Пленница пустыни

21

– Да, – Ричард внимательно посмотрел на меня, будто обдумывая, стоит ли продолжать задуманное. – Мы можем нормально разговаривать, но не хлопай дверями и не издавай громких резких звуков.

– Я не собираюсь даже нормально разговаривать, – проговорила еле слышно.

Волосы на затылке уже ощутимо шевелились, а ведь еще ничего не произошло…

– Как хочешь, – пожал плечами Питерс и вышел из машины.

Я последовала за ним – ноги мои сразу же увязли в песке. Обошла машину и остановилась рядом с Ричардом. Он вглядывался куда-то вдаль, пока без всяких приспособлений. Посмотрела в ту же сторону – и правда, видно какое-то свечение.

– Это лагерь?

– Да. Они не выключают освещение в такие ночи.

Питерс вернулся к машине, достал с заднего сидения дорожную сумку. Опустил на песок и расстегнул молнию. Достал военный бинокль и еще какие-то электронные штуки. Сначала он настроил оптику, потом передал бинокль мне. Поднесла к глазам и посмотрела туда же, куда и пятью минутами раньше.

Увидела палаточный лагерь. Такой, каким я его и запомнила. Большие шатры защитного цвета, костры в центре, люди в походной одежде с замотанными лицами. Единственное, что было иначе – это машины. В прошлый раз я видела только два авто – на одном меня привезли, а на втором Амир забрал из этого ужасного места. Сейчас же палатки почти со всех сторон были окружены джипами и миниавтобусами.

– Почему так много машин? – повернулась к Питерсу, который за это время успел и себе найти бинокль.

– Сегодня прибыла крупная партия рабов. Здесь и продавцы и покупатели.

– Ты обещал, что я увижу мужа.

– Он там. В самой большой палатке в центре. Заключает сделки и получает наличные. А его машина вон та – особняком стоит. Но ты вряд ли когда-то видела ее.

Рассмотрела и палатку, и машину. Ну допустим – но это не очень похоже на доказательства.

– Это всего лишь слова, – проговорила упрямо.

– Он покажется, не волнуйся. Замерзла?

– Да, – я уже некоторое время приплясывала на месте от холода, медленно проникающего под кожу.

– Пойдем в машину. У меня там чай в термосе. Придется подождать. Сейчас они договорятся между собой, потом начнут разъезжаться. Бен Сауд обычно уезжает последним, раздав распоряжения своим подручным и отправив собранные деньги.

Мы сели в теплую, тихо урчащую машину. Я взяла из рук Питерса горячий стаканчик и постаралась отключиться от происходящего.

– Ты не виновата, Марго. Тебе просто не повезло.

– Мне всю жизнь не везет. Пора бы привыкнуть, но каждый раз как в первый…

Вспомнилось, как отец бросил нас с мамой, когда мне и трех лет не было. Я даже не расскажу, как он выглядел. Потом нищее детство с бабушкой, пока мама работала на трех работах. Никаких друзей и увлечений – только учеба без остановки. Дальше, разумеется, и никаких мальчиков. Диплом я получила, смогла. И работу нормальную нашла. Как мама тогда радовалась… С будущим мужем познакомилась – думала повезло, влюбилась. А сказка закончилась очень быстро – избранник оказался лентяем, грубияном и выпивохой. Кое-как я терпела всю беременность, а потом он сам ушел. Мама и без того имела серьезные проблемы со здоровьем, а на фоне переживаний совсем сдала. И вскоре мы с Евкой остались одни в этом огромном мире.

– Ты сидишь в моей машине, а не ждешь там, в палатке, пока твое тело продадут тому, кто больше заплатит. Считаю, тебе повезло и очень.

Глупо спорить – Питерс прав. Без сомнения я вытянула тогда счастливый билет. Знать бы еще, почему…

– Почему Амир забрал нас? Почему не продал, как всех остальных? Да и не помню я, чтобы в лагере был еще кто-то, кроме местных мужчин.

Ричард какое-то время молчал и угрюмо смотрел в лобовое стекло. Мял в пальцах опустевший стаканчик и, похоже, подбирал слова.

– Мы не знаем, – наконец, ответил. – Много раз этот вопрос поднимался, но ответа до сих пор нет. Мы восстановили примерную цепочку событий, но точную причину поступка бен Сауда так и не выяснили.

– Расскажи хотя бы то, что известно.

– Известно, почему ты никого больше не встретила в лагере, кроме местных и Амира. Вас привезли не в такой день, как сегодня. Не было встречи продавцов и покупателей, торгов и сделок. Только женщина с ребенком. Такое бывает очень редко, когда речь идет об индивидуальном заказе. Но если не было больше никого, то либо заказчик отказался в последний момент…

– Либо? – спросила дрогнувшим голосом, уже предчувствуя ответ.

– Либо твой муж и был заказчиком.

– Зачем? Неужели нельзя было познакомиться со мной иначе? – версия показалась притянутой за уши, но другой у меня не было.

– Да? Каким образом? Он не последний человек в своем эмирате, ты туристка. В общественных местах здесь не знакомятся. Да и что бы ты ответила на его ухаживания в другой ситуации? Вряд ли допустила даже мысль об отношениях с ним. Улетела бы своим чартером домой и все.

Внезапно некоторый события из моего недавнего прошлого стали обретать смысл. Например, внезапно вспыхнувшие чувства нашего спасителя. Его настойчивость и терпение, ухаживания и помощь во всем. А еще его бесконечные попытки предотвратить наше с Евой возвращение на родину. Если думать обо всем этом в комплексе, то версия Ричарда и его коллег уже не кажется такой уж невероятной…

– Все равно это звучит немного странно.

Упрямства мне не занимать, и глаза на очевидное я закрывать умею…

– Конечно, потому что хоть и живешь здесь более двух лет, местной ты не стала. Наш офис, занимаясь этим делом, буквально разделился на два лагеря. Местные сотрудники именно эту версию выдвинули сразу же как основную. А европейцы, и я в том числе, долго и упорно искали более понятное для нас объяснение. И потерпели неудачу. В конце концов, для поимки бен Сауда это не так уж важно. Потом на допросах расскажет.

При последних словах Питерс так сжал ладонями руль, что его пальцы побелели. С чего бы такие сильные эмоции?

– У тебя с Амиром какие-то личные счеты?

– Не хочу говорить об этом, – буркнул Ричард и повернулся, чтобы выйти из машины.

– Послушай, – положила руку ему на плечо. – Если бы ты рассказал мне, это сильно помогло бы довериться тебе.

Почувствовала, как по напряженным мышцам мужчины прошла дрожь. Он тяжело дышит и не торопится откровенничать. Через несколько мгновений его спина расслабилась, он чуть обернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Расскажу. После того, как ты убедишься в том, что бен Сауд действительно занимается противозаконным бизнесом.

Ричард все же вышел из машины и вернулся на наблюдательный пост. Мне ужасно не хотелось идти за ним и снова мерзнуть там, среди гор песка. Обдумывала услышанное, смотрела на Питерса, допивала остывший чай. Кажется, я задремала. Не знаю, в какой именно момент, но не удивительно – я ведь почти не спала последние дни. От переживаний и от того, что хотела проводить с мужем каждую свободную минутку. Проснулась от того, что Ричард осторожно трясет меня за плечо.

– Вставай, Марго. Покупатели разъезжаются.

Не сразу поняла, где я, и зачем мне какие-то покупатели. Но быстро сбросила сон и поспешила за Питерсом. Похолодало еще сильнее, поэтому окончательно проснулась я моментально. Плотнее закуталась в свитер и взяла протянутый бинокль. Машин вокруг лагеря действительно стало значительно меньше.

– Осталась последняя партия. Сейчас погрузят, и бен Сауд появится.

В моих руках бинокль запрыгал так сильно, что подносить его к глазам резко расхотелось. И вряд ли дело исключительно в холоде. Просто вот он – момент истины и настоящая точка невозврата…

Ричард периодически косился на меня, наблюдая, как я пытаюсь справиться с эмоциями. С расспросами не лез, слов утешения не говорил, просто присматривал.

– Смотри, – прошептал через какое-то время.

Неохотно, но подняла бинокль. Последний микроавтобус, рядом группа людей в европейской одежде. Женщины. Некоторые вырываются и пытаются бежать. Сопровождающие обращаются с пленницами довольно грубо – отвешивают оплеухи, толкают, некоторых буквально запихивают в двери автобуса. Во рту стало кисло от поднявшейся тошноты, а руки стали дрожать еще сильнее, чем раньше. Но отвести взгляд хоть на секунду я не могу. Потому что и центральной палатки выходит Амир. Он в традиционной одежде, но собственного мужа сложно с кем-то перепутать. Я просто знаю, что это он.

Когда автобус и еще несколько машин уезжают, Амир убирает с лица платок и начинает беседовать с теми, кто остался в лагере. Он подзывает то одного, то другого. Теперь и интуиции не нужно – я ясно вижу, что это муж. Любимый, лучший, желанный… Того, что я увидела вполне достаточно – какие могут быть сомнения. Хватило минут десяти наблюдений, чтобы окончательно распрощаться с иллюзиями.

Меня все же стошнило. Прямо под ноги. Я согнулась пополам и упала в песок, пытаясь отдышаться и унять тошноту. Ричард принес бутылку воды и салфетки. Вытиралась я яростно и истерично – хотелось рвать и метать, но по-прежнему следовало вести себя тихо. Поднявшись на ноги, я от отчаяния попинала ближайшую дюну. Разумеется, это не принесло ни облегчения, ни какого-либо видимого урона.

– Марго, не надо. Подумай, как будешь выбираться из всего этого. Силы тебе пригодятся.

– Я соберусь так быстро, как будет нужно. Не хочу и лишней минуты оставаться в его доме.

– Не могу забрать вас прямо сейчас. Нужно немного потерпеть – последние приготовления не займут много времени.

– Отвези меня обратно, – попросила тихо.

Обратно мы ехали в полной тишине. Я сплетала и расплетала пальцы, обкусал все ногти, хотя не делала этого много лет, распустила несколько рядов на свитере. Питерс все это видел, но никак не комментировал. Только перед тем, как высадить меня там же, где и встретил, попытался подбодрить:

– Не знаю, будет ли тебе легче от этого, но сегодня он не вернется. Возможно, и не завтра.

– Обещал в воскресенье.

– К понедельнику у меня уже наверняка будет какая-то информация. Я свяжусь с тобой.

Я не сказала слов благодарности и даже не попрощалась. Просто вышла из машины и побрела в сторону дома. У ворот включила телефон и посмотрела на часы – оказывается, еще не так уж поздно… Интересно, где и с кем Амир проведет оставшееся до возвращения время? Хотя… Какая уж теперь разница…

Домой я вернулась абсолютно разбитая. Мерзкий привкус во рту не прошел после чая с травами и чистки зубов. Меня все еще слегка потряхивало, а сна не было ни в одном глазу. Хорошо, что сегодня Верда чем-то занята и не встретила меня у порога. Радует, что с ней объясняться не пришлось.