Пленница пустыни

26

После откровений Ричарда мне стало крайне неуютно находится рядом с ним. Виноват ли Амир в том, что случилось с Люси или нет, не важно. Питерс считает, что виноват, и я очень боюсь, что его эмоции могут отразиться на нас с Евой. Поэтому начала быстро искать варианты, как устроить нашу жизнь. Без помощников. Присмотрела небольшую уютную квартиру в Суздале. Сделка прошла без моего участия, и вскоре я снова собрала вещи.

На новое место жительства привез Ричард. Не хотелось его обижать – не стала просить отпустить нас одних. Войдя в новую квартиру впервые, я испытала странное чувство – смесь радости, спокойствия и разочарования. Вот он конечный пункт нашего непростого путешествия. Питерс несомненно уедет, а мы с Евой начнем строить новую жизнь.

Евка забегала по комнатам, выискивая что-нибудь интересное, а я пошла греть привезенную с собой еду. Мы быстро перекусили, и дочь убежала разбирать вещи. Пусть – мне меньше работы. Оставшись вдвоем в маленькой кухне, мы поначалу неловко молчали. Я так и не знаю, что еще ему сказать после всего.

– Я дождусь курьера с вашими документами, – Ричард сам начал разговор. – Там все, что может понадобиться. И контакты связных на всякий случай. Потом уеду. Думаю, больше нет необходимости жить вместе.

– Да. Нам нужно привыкать быть самостоятельными.

Грустно кивнула. Не стоило привязываться к Питерсу, видеть в нем защитника и друга. Зря, очень зря…

– Надеюсь, у вас очень скоро все наладится. Ты и Ева, вы замечательные. Я рад, что мы познакомились. Пусть и при таких обстоятельствах.

– Я тоже рада, Ричард. У нас все будет хорошо, обещаю.

Смахнула слезинку – не хватало еще…

– Чем планируешь заниматься? – Питерс улыбнулся, наблюдая за тем, как я борюсь с собственными эмоциями.

– Устрою Евку в школу, а сама попробую найти работу. Дома просто свихнусь. Хочу заняться чем-нибудь, связанным с туризмом. Поэтому выбрала этот город. Чтобы всегда много людей вокруг, все радостные, заинтересованные. Сплошной позитив и ничего постоянного.

– Думаю, у тебя получится. Но помнишь, не обязательно с этим торопиться? Деньги не будут для вас проблемой еще долгое время. Пока идут следственные мероприятия и суды, вы на обеспечении государства.

– А какого, если не секрет? – подмигнула Питерсу.

– Секрет, – хмыкнул он весело. – Разве это так уж важно?

– Вовсе нет, но зато очень интересно.

Так и не сказал, и уже вряд ли скажет. Да и неважно действительно, главное, что все легально. И со стороны местных органов ко мне никаких вопросов не возникнет.

Курьер приехал поздно вечером. Он точно опоздал и сильно, потому что Ричард начал заметно нервничать уже после ужина. Ева недавно заснула, а я не увидела посыльного, потому что Питерс вышел к нему на улицу. И судя по тому как долго он отсутствовал, место было назначено даже не у подъезда.

Вернувшись, Питерс позвал в кухню. При мне вскрыл пухлый конверт и достал содержимое. Мы долго рассматривали бумаги и карточки – коллеги Ричарда предусмотрели все. Не смогла вспомнить хотя бы еще один документ, которого не было. А вот контактных данных оказалось совсем немного – единственная визитка с двумя телефонными номерами. Ни имени, ни адреса, ни названия организации.

– Спрячь, как следует. Так, чтобы можно было очень быстро найти, – сказал, передав мне картонный прямоугольник. – Позвонишь, и тебе помогут в любое время дня и ночи. Любой вопрос.

– А ты? – спросила неожиданно для самой себя. – Я могу звонить тебе хотя бы иногда.

– Нет, Марго, – грустно покачал он головой. – Моя работа окончена, номер будет отключен.

– Мы больше не увидимся? – зачем-то продолжила вести себя неразумно.

– Очень надеюсь, что увидимся, – улыбнулся Ричард и взял меня за руку. – Но это точно произойдет не скоро.

Покормила Питерса еще раз домашней едой, помогла собрать вещи. Сдержать слез снова не смогла. Наверное, это нервное – такой плаксой стала… Пошли с Евой провожать его до машины, хотя было уже довольно поздно. Но даже Ева отказалась отпускать Ричарда просто так. Очевидно, он успел стать нам не просто знакомым.

Мы долго махали руками вслед удаляющемуся автомобилю. Когда машина скрылась за поворотом, Ева обняла меня и разрыдалась.

– Ну, солнышко, не надо так, – принялась утешать ее, сама еле сдерживая слезы.

– Он ведь больше не приедет? – сквозь рыдания проговорила дочь. – Как и Амир? Как мой настоящий отец?

И посмотрела на меня, задрав голову. И это был настолько тоскливый, измученный разлуками взгляд, что захотелось выть. Непутевая я мамаша… Впускаю мужчин не только в собственное сердце, но и усложняю жизнь Евы.

– Милая, послушай, – присела рядом с ней и внимательно посмотрела в красивые заплаканные глазки. – Я не знаю. Правда. Ричард сказал, что, возможно, мы еще встретимся когда-нибудь. Может быть, так и случится. У Амира сейчас серьезные проблемы, ему не до нас. А твой папа… Ты много лет не спрашивала про него. Почему сейчас?

– Потому что… Амир в Дубае, Ричард работает. А мой папа? Он же где-то в Москве, да?

– Наверное, – пожала я плечами. – Мы с ним очень давно не общались.

– Почему он бросил нас?

– Это сложно, Ев. Пойдем домой.

– У тебя все сложно! – окончательно расстроилась дочь. – Просто ответь!

– Он не захотел жить с нами. Семья требует определенных усилий – нужно работать, заботится о ребенке, хотя бы иногда разговаривать с женой. Он не хотел всего этого. И он не бросал нас. Просто так вышло. Сначала стал иногда оставаться у своих родителей, потом уезжал к ним на выходные… Однажды просто перебрался туда с вещами. Я очень разозлилась и сама подала на развод.

– Но почему он не приходил никогда? Приходил? Я не помню.

– Нет, Ева, не приходил. Поначалу пытался изредка звонить. Я очень злилась, мы ругались каждый раз. Потом перестал звонить.

– Пойдем домой, – прошептала Ева и вытерла слезы.

Не знаю, зачем ей нужна была эта правда, но, наверное, давно нужно было рассказать. Она уже взрослая. И сильная. Так бывает – близкие предают, отворачиваются, не приходят. И я тоже… Предала Амира. Уехала без объяснений. Сбежала, наплевав на его чувства, на нашу семью. И на дочь, которая давно считает именно его своим папой.

Вернулись в квартиру в подавленном настроении. Разговор больше не склеился. И даже пирожные с чаем перед сном не помогли. Ладно, завтра придумаю что-нибудь. В парк сходим или в развлекательный центр. Нужны положительные эмоции, что- то интересное. Погулять хотя бы по городу, найти ближайшую к дому школу, торговый центр, остановки. Надо как-то собраться с силами и начинать жить…

Уложила Еву. Она долго ворочалась, пыхтела, вздыхала, но, в конце концов, уснула. Решила попить чаю в одиночестве. Теперь это моя реальность – одинокие вечера и дни, наполненные заботами. Надеюсь, найду работу скоро – иначе свихнуться можно… Пирожное оказалось вкусным, чай горячим, а мысли не такими уж безрадостными. Будущее всегда интригует неизвестностью, даже если и не ждешь от него чего-то особенного.

Не всем моим планам суждено было сбыться. Проснулась я вполне в неплохом настроении. Лежала, потягивалась, смотрела на спящую дочь, изучала местные достопримечательности в интернете. Внезапно желудок скрутило таким резким спазмом, что я резво побежала в ванную. И едва успела наклониться над раковиной. Полоскало меня так сильно, как ни разу до этого. Я стояла вцепившись в белоснежный фаянс и не могла понять, что со мной. А потом вдруг поняла… Буквально озарило, и я вспомнила ту единственную пропущенную таблетку. Когда я забеременела Евой, мне по утрам было также паршиво. Но не настолько все же.

Когда немного отпустило, я сползла на коврик и истерично захихикала. Вот откуда бесконечные слезы, тошнота и нестерпимое желание прижаться к чьей-нибудь широкой груди. Восстановила в памяти подробности и прикинула, какой срок. Ну да, примерно так я себя и чувствую последнее время. Даже анализы можно не сдавать. Уронила голову в ладони, зажмурилась – и чего я хихикаю, собственно говоря? Ситуация-то невеселая… То, чего так боялась, все же случилось. Только вместо счастливого мужа, цветов, подарков и приличной платной медицины меня ждут… Кстати, а что ждет-то? Запнулась в своих размышлениях. Работа теперь точно отменяется – месяца четыре я буду дружить со всей сантехникой, потом начнутся остальные прелести беременности. А как известно, у нас будущих мам работодатели не слишком жалуют. И что делать? Ричард говорил, что нас с Евой поддержат финансово в первое время. Но вряд ли он имел в виду ближайшие четыре года.

Кое-как поднялась, прополоскала рот. Посмотрела на свое отражение – бледная, глаза огромные и напуганные. А все потому, что убить этого ребенка не смогу. И в других обстоятельствах не стала бы, а сейчас тем более. Ведь это единственное, что осталось от моей счастливой жизни с Амиром. Надеюсь, малыш будет похож на него. Положила руку на живот, будто уже можно что-то почувствовать. Улыбнулась. Справлюсь как-нибудь. В конце концов, это не зависит от меня – так получилось.

К моменту Евкиного пробуждения я уже полностью пришла в себя. Приготовила завтрак, разобралась в своих мыслях и чувствах. Дочке пока решила ничего не говорить – буду скрывать, пока возможно. Не хочу, чтобы она постоянно щебетала о братике или сестричке. Она, как и Амир, тоже очень этого ждала.

Сама завтракать не стала – лучше и не пытаться. Мутит до сих пор сильно. На вопросы Евы о том, куда пойдем, отвечала уклончиво. Предложила ей исследовать двор, ближайшие продуктовые и хозяйственные магазины. Она согласилась, пусть и не очень охотно. Но ничего не поделаешь, уезжать сейчас куда-то далеко от дома не очень разумно. К тому же погода сегодня не очень хорошая – прохладно, ветрено, влажно. А болеть нам никак нельзя – ни мне, ни Евке.

Дочь хоть и надулась, что наши грандиозные планы отменились, но быстро увлеклась качелями-каруселями во дворе. Я села на лавочку и наблюдала за ней с улыбкой. Неужели скоро у меня будет двое? Смогу ли, вытяну? Столько всего сделать нужно – встать на учет, пересмотреть питание, купить витамины. Через какое-то время придется подумать, куда кроватку ставить, стульчик для кормления. Столько хлопот, но я никак не могу перестать улыбаться. Похоже, мне будет очень нелегко дождаться появления этого ребенка…