Побеги божественного пламени

23 Мальчик

— Дочка, будь добра, пошли кого-нибудь за лекарем. Этот безумец видно перебрал с рисовой брагой, — язвил старый князь, хоть накануне уже слышал тот же самый рассказ от других людей. Чуть менее красочный, но события — один в один.

Дипломат не желал сдаваться:

— Венчание на царство назначено на шестой день зимы. Наш король уже получил доклад от тамошних послов. С ними тоже спорить будешь?

— Папа, лучше позовём звездочёта. Небо вас точно рассудит, — откланявшись, княжна пообещала скоро вернуться.

Сын дипломата, получив толчок от отца, подскочил, чтобы сопроводить княжну. Ни ему, ни тем более Владе, это было не нужно, но старики, оценив то, как эффектно пара смотрится со стороны, в мечтах уже разделили внуков.

Выходя, ведунья наткнулась на растерянную подругу.

— И давно ты знаешь? — руки её дрожали, как и голос.

Руслана оглянулась на Агния, потом на охрану в конце коридора, на слуг, несущих новую порцию напитков и поняла, что не знала только она.

— Пока ничего точно не ясно… — Влада ухватила девушку за руку, пытаясь не дать убежать, но та, сделав первый шатающийся шажок, вдруг упала без чувств.

Лекарь, всё же, понадобился.

Очнувшись в своей постели, когда уже смеркалось, Руслана первым делом увидела ведунью. Та покачивалась на стуле в такт доносившейся со двора музыке. Пир в самом разгаре, но Владе было не до веселья. Лицо чернее тучи.

«Узнала», — подумала Руслана.

— Не переживай, я уже смирилась, — выдавила она улыбку.

— Ох, девочка моя, мне так жаль, — подруга подошла к кровати и легла рядом, — и в кого ты такая упёртая? Почему не послушалась?

Руслана пожала плечами.

— Сама не знаю. Но ведь… ещё есть время? Если я сейчас начну принимать семена, то быстро восстановлюсь.

— Дурочка, — протяжно вздохнула Влада.

— Почему? Уже поздно? — первой реакцией был страх, но он прошёл так быстро, что девушка сама удивилась.

— Не поздно, но семена тебе больше навредят, чем помогут. Эх… и как я проглядела?..

Впервые Руслана видела, чтобы Влада настолько расстроилась.

— Перестань. Ты здесь ни при чëм.

— При чём, ни при чём. Ещё бы протянули, ты бы всю жизнь мучилась.

— Ну, хорошо хоть этой жизни не так много осталось.

Попытка пошутить не удалась. Грустная ведунья легла поближе и обняла девушку за плечи.

— Ты права. После — будет уже не жизнь. Знаю о чём говорю. Я ведь тоже когда-то через это прошла. Да, не делай такие круглые глаза. Давно. Больше, чем полтора века назад. Помнишь, я рассказывала об охотнике, который чуть меня не поймал? Я тогда впервые одолжила чужое лицо. Он влюбился с первого взгляда, прохода мне не давал. До этого я всегда пользовалась зельями и приворотами, а тут… Мне показалось, что это и есть любовь. Уже потом я узнала, как просто вызвать в мужчине совершенно искренние чувства, а в те времена для меня это было в новинку. Ну… и я повелась. Мы даже свадьбу сыграли. Представляешь? Я. У брачного алтаря. — Она негромко хихикнула, но менее печальной от этого не стала. — И, как водится, вскоре была уже на сносях. То ещё удовольствие, и проходило намного тяжелее, чем у тебя. А дальше ещё хуже. Представить себе не можешь, как будет больно в конце. И никакие лекарства не спасут. Но это ещё пол беды…

Она немного оживилась от неприятных воспоминаний. Рассказ был очень интересный, и, в любом другом случае, Руслана не пикнула бы до самого конца, но здесь перебила:

— Не совсем понимаю, к чему ты клонишь…

— Я тебе здесь душу вообще-то изливаю! Изволь дослушать, — вспылила ведунья, — может сейчас и кажется, что в тебе растёт что-то милое и хорошенькое, что вот он родится, и ты только и будешь качать колыбельку да вышивать узоры на одеялках, но нет. Он отберёт всё! Причём по кусочкам маленькой ложечкой, да так, что ты и не заметишь. Голову поднимешь, а уже ни красоты, ни молодости. И думаешь, хоть каплю благодарности заслужишь? Ха! Как бы ни так. Это вечное ярмо, где ты всегда в должниках.

— Влада! — подскочила девушка. Позже она не раз пожалеет о своей несдержанности, потому что все дальнейшие просьбы вернуться к рассказу пойдут прахом.

— Что?! Только не говори, что ты уже имя придумала? — она тоже поднялась на кровати, недовольно скрестив руки.

— Хочешь сказать, я беременна?

— Ну, да…

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Было бы «нет», если бы ты вовремя съела подсолнечник, а теперь придётся готовить что-то покрепче. Но, предупреждаю, на твоём сроке это уже опасно.

— Если бы я съела подсолнечник? Ты с самого начала подозревала, что я могу ждать ребёнка?

— Восточная Верность закрепляется близостью. Естественно, такая вероятность была.

— Но всё равно дала мне семена?

— Так, — нахмурилась ведунья, — ты попрекаешь меня моей же заботой? Зачем тебе птенец в утробе? Тем более, что отца у него больше нет.

— Влада!

Вытравливание чада не было первопричиной того, что ведунья настаивала на лекарстве. Чары, перекрывающие сосуд с женской энергией, помогли бы справиться со всеми симптомами Восточной Верности. А разрешение бремени — лишь приятный бонус. Владе и в голову не могло прийти, что девочка может быть против.

— Так мне готовить зелье или нет? — стремительно теряя надежду, спросила она.

— Конечно, нет! Как можно вообще о таком думать?

— Можно. И ты подумай тоже. Да хорошенько подумай. Такая возможность, а ты нос воротишь. У нас половина баб душицу вёдрами глотают, да в тазах с горчицей по пол ночи сидят.

Но Руслана больше не слушала. Она уставилась на собственный живот, осторожно проводя по нему пальцами. Ей тоже казалось странным, что женского цветения в этом месяце не случилось, но девушка связала это с ещё одним побочным эффектом от Восточной Верности.

Владе потребовались пара минут и несколько кругов по комнате, чтобы смириться. Придётся искать новую подругу.

— Лекарь сказал, тебе нужно лучше питаться, а то этот людоед высосет последние соки, — удручённо бросила ведунья.

— Меня тошнит от еды.

Несмотря на это, голод присутствовал всегда.

— Ну, так что молчала? Знаю один хороший заговор.

— А можно без ворожбы?

— Тогда травы.

Руслана согласилась.

На то, чтобы окончательно осознать новое положение, ушла ещё неделя. Значит, Восточная Верность не причинит вреда минимум до весны, а дальше можно будет пользоваться подсолнечником…

И она может быть мамой. Всегда быть рядом. Оберегать, заботиться. В каком бы мире сейчас не находился её любимый, частичка его всегда будет рядом. Ал никогда не имел дела с маленькими детьми, но девушке хотелось думать, что он был бы прекрасным отцом. Без возможности проверить, можно было вообразить что угодно.

Хоть Руслана и не спрашивала, ведунья тем же вечером проболталась о поле будущего ребёнка.

Мальчик.

Когда-то у Влады тоже был мальчик. Такой маленький комочек с улыбками.

Она не любила вспоминать эту историю и, уж тем более, вслух говорить. Слишком личное и будто не про неё.

В своём первом облике красавицы она стала женой охотника и родила ему сына. Чужой город. Денег совсем мало, так что помощниц и нянек нет. Приходилось делать то, что Влада не умела и не любила. Стряпня, стирка, колыбель. В погоне за нечистью охотник её стал редко появляться дома. Одна да одна.

В общем, всё как у всех. Красивая или нет, а после свадьбы просто жена и делать должна всё тоже самое, что и кривая-косая Глаша из соседней избы. Только Глаша ещё и не ноет, с детства приучена.

Когда малыш стал делать первые шаги, в те края заглянула чёрная смерть. Буквально одним глазком, десяток селений прошла и к западным землям отчалила. Но этой короткой вспышки хватило, чтобы первенец ведуньи подхватил хворь.

Она могла бы сына спасти. Пыталась. Болотная ворожба и не на такое способна. Но за ритуалом Владу застал муж. Тогда она ему и призналась во всём. Думала, поймёт, раз любит. Увы. Ненависть к нечистой силе в нём была сильнее любви. Ритуал прервался, малыш погиб, да и сама Влада чуть было не погибла от руки возлюбленного.

Больше она себе такой слабости не позволяла.

Дети: не для неё. Мужчины: прекрасно, но они должны делать жизнь лучше, а не хуже. И самое главное: всегда рассчитывать только на себя.

…

Первый снег в Сборске задерживался, зато, как снежный ком, нарастал интерес к событиям, происходящим в Риинском царстве. Теперь, чтобы узнать порцию свежих сплетен, достаточно было приоткрыть форточку.

О новом царе говорили на каждом шагу.

Тот, кто без стыда представлялся Алоисом, взошёл на престол, как и предполагалось, на шестой день первого зимнего месяца. Запуганные бояре и князья без раздумий поклялись служить потомку Рарога верой и правдой, но семьи свои, на всякий случай, из царства вывезли.

Несмотря на жёсткость захвата власти, дальнейшая его политика шла по пути, накатанном предшественниками. На своих местах остались чиновники, не возражавшие против очередной смены задницы на троне. То есть, большинство. Особенно трусливые, сославшись на здоровье, сбежали в отставку, но на их место быстро нашлась замена. Подхалимы, авантюристы и откровенные проходимцы.

Царь охотно делегировал власть там, где это было возможно.

Государственные дела заботили его мало, зато новый правитель знал толк в развлечениях. Он воскресил давно забытые потехи, среди которых особенно любил медвежьи бои. Дикий медведь против человека, вооруженного лишь рогатиной. Победителя накачивали вином, пока тот с ног не валился, и, как правило, пьян оказывался именно медведь.

Погорелые руины дворца огородили и оставили в качестве памятки вероотступникам. Царь со свитой временно расположился в летней резиденции, окружённой охотничьими угодьями. Строительство же новых роскошных палат должно было начаться весной. По слухам, задумывалось нечто грандиозное. Лучшие заморские архитекторы предлагали свои проекты, среди которых был выбран самый пафосный.

Масштабная стройка требовала столь же масштабных вложений. И если Алоис ещё до прихода к власти продумывал каждый шаг, то человек с его лицом действовал по наитию.

Но был один момент, который поселил в сердце Русланы зерно непонятной надежды. Ещё до официальной коронации, на каторжные рудники поступил приказ о доставке в столицу воинов, осуждённых за госизмену. Тех самых, за которыми собирался отправиться Алоис из старой столицы.

Не обязательно ворожба ошибается, но здесь явно что-то не так.

И с первыми хлопьями мягкого снега в замок Избора прибыли сразу два гонца из двух столиц.

Два письма: для старого князя и молодой княжны.

…

Феврония, получив статус законной жены, с каждым днём набиралась уверенности в себе. Гонец из боланской столицы должен был передать послание Избору, лично в руки, но, на свою беду, нарвался на новую госпожу и, получив несколько смачных тумаков, письмо своë выронил, чем та сразу же и воспользовалась.

По мере увеличения расстояния между пупком и позвоночником, в ней росла и ревность.

Влада перестала давать князю чудодейственные отвары, в связи с чем тот несколько охладел к супруге. Главным образом, в физическом плане. Вместо того, чтобы связать это с неуместностью интересного положения, Феврония решила, что муж её обзавёлся молодой любовницей.

Супруга не давала князю прохода и старалась занять всё его время, что, впрочем, Владу полностью устраивало. Ради забавы, она иногда подливала масла в огонь, невзначай рассказывая о распутных привычках местной знати.

«Дорогой мой друг, словами не передать, в каком ужасе нахожусь я от недавно увиденного», — писал приятель-дипломат, сейчас находившийся в столице Болании. Начало интриговало, и хозяйка замка решила читать дальше.

"Король наш, да будет век его долог, похоже, совсем рассорился с головой. Иначе объяснить его поступок совершенно невозможно. Более неподходящего времени для предъявления прав на чужие земли и придумать сложно, но, увы. Вот, что бывает, когда неопытный человек, наделённый властью, не слушает старших, а окружает себя льстецами и бессовестными подстрекателями.

Не спросив согласия Боланского Совета, на место в котором, как ты знаешь, я с недавних пор претендую, король Мастислав отправил в Риин копию подписанного в прошлом году договора, обязующего нынешнего Риинского царя передать приграничные города в собственность нашей короны.

Если, мой любимый друг, ты когда-нибудь видел условия, под которыми подписался царь, в статусе тогда ещё беглого наследника, то последующие события не станут для тебя неожиданностью.

Как я уже говорил ранее, вернувшийся из пекла преступник, совершенно изменился и мало чем походит на покладистого юношу, о котором ты писал мне два года назад.

Ответом на притязания Мастислава стал сундук, усыпанный самоцветами, который этим злосчастным утром был доставлен ко двору короля. Внутри, к сожалению, не часть обещанной награды, а обугленные останки постоянной посольской делегации, отстаивающей наши интересы в Риинском царстве. Некоторые из них — мои добрые друзья, за праведность и чистоту помыслов которых, я готов был бы ответить головой.

Невосполнимая потеря. Пишу тебе, а на глаза наворачиваются слезы.

Но, князь, если бы только это!

Вместе с останками в сундуке было официальное объявление войны Боланскому королевству.

Мастислав сделал вид, что не воспринял грамоту всерьёз и приказал свидетелям скрыть сей факт от Совета, но я-то знаю, на что способен Риинский царь. Он обещает, что ещё до окончания этой зимы огнëм и мечом уничтожит нашу Боланию, что любой ценой возродит первое единое Царство. Боюсь, что меры, предпринятые Мастиславом, будут незначительны и бесполезны. Пока он медлит, замалчивая судьбоносное для нашей страны событие, теряется драгоценное время.

Мой друг, я обязан предупредить тебя о надвигающейся опасности. Нет. Катастрофе! Уверен в твоей предусмотрительности и мудрости. Постараюсь держать тебя в курсе событий, но, скажу откровенно, не планирую задерживаться в здешних краях надолго.

Чего и тебе от чистого сердца желаю".

Послание от второго гонца Влада изучала под пронзительные верещания мачехи. Феврония выловила мужа и, гневно скомкав предупреждение, настаивала на скорейшем отъезде за границу.

Компания из молодой княжны, её вернувшейся подруги, Яси, скромно сидевшей в уголке за вышивкой, и двух личных охранников расположилась у мраморного очага в комнате отдыха и наблюдала за тем, как возрастные молодожёны носятся друг за другом, подобно раззадоренным детям.

— Что там? — отреагировала Руслана на странный задумчивый взгляд ведуньи.

— Тоже о войне, — буркнула она и передала письмо Ждамиру.

— Наступление начнётся сразу после нового года, — сказал он, пробежавшись по строчкам.

— Кто будет начинать войну зимой? — вставил Агний.

— Тот, кто может выиграть любое сражение и в одиночку, — Влада, не отрываясь, смотрела на потрескивающее пламя.

— Это всё? — Руслана видела, что сквозь тонкий пергамент просвечивались два абзаца чернил.

Ждамир медлил, поглядывая на ведунью. Та отрешенно махнула рукой, и он зачитал:

— Новый царь трижды в день принимает семена змееголовника, но в некоторые вечера, уединившись, он разговаривает с отражением.

Руслана взяла бумагу. Имя отправителя не указано. Почерк тоже не знакомый.

— Он ведь не с зеркалом говорит? — всколыхнулась она.

— Не знаю, но то, о чëм ты думаешь — невозможно, — сказала Влада.

— Почему? Я тоже тебя слышала.

— Это разные вещи. Я уже говорила. С нечистью ему не ужиться.

— А если это не нечисть?

— А кто тогда? Другой человек? Это ещё глупее.

Пусть надежды девочки и были за гранью возможного, но они заставили ведунью серьёзно задуматься.

Вечером, когда князь, поддавшись на уговоры, отдал приказ о сборах, Влада подошла к подруге с одним единственным вопросом:

— Касался ли твой мальчик живой воды?

Руслана вспомнила не сразу.

Прошлая зима. Великое Болото. И озеро, в которое она случайно столкнула Алоиса.