Пламенная бунтарка ледяного дракона (СИ)

Прибытие

Весь полет мы слушали стенания и ругательства водителя, который себя называл «летателем» и его помощника. Увы, драконам нас догнать не удалось, судно оказалось неожиданно шустрым, к несчастью пленниц.

Этот факт вызвал слезы более чем у половины моих сестер по несчастью и мрачную радость у остальных.

— Хотя бы эти нелюди получат свое, — говорили они, — и не будет новых рабов в этом лагере.

Что ж. Если кто-то не попадет в зловонную клетку, уже хорошо.

Но нас впереди ждали неизвестность и почти наверняка позор.

Осторожно глянув вниз, в окно, я увидела, что мы пролетаем над сплошным лесом.

— Это драторинские владения уже начались, — просветила меня Хейга, — но этот дирижабль летит еще дальше, на остров Хвост.

— Говорят, им правит ледяной дракон Эйтон Гараирн, — подала голос одна из пленниц, та самая измотанная блондинка, которую звали Петрана, — очень красивый и мужественный.

— Если он позволяет на своем острове такую дичь, как невольничьи рынки, он гад как и прочие, — сказала Хейга.

И я была с ней полностью согласна.

— Может они догонят дирижабль и спасут нас! — жалобно проскулила совсем юная пленница, почти девочка. — Ведь дракон видел, куда нас уносит!

— Эти гады наверняка меняют направление, чтобы их сложнее было поймать, — с ненавистью произнесла Хейга, — да и воздушные корабли могут подниматься выше, чем драконы-полукровки. Им нас не догнать.

Время было ночное, мы вымотались и многих сморил сон, несмотря на все волнения.

Я тоже чувствовала, как веки становятся свинцовыми.

Тем более, по сравнению с тесной и вонючей камерой этот дирижабль был вполне ничего.

Ничего не происходило, поэтому я поддалась одолевающей меня дреме и несколько часов провела в липких, рваных сновидениях. То погружаясь в них, как в топь, полную черной жижи, то резко выныривая и хватая воздух ртом, потому что видения были кошмарными.

Когда в оконца ударил утренний свет, я проснулась окончательно.

Голова разламывалась от тянущей боли, в глазах была резь, словно с вечера я накидала в них песка.

— Снижаемся, — сказала Хейга, сидевшая напротив, заметив мое пробуждение.

— Давно не спишь? — спросила я ее.

— Точно не знаю, — пожала она плечами, — но когда проснулась, под нами уже была вода. А сейчас видны очертания острова.

Уши давило, посадка ожидалась резкая.

Остальные тоже просыпались, встревоженно оглядываясь.

— Держитесь за пол, курочки! — крикнул летатель. — Скоро тряханет так, что из панталон выпрыгнуть можно.

Твердь стремительно приближалась. Я отвела взгляд от окна, потому что смотреть на это было тревожно. Даже сейчас, в полной неизвестности и ужасных перспективах я ценила свою жизнь и не хотела ее терять.

Дирижабль сел резко, тряхнуло так, что я испугалась, не проломит ли пол подо мной веткой или еще чем.

Послышались крики, девушки были в панике.

Но скоро все улеглось. Двигатель замолчал, пол не раскололся надвое, стены не загорелись.

— Прибыли! — торжественно возвестил Хирд. А потом крикнул еще громче. — На месте сидим, не суемся никуда. Ждем, придут за нами.

Уж не знаю, сколько мы так сидели, время тянулось томительно. Но наконец снаружи послышались голоса, а затем в люк постучали.

Хирд и его помощник открыли и возбужденно принялись переговариваться с пришедшими. Нам прекрасно слышны были их речи.

— Это ж хорошо, что вы живые! — почти кричал кто-то хриплым, будто сорванным голосом.

— Честно говоря, мы гадали, прибили вас в пути или нет, — вторил второй.

— Новостей-то нету про вас. Мы только узнали, что лагерь сожгли, вот с час тому назад. Никто не выжил. — Снова хриплый.

— Да как узнали-то? — удивился Хирд. — Если тем паче не выжил никто.

— У нас же орин есть теперь, недавно купили. Он старенький, треснутый, один кусок откололся, но связаться по нему можно. Так вот у Мелеха в Урнари родня осталась, как раз в деревушке, что рядом с вашим лагерем. И они там всю ночь не спали. Сначала как увидели огонь, дым, да услышали взрывы, бежать думали до города, но потом решили спрятаться в убежищах. Полукровки их не тронули… А потом все же самые смелые решили выйти. И родственник Мелеха тоже. Он потом уже в ночь доехал на кобыле до города и нашел знакомых, у которых есть орин, один на десять домов, для таких вот случаев. Они за деньги пользоваться дают и днем и ночью, ночью знамо дело дороже.

Хриплый прокашлялся и продолжил.

— В общем, по пути к лагерю встретили одного из полукровок. Он вроде как стерег что ли. Увидел людей, ухмыльнулся. И сказал, чтоб живых не искали. Девок, что там остались, они, дескать, спасли. А место это теперь у них под контролем, если охотники вздумают там появиться, их постигнет участь тех, кто теперь из этого лагеря на своих ногах не уйдет… Ну, в общем, пришли туда. И там ужас. Кого не сожгли, того пытали и убили. Видать, требовали сказать, где товар… кстати, всех довезли?

— Всех, — живо отвечал Хирд, — так что оно того стоило, брат. Торговля состоится.

Дальше нас вывели из дирижабля, сгрузили в две телеги и везли примерно час до большого дома, стоявшего явно на отшибе, за глухим забором.

Там оказался целый штат слуг, которые привели нас в порядок.

Не хочется долго рассказывать, как это происходило, ничего особенного.

Нас разделили по пять человек, отвели в комнаты, накормили, велели отмыться под присмотром служанок. Выдали грубую, но чистую одежду. Потом дали отдохнуть до вечера.

А после этого доставили на рынок, куда пригласили только посвященных. Драторинов, охочих до развлечений и желающих пополнить гаремы девственницами.

И это было отвратительно.

Нас сделали товаром и велели подчиняться. Я пыталась сжаться, чтобы меня не заметили проходящие мимо зеваки.

Но увы, трое подвыпивших драторинов пожелали оценить мои прелести.

— Ты что, не слышала, рыжая полукровка, дерры желают, чтобы ты станцевала им обнаженной? — злобно орал на меня хозяин торгового ряда, вытаскивая к омерзительным сластолюбцам на обозрение.

От ужаса я оцепенела, не представляя, как мне быть дальше.

Но видимо, с самого начала эти торги были обречены, потому что все пошло не так, как рассчитывали негодяи-работорговцы.