Побеги божественного пламени

40 Cокровище

— Вставай, отправляемся.

Они стали разбирать палатку до того, как Руслана выбралась наружу. Потолок из холстины покосился, угрожая упасть на спящую малышку.

Девушка высунула нос в прохладное утро.

— У тебя три минуты, чтобы покормить ребёнка, — сказал Юрас, водружая на плечи мешок со свечами и маслом для ритуала.

Руслана переставила корзинку, ответив:

— Она ела… недавно.

Солнце, показавшееся на горизонте, окрасило горный амфитеатр розовым золотом. Когда девушка в последний раз открывала глаза, небо было уже светлым, но лучи не заигрывали с далёкими снежными пиками.

Руслана удивлялась тому, как быстро она стала засыпать с появлением дочки. Пара свободных секунд, и уже не понятно сон вокруг или реальность.

Они устроились на ночёвку поздно, и девушка не разглядела всей красоты этого места. Равнинная полянка, прикрытая от ветра отвесной скалой, была вразнобой усыпана зелёными и синими красками. Пришлось наклониться до самой земли, чтобы мелкие цветы перестали сливаться воедино.

Она сорвала тоненький стебель колокольчика, влажный от утренней росы, и положила дочери в корзинку. Бажена вырастет, станет настоящей красавицей, ей будут дарить много цветов. Так пусть первым будет цветок от мамы.

— Идём, — служитель Рарога вырвал девушку из фантазий толчком в плечо.

Жрецы свернули вещи в тюки и погрузили в повозку.

Каждый день выспавшийся Юрас начинал путь с наставлений. Истинные причины ненависти к царю он всегда обходил. Братия внимала рассказам о том, что потомок позорит великое имя Рарога.

— Бог-сокол завещал дар, но с ним и обязанности, заповеди о благочестии и любви к слугам, — начал он, собираясь взобраться на кобылу.

Бедное животное. Тащить на себе сто пудов, не меньше. Жрец всегда был в теле, но с осени сильно вырос в ширь. Видимо, хорошо жил при новом царе.

Один из служителей поднял корзинку с Баженой.

— Я сама, отдай, — вмешалась мать.

Малышка проснулась и сразу же заверещала. Руслана взяла дочь, но на руках та стала ещё громче.

— Успокой! — Юрас выходил из себя, когда кто-то перебивал его проповедь.

— Я пытаюсь, — девушка безуспешно укачивала кричащего ребёнка.

— Ты с нами, чтобы наследница вела себя тихо. Не можешь справиться, останешься здесь.

Он забыл добавить «в земле».

— Сейчас… Наверное, есть хочет…

— У тебя было время!

Он шагнул от кобылы в сторону девушки, тем самым открыв голову для прицела. Как в яблочко, в блестящий затылок влетел арбалетный болт.

Узкие глаза округлились предсмертной вспышкой. От наконечника, торчащего ровно по центру лба, через лицо потянулась кровавая струйка.

С десяток стрел разом пролетело над падающим телом Юраса, не дав его служителям скрыться. Вокруг Русланы один за другим на цветущем голубом ковре распластались все её похитители.

Малышка мгновенно умолкла, словно переняв ужас матери.

Кто-то приближался из леса. Много людей.

Он её нашёл. Не обязательно было видеть, чтобы догадаться.

Прижав Бажену к груди, не чувствуя под собой ног, девушка помчалась прочь.

— Руслана! — вдалеке голос Алоиса.

Лёгкие горели. Хотелось кашлять, но лучше вообще не дышать, чем замедлиться. От удара о камень и без того сбитый башмачок порвался, оголив пальцы. Колючая трава сразу же забилась внутрь, расцарапав кожу.

Появился отчётливый стук копыт за спиной.

За скальным углом девушка наткнулась на отколовшуюся каменную глыбу, прикрывавшую вход в узкую пещеру. Руслана, согнувшись, пролезла внутрь. Лошадь проскакала мимо, но скоро остановилась.

— Мама, кто это? Мне страшно, — уловила девушка. Показалось, будто звук отразился эхом от тёмных стен.

— Руслана! — уже ближе.

Перед глазами всё сливалось в неразборчивую серую пустошь, но вдали виднелся тусклый свет. Она живо засеменила вглубь пещеры, не отрываясь от нависающей стены. Проход становился шире и выше с каждым шагом. Свет ярче.

— Руслана, это я, не уходи! — отзвук пронимал до костей. Судя по последовавшему грохоту, он упал, споткнувшись в темноте.

Девушка перешла на осторожный бег.

Он опять звал её, шаги за спиной ускорялись, но и выход был близко. За поворотом грот замыкался в полукруглом сияющем окошке, ведущем на свободу.

Руслана выскочила в него не глядя.

— Мама, осторожно! — вскрикнула дочка.

Они оказались на площадке шириной в несколько метров, нависающей над ущельем. Справа и слева земля упиралась в крутую гору. Руслана прошла вперёд, остановившись у края пропасти. Голова закружилась от высоты.

Снизу раздавался приглушенный шум бегущей воды.

Когда-то давно эта река была широкой и полноводной, но, лишившись основных притоков, за сотни лет измельчала, превратившись в худой ручей, лишь по весне касающийся своих скалистых берегов.

— Дорогая, — он переступил порог пещеры.

Девушка обернулась:

— Стой на месте!

— Хорошо, видишь, я остановился.

Прикусив губу, Руслана нервно усмехнулась.

— Так я и думала… Ты боишься… Боишься, что моя дочь отберёт у тебя божественный огонь!

— Огонь может унаследовать только наш сын, шагнув с Громовой Башни, — степенно чеканил он, — пожалуйста, Руслана, поверь, это правда я. Я здесь. Я пришёл за вами.

Девушка качала головой. Как же старается, как похож.

Нога в порванном башмачке медленно двинулась назад, но не нашла опоры. Дальше пустота.

— Нет! Любимая, пожалуйста! — по венам молодого царя одновременно с паникой расходилось тепло. — У тебя на руках наша дочь. Вы вместе разобьётесь. Прошу, иди ко мне.

Карие глаза налились слезами.

— Мамочка, — послышалось из пелёнок, — спроси то, о чём может знать только мой папа.

Алоис с надеждой в голосе отозвался:

— Хорошо. Хочешь, расскажу, как впервые тебя увидел? Какую книгу ты принесла? Помнишь, как встретились спустя почти два года? Как через пол страны ехали от Болота?..

— Ты её слышишь? — перебила она.

— Руслана. Это ты говоришь.

Глаза девушки упали на дочь.

Точно. Она же младенец. Руслана за всё это время не угадала собственный голос.

Под носом резко почувствовалась влага. Кровь брызнула одновременно со слезами. Шумно шморгая, девушка стала рукавом вытирать лицо.

— Моя хорошая, пожалуйста, прошу, иди ко мне, — молил Алоис, — или, можно, я подойду?

— Нельзя!

От дрожащего звона малышка завизжала.

В носу порвался ещё сосуд. Глядя на то, как быстро краснеют пеленки в её руках, как липнут они к маленькому лобику, Руслана сказала полушепотом:

— Ал, я больше не могу… Почему твоя любовь стоит так дорого?

Вытянув вперёд руку, он стал плавно приближаться.

— Всё закончилось, теперь я рядом.

Бажена затихла, будто опасаясь нового большого человека.

Черты его лица прояснились, когда Алоис оказался совсем близко. Девушка вложила руку в его ладонь, и он осторожно потянул на себя. Пропасть осталась за спиной.

— Вот так, видишь? — он замкнул пальцы за поясницей любимой и мимолётно поцеловал её в волосы.

Потом немного отстранился, чтобы заглянуть в свёрток.

— Какая красавица, она похожа на тебя, — улыбнулся Алоис.

Но Руслана не среагировала на комплимент. Она неотрывно всматривалась в тёмные глаза. Его радужка медленно прорастала янтарными жилами. Волна холодных мурашек хлынула по спине, и девушка выдернула себя и дочь из его объятий.

Сердца молодого царя разгорячённо заколотилось.

— Всё в порядке, у меня есть… — он потянулся к поясу, но фляжки с зельем не было. Она осталась в пещере, отстегнулась при падении.

Страх сделал его слабым.

Пробудившийся Булат завладел рукой и с силой оттолкнул от себя девушку. В ужасе, крепко обхватив малютку, она сорвалась с крутого обрыва.

— Нет! — вскрикнул Ал, подскочив к краю.

Ноги стояли столбом, выбирая, чьи команды слушать, но, через секунду сделали выбор. Алоис сиганул в пропасть.

Руки обратились крыльями, кожа вспыхнула огненными перьями. Обгоняя ветер, он стремглав нёсся вниз. Поравнявшись с девушкой, сокол раскинул объятье. Пламя не навредит. Не посмеет.

Он успел. У самой земли охватил любимых.

Но в тот же миг свёрток с визжащей дочерью вырвался, будто подкинутый незримой силой. Над головой вспыхнул горячий пылающий шар. Раздался гром, и поток от взрывной волны отбросил Алоиса и Руслану на камни.

Человеческая спина парня приняла весь удар на себя. Казалось, сейчас треснет.

Острая речная галька врезалась в кожу. Они упали в метре от неглубокого водного потока. Руслана по-прежнему была в его руках, но от малютки осталась лишь пелёнка, перепачканная кровью матери.

Приподнявшись, он посмотрел на небо. К облакам поднималось небольшое жёлтое солнышко. Ветер мотал его из стороны в сторону, но оно неустанно стремилось вверх, пока совсем не скрылось из виду, занырнув в белоснежную вату.

— Быть не может, — выдохнул Алоис, понимая, что навсегда лишился божественного дара, — Руслана, посмотри…

Голова девушки безвольно качнулась на его локте.

— Руслана!

Она не реагировала. Ал судорожно провёл рукой по её щеке, от макушки до пят окинул взглядом. Красная горошина, метка Восточной Верности, на глазах побледнела и исчезла бесследно.

— Нет… Почему… Дорогая, открой глаза, — прильнув к бледному лицу, он не услышал дыхания, — Руслана… нет, погоди, я принёс мёртвую воду, — рука стукнулась о голую грудь.

Нет больше мёртвой воды. Она сгорела вместе с одеждой, лягушачьим ядом и семенами подсолнечника.

Алоис обхватил девичье запястье.

Ничего.

Восточная Верность остаётся с проклятой лишь до конца жизни.

— Руслана! Я сказал тебе открыть глаза! Почему такая упрямая?!

От того, как сильно он тряхнул её плечи, русая голова завалилась вперёд. Волосы упали на лицо, несколько прядей прилипли к потёкам невысохшей крови.

— Нет, нет, прости, я сейчас всё исправлю, — его всего трясло, как в лихорадке, онемевшие пальцы заправили волосы за ухо, — вот, так лучше, красавица моя, пожалуйста, проснись, клянусь богами, я больше тебя не обижу… Хочешь, мы уедем? Прямо сейчас. Будет, как скажешь. Только скажи… Ну… давай же.

Горькое осознание с каждым произнесённым словом душило всё сильнее. Прижав тело девушки к себе, он без устали бормотал. К губам, молящим о прощении, одна за другой катились едкие солёные слёзы.

Сбивающийся отчаянный шёпот.

Он поднял Руслану и побрёл вдоль русла. Свободный молодой царь огромной и сильной страны, потерявший сегодня своё самое ценное сокровище.