Побеги божественного пламени

35 Предложение

Недовольно рыча, дотопал медведь. Морда вся перепачкана кровью, шерсть дыбом. Зверь переводил взгляд с одной жертвы на другую, выбирая, кто будет первой.

С самого края трибуны наблюдал Булат. Вопреки уговору, голова его разрывалась, но, увлечённый ареной, он игнорировал голос.

Опираясь на рогатину, девушка встала. Даина переползла за спину сестре и тоже приподнялась, продолжая всхлипывать.

Зверюге так даже проще. Встав на задние лапы, он лениво рыкнул и замахнулся. Руслана подкинула наконечник к широкой груди и сразу же лишилась оружия. Одним замахом медведь выбил копьё из рук.

— Сестра, сделай что-нибудь, — жалобные завывания в затылок никак не помогали.

Да что она сделает?

Прыгая вниз, Руслана думала, что стража соскочит и зарубит зверя. Теперь как?

— Бежим! — ухватив старшую за руку, она побежала вдоль забора.

На трибуне смех. Злыдню, похоже, весело. Её на глазах у всех сейчас выпотрошат, тоже смеяться будет? Зачем выхаживал тогда?

Руслана недолго бежала первой. Живот сам по себе был огромным, так теперь ещё будто закаменел. Даина вырвалась вперед, вскрикнув:

— Отцепись! — с силой дёрнула руку и оттолкнула сестру назад.

Едва успев сгруппироваться, Руслана упала в песок. Откуда-то под сыпучим слоем взялся твёрдый камень, разодравший ладони.

Рык прямо над ней.

Она приподняла голову, взглядом ища среди зрителей Алоиса. У него же получилось в Сборске, почему сейчас не может?

Булат стоял на краю, приложив пальцы к виску. Больше не улыбался, смотрел с прищуром.

Когда медведь остановился перед Русланой, царь выбросил на арену опустевший кубок, а вместе с ним одну меленькую искру, зацепившуюся за донышко.

Коснувшись земли, чаша вспыхнула. Пламенная змейка кинулась на животное. Объятый огнём зверь грохнулся на землю и стал корчиться в предсмертной агонии.

Руслана была совсем близко, но пламя её не тронуло.

Птицы и жители псарного двора затихли вслед за зрителями. Медведь пал, пропитав воздух запахом палёной шерсти и жира.

Девушка на руках отползла от догорающей туши. Живот напрягся и стоял колом. Чувство знакомое, в последний месяц уже случалось, но раньше приступы длились пару секунд, не дольше. Лучше успокоиться побыстрее.

Булат взял у главы стражи арбалет и прицелился. Стрела пролетела над головой девушки. Она обернулась вслед. Даина стояла у закрытого выхода, а рядом из забора торчал арбалетный болт.

— Сестра, любимая! — лучше бы она вспомнила об этом перед тем, как толкнуть Руслану на съедение.

Следующий выстрел и опять мимо. Как курица с отрубленной головой, Даина заметалась по полю. Решила уворачиваться от стрел по пути к спасительнице.

Реакция народа была смешанной. Кто-то хихикал, но большинство замерли в ожидании.

— Сестра, скажи что-нибудь Его Величеству, — добежав, она укрылась за девушкой.

Царь присматривался, но голова Русланы то и дело загораживала цель.

— Меткость не мой конёк, — подмигнув ближайшим приспешникам, он вернул арбалет Хабару.

Подхалимы поддержали господина противным гоготом.

Жёлтые языки, доедающие лесного зверя, перепрыгнули на княжну. Она закричала, продолжая впиваться в плечи сестры.

— Нет! Не надо! Даина! — Руслана била по горящей одежде, коже, накидывала песок, пыталась стряхнуть жар, но всё тщетно. Божественная кара не причиняла ей никакого вреда, но княжну не щадила.

С открытыми глазами, полными ужаса, Даина упала замертво.

А пламя растворилось, будто его и не было.

— Отправьте останки князю, — приказал Булат и спрыгнул с трибуны. Всё-таки благородная семья: нужно выказать уважение.

Над телом сводной сестры роняла слёзы Руслана.

Царь подошёл вплотную и опустился на колено.

— Очень скоро я от Него избавлюсь, и ты будешь больше не нужна, — он говорил приглушённо, горячее дыхание над самым ухом, — хочешь закончить, как сестра?.. Я могу разрешить тебе жить, если будешь жить для меня. Смотри на меня также, как на Него, люби, защищай, ревнуй, отдавайся…

— Нет! — она шатнулась в сторону.

— Боишься Восточной Верности? Считай её уже нет. Лекарство готово.

Хотелось закричать, что ни будет этого никогда, что лучше уж умереть, но слова застыли на губах. Острый спазм прокатился по животу вниз. Потом резкая боль, будто в промежность ударил острый нож.

Руслана завалилась на бок, тяжело дыша. Что-то тёплое разлилось по ногам.

Только не сейчас. Ещё слишком рано.

На платье выросло мокрое пятно. Царь встал и взглядом подозвал главного лакея. Тот подбежал, а вместе с ним и начальник стражи.

— Нужен лекарь, — довольно произнёс Булат.

Наконец-то. А то он уже устал ждать.

Руслану вернули в покои. После визита лекаря, приставили повитух и служанок.

Схватки шли нерегулярно. То одна за другой практически без перерыва, то затихали на четверть часа. Старшая повивальная бабка осматривала роженицу, недовольно качала головой:

— Нет, не скоро.

С каждым часом борозды меж бровей акушерки становились глубже, а голос суровей.

Руслана не кричала, несмотря на боль. Экономила силы. Как чувствовала, что они ещё понадобятся.

О еде она думать не могла. Заговорённый в Храме Плодородия отвар с пряностями облегчала родовые муки, но ненадолго. К закату солёный напиток не вызывал ничего, кроме тошноты. Всё, что она выпивала, моментально выходило с потом.

И без перешептываний прислуги Руслана понимала, что что-то не так.

Воды отошли днём. Ребёнок уже должен был родиться.

— Мал ещё, не созрел, — вздыхала повитуха.

— А может… Сахарком выманим? — предложила прислужница помоложе, за что чуть не получила подзатыльник.

От совета внутри всё сжалось. Руслана знала о деревенской традиции закладывать в родовые пути мыло и сахар, чтобы ускорить процесс. Необразованные знахарки делали так сотни лет и считали, что новомодные врачеватели, запрещающие вмешательства, жизни не знают.

После полуночи опять послали за лекарем.

Руслана продолжала переваливаться с бока на бок. Удобной позы не было. Везде тяжело и везде больно.

— Здесь нечем дышать, — стонала девушка, уставившись на окно.

Комната небольшая, людей много, а всё плотно закрыто.

— Нельзя. Зараза прилетит, — повитуха, прощупывающая живот, уловила её взгляд.

Руслана дотянулась до тяжелого подсвечника на столике и швырнула его в стекло, но промахнулась, попав по низу рамы.

— Что ж ты делаешь! Дитя сгубишь!

— И так ничего не получается! — выкрикнула она. К горлу подступало отчаяние.

В дверях показался лекарь, а за ним царь и Елисей. Наёмник пропустил медвежью потеху, но пришёл полюбоваться её страданиями.

Женщин сразу выгнали за ненадобностью.

У Булата в руке — золотой кубок. Весть о проблеме вырвала его из очередного пира, но расстроенным он не выглядел. Руслана старалась не смотреть на него. Искала спасения во врачевателе.

— Скажите, что с моим… — сильная схватка оборвала предложение.

Лекарь шерудил внутри и снаружи, что-то бормотал, надавливал.

Отойдя от постели, он обратился к царю, приглушив голос:

— Ваше Величество, без мёртвой воды будет сложно спасти обоих.

— Воду не дам, — а он совсем не берёг чувств девушки и говорил без стеснения.

— Я сделаю всё, что в моих силах, но Вам придётся принять решение.

— Что тут решать? — он с улыбкой посмотрел на Руслану, — она нужна мне живой. Дитя умертви.

— Нет! Я не позволю! — на дрожащих руках она поднялась на перине.

Он в открытую рассмеялся.

— Справишься с моей строптивицей? — царь хлопнул лекаря по плечу.

— Да, Ваше Величество, у меня есть крепкая сонная настойка.

— Доложи, как закончишь, — он глотнул из кубка и повернулся к выходу.

Руслана кинулась за царём, но ноги подвели сразу, и девушка грохнулась прямо у кровати на жёсткий пол.

— Подожди! Не уходи. Ладно. Всё то, что ты говорил на арене. Я согласна. Только не поступай так. Позволь моему ребёнку жить, пожалуйста, — сквозь хлынувшие слёзы она смотрела снизу-вверх на когда-то любимую улыбку.

Булат подмахнул Елисею:

— Проконтролируй.

И вышел.

— Какая же ты сволочь! — она бросилась к закрытой двери, но тут же была поймана Елисеем. — Не трогай меня! Отпусти! Ты ничем не лучше!..

Попытку вырваться прервала сильная схватка. Больше и объёмней, чем все прошлые.

Наёмник вернул девушку обратно на кровать и отошёл к лекарю. Тот разложил на столе блестящие инструменты, которые больше походили на орудия пыток. Смочив хлопковый платок белёсой жидкостью, он попросил главу царских телохранителей подержать Руслане голову, чтоб не вертелась.

— Елисей, не надо, — она плакала, как щит, выставив перед собой подушку.

— Не бойтесь, всё пройдёт безболезненно, — вооружившись платком, врачеватель стал подходить.

Из ножен наёмника выскользнул кинжал, и с размаху Елисей полоснул по горлу лекаря.

Глубокая рана обдала белый халат потоком крови. Ничего не понимающий врачеватель упал, схватившись за шею.

— Почему сейчас? Ты не могла потерпеть до срока? — со злостью выдавил наёмник, перешагнув через харкающее тело на полу.

Руслана шарахнулась к изголовью. Ей тоже бояться? Или как?

Подойдя к двери, Елисей приоткрыл её и через щель выглянул наружу. В коридоре расставлена охрана, но она там и должна быть. Царя нет. Значит, вернулся на пир. Через час-два припрётся алхимик испытывать лекарство.

— Как же невовремя, — пробурчал он, закрывая дверь.

Девушка покосилась на лекаря. Тот больше не шевелился. «Спасибо» за такое вообще прилично говорить?..

Но Елисей ходил взад-вперёд и всем видом показывал, что слова со стороны ему не нужны. Казалось, было слышно, как мысли роят у него в голове.

Он изменил направление и подошёл к постели.

— Сможешь родить сама? — спросил, склонившись.

— Смогу.

Вообще никакой уверенности, но звучало чётко. Руслана по глазам видела, скажи она «нет», бросит прямо тут и сбежит сам. Хорошо, если при этом не прикончит, как лекаря.

— Сможешь идти?

— Не быстро, — днём её заставляли вышагивать по комнате, чтобы ускорить роды.

— Тогда вставай, — он помог подняться и, как немощного инвалида, повёл девушку к платяному шкафу.

Острая схватка ударила на середине пути. Руслана не собиралась кричать, просто пискнула, но Елисей зажал ей рот рукой, пригрозив:

— Как выйдем — молчи. Или умрёшь. И ребёнок твой вместе с тобой.

Она кивнула.

Платья из шкафа полетели на пол, открывая доступ к задней стенке. Елисей надавил, стараясь не шуметь, но стенка не поддалась. Замок заклинило. Пришлось выбить ногой.

— Что это? — опешила девушка.

За шкафом открывался проход на тёмный лестничный пролёт. Служебный ход, соединяющий несколько этажей. Елисей в своё время организовал смену покоев, чтобы иметь доступ к лестнице.

Из горы сваленной одежды он достал короткий плащ с капюшоном. Светлый, но ничего лучше всё равно нет.

Не скрывая раздражения, он завязал накидку на девичьей шее.

— Почему ты мне помогаешь? — хлопала мокрыми ресницами Руслана.

Лучше бы ей было этого не знать. Побег беременной вообще не предполагался.

Наёмник осветил путь свечой, захваченной в комнате. Судя по обилию пауков и шуршанию мышей, проходом давно не пользовались. Поспеть за шагами Елисея было не просто, хоть он и старался не набирать темп. На первом этаже узкий коридор, пересекающий хозяйственный блок, вывел их к заднему двору.

Затушив огонёк, Елисей выглянул на улицу и сразу скользнул обратно.

— Стража, — объяснил он висящей на руке девушке.

— Разве не ты здесь главный?

Ах, если бы.

— Личная охрана царя не тоже самое, что дворцовые стражники.

Местная знать Елисея открыто недолюбливала, считая его безродным иноземным выскочкой. Ходили слухи, что раньше он состоял на служении у короля Болании в особом отряде, выполняющем самую грязную работу, а теперь тоже самое он делает для нового царя.

Абсолютная правда.

Нарвись они на караульных сейчас, Елисею не сносить головы.

Он снова приоткрыл дверь.

— Ушли, — он окинул Руслану взглядом.

Выглядела она не очень. Дышала поверхностно, стиснув зубы, всем телом опиралась на дощатую стенку, покрытую паутиной. Если женщина перестала обращать внимание на восьмилапых, значит, дело плохо.

Ночь разукрашивали факелы, зажженные вдоль основных дорог.

От укрытия к укрытию они перебегали в сторону конюшенного двора, как вдруг Руслана резко остановилась.

— Семена! — она кинулась назад.

— Какие ещё семена? Умом тронулась? — завидев вдалеке стражу, Елисей оттащил девушку к широкому цветущему кустарнику.

— Я не могу так уйти, я долго не проживу без них, — она старалась говорить тихо, но, после первого выкрика, это было не важно. Стражник услышал тонкий девичий голос и уже направлялся в их сторону.

— Ты не переживёшь эту ночь, если не умолкнешь, — он оголил кинжал, прижав девушку к земле.

Руслана зажмурилась и согнулась в пояснице, пораженная очередной схваткой. Эта была ниже и отдавала онемением в бёдра.

— Только не вздумай сейчас родить, — бросил наёмник.

— Кто здесь? — страж остановился в метре от беглецов и вгляделся в темень розария.

Спрятав оружие за спину, Елисей поднялся под свет жёлтого факела.

— Господин?..

В конце улицы показалась толпа воинов.

Не долго их побег оставался тайным. Алхимик пришёл раньше срока, нарвался на труп лекаря и поднял тревогу.

Стальной клинок пронзил караульного, не дав тому опомниться. Страж махнул бердышом, но Елисей ушёл от прямого удара. Лезвие лишь слегка полоснуло его по спине. Наёмник атаковал снова, на этот раз точно в сердце, и воин рухнул в колючий куст к лицу распластавшейся на траве девушки.

Елисей подхватил Руслану на правую руку. Левая поднималась через боль из-за раны от топора на лопатке.

Сквозь заросли цветов они помчали к проездным воротам. Его люди должны были подогнать лошадей и прикрыть отход. Пришлось отдавать приказ впопыхах, без деталей и уточнений, так что не было никаких гарантий, что всё пройдёт гладко. Всё уже не было гладко. В любом случае придётся уходить от погони.

Беглецов встретили четверо мужчин в форме царской охраны, а должно было быть восемь. Ворота открыты, порт-кулис поднят, но ни лошадей, ни повозки нет. На земле тела своих и чужих.

Елисей бросил девушку в руки оруженосца и выругался, глядя в открытую лесную чащу.

Из темноты к стенам резиденции скакали всадники в тяжёлых доспехах.

Шум привлёк внимание сторожевых башен. И как на зло непрошеные гости выбрали ворота, тень которых скрывала беглецов.

— Папа… — в первом ряду Руслана заметила Данияра. Он скакал с обнажённым мечом, без шлема. Скакал на верную смерть, как и все, кто был позади него. Скакал за местью, хоть и знал, что не сможет отомстить.

Когда сегодня днём тело его дочери доставили в поместье, жена сказала: «Иди и убей». И он взял оружие и пошёл. А за ним пошли и другие обиженные. И если всем им придётся сгореть в божественном огне, пусть. Это лучше, чем жизнь в позоре. Да и сколько той жизни осталось? Они одержали достаточно побед, чтобы вписать имена в военные хроники. Смерть станет для них последним подвигом.

Для беглецов не самый плохой вариант. Потасовка надолго отвлечёт стражу… Если, конечно, не появится царь и не испепелит всех врагов разом.

Данияр направил воинов в открытые ворота, но сам остановил коня до въезда. С ним остановился отряд его телохранителей.

— Папа, зачем? Не нужно было, — Руслана сделала короткий шаг от Пересвета к отцу.

Столкнувшись с дочерью в длинной перепачканной рубахе, князь потерялся. В последний раз они виделись на пиру. Тогда беременность скрывал широкий сарафан.

— Это… он? Алоис? Дитя его? — произнёс Данияр, разгоняя гнев.

Девушка закивала, закусив губу и протяжно выдохнув.

Со звоном за стенами скрестились первые мечи.