Однажды ты станешь моей

Глава 25. Хейден

Ранее, тем днем…

Калиста Грин прорвалась.

Через каждый барьер.

Каждую стратегическую защиту.

Каждую часть меня, которую я скрывал.

Она увидела меня. Открывшегося и эмоционально уязвимого, увидела те слабости, которые я в себе презираю, и все же осталась. Не насмехаясь надо мной, или, что еще хуже, не жалея меня. Нет, она проявила сострадание.

То, чего мне не хватает.

То, чего я хочу еще больше.

Но только от нее.

И хотя Калиста самая красивая женщина из всех, кого я встречал, именно ее забота и нежность привлекают меня больше всего. Именно они притягивали меня с самого начала, несмотря на мои попытки снова и снова освободиться от нее. Несмотря на все мои усилия, я продолжаю желать того, что могу получить от мисс Грин, с неистовством, которое опустошает меня все больше с каждым днем.

С каждым часом.

С каждой долбаной секундой.

Именно это желание подтолкнуло меня броситься успокаивать ее, когда она была у меня в кабинете. И это в рабочее время. Раньше такого не было.

Я думал, что паническая атака Калисты вызвала у меня автоматическую реакцию, засевшую во мне из-за событий моего прошлого. Но нет. Я хотел помочь ей.

Как бы я ни был озадачен своим поведением, удовольствие, которое я получил, смутило меня еще больше. Не было никакого отвращения. Более того, я наслаждался тем, что обнимаю и успокаиваю Калисту.

Это зародило чуждое мне до сих пор ощущение спокойствия.

И я хотел остаться в нем навсегда, если бы только она не ушла.

Я стал зависим от нее. Я осознал это и больше не стану отрицать. Но с чем я не могу смириться, так это с моей потребностью в этой женщине. С тем, насколько она сильна.

Насколько всеобъемлюща.

Она лишила меня контроля. Словно водоворот, она затягивает меня, заставляя забыть о моих целях и стремлениях, даже о жажде справедливости. Все вокруг исчезает, остается лишь Калиста.

Я никого не убил со дня похорон ее отца.

Ну, кроме Джима. Но это было для нее, а не для меня.

Правила поддерживают закон и порядок, благодаря им хаос не выходит из-под контроля, а преступники несут наказание. Система правосудия не всегда справедлива, поэтому я не считаю необходимым руководствоваться лишь ею. У меня есть собственные интересы.

Как и собственный кодекс. Они вместе поддерживают мое здравомыслие, обеспечивают стабильность и дают мне ориентиры. А еще они служат предостережением, отголоском моего прошлого. Событий моего детства, вонзающихся в меня словно лезвие ножа, отсекающее проявления слабости с каждым ударом и с каждой каплей пролитой крови.

И все равно моя потребность исправить пороки общества не заводит меня, не зажигает меня так, как Калиста может сделать одним своим взглядом. А когда она улыбается…

Черт. Побери.

Я бы сделал все, что угодно, лишь бы она на меня так смотрела.

ЧТО УГОДНО.

Я опускаю голову и массирую виски, надавливая на череп со всей силы, будто это избавит мой разум от беспокойных мыслей.

Это не помогает. Ничто не в силах помочь.

Кроме ее присутствия рядом.

Даже осознавая это, я хочу оттолкнуть Калисту подальше. У меня много секретов, но я раскрыл тот, который для меня важнее всего. Тот, который тяготит меня больше остальных.

Про мою мать, зависимую от наркотиков.

Про мою причину вершить правосудие.

Про мою причину убивать.

Я открываю ящик стола, достаю крошечную вещицу и кладу ее перед собой. Она круглая и белая, обычная таблетка, которая предназначена лечить головную боль и другие незначительные недомогания. Вот только это транквилизатор с неизвестным составом, воздействующий примерно как препарат, которым накачивают жертву с целью дальнейшего изнасилования.

На ней изображена звезда с исходящими от нее лучами, которая, возможно, должна символизировать эйфорию или мгновенное облегчение. Но для меня это взрыв. Словно взрыв бомбы, эта маленькая таблетка унесла жизнь моей матери.

И виновник не был найден.

С каждым годом становится все сложнее найти того, кто сделал эту таблетку. Но все равно я не сдамся, потому что моя мать заслуживает быть отмщенной. Как и Калиста.

Кто-то издевался над ней, и я не оставлю попыток найти виновника.

Как я могу всецело отдаться своей одержимости и завладеть Калистой, если я не знаю, что за воспоминание так мучит ее? Полагаю, я мог бы вытрясти из мисс Грин все ее секреты, но это не мой метод. Я предпочитаю пользоваться хорошо продуманной стратегией, а не грубой силой. По моему опыту манипуляции людьми с целью получить желаемое более эффективны в долгосрочной перспективе, чем сила.

Хотя с появлением Калисты в моей жизни я стал таким неуравновешенным, каким не был никогда.

И эта моя деформация тоже на ее совести.

Я бросаю быстрый взгляд на часы на стене кабинета, и по мне пробегает волна предвкушения. Убрав таблетку, я достаю из кармана телефон, отправляю сообщение Калисте и кладу его на стол в ожидании ответа. Телефон, который я купил ей, уже должны были доставить.

Последует ли она моим инструкциям?

Хейден: Как только ты получишь это сообщение, ответь мне, чтобы я знал, что телефон у тебя и он работает.

Мой телефон издает сигнал, и я тут же хватаю его, на моем лице появляется улыбка, когда я вижу имя Калисты на экране. Какая хорошая девочка.

Калиста: Получила. Спасибо тебе за телефон.

Хейден: Пожалуйста. Держи его всегда при себе и всегда отвечай мне.

Я всегда гордился эффективностью своих навыков переговоров. Я все объясняю детально, так что ни одна фраза не может быть истолкована неверно. Я делаю все, чтобы люди поняли, что именно я имею в виду, и дали мне то, что я хочу от них.

Калиста:

Я хмурюсь, глядя на ее ответ и пытаясь понять, что она имела в виду. Она таким образом хочет сказать, что я слишком навязчив? Или она флиртует со мной? Я сижу и обдумываю все это какое-то время, но так и не нахожу ответ.

Я знаю наверняка, что Калисту влечет ко мне. Иначе она не кончала бы с моим именем на своих губах. Но я все же хочу знать, что произошло двадцать четвертого июня. Все до мельчайших подробностей. Меня выводит из себя тот факт, что между нами остается что-то неизвестное.

Она сдастся мне.

Во всех смыслах и во всех отношениях.

Или я буду манипулировать ею, вооружившись ее секретами. Как только узнаю их.

Калиста: Этот эмодзи – шутка.

Хейден: Когда ты скажешь что-то смешное, я посмеюсь.

Калиста: Сомневаюсь, что ты умеешь.

Она права. Я редко улыбаюсь, не говоря уже о смехе. Хотя я смеялся, когда убил ее отца. Но сомневаюсь, что она оценит это.

Теперь сам чувствую себя осмеянным. Он оказался невиновным.

У меня резко ухудшается настроение, несмотря на то что я общаюсь с Калистой.

Хейден: Все сказала?

Калиста: Я не забуду брать телефон на работу.

Хейден: Держи его при себе и обязательно отвечай мне.

Калиста: Ок.

Хейден: Такой ответ недостоин вашего уровня интеллекта, мисс Грин.

Калиста:

Если бы она была сейчас рядом со мной, я бы за такое отшлепал ее по заднице до красноты. Но я вдруг осознаю, что гнев уступает место возбуждению, и тянусь к карману. Пальцы касаются мягкой ткани, я подношу розовое белье к носу и вдыхаю. Мой член твердеет.

Он всегда встает, когда она бросает мне вызов.

Хейден: Это жалкая попытка пофлиртовать со мной или ты специально провоцируешь меня?

Хейден: Исходя из отсутствия сообщений от тебя, полагаю, что ты провоцируешь меня.

Я расстегиваю ширинку и достаю член, сжимая его так сильно, что из меня вырывается рычание. Мягкая ткань ее трусиков все еще касается моей ладони, и я провожу ими по всей длине моего члена.

Я закрываю глаза и представляю Калисту рядом со мной: она стоит и краснеет от смущения. Я практически ощущаю тепло ее кожи под своими руками, когда в своем воображении шлепаю ее по заднице, и она становится розовой, как ее лицо. Она извивается от моих прикосновений, прижимается своим задом ко мне, несмотря на смущение от того, что она в таком виде.

Слегка ерзая на стуле, я не могу удержаться от тихого стона, нарушающего тишину в кабинете, когда начинаю интенсивнее водить ее трусиками вверх-вниз по своему члену. Я чувствую, как они обхватывают меня, будто ее мягкая ладонь, надавливая на кожу с каждым движением. Ее тонкий запах все еще слышен на ткани, и я почти могу ощутить ее сладость своим языком.

Мое дыхание становится все более прерывистым, и я начинаю сжимать свой член сильнее, двигать рукой быстрее и жестче, от напряжения у меня начинает ныть бицепс. Фантазируя о ее присутствии рядом, я довожу ощущения до невыносимого уровня.

Бормоча ее имя, я дохожу до оргазма.

Я кончаю на ее трусики, представляю облегчение, которое я бы испытал, находясь в ее теле. В ее милой киске, которая не дает мне покоя. Ее разгоряченная кожа касается моей, мои бедра прижимаются к ее бедрам, когда я вхожу в нее. Снова и снова. Еще чуть-чуть, и я услышу ее стоны возле моего уха, и я без сил откидываюсь в кресле.

Ее трусики в пятнах от моей спермы – точно так я хочу оставить пятна на ее коже – отправляются обратно в карман, где им и место. По крайней мере, до следующего раза.

Теперь я должен ей еще одну жемчужину…

Вот что она со мной делает. Я забываюсь, и все вокруг теряет значение, кроме нее. Только Калиста делает меня уязвимым.

И меня это бесит.

И она бы тоже бесила, если бы я не хотел ее так сильно.