Папа для озорных апельсинок

ЭПИЛОГ

– Папа, папа, а мы когда поедем за мамой? – Соня тормошит меня за плечо. Я пытаюсь проснуться, но, если честно, выходит не очень.

Пока не было Ани, я решил устроить для нее огромный сюрприз. Позвал друзей, и мы на протяжении трех дней пилили, строгали, сверлили, красили… Маня и Соня, вооружившись кисточками, нам некоторое время помогали, а Ярик и Святик постоянно просили дать им молоток, чтобы гвозди забить. А когда младшие Карпатовы засыпали, Люда приносила нам чай и бутерброды, мы быстро перекусывали и принимались вновь за дела.

Работа кипела, но времени было в обрез, и нам нужно было успеть. Мы успели.

Беседка, в которой можно укрыться и от летнего зноя, и от непогоды, готова. Мы все молодцы!

Только, блин, спина не разгибается больше. А мышцы ну никак не желают веки поднять.

– Па-а-ап, – к сестре подключается Манечка. – Просыпайся! Поехали маму и Коленьку забирать! Я хочу на него посмотреть!

– Я тоже хочу! – подключается Соня. – Поехали, пап, – снова меня тормошит.

– Минуточку еще, девочки, – говорю, еле ворочая языком. Он тоже никак не желает просыпаться, устал.

– Девочки, отойдите, – за спиной раздается громкий голос Славки Ларина. Напрягаюсь.

Что-то он слишком бодр и весел для столь раннего утра.

– Ой, – пищат апельсинки и в тот же миг спрыгивают с меня. Напрягаюсь еще сильнее.

Что-то мне не нравится голос друга, уж слишком он жизнерадостный.

Кое-как заставляю себя перевернуться с бока на спину, приоткрываю один глаз и тут же подскакиваю с кровати, встаю на ноги и смотрю на друга во все глаза.

– Ты совсем охренел?! – накидываюсь на него, не сдерживая своего возмущения.

Это ж надо было додуматься и чтобы разбудить, облить меня водой?

Славик ржет.

– Вставай давай, время уж десять, – показывает на часы, и тут я понимаю, что у него пустое ведро. – Ты что, реально поверил будто я вылью на тебя ведро холодной воды? – смеясь, спрашивает друг.

– С тебя станется, – произношу беззлобно.

Сейчас, когда мозг, наконец, проснулся, и я могу уже более здравомысляще рассуждать, понимаю, что Ларин прав, по-хорошему меня вряд ли б с кровати стащили.

– Завтрак уже на столе, – говорит, забирая девчонок. – Живее давай. Нам через тридцать минут выдвигаться.

– Уже? – охреневаю.

– О том и речь, что уже, – говорит недовольно. – Давай живее.

Понимая, что я крайне ограничен по времени, тут же принимаюсь за дела. Привожу комнату в порядок, заправляю постель, принимаю душ и только после этого выхожу из спальни.

В доме царит тишина.

Мальчишки и девчонки Карпатовы вместе с Людой уже вчера вечером были у себя дома, а парни разъехались ночью, когда мы до конца собрали мебель в беседке и расставили все по местам. С нами остался только Ланской.

– Я готов, – говорю, стоя на пороге кухни.

– Мы тоже! – гордо заявляют дочки. Смотрю на них и с трудом сдерживаю смех.

Маня надела на себя пышное домашнее платье, в котором любит играть принцесс, на ноги – зеленые спортивные штаны и корону на голову. А Соня, напротив, надела джинсы, но вместо джемпера натянула водолазку и сверху жилетку из искусственного меха, на голову нацепила ушки и бант. Обе в перчатках-кошечках, с рюкзаками.

Апельсинки готовы.

– Смотри, какие у тебя красотки, – ерничает Славка.

– О, да! – кивая, сдерживая смешок.

– Тебе не нравится? – разочарованно протягивает Соня.

– Конечно, нравится, – старательно заверяю, не желая расстраивать дочь. – Но нам все-таки лучше пойти и переодеться.

– Мне тоже? – разочарованно протягивает Манечка.

– И тебе! – заявляю.

Отвожу дочерей в комнату, открываю шкаф и на некоторое время зависаю, понимая, что не разбираюсь в девчачьей одежде. Кое-как выбираю из громады вещей более или менее подходящее, помогаю надеть, и мы наконец-то выходим из дома.

По дороге в роддом останавливаемся у цветочного, покупаем самый красивый на свете букет для Анечки и один для медсестер, который нужно будет подарить при выписке.

– Ну что? Готовы к встрече с братиком? – спрашиваю у своих апельсинок.

– Да-а-а! – задорно кричат они и от радости поднимают вверх руки.

– Тогда погнали!

Помогаю дочкам выйти из машины и отвожу прямо в просторный, торжественно украшенный холл. Только собираюсь позвонить любимой, как из боковой двери выглядывает медсестра.

– Куравлевы приехали?

– Да! – отзываюсь мгновенно. Кое-как хватаю букеты, девчонок и со всех ног спешим к двери. Внутри меня все замирает от предвкушения скорой встречи.

– Мама! Мама! – малышки срываются с места и, совершенно забыв обо всем, что мы говорили, бегут вперед. Едва успеваю остановить их до того, как они врежутся в ноги моей любимой женщины.

– Девочки, потише, – прошу. – Маму нужно поберечь. Вы забыли?

– Мама соскучилась по вам, – с теплой улыбкой, от которой все тает внутри, говорит Аня. – Очень сильно.

– А мы по тебе, – произношу, слегка касаясь ее губ своими. – Все равно сильнее.

– Папочка, принимайте сына, – торжественно говорит медсестра, разбивая интимность момента.

Отрываюсь от любимой, поворачиваюсь к подошедшей женщине и с трепетом в сердце принимаю небольшой теплый кулек.

– Знакомься, Коля, это твой папа, – Аня наклоняется к нам, приоткрывает пеленочку, я вижу нашего сына и не могу сдержать слез. – А это твои шебутные сестренки, – показывает на Соню и Маню. Они уже забрались на стулья и то и дело приподнимаются на носочки, желая рассмотреть брата.

– Привет! – машут ему.

– Добро пожаловать в семью, сын, – произношу. Голос с надрывом.

Во мне сейчас столько эмоций, столько чувств… Какое же счастье быть любимым мужем, любящим отцом и просто папой!

– Анечка, спасибо тебе, – благодарю от души.

– За что? – За счастье.