Однажды ты станешь моей

Глава 33. Хейден

Мне нужно гребаное чудо.

Жизнь с Кэлли под одной крышей и сон в одной постели без возможности дотронуться до нее требуют потустороннего вмешательства.

Я направляюсь к себе в кабинет, все еще ощущая прикосновение к ее телу на своих руках. Неведомый мне до сих пор голод борется со здравым смыслом, пытаясь подтолкнуть меня к краю, чтобы я упал во тьму.

Которая вынудит Кэлли бежать от меня. Снова.

Я вижу дверь в кабинет и, закрывая ее за собой, захожу внутрь. Не хочу, чтобы Кэлли видела меня до тех пор, пока я не соберусь. Возможно, для этого мне придется трахнуть себя.

Чтобы не трахнуть ее.

Я усаживаюсь в кожаное кресло и хватаюсь за край стола, приводя в порядок мысли. Теперь, когда я знаю название клиники, в которую Кэлли обратилась той ночью, я раскрою ее секреты. Ни один из них не повлияет на мои представления о ней.

У Калисты Грин могут быть все возможные человеческие недостатки, но для меня она идеальна.

Я достаю телефон и звоню Заку. Он отвечает на первом же гудке, и напряжение в моем теле немного ослабевает. Он бы пожалел, если бы заставил меня ждать сегодня, когда информация, которую я искал, уже в пределах досягаемости.

– Приветствую, капо[4], – говорит он. – Чем могу помочь в столь поздний час?

– Мне нужно, чтобы ты прочесал каждый файл за двадцать четвертое июня в частной клинике «Первоклассные медицинские услуги». Калиста должна быть там.

– Вам перезвонить или вы подождете, пока я ищу? Это недолго, раз уж вам известно точное место.

– Я подожду.

Я не слышу ничего, кроме стука пальцев по клавиатуре. И движения воздуха от моего тяжелого дыхания.

Неразгаданная тайна прошлого Кэлли преследовала меня с того самого момента, когда я захотел обладать ею. Я потерял сон, думая о том, что могло с ней произойти. Что бы там ни случилось, это, должно быть, что-то душераздирающее, если оно провоцирует панические атаки.

– Грин женщина, и ей двадцать с небольшим, – бормочет Зак себе под нос. – Какой, по-вашему, у нее вес и рост? – Я отвечаю ему, и он продолжает: – Не знаю, кто там заполнял этот файл, но он явно не очень умный, – говорит Зак. – Сомневаюсь, что он сорокалетний мужчина такого же роста и телосложения, который поступил в клинику с синяками на шее.

– Ты уверен, что это ее файл? – Когда Зак ничего не отвечает, я прочищаю горло. Обычно этого достаточно, чтобы поторопить его, но не в этот раз. – Зак?

– Мистер Беннетт, вам это не понравится.

У меня сводит зубы от его формальностей. Если до этого момента я ничего не опасался, то теперь точно чертовски насторожен.

– Просто скажи, что там.

– Я вполне уверен, что это ее файл, – медленно говорит он. – И здесь сказано, что в ее крови был обнаружен высокий уровень ГГБ[5].

– Ты уверен? – Если Зак подтвердит свои слова, я кого-то точно убью на хрен. Но сначала он будет долго мучиться. – Просто поясню, что от твоих слов зависит чья-то жизнь.

Зак шумно выдыхает.

– Я на девяносто девять процентов уверен, что Калиста Грин получила большую дозу наркотика для изнасилования.

– Отправь мне этот файл, – говорю я, чеканя каждое слово.

– Отправлено. Мистер Беннетт… Мне очень жаль.

Зак сбрасывает звонок. Он так никогда не делает в разговоре со мной, но, должно быть, в этот раз он почувствовал исходящий от меня всепоглощающий ужас. Телефон издает звук входящего сообщения, и я быстро открываю приложение. Мне нужно увидеть собственными глазами то, что разум стремится отрицать.

Медицинская запись, простое сочетание черных букв на белом фоне появляется на экране как издевка над моим рассудком. Сердце бьется неровно, предчувствуя ужас или что-то еще похуже, пока прошлое Калисты страница за страницей разворачивается передо мной. То прошлое, в котором она, накачанная наркотиками, вся в синяках, лежит на полу в кухне…

Было ли сексуальное насилие?

При мысли о нем я бледнею, а к горлу подкатывает желчь. Я сглатываю ее и делаю глубокие вдохи, заставляя себя продолжить. К тому моменту, когда я прочитываю записи до конца, я обливаюсь потом и дышу тяжело и поверхностно.

А потом я сгибаюсь пополам, чувствуя чужую боль.

Кэлли, женщина, которая в жизни хочет лишь одного – помогать другим, пострадала от жестокого насилия. Шансы на то, что обошлось без изнасилования, слишком малы, чтобы служить утешением.

Меня захлестывает такая ярость, какой я никогда раньше не испытывал, она застилает мне глаза кровью. Я хватаюсь за край стола, и каждая мышца напрягается от желания убивать. С хриплым рычанием я срываюсь с кресла, откидывая его назад, и оно врезается в стену. Бумаги взлетают в воздух, словно листья, подхваченные ветром, а ножки стола скрежещут по полу, когда я откидываю его в сторону, и мои руки горят от напряжения.

Но этого мало. Мало, чтобы унять ярость внутри меня, которая увеличивает давление с каждой секундой и ищет выхода в разрушении.

Я резко разворачиваюсь, хватаю кресло и отшвыриваю его. Оно звучно ударяется о камин, оставляя трещины на мраморе. Я хватаю книги с ближайшей полки и запускаю ими в стену. Они обрушиваются с глухим звуком, на который я едва обращаю внимание, вытаскивая еще стопку. И еще.

Разгром продолжается до тех пор, пока комната не отражает тот хаос, который творится внутри меня. Моя грудь тяжело вздымается, а по позвоночнику струится пот, я стою посреди руин, мой взгляд неистово рыщет в поисках того, что еще можно уничтожить. Раздается негромкий стук в дверь, за которым следует голос Калисты. Голос ангела, а я сейчас сам дьявол во плоти.

– Хейден? Ты в порядке?