Огненный холостяк, или Как заставить дракона жениться (СИ)

Глава 4

Смеется? Да как смеет эта деревенщина смеяться над величественным драконом?

Звериное бешенство встряхнуло все тело Ирниса. Эта человечка в древности была сладким лакомством, а теперь она развлекается?

Ярость кипела в его груди, требуя немедленного выхода. Эта дерзкая смертная посмела дважды нарушить священный покой его уединения.

Рык сорвался с его губ, а за спиной сами собой развернулись крылья. Дракон взмахнул ими намеренно близко от лица девчонки, в последнюю минуту подавив желание прихлопнуть ее как муху. Она оказалась шустрой, успела пригнуться.

Но ее смех, звонкий и искренний, будто осколком вонзился в самое сердце. Он, потомок древнего рода Огненных драконов, наследник этих земель, осмеян какой-то девчонкой! Ветер свистел в ушах, кровь стучала в висках. Нужно убраться отсюда, скрыть свой позор, пока он не стал достоянием всей округи. Стыд жёг лицо, словно раскаленное железо.

Поднявшись высоко над горами, Ирнис обернулся. Девушка стояла на прежнем месте и смеялась. Это было видно по ее согнутой фигурке, по тому, как она весело хлопала себя по бедрам. А ее звонкий голос, несмотря на большое расстояние, казалось, вонзался в каждую клетку, в каждый нерв принца.

Бесячая человеческая личинка! Расплодилось их тут!

Эти ее зеленые глазищи в пол-лица, пушистые светлые кудряшки, выбившиеся из-под убогого платка, пухлые, отвратительного розового цвета губы, ровные, мелкие, как у белки, зубы…. Эта лилипутская миниатюрность, этот голос…

Ирнис передернулся и ушел в крутое пике. Вся сущность крестьянки бесила его. Ненависть вспыхнула с новой силой. Он выпустил облако огня, сделал круг над долиной, пытаясь унять бурю эмоций.

— Аэра, любимая, где ты! — разнесся над горами полный тоски крик. — Отзовись! Скажи мне, что делать?

Что-то зацепило его взгляд, какое-то едва уловимое движение. Дракон ринулся туда и застыл над землей.

Горы… что с ними такое?

Они зашевелились, заколыхались, словно проснулись после вечной спячки, потягиваясь и зевая каменными глыбами.

«Да быть не может!» — пронеслось в голове у Ирниса.

Он прищурился, спикировал ниже, силясь уловить хоть какую-то логику в этом горном безумии. Сначала решил, что это всего лишь фокусы света, пьяные танцы утреннего тумана.

И тут…

Из-за кустов вылетел олень, рога —точно люстра в королевском зале! Он мотал головой, словно отбивался от назойливой мухи. А за ним выскочил еще один, и еще, и еще…

Мгновение – и голый склон превратился в море, кишащее разными животными. Даже старая ворчунья-мантикора выползла на вершину Утеса Печали. Расправила свои куцые крылья, взъерошила шерсть и злобно хлестнула хвостом. Костяной шип звякнул о камень, наполнив воздух дробным дребезжанием.

Потрясенный, Ирнис рванул обратно, туда, где оставил деревенскую простушку. Это она сделала? Или сегодня какое-то горное пиршество, ему неведомое?

Девчонка уже мчалась вниз по тропинке, только пятки сверкали. А за ней, пыхтя и отдуваясь, ковылял знакомый травник, размахивая своим посохом.

— И что это сейчас было? — пробормотал Ирнис.

Он опустился возле огромной пещеры, где во время поисков Аэры сделал временную перевалочную базу. Здесь было все утроено для того, чтобы он мог отдохнуть, подумать и забыться хотя бы на миг.

Ирнис принял человеческий облик, снял магический заслон, прошел внутрь. Он щелкнул пальцами, и на кончиках зажглись крохотные огоньки. Они разлетелись по стенам, и через миг темное пространство осветилось. Где-то умиротворяюще журчала вода, влажный воздух пах землей и сухими травами. Язычки факелов танцевали, выхватывая из глубины пещеры причудливые формы каменных сосулек. Одни из них напоминали уснувших драконов, другие – грибы-переростки.

Ирнис бросился к зеркалу, взглянул на себя, и сердце оборвалось вниз: его камзол и штаны покрывали белесые пятна. В таком виде он разгуливал по замку, болтался в горах?

— Скверна меня забери! — взревел он.

Быстро зачерпнул воды из кадушки, стоявшей в углу, и начал яростно приводить себя в порядок. Очищая испачканный молоком наряд, он с содроганием вспоминал бессонную ночь, проведенную наедине с младенцем.

***

Слуги сбежали следом за родителями. Ирнис вернулся в спальню, положил младенца на свою кровать и начал наматывать круги, пытаясь привести мысли в порядок.

Но не тут-то было!

Ребенок дергал ручками и ножками и по-прежнему плакал на весь замок, и эти крики выкручивали мозги принца наизнанку. Вконец измученный, Ирнис позвал старую кормилицу.

— Спаси меня, Корнелия. Прошу, — взмолился он и протянул ей младенца.

Но старая служанка спрятала руки за спину и отступила к двери.

— Не могу, Ваше Высочество! Король строго-настрого приказал всем слугам держаться от ваших покоев подальше.

— Я не отдаю тебе ребенка, — отчаянно замотал головой принц. — Научи, что с ним делать? Почему он кричит?

— Сначала проверьте его пеленки. Может, он мокрый.

Ирнис обрадовался, но тут же растерянно уставился на младенца.

— А… как?

— Разверните одеяло.

Принц положил ребенка на кровать, послушно выполнил совет и отшатнулся: отвратительный запах детских испражнений ударил в нос с яростной силой.

— Фу, гадость!

— Нисколько, — засмеялась кормилица. — Вы тоже, Ваше Высочество, не ромашками какаете, — Ирнис передернулся от отвращения. — Это естественные нужды каждого существа. Во всяком случае найдена первая причина беспокойства.

— И что мне с этим делать?

Принц едва сдерживал позывы тошноты. Младенец лежал перед ним, истошно вопил, а дракон с трудом подавлял желание прихлопнуть его подушкой и избавиться от проблемы одним махом.

— Искупать малыша. И… Ваше Высочество… укройте его. Замерзнет.

— Ящер тебя задери! — взвыл принц и затряс колокольчиком.

Следующий час прошел как в тумане. Спальня наполнилась слугами. Они принесли жаровни с горящими углями, ванночку, мыло, чистые простыни, полотенца, обрезки тканей и еще целую кучу ненужных, с точки зрения Ирниса, мелочей. В комнате сразу запахло ароматическими свечами и травами.

Он смотрел, как его спартанское жилище превращалось в детскую комнату, и кипел от злости. В солнечном сплетении что-то яро сжималось и вот-вот могло взорваться криком.

— Держите головку младенца, Ваше Высочество, — наставляла кормилица. — Вот так, под шейку.

— Под шейку? А не проще ее сжать и…

Ирнис скривился.

— Сделайте, если вам легче будет. Только… вдруг леди Аэра вернется…

Принц потряс головой и застонал в бессилии.

— Сама его искупай, Кори! Ну, пожалуйста.

Ирнис держал малыша на вытянутых руках, борясь с первобытным желанием.

— Я не могу нарушить указ короля.

— Старая ведьма!

Бешенство закипело, забурлило в жилах, жар выступил капельками пота на висках.

— Я пошла.

Кормилица, шаркая стоптанными ночными туфлями, поплелась к выходу. Слуги, молчаливые и растерянные, почтительно расступились. Никто не смел перечить правителю, все знали, какими страшными последствиями это грозило подданным.

— Стой! Стой! Я все сделаю! — закричал Ирнис, и малыш поддержал его жалобным воплем. — Только не уходи. Иначе я сойду с ума.

Корнелия подхватила юбки и намного быстрее, чем уходила, вернулась обратно.

— Положите в ванночку сложенные полотенца так, чтобы они торчали из воды, а на них уже малыша, — Ирнис пристроил ребенка на одной руке, вторую только протянул за полотенцем, как кормилица вскрикнула: — И держите его голову!

Холодный пот прошиб насквозь тело дракона. Он, никогда не боявшийся врагов и трудностей, вдруг оробел.

— Да держу я, держу…

Он перехватил малыша удобнее и вдруг застыл: на шее младенца рядом с пушистыми волосиками он заметил темное родимое пятнышко. Потрясенный, Ирнис бросился к светильнику и теперь хорошо разглядел его. Точно такая же отметина в форме бабочки красовалась у него на плече и на руке его отца.

Все сомнения отпали: это его сын. Но как? Откуда? Неужели…

Мысли будто сошли с ума, на миг Ирнис забыл о ребенке, но тот громким плачем напомнил о себе.

Большего мучения, чем купать младенца, принц еще не знал. Крохотное тельце выскальзывало из рук. Надо было следить за тем, чтобы вода не попала в носик, рот и уши, а еще придерживать его за шейку и так, чтобы случайно не сделать больно. И, как назло, этот червяк извивался так, словно вырваться из рук принца было делом всей его жизни.

Наконец Ирнис положил чистенького, розовенького и довольного малыша на кровать. Он и сам задыхался от влажности и духоты. Сейчас в спальне было так же жарко, как в Черной пустыне, расположенной на краю его королевства.

— Теперь промокните ребенка полотенцем и заверните его в пеленки.

— Ага, промокните, — пробормотал принц.

Он взял сухое полотенце, только наклонился, как теплая струя ударила ему прямо в лицо. Ирнис отшатнулся. Ничего не понимая, он стряхивал с себя капли воды. Старая кормилица, еще секунду назад стоявшая с каменным лицом, расхохоталась.

— С первым причастием вас, папочка.

Ирнис недоуменно уставился на нее.

— Что это сейчас было?

— Ваш сынок с вами поздоровался.

Вторую струйку принц уже заметил сам и успел увернуться. Он вскочил, бросил пеленку на младенца, тот зашелся истошным криком.

— А сейчас ему что не нравится? — завопил Ирнис.

— Малыш хочет спать.

— Пусть спит! Кто ему мешает!

— Но сначала ему надо дать грудь.

Ирнис хотел возразить, но так и завис с раскрытым ртом.

Грудь? Какую? Как у женщины? Или надо дать свою?

Он начал медленно развязывать шнуровку рубашки. От шока пальцы дрожали и не слушались. За что ему такое испытание? За какие грехи?

Ирнис, красный как рак, уже готов был предложить себя в жертву древним богам, лишь бы избежать этого позора. Рубашка наконец распахнулась, являя миру его… ну, в общем, нечто совершенно не похожее на то, что, по его мнению, требовалось младенцу.

Корнелия с любопытством наблюдала за ним. Слуги тоже нет-нет, да поглядывали украдкой. Когда принц сел на кровать и положил ребенка на колени, кормилица спросила.

— Вы что собираетесь делать, Ваше высочество?

— Ты же сказала дать ему грудь.

Ирнис окончательно растерялся. Кто-то прыснул у двери. Он бросил сердитый взгляд на слуг: девушки зажимали ладонями рты и просто давились смехом.

Принц пребывал в полнейшем отчаянии. Он уже готов был заорать во всю глотку, но тут старуха не выдержала и, вытирая слезы от смеха, мягко проговорила:

— Ваше Высочество, я, конечно, понимаю ваши благородные намерения, но думаю, что в данном случае ее — она махнула куда-то в сторону двери — … э-э-э… способности будут более уместны.

От стены отделилась пышногрудая женщина и подошла к кровати. Ирнис вскочил, протянул ребенка ей, но она отрицательно помотала головой.

— Что еще? — вскричал Ирнис. — Этот… ребенок… уже осип от крика.

— Вы забыли? Слугам запрещено прикасаться к младенцу.

— Да что б этот замок трижды подняло в воздух и опрокинуло! — сорвался Ирнис.

— Возьмите это, — кормилица протянула ему поильник в виде лодочки с узким носиком, на кончик которого был надет палец из кожи. — Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Дракон плюхнулся опять на кровать и тут же испуганно вскочил: сердце чуть не выпрыгнуло из груди от страха, что он сел на ребенка. Но тот терпеливо ждал свою еду. Тогда Ирнис снова положил его к себе на колени, сунул ему в рот кончик поильника, и наконец-то в его покоях наступила благословенная тишина.