Пламенная бунтарка ледяного дракона (СИ)

Глава 10 Эйтон. Что есть рабство?

Я чуть не задохнулся, увидев ее.

От полукровки Киры веяло юностью, красотой и бесстыдной привлекательностью.

В этом платье она походила бы на принцессу, не будь на ней ошейника и браслетов.

Они настолько не вязались с обликом девушки, что захотелось тут же их снять. Потому что это не ее, чужеродное.

Мне захотелось подойти ближе.

Собственно, почему этого не сделать?

Странная робость, не свойственная мне.

Приблизившись к Кире, я взял ее руки в свои, чуть выше этих ужасных браслетов. Они охватывали изящные запястья, натирали их. Какая жестокость. Разве можно так издеваться над красотой? Все равно, что портрету усы пририсовывать. Но даже это не может изуродовать Киру.

Удивительно, какая нежная кожа.

Я чуть сдвинул один браслет и увидел под ним синеву.

Слишком, слишком нежная кожа.

— Тебе точно нечего мне сказать, Кира? — поинтересовался я.

— О чем, дерр? — она подняла на меня глаза. И словно нити протянулись от нее ко мне.

Тряхнув головой, Кира попыталась вырвать свои руки из моих. Но я крепко их держал.

— Не трепыхайся, милая, — я усмехнулся, — кажется, тебе есть что скрывать, не правда ли?

Это я еще ласково спросил, просто чтобы не спугнуть лишний раз.

Все в ней кричит о какой-то тайне.

Что за полукровка такая с кожей аристократки?

Магически одаренная, к тому же.

Да, наличие магии указывает косвенно на смешение кровей. У сэлонимов сила встречается очень, очень редко. А вот родство с эльфами и драторинами нередко делает и полукровок магами.

— Кто твой отец? — вопрос сорвался с губ резко, и девушка отреагировала на него, как на пощечину. Отпрянула, тонкие руки напряглись.

— Кто передал тебе магию, Кира? Почему ты ничего не хочешь рассказывать о себе?

— Моя магия от деда, — сказала девушка, глядя мне прямо в глаза, — а о своей семье я не хочу говорить с драторином. Простите, дерр. Вы меня вырвали с рабского рынка и я благодарна за это. Но мы по-прежнему в разных мирах. И ваш мир угнетает мой.

— И что, только драторины это делают?

Я сильнее сжал ее руки, чувствуя пульсацию.

— Разве сэлонимская знать сама себя обслуживает? Нет у тех, что побогаче, подавальщиков пищи, поваров, горничных?

— Но они не рабы, — Кира вздернула подбородок, на дне ее удивительных зеленовато-серых глаз появилась темнота, — они могут выбирать себе работу. А у вас во дворце, герцог, полно рабов.

— Если тебе доведется вернуться в мой дворец, поинтересуйся, выбрали бы они другого хозяина или нет.

Я говорил спокойно и насмешливо, но внутри словно вихрь собирался. Крутящаяся воронка, угрожающая лишить меня благоразумия.

— Рабы-полукровки есть и в Урнари, только тайно. Разве нет? Ваше королевство славится довольно дикими обычаями.

Она вновь вздрогнула. Холодные руки стали вдруг горячими. Слишком быстро.

— Официально рабских рынков у нас нет, — ее голос прозвучал сдавленно, — да, у полукровок тоже униженное, неравное положение. И они… мы… выполняем всю черную работу. Но по трудовым контрактам.

— Наслышан об этих контрактах, — я начинал всерьез злиться, Кира ведь не глупая девочка, а отчего-то защищает совершенно дурацкий общественный строй.

— Жертва одного из рабских рынков, мужчина-полудраторин, рассказывал, что контракты заключаются на десять или двадцать лет. И в течение своей службы слуга получает только необходимое, на пропитание. А остаток — по истечении срока. Контракт может расторгнуть лишь хозяин. Ну, и чем это лучше рабства?

Она растерянно хлопала ресничками, а потом спросила с явным усилием:

— А как этот полукровка стал рабом?

— Он толком и не понял. Скорее всего, это подстроил его хозяин, которому он прослужил восемь лет. Не хотел платить и сбыл охотникам за рабами.

Я сделал паузу, вглядываясь в ее лицо. На щеках девушки появились заметные розовые островки. Они ее не портили, но было ясно — наш разговор очень ее нервирует.

Но мне хотелось «добить» ее своими аргументами окончательно, чтобы она признала мою правоту. Смешно. Никогда я еще так не пытался убедить в чем-то юную девицу. Полукровку и рабыню.

— Драторины берут в рабы пленников. Тех, кто попался нам в руки на войне, или при подавлении бунта. И ты считаешь, что будь у сэлонимской знати возможность держать при себе ручного драторина, от этого кто-то отказался бы? Просто это им не по зубам. Никакие браслеты не удержат дракона внутри драторина. Потому что это больше, чем магия. Это наша суть. Полукровку нашей крови можно усмирить браслетами, но не настоящего драторина. Мы все равно сохраняем возможность обращаться драконами и выбрасывать крылья.

— А убедительно! — заметила Эди. До этого она молчала, и я о ней даже позабыл. Странно, что девчонка не зевает, не вздыхает и не стонет, что ей скучно от моего занудства.

В дверь постучали.

Я с сожалением выпустил руки девушки из своих.

Мне хотелось держать их, поглаживать запястья. Продолжать говорить с ней, пытаясь выведать ее тайну.

Но тот, кто пришел сюда сейчас, мог неверно истолковать нашу позу.

За дверью оказался Сиур, секретарь императора.

Я обратил внимание, какими взглядами они перекинулись с Эдайей.

Надо же, малышка выросла!

Обязательно поговорю с парнем. Пусть только попробует заморочить голову моей племяннице. Своей не досчитается.

— Дерр Гараирн, — уважительно произнес Сиур, не подозревая, что я планирую над ним расправу, — ваш советник, дерр Леирн, вышел на связь с императорским дворцом по орину. Он настаивает на разговоре с вами. Говорит, у одного из пособников работорговцев нашли нечто странное. И вы об этом должны знать.