Побеги божественного пламени

18 До старости

На этот вечер тренировки были закончены. Ал недолго переговорил с Владыкой, а потом повёл девушку в храм. Они ели вдвоём, почти не разговаривая. Послушники приносили всё нужное и быстро исчезали.

После ужина он опять ненадолго отлучился, оставив девушку в комнате. Там служительница как раз меняла бельё, и Руслана заметила, с каким трудом той даются движения. Камалия не призналась, но в момент пробуждения девушки, она должна была её встретить и объяснить новое положение дел. Она невовремя ушла в уборную, за что вскоре получила наказание от отца.

Когда Ал вернулся, Руслана была уже в постели. Под одеялом и в одежде. Глаза закрыты. Тело вытянуто, как струна, по самому краю.

— Я знаю, как ты спишь, и это точно не тот случай, — уколол он, забираясь по одеяло.

Она продолжала притворяться.

— Так ты упадешь, — перекинув руку, Ал притянул её ближе к середине.

Он закрыл глаза, окутанный сладким клеверным облаком.

— Я люблю тебя, — сказал он вместо пожелания сладких снов.

Руслана дождалась, когда его тело расслабится, а дыхание станет еле уловимым, и ответила чуть слышно:

— Я тоже тебя люблю.

Следующие дни были странными. Руслана решила, что нужно собрать остатки воли и просто их переждать.

Алоис больше не уходил, когда она спала. Дожидался пробуждения, но чаще будил сам, принося в их временное пристанище что-нибудь съедобное на завтрак.

Пока они были вместе, всё было… нормально. Он старался не быть навязчивым и, по мнению Русланы, перебарщивал.

Но постоянное одиночество в каменной тюрьме среди жрецов, которых она считала жестокими убийцами, не шло на пользу настроению девушки. В пару первых вечеров она срывалась. Может, психовала чуть больше, чем следовало бы. Один раз дошло до обвинения в том, что Алоис знал о плане Солнцезара касательно Ворожбы Верности, но предпочёл его не останавливать.

Всё это было на эмоциях, и на самом деле она так не думала. Тем не менее, извиняться за пустую истерику девушка не собиралась. Ведь формально он всё равно обманул её, оставив в этом ужасном месте.

Они спали на одной кровати, иногда обнимались, держась за руки, а Руслана предпочитала не делать первых шагов.

Мысль о том, что из-за ворожбы это стало обязанностью, не давала расслабиться.

Жрецам было приказано лишний раз не приближаться к женщине потомка, но в редкие встречи, она замечала на себе пристальные взгляды.

Руслана стеснялась метки на лбу и на третий день чуть было не отрезала густую прядь волос спереди, чтобы скрыть красную точку под чëлкой. Ал не дал сделать этого ножом и обещал принести ножницы, но вместо них принёс очелье. Твёрдая повязка на лоб из бересты, в которую, в качестве украшения, были вплетены несколько красных нитей. Для его создания Камалии пришлось испортить единственную корзинку в храме.

Зеркал здесь не было. Руслане приходилось довольствоваться отражением в начищенном медном блюде. Девушке было не до самолюбования. Она убедилась, что очелье закрывает метку от любопытных взглядов, и на этом успокоилась.

Большую часть дня Алоис проводил «в поле».

Руслана старалась не вникать в подробности. Человек, которого она знала до всего этого, интересовал еë больше, чем великий потомок. Новая роль девушку откровенно пугала. Она не понимала, почему нужно развивать божественные навыки именно здесь. Из смазанных объяснений Ала, становилось ясно, что он и сам этого до конца не понимает. Колдун настаивал на том, чтобы остаться. Витош утверждал, что в старой столице веками копилась особенная сила, и дело тут, по идее, должно идти быстрее.

Для Русланы, не посвящённой в тонкости процесса, время тянулось бесконечно.

…

Распогодилось. Чтобы хоть как-то занять будни, она стала много гулять, изучая развалины. Из Камалии был не самый интересный собеседник. Она отвечала на все вопросы заученными фразами о важности возрождения рода Рарога и мудрости Владыки. О личном старалась не говорить, делая упор на то, что все жрецы равны и прошлое теперь не имеет значения.

Но одну вещь Руслане всё же удалось выведать. Тот сопровождавший её пухленький жрец, что в отсутствии Лютомира вёл себя человечнее остальных, был родным братом Камалии и сыном Солнцезара. Его звали Юрас.

Можно было догадаться по внешнему сходству. Юрас и Камалия — единственные, кто имел такой же необычный разрез глаз, как и Владыка.

Сначала развалины казались скучными. Руслана бродила без особой цели, не понимая, что значат те или иные камни. Камалия тоже ничего не знала.

Всё изменила одна старая карта. Точнее, копия с древней карты, напоминающая упрощённый градостроительный план. Руслана как-то пожаловалась Алу на скуку, и он, вместо того чтобы проводить с девушкой больше времени, притащил целую гору книг. В основном: религиозные трактаты. Сказок и заморских рыцарских романов в храм не завезли. Карта древней столицы затесалась среди страниц одного пыльного сборника.

С каждым днём Руслана уходила от Храма Рарога дальше и дальше.

Камалия, конечно, ворчала, но не сильно. Сильно ворчать ей было запрещено.

В один из таких походов девушка забралась на высокий камень для лучшего обзора. Судя по карте, здесь должен находиться дворец Рарога, наполовину вросший в горный хребет. По остаткам фундамента можно было представить масштаб строения. Присвистнув, Руслана отметила, что богу-соколу, похоже, нравилась показуха.

— Госпожа! Прошу, будьте осторожны! — снизу кричала жрица.

Была б воля Русланы, гуляла бы одна.

Спуститься оказалось сложнее, чем взобраться наверх. Нога то и дело соскальзывала с гладкой породы. Под очередное причитание Камалии, девушка ухватилась за хрупкий выступ и вместе с ним покатилась вниз.

Непонятно, что именно повредилось от удара. Болела вся правая сторона тела плюс висок. Из-под очелья стекала тонкая густая струйка.

— Госпожа, ну как же так? Не нужно Вам было лезть туда! Скорее идёмте в храм! — завывала служительница.

Идти Руслана не могла даже с опорой на Камалию.

— Всё нормально, немного полежу, и всё пройдёт, — на самом деле становилось больнее, но физическая боль переносилась проще, чем раздражающий писк служительницы.

Сговорились на том, что жрица быстро метнётся к остальным за подмогой.

Оставшись в одиночестве, Руслана снова попыталась встать. Не вышло. Лучше и правда дождаться помощи. Может Алоис сжалится, и они, наконец, уедут отсюда.

К сожалению, более вероятный вариант: он просто запретит ей выходить. Руслана старалась о плохом не думать.

— Лапку сломала, лебëдушка? — послышался низкий голос.

Колдун будто подстерегал за углом, дожидаясь, когда жрица уйдёт. Не удивительно, если окажется, что травма — его рук дело.

— Зачем ходишь за мной? — сурово кинула Руслана.

— Поверь, совпадения случаются чаще, чем злой умысел.

Его сладострастные ужимки в данной ситуации казались более чем неуместными. Он и раньше был противным, а после того, как девушка узнала историю Яси, Витош перестал вызывать что-то, кроме отвращения. Сейчас чародей был нужен, но Ал обещал, что при первой же возможности от него избавится.

Колдун сел рядом и без спроса приподнял украшение со лба девушки. Она возмущённо хлестнула его по огромной лапе.

— Тебе нельзя ко мне прикасаться!

— Знаю-знаю, очень жаль, — вздохнул он, — но ты, не грусти, лебëдушка, так будет не всегда.

Он открыто намекал на то, что ворожбу можно снять, но уточняющего вопроса не дождался.

— Уходи, или я скажу Алоису, что ты меня преследуешь, — заискивать перед колдуном никто не собирался. На вопросы о ворожбе могла ответить и Влада.

— Строптивая, но совсем незрелая. Впрочем, как и твой птенчик. Если бы не я, — он ткнул пальцем в лоб девушки, на что сразу получил второй удар по руке, — вы бы так и держались за ручки до старости.

— Ты плохо слышишь? Я сказала: убирайся!

Он зацокал, прищурившись.

— Потерпи, лебëдушка, осталось совсем недолго.

— До чего?

Из широкой плечевой сумки колдун достал непрозрачный флакон по типу того, что был у Владыки в первую встречу.

— Побалую тебя, но считай, это в долг, — он протянул жидкость к губам Русланы.

— Ты ещё и соображаешь плохо? Думаешь, я буду пить непонятно что?

— Всё ты понимаешь, просто цену себе набиваешь, лебëдушка, — широкая улыбка, больше напоминающая животный оскал, исказила белое лицо.

Колдун полностью вылил эликсир на темечко девушке. Недовольно вскрикнув, она дёрнулась в сторону, но всё уже было на волосах и коже.

Ранка на виске, попав под действие мёртвой воды первой, мгновенно затянулась. Остальная жидкость впитывалась медленно, но ощутимо. Стало легче дышать и боль в теле постепенно исчезала.

Встав на ноги, Руслана повторила приказ.

— Воля твоя, — уходя, Витош понимал, что с минуты на минуту появятся ворчливые слуги птичьего бога. Позаигрывать с девушкой всё равно не удастся.

Камалия привела троих помощников с носилками. Руслана встретила жрецов в добром здравии, но с подпорченным настроением.

— Я же говорила, что со мной ничего страшного, — выдавила девушка.

Гулять больше не хотелось.

В храме Руслана первым делом сходила в баню, чтобы убрать запекшуюся кровь с волос и кожи. Из того, что наговорил Витош, больше всего её задела фраза про «держаться за ручки до старости». Да что он в этом вообще понимает? Правильно говорила Влада: «Любая нечисть по природе своей склонна к похоти». А колдун этот и того хуже. Относится к людям, как к мясу.

По телу пробегал тревожный озноб каждый раз, когда образ великана всплывал перед глазами. Забыть бы жуткую встречу, как страшный сон.

Алоис вернулся в храм раньше обычного. Солнце ещё не успело встретиться с горизонтом, а он уже чуть ли не в припрыжку заскочил в спальню. Настроение у него было отличное.

Руслана отложила скучную легенду. Хотела сама подойти, но не успела. Ал подхватил девушку на руки и прокружил, выпалив:

— У меня получилось!

Давно она не видела этого заразительного блеска в тёмных глазах.

— Что… — вопрос так и остался на губах, прерванный коротким поцелуем в щёку.

«Ну вот, вовсе и не за ручки», — подумала Руслана.

— Я нашёл красивое место, завтра покажу, — он поставил девушку на пол.

До красивых мест ей сейчас не было никакого дела, но, стараясь сохранить достоинство, она изобразила заинтересованность.

— Что именно? — растянула улыбку, но, боги, как же ненатурально это выглядело…

— Имей терпение, дорогая, тебе понравится. Ужинала?

— Нет.

— Я прикажу накрыть на стол в трапезной, — Ал ступил к двери, но Руслана не отпустила его рукав.

— Давай здесь поедим.

— Ладно, — он немного удивился. Нужно ещё отдать распоряжения и смыть копоть.

Пообещав не задерживаться, он вышел.

Руслана заметила за собой непривычную суетливость. Она поправила одеяло, подтянула шкуру к камину, закинула ещё дров, несколько раз обошла комнату в поисках того, что лежит не на своём месте. Вокруг всё идеально.

Осталось привести в порядок себя.

Никакой отражающей поверхности в спальне не нашлось, но это и к лучшему. Костюм послушника был не особенно изящным. Можно остаться в одной только удлинённой рубашке, подпоясанной верёвкой, но это будет слишком уж откровенным намёком. Все эти вечера, несмотря на потепление, она, наоборот, натягивала на себя всю одежду, попадавшую в поле зрения.

Взболтав влажные волосы, не видевшие гребня уже много дней, девушка решила, что этого хватит, села на медвежью шкуру и стала ждать.

В конце концов, ей нет дела до мнения болотного чудища.

Нужно сказать Алоису, что колдун её обижает. Завтра же Витоша выгонит.

Ал вернулся с подносом. Три глиняных котелка, кувшин, кружка и столовые приборы.

— Опять дичь и крупа? — разочарованно вздохнула Руслана, по запаху определив содержимое.

— И репа, — расставляя посуду, добавил он.

— Когда уже мы уедем?

— Послезавтра, — как бы небрежно бросил Ал, следя за её реакцией.

Девушка не поверила, скрестила на груди руки и по-детски насупилась, уставившись на огонь.

— Завтра сборы, а послезавтра на рассвете отправляемся. Я разве не говорил?

— Погоди… Правда?

Широко улыбаясь, он кивнул.

На радостях Руслана бросилась ему на шею, чуть не опрокинув кувшин. Ал поймал его в последний момент.

— Дорогая, ты чуть не вылила пять дней чьей-то жизни, — засмеялся он.

Девушка опустилась на белый мех, оставив на сложенных коленях парня вытянутые ноги. Влада всегда так делала со своими ухажерами.

— Это морс из морошки, — приподнял кувшин Алоис.

— Здесь водится морошка?

— Нет, пришлось послать кое-кого на поиски. Но не волнуйся, из-за горстки ягод никто не умер.

Карты местности указывали, что в шестидесяти верстах отсюда находилось небольшое болото. А где болото, там и дикие ягоды. По счастливому совпадению в распоряжении Алоиса оказались несколько жрецов, которых совсем не жалко. Он обещал, что первым делом, вернув власть, навсегда закроет причастных к похищению в темнице. Убивать их девушка запретила, но, если бы Лютомир со своими людьми потерялись в лесной глуши или утонули в трясине, большой трагедии бы не случилось. А так, они и глаза не мозолили, и лакомство для Русланы принесли.

Девушка отхлебнула тëплый кисло-сладкий напиток.

— Ничего в жизни вкуснее не пробовала, — протянула она, закрыв глаза и облизнувшись.

— Правда?

В положении полусидя оказалось не очень удобно, зато оно натолкнуло Руслану на интересную мысль, и она ответила:

— Нет, не правда.

Девушка поднялась, но только на мгновение, чтобы полностью пересесть на его ноги.

— Это мне нравится больше, — томно прошептала в его губы, но, ещё до того, как успела к ним прикоснуться, Ал отшатнулся назад.

Его глаза выразили подозрение. Он посмотрел на содержимое кружки. Вроде бы обычный. До этого морс попробовал повар и Камалия, а она тоже женщина. На ворожбу не похоже.

— Это я, не веришь? — было обидно. Хотя… Если подумать, даже забавно. Руслана развязала верёвку на поясе и сняла верхнюю рясу, оставшись в рубашке и льняных портках.

— Здесь жарко, — она захлопала ресницами, стараясь выглядеть уверенно.

Алоис раздумывал. Если это побочный эффект от чар, как в прошлый раз, то завтра она опять ничего не вспомнит и, наверняка, будет дуться.

Молясь всем богам, чтобы в комнату никто не зашёл, девушка начала стягивать рубашку через голову. Ворот никак не хотел преодолевать подбородок. Этого ей только не хватало.

— Подожди… — она вернула одежду на место и стала перебирать предательские петельки. Ну всё, момент упущен. Первая и самая важная пуговка безнадёжно застряла.

Теперь только за ручки до старости.

Мысли прервал его поцелуй. Без вступления он жадно ворвался на её территорию, захватив кисло-сладкий вкус ягод. Руслана почувствовала, как его пальцы до боли сжали шею сзади, не оставляя шанса вырваться.

Второй рукой придерживая за талию, словно вазу из тонкого хрусталя, Алоис опустил девушку на меховое ложе. Он не стал отвлекаться на застëжки, а просто разорвал всю рубашку по центру, обнажив тело, вмиг покрывшееся мелкими мурашками от его взгляда.

Всё. Дальше Руслана не знала, что делать.

Её ноги оказались между его ног, и это дико смущало. «Только бы опять не раскраснеться, как свёкла», — думала она. Но даже эти неуместные переживания испарились, как только Алоис одновременно снял жреческую рясу и рубаху.

Она закрыла глаза, выгнувшись в пояснице. Сердце зависало в ожидании, когда он медленно прокладывал дорожку из поцелуев от натянутого плоского живота к тонким ключицам. Одновременно пальцы развязывали поясной узелок. Она интуитивно потянулась вниз, чтобы убрать его руку, но замерла на пол пути, опасаясь, что он остановится.

Тонкая льняная материя, служившая последней преградой, опустилась к коленям вслед за его движением. Поцелуи перешли на шею, став более влажными.

Руслана не понимала, куда деть онемевшие от волнения кисти, можно ли уже двигаться, как дышать.

— Теперь верю, это ты, — прошептал он на ухо.

По телу будто пробежал разряд, от которого бёдра сами дёрнулись в сторону, убегая от его прикосновения.

Ал приподнялся над распахнувшимися карими глазами.

— Может, опять принести тех яблок?

— Так дело было в них?.. Ты знал? — зацепившись за повод, Руслана оттолкнула его ладонями.

— Конечно, нет. Мне сказали только утром, — мысленно отругав себя за несдержанность, он сел на шкуру сбоку от смущённой девушки, которая натягивала на грудь остатки рубахи.

Чувствуя себя полной дурой, она нервным жестом откинула прядь волос назад, хотя, в положении лёжа они ни капли не мешали.

— И как ты мог не заметить? Это же была не я, — продолжила себя закапывать Руслана.

Алоис усмехнулся. Однажды она доиграется. Не из железа же он сделан, в конце концов.

— Да как-то не думается, когда ты без одежды, — съязвил Ал и набросил на девушку свою рясу. Ещё одна провокация, и он отправится за яблоками сам.

Момент совершенно неподходящий для той неловкой тишины, что завладела пространством. Под треск горящих дров, как извинение, прозвучала тихая просьба:

— Помоги встать.

Руслана протянула руку. Он ответил на жест, не рассчитывая на продолжения. Жреческая ряса без поддержки скатилась вниз, но Руслана не собиралась её останавливать.

— Если ты… — он хотел пригрозить, что, если она не оденется, то он за себя не отвечает, но девичья ладонь остановила слова, прижавшись к его губам.

Она вовсе не хотела его дразнить, так вышло случайно, от волнения.

Кончики её пальцев столкнули с плеч тонкий лён. Одно плечо, второе.

Глядя на девушку, прячущую взгляд под опущенными ресницами, открывшуюся только для него и такую желанную, Ал поймал себя на запретной мысли. То, что Руслана до конца своих дней будет под чарами Восточной Верности, ему нравится.

Теперь он — её слабость, а не наоборот.