – это заведение, предназначенное для ночных развлечений, поэтому я вынужден встретиться с его управляющим до захода солнца. Я предпочитаю оставаться под покровом ночи, но мне не составляет труда вершить справедливость, когда судьбе угодно.

Джим отпирает входную дверь. Даже на расстоянии я вижу, что его рубашка мятая, а джинсы в пятнах. Обществу от этого человека нет никакого прока. Оно ничего не потеряет.

Выждав немного времени, я выхожу из машины и направляюсь к черному входу. Я быстро открываю отмычкой дверь, потому что не хочу, чтобы кто-то заметил, как я ошиваюсь возле этого заведения, и поворачиваю ручку. Оказавшись внутри, я запираю дверь. В помещении все не так, как было накануне вечером: нет посетителей-дегенератов, громкой музыки и снующих туда-сюда официанток.

Технически Калисту можно считать одной из них, хотя она проработала здесь не больше пятнадцати минут. Может, десять. Могло быть гораздо меньше, если бы разбирательство в суде не затянулось. Чертова дневная работа.

Не важно. Она больше не переступит порог этого места. Если все пойдет по плану, никто не переступит.

Я подхожу к бару, достаю стакан и почти пустую бутылку дешевого виски. Обычно я такое не пью, но, если копаешься в мусоре, не приходится удивляться найденным помоям. Вылив приличное количество на стойку, я наполняю стакан и делаю небольшие глотки в ожидании того, кто вот-вот выйдет из подсобки.

Джим выходит и останавливается как вкопанный, когда видит меня. Когда я встречаюсь с ним взглядом, он бледнеет.

– Эй, вам сюда нельзя, – говорит он. – Как вы сюда попали?

– Присоединишься? – Я поднимаю свой наполовину полный стакан. – Хотя тебе придется найти себе что-то другое, потому что я вылил все из бутылки.

Он настороженно смотрит на меня, не в силах скрыть подозрительность, которая отражается на его лице.

– Да, конечно.

Я провожу пальцем по краю стакана, сохраняя неспешность и сдержанность своих движений. Он наливает себе стопку водки и, стукнув ею по стойке, опрокидывает в себя. Я поднимаю свой стакан, глядя на него, и затем делаю длинный глоток.

– Спроси, что мне нужно, – говорю я.

– Да ладно, мужик. Не понимаю, о чем ты.

Я предостерегающе цокаю языком, и он вздрагивает от резкого звука.

– Джим, – растягиваю я его имя. – Спроси, что мне нужно.

– Что вам нужно? – спрашивает он беспомощным голосом. Как будто ему сложно дышать.

– Ты знаешь, что, – говорю я. – А теперь скажи. Я хочу услышать это от тебя.

– Если я скажу, вы уйдете?

Я киваю.

– Даю слово.

– Хорошо. – Он сглатывает, и его кадык дергается. – Ну, дело в том, что я на самом деле не нанял ту девушку. Когда вы ушли, я понял, что у меня нет ее номера телефона, и я не могу связаться с ней и сказать, чтобы она не приходила. Мак не знал о нашем… договоре, – говорит он, запинаясь на последнем слове. – Поэтому он разрешил ей начать смену. Этого не должно было произойти.

– Понятно.

Он встречается со мной взглядом. Видя надежду в его глазах, меня тянет улыбнуться.

– Я рад, что вы понимаете, – говорит он.

– Во-первых, это не было договором. Иначе это бы означало, что мне нужно твое согласие. А мне оно определенно не нужно. Во время нашего предыдущего разговора мы пришли к взаимному пониманию двух сторон и обозначили возможные последствия. Однако, учитывая твои действия, ты, кажется, считаешь их нереальными.

Я делаю глоток.

– Даже при твоем невысоком интеллекте я считал тебя достаточно сообразительным, чтобы внять моему предупреждению. Моя ошибка. Или, может быть, я недостаточно ясно выразился?

– Нет, конечно, нет. – Джим вытягивает руки вперед, вжимая голову в плечи. – Я все понял. Просто все пошло не так. Посмотрите.

Он ныряет под стойку. Я машинально хватаюсь за пистолет и поднимаю его, чтобы прицелиться. Когда он выныривает с рюкзаком Калисты в руке, я тут же прячу оружие.

– Вот, – говорит Джим и осторожно, чтобы не задеть пролитый спирт, кладет рюкзак на стойку между нами. – Она его оставила.

Я опускаю голову в знак признательности, но не прикасаюсь к рюкзаку. Если этот идиот думал, что вернет рюкзак Калисты и тем самым уменьшит мой гнев, он еще тупее, чем мне показалось. Еще одна ошибка с моей стороны.

Я вдруг понимаю, что вообще стал часто ошибаться с тех пор, как в моей жизни появилась Калиста. Она завладевает моим сознанием, оставляя в нем только инстинкты и лишая меня привычной утонченности действий и предусмотрительности, к которым я так привык.

– Мы все выяснили? – спрашивает Джим. Он облизывает губы, наливает себе еще стопку и быстро опустошает ее. – Я разговаривал с посетителем, с которым вы… разобрались вчера вечером, и он согласился не выдвигать обвинений, так что все в порядке. Все хорошо, что хорошо кончается.

Я наклоняю голову.

– Ты закончил со своим враньем?

– Что?

– Да ладно, Джим. Мы оба в курсе, что ты не только нанял мисс Грин, ты еще и планировал трахнуть ее.

Краска сползает с его лица, несмотря на алкоголь, разгорячивший его кожу. Он делает шаг назад, побледнев и распахнув глаза так, что я могу ясно видеть его расширенные зрачки. По мне пробегает волна удовольствия, когда я вижу ужас в его глазах. Именно из-за него я все еще здесь, а он все еще жив. Пока что.

Думаю, можно сказать, что мне нравится играть со своими жертвами перед их смертью. Как дым поглощает кислород, так и я поглощаю их страх, подпитываясь им. Некоторые даже называют меня Мрачным Жнецом. Такое прозвище мне подходит. Если человек видит меня таким, то это определенно потому, что я пришел забрать его жизнь.

– Это неправда, – говорит он. – Я уважаю всех женщин.

– Я читал твои сообщения. Игра окончена. Извинись.

Джим хмурит брови и раздумывает, говорить ли мне правду. Что он решит – не важно. Я вытяну из него правду, даже если для этого придется содрать с него кожу. Вероятно, он замечает недобрый блеск в моих глазах, который я и не пытаюсь скрыть. Это объясняет его повиновение.

– Я сожалею об этом, ладно? Она так чертовски сексуальна, я не смог устоять.

Мой вскипающий гнев уже готов перелиться через край, и я его с трудом сдерживаю. От необходимости убить этого ублюдка меня начинает трясти, и хочется что-то предпринять. Чтобы справедливость восторжествовала, да. Но еще больше я хочу, чтобы он мучился. Сильно.

– Хочешь сказать, ты сам не заметил? – спрашивает он. – В смысле, ты же поэтому здесь, да? Потому что ты хочешь, чтобы она была твоей?

Я опускаю голову в знак согласия.

– Безусловно.

Он сжимает и разжимает кулаки, адреналин берет над ним верх. В плане реакции «бей или беги» он явно предпочитает последнее. Ему не повезло, потому что мне нет равных в первом.

– Слушай, приятель, я очень сожалею обо всем этом. – Он подходит к стойке, кладет руки на нее и умоляющим взглядом смотрит на меня. – Почему бы вам с ней не прийти сюда сегодня вечером, и я угощу вас?

Я делаю глоток виски.

– Что скажешь?

Наши взгляды встречаются над ободком моего стакана. Быстрым размашистым движением я ударяю им о край барной стойки. Остатки виски выплескиваются на деревянную поверхность и стекают на пол, но звук бьющегося стекла перетягивает внимание на себя. Осколки разлетаются по стойке бара, словно бриллианты, и остается только один кусок стекла с заостренным краем.

Я вонзаю его в руку Джима.

От силы моего удара стекло рассекает сухожилия и кость и останавливается, лишь вонзившись в дерево под его ладонью. Кровь хлещет. Он кричит от ужаса, и его крик отражается от стен зала – восхитительный звук.

– Какого хрена?! – кричит он.

Потом он продолжает демонстрировать свою глупость, пытаясь отдернуть руку. Но понимает, что она крепко прибита стеклом к стойке. Кровь хлещет сильнее, стекая по его пальцам и скапливаясь лужей на деревянной поверхности.

Я достаю из кармана зажигалку. Джим замирает, когда вслед за тихим щелчком появляется пламя, танцующее от моего дыхания.

– Я тебя предупреждал, – говорю я. – Я дал тебе шанс отойти в сторону, а ты им не воспользовался. И даже решил, что можешь взять то, что принадлежит мне. Трахать то, что принадлежит мне. И за это ни один дьявол в аду и ни один бог на небесах тебя не спасет. Гори, ублюдок.

Мановением руки я соединяю пламя с пролитой жидкостью, и оно охватывает деревянную поверхность. Огонь лижет стойку бара и кожу Джима. Воздух наполняется дымом и его криками о помощи. Он посылает мне проклятья, пытаясь вытащить стекло из дерева, к которому он пришпилен, пока огонь разгорается вокруг него.

Я стою и смотрю, разрешая себе несколько секунд насладиться зрелищем, а потом разворачиваюсь и ухожу.

С улыбкой на лице.