Песня осеннего леса

ГЛАВА 16

В этот раз я просыпалась странно. Не открыла глаза сразу в свое постели, как обычно, а словно вылетела из поместья в лес. Пронеслась сквозь деревья, на опушку, к огромному старому дубу, который в ночной темноте обходили две маленькие девочки…

… — Перси Макмиллан говорил, что за большим дубом нужно найти русло сухого ручья.

— Это здесь.

— Эмма, я нашла.

— Иду.

По глазам ударило светом фонарика, меня резко потянуло вниз, голова закружилась, а потом я открыла рот и решительно произнесла:

— Пойдем, Сьюзен.

И пошла вперед. Под подошвами кроссовок тихо шуршала речная галька, ветки кустов норовили зацепиться за волосы, а где-то за мной семенила подруга.

Неожиданно мне под ноги попала старая коряга. Споткнувшись, я ойкнула и выронила фонарь. Тот с глухим стуком упал на камни и выключился. Стало совсем темно. Пришлось долго моргать, прежде чем из глаз пропали яркие светлые пятна, мешавшие видеть.

— Сьюзи, почему ты выключила свой фонарь? — повторила я слова самой себя из далекого прошлого. — Сьюзи?

Я обернулась, но напарницы рядом не было.

— Струсила? — пробормотала немного снисходительно. — Ну и ладно. Будешь потом рассказывать своему Перси, как испугалась глупых страшилок и сбежала. А Эмма Эйвери ничего не боится. Вот только фонарик починит и пойдет дальше.

Словно в ответ на мои слова, впереди мелькнул зеленоватый огонек. Он танцевал между деревьями, то приближаясь, то отдаляясь, и как будто звал за собой. Я неуверенно обернулась назад, в темноту, потом вздохнула, подхватила фонарь и решительно зашагала вперед. В неярком изумрудном свете было хорошо видно землю под ногами, так что я не боялась упасть. И минут через десять, неожиданно даже для самой себя, вышла к цели.

— Вау, — протянула тихо.

Передо мной была ажурная металлическая ограда. Когда-то она была очень красивой, но сейчас ржа изрядно попортила изящные прутья, а стебли вьющейся розы практически скрыли их под собой.

— Я добралась! — пробормотала маленькая я.

Закусив губу, подошла к ограде и осторожно просунула руку между колючими стеблями. Калитка, которую я рассмотрела среди высохших роз, не поддалась сразу. Тогда я дернула посильнее, упираясь кроссовками в камень, и вдруг ойкнула. Острый шип уколол палец, теперь там набухла большая капля крови.

— Больно, — выдохнула, поморщившись, и лизнула ранку.

А калитка вдруг тихо скрипнула и приоткрылась.

Я неуверенно осмотрела розы, потом бросила взгляд на собственные джинсы.

— Главное не зацепиться, — пробормотала я. — Иначе бабушка будет ругаться.

Поплотнее запахнула легкую куртку, пригнулась и боком протиснулась между металлом ограды и колючими стеблями. Последняя преграда была преодолена.

Двор поместья так зарос, что за зеленью было почти не видно самого дома. Конечно, здесь давно никто не жил, и даже бездомные и хулиганы почему-то обходили это место стороной. Но узкая дорожка, бегущая от ворот, была удивительно чистой, и я смогла дойти по ней до самого крыльца.

Лес вокруг как будто замер. Не шумел ветер, не шевелились ветки неряшливых розовых кустов, не подавали голос ночные птицы. Только гравий тихонько шуршал под подошвами кроссовок. А та часть меня, что осознавала себя взрослой Эммой, заходилась от волнения и предвкушения. Неужели удастся увидеть все, что случилось той ночью?

Я подошла к крыльцу и поднялась по его ступенькам, восхищенно рассматривая высокие двухстворчатые двери, а потом услышала мелодию. Где-то далеко пела флейта, тихо, грустно, но удивительно нежно. Ей в ответ негромко зашумел ветер, а розы закачали бутонами в такт прекрасной мелодии.

Как зачарованная, я потянула на себя ручку входной двери, и та открылась, впуская меня внутрь дома. Здесь песня флейты стала слышаться еще лучше. Она отражалась от мраморного пола, от потолка и стен, проникала прямо в душу, заставляя ее петь в унисон. Звенела весенней капелью, шелестела легким прохладным ветром и разливалась трелью соловья. Убаюкивала и дарила бодрость, призывала плакать и смеяться, касаясь самых потаенных струн души. Она звала за собой, обещала волшебные грезы, и я, забыв обо всем на свете, пошла на звук.

Прошла гулкий темный холл, ступила в гостиную и увидела там дверь, которая находилась на месте камина. Именно оттуда летела песня. В разбитые окна ворвался прохладный ночной ветер, раздувая каким-то чудом оставшиеся здесь занавески, одуряюще запахло розами, а дверь еще больше открылась, как будто заманивая. И я бесстрашно шагнула туда, на убегавшую вниз каменную лестницу. Ветер взвыл, подхватывая створку, она захлопнулась, и наступила темнота.

Но эту темноту почти сразу развеял изумрудный огонек. Он облетел вокруг меня и устремился вниз, освещая широкие каменные ступеньки. Я немного постояла и начала спускаться за ним.

Мой проводник привел меня в большую залу. Пол из черного мрамора был настолько гладким, что в нем можно было увидеть свое отражение. Резные колонны подпирали потолок. А в самом центре стоял он.

— Здравствуй, маленькая, — улыбнулся зеленоглазый сидхе.

— З-здравствуйте, — выдавила непослушными губами.

Мама учила меня быть вежливой в любой ситуации. Даже в такой странной, как эта.

— Не бойся, — сказал мужчина и опустился на пол, чтобы сравняться со мной ростом. — Я не сделаю ничего плохого.

Вообще я уже давно не верила в сказки. Но сейчас даже не сомневалась — здесь происходит что-то волшебное. Этот человек не был похож ни на занудного дядю Бена, ни на моих школьных учителей, ни на папиных друзей с работы. Даже мамины коллеги по театру со всем своим гримом, костюмами и пластмассовыми шпагами выглядели совсем по-другому.

— А вы заколдованный принц, да? — спросила, делая шаг ему навстречу.

Страх постепенно исчезал и на смену ему приходило любопытство. Вот это приключение! Никто не поверит, если расскажу.

— Да, маленькая Эмма, я заколдован, — в зеленых глазах промелькнула тягучая тоска. — Уже очень давно.

— Это все злая королева?

— Не совсем. Один мой… бывший друг решил, что я ему мешаю. И зачаровал так, что теперь я всего несколько дней в году могу показываться в этом мире.

— Всего несколько дней в году? Это так сегодня?

— Сегодня особенная ночь. Самая короткая в году.

— Летнее солнцестояние, нам говорили об этом в школе, — закивала я, а потом выдала строчку из учебника: — Это астрономическое событие, когда солнце в полдень находится на максимальной высоте над горизонтом.

— Правильно, — улыбнулся мужчина.

Мне стало его очень жалко. Учитель говорил, что таких особенных дней в году всего четыре. Значит остальные триста шестьдесят один день этот человек сидит где-то в полном одиночестве, наверняка без книг, игрушек и интернета. Вот я прошлой зимой болела и мне целых две недели нельзя было выходить на улицу. Меня это ужасно расстроило. А тут почти целый год… И много лет подряд…

— А у тебя есть друзья?

— Нет, — он покачал головой. — Только волшебный кот, волшебный конь и множество духов, с которыми невозможно разговаривать.

Я воздохнула. Бедный. Неужели его нельзя расколдовать?

— В сказках пишут, что любое заклятие снимается. Может твое тоже получится снять?

— Получится. Если найдется храбрая и самоотверженная девушка, которая всем сердцем этого пожелает.

— Я храбрая? — спросила то ли у него, то ли у самой себя.

— Очень, — улыбнулся сидхе. — Не испугалась жуткого темного леса.

— Значит, я расколдую тебя! Что нужно сделать? Просто захотеть?

— Ты еще слишком маленькая.

— Я не маленькая, — возмутилась искренне. — Мне уже целых одиннадцать!

— Не обижайся, — в изящных пальцах появилась роза, которую протянули мне. — Но еще и правда слишком рано. Вот позже, когда подрастешь… И если захочешь вернуться сюда и помочь…

— Захочу, — пообещала я безрассудно.

— Тогда можно я кое-что сделаю? Чтобы тебе было легче вернуться и найти меня? Дай руку.

Я протянула руку вперед, а сидхе обхватил за запястье и достал тонкий кинжал.

— Не бойся, больно не будет, — пообещал он прежде, чем я успела испугаться.

Надрезал кожу на своем предплечье, потом царапнул мое и сложил наши руки, смешивая кровь. Руку защипало, по телу прокатилась волна жара, а глаза сидхе засияли как два изумруда. Но длилось это все несколько секунд.

— Вот и все, — сказал мужчина, отпуская.

Кровь пропала, как пропали и ранки.

— Это магия? Настоящая магия, да?

— Да. Она поможет найти путь ко мне, где бы ты не была.

— Понятно, — обалдело пробормотала я.

— А теперь иди, Эмма. Иди за огоньком, и он выведет тебя домой.

Поднялась, хлопая глазами, и прошептала:

— До встречи…

— До встречи, маленькая. Я буду ждать…

Светлячки налетели, закружили меня и повлекли в сторону лестницы. На ватных ногах я выбралась наверх, из дома, и дошла до ворот. Калитка тихо скрипнула, открываясь, над головой зашумели деревья. Светлячки стайкой полетели вперед, показывая дорогу. Но у меня вдруг закружилась голова. Я сделала шаг, другой, потом, как сомнамбула, зашагала вперед, вот только шла явно не в сторону дома. Перед глазами все расплывалось, и невозможно было различить, где дерево, где тропинка, а где дивные огни.

Не знаю, сколько я так шла и куда. Мое путешествие закончилось возле большого плоского валуна. Я запнулась об корягу, упала на него, свернулась клубочком, стараясь не потерять собственное тепло, и закрыла глаза. Последней моей мыслью было то, что бабушка будет волноваться…

Проснувшись, еще долго лежала и смотрела в потолок. Получается, вот как все было. Я дошла до поместья, встретила там Рэйеферна, и он провел некий ритуал, или пробудивший мою фейскую кровь, или просто привязавший нас друг к другу. А может то и другое вместе, неважно. Но после этого Рэй отправил меня домой, вот только что-то пошло не так. Мне стало плохо и даже светлячки не помогли добраться до Долграна. Знал ли сидхе, что я заблудилась?

Интересно, как повернулась бы моя жизнь, если бы мне удалось дойти до дома и никому не рассказать о ночном приключении? Наверное, мама бы не поссорилась с бабушкой. Не стала бы запрещать мне ездить в Долгран и общаться с ней. Может быть я бы знала о сидхе гораздо больше и не блуждала бы в потемках семейной истории в поисках ответов. Но прошлого не изменишь. Все случилось так, как случилось. Теперь главное довести дело до конца.

Спустившись вниз, я заглянула на кухню и ахнула. На стуле возле мойки сидел Дэниэл с разодранными в кровь руками, а Изабель осторожно обрабатывала его царапины бумажной салфеткой.

— Что случилось?

— Не нашел общий язык с местной фауной, — криво улыбнулся мужчина.

— El gato, — прошипела подруга. — Дэн просто вышел на крыльцо, а тот набросился на него и расцарапал.

— Как Ши? — удивилась я.

— Он самый. Черное чудовище. И что ему в голову стукнуло?

— Это же кот, пусть и дивный, — поморщился блондин. — Никогда не поймешь, что творится у них в черепной коробке.

— Наверное, он так тебя за мое похищение наказал, — я хмыкнула, присмотревшись к длинным, но неглубоким царапинам.

— Наказал? — возмутилась Изабель. — Да он его чуть не убил!

— Нет, дорогая, если бы Кат Ши действительно хотел убить, Дэниэл не успел бы даже на помощь позвать.

— Ну спасибо, — хмыкнул тот.

— У меня на ступеньках есть следы от его когтей в дюйм глубиной. Так что кот почти не выпускал когти, когда бросался на тебя.

— Это бесконечно радует, — подруга фыркнула и выбросила окровавленные салфетки в мусор.

— Я и правда заслужил.

— Тогда не выходи на улицу, пока этот монстр там сидит. Ты мне нужен живой и здоровый.

— Сидит? — переспросила я выглянула в окно.

Как Ши действительно нашелся прямо возле крыльца. Он сидел, распушившись роскошным черным шаром, и вылизывал лапу, хитро косясь на дверь.

— Охранник, — пробормотала я, а потом перевела взгляд на сад.

За ночь погода изменилась очень сильно. Похолодало, и теперь трава в саду покрылась тонким слоем инея. Небо было таким синим и чистым, что казалось бездонным. Но дувший с запада ветер явно говорил: таким ему оставаться недолго. У горизонта уже виднелись пухлые серо-белые тучи.

Я вышла в сад и огляделась. Под ногами похрустывала замерзшая трава. Бутоны роз побелели, но не осыпались, а сирень, чьи цветки стали похожи на хрустальные фигурки, все еще благоухала по-настоящему весенним ароматом. Магии Рэйеферна и холод ни по чем.

— Эмма? — позвала из кухни Изабель. — Все в порядке?

— Да, — кивнула. — Все в порядке.

— Мне написала Вероника, — сообщила подруга, когда я вернулась в дом. — На горной дороге случился обвал, и они застряли в какой-то деревне. Не знают, смогут ли вернуться к вечеру.

— Ну и ладно, — пожала я плечами.

Вряд ли бы их присутствие на что-то повлияло.

Мы втроем решили остаться дома. Устроились в гостиной: Изабель с Дэниэлом о чем-то ворковали на диване, я уселась в кресло с книгой. Вот только мне совсем не читалось. Время тянулось как жвачка. Я смотрела то в окно, за которым набирал силу ветер, то на часы. Внутри предвкушение чего-то волшебного переплеталось со страхом того, что ничего не получится. Мое волнение передавалось и друзьям.

После бестолкового обеда-ужина, который прошел в немного нервной обстановке, мы вернулись на свои места.

Я окончательно отложила книгу и уставилась в окно, где разыгрывалась непогода. По голубому небу носились рваные сероватые облака. Сквозь них пробивалось солнце, которое как будто не хотело уступать этот день буре. Но скоро оно начало клониться к западу. Полночь была все ближе и ближе. И я чувствовала, как на это реагирует мир. По коже то и дело пробегали щекотные мурашки, странные, но приятные.

Неожиданно меня привлек вопрос Дэниэла, который он задал Изабель:

— Сильно болит?

Я повернулась и увидела, как испанка сидит у него на коленях, держась за виски, а он гладит ее по спине.

— Что случилось? — нахмурилась, подходя ближе.

— Голова болит, — тихо ответила подруга.

— Может быть тебе лучше лечь?

— Не знаю. Не хочу наверх.

— Наверное, это все погода, — сказал Дэниэл и криво улыбнулся. — Мне тоже как-то не слишком хорошо.

— Опять заболели вместе? — через силу усмехнулась Изабель. — Надеюсь, не угарный газ снова.

А я обратила внимание на то, каким бледным был мужчина. Да и подруга выглядела откровенно нездоровой. Что-то определенно было не так.

— Эмма, а ты как? — Дэниэл поднял голову и вдруг подавился воздухом: — У тебя глаза светятся.

— Что? — я искренне удивилась.

— Точно, светятся, — ошарашенно подтвердила подруга. — Сама посмотри.

Я подошла к входной двери, глянула в зеркало, висевшее рядом. И недоверчиво покачала головой. Мои радужки действительно горели слабым, но заметным голубоватым светом.

— Вам нужно уходить отсюда, — выпалила я еще до того, как поняла, почему.

— Уходить? Зачем?

— Мы не оставим тебя одну, — поддержал Дэниэл.

— Вам нехорошо из-за энергии сидхе, — ответила, поворачиваясь к ним. — Рэй набирается сил. На вас это плохо влияет, потому что коттедж стоит слишком близко к лесу.

— Ты уверена?

— Да. Я это чувствую. Но я и сама частично сидхе, поэтому мне даже полезно. А вот вам лучше уйти на ферму.

— Тогда ты пойдешь с нами, — кивнул хмурый мужчина.

— Нет, даже не уговаривай.

— Но Эмма…

— Не надо, — перебила я его. — Это моя история, не ваша. И вы не должны из-за нее страдать. Дальше будет только хуже.

— Разве это не опасно?

— Я закрою все окна и двери и никому не буду открывать. Идите. Пока не стало слишком плохо.

Изабель попыталась возразить, но Дэниэл внимательно посмотрел мне в глаза, как будто искал там что-то, а потом мягко потянул ее с дивана.

— Пойдем, Эмма права.

— Не переживай, — улыбнулась я. — Я знаю, что делаю.

— Хорошо, если так, — смирилась подруга.

— Будем на связи.

Проводив друзей, я проверила замки везде, где только можно, и ушла наверх. Осталось совсем недолго.