Похитители грёз

Глава 52

Той ночью, после отъезда Гэнси на встречу с Блу, Ронан извлек одну из зеленых таблеток Кавински из своих еще не стираных джинсов и вернулся в кровать. Подпирая угол, он протянул руку Чейнсо, но она его проигнорировала. Она стащила сырный крекер и сейчас была очень занята складыванием всякой всячины сверху него, чтобы быть уверенной, что Ронан никогда не заберет его назад. Хоть она и постоянно оглядывалась на его протянутую руку, она притворялась, что не видит ее, и добавила крышку от бутылки, конверт и носок к груде вещей, скрывающих крекер.

— Чейнсо, — позвал он. Не резко, но преднамеренно. Признав его тон, она перелетела к кровати.

Вообще она не наслаждалась лаской, но она поворачивала голову налево и направо, пока Ронан мягко прочертил маленькие перья по обе стороны от ее клюва. Он задался вопросом, как много энергии нужно было взять из энергетической линии, чтобы создать ее? Что требовало больше: вынуть человека или машину?

Телефон Ронана завибрировал. Он наклонился, чтобы прочесть входящее сообщение: «Твоя мама звонит мне после того, как мы проводим день вместе».

Ронан уронил телефон на простынь. Обычно имя Кавински, высвечивающееся на экране, вызывало у него странное чувство безотлагательности, но не сегодня вечером. Не после многих часов, проведенных с ним. Не после снов о Камаро. Ему сначала нужно было проанализировать все это.

«Спроси меня, о чем был мой первый сон».

Чейнсо раздраженно клюнула жужжащий телефон. Она многому научилась у Ронана. Он перекатывал зеленую таблетку в руке. Он не станет доставать что-либо сегодня из сна. Без знаний о том, что они делают этим энергетической линии. Но это не значит, что он не мог все еще выбрать, о чем видеть сон.

«Моя любимая подделка — Прокопенко».

Ронан положил таблетку обратно в карман. Он чувствовал тепло, сонливость и… просто прекрасно. На этот раз он чувствовал себя прекрасно.

Сон не ощущался оружием, скрытым внутри его мозга. Он знал, что мог сейчас выбрать сон о Барнс, если бы постарался, но он не хотел сна о чем-то, чего не существовало в мире.

«Я собираюсь сожрать тебя заживо, чувак».

Ронан закрыл глаза. Он думал: «Отец. Отец. Отец». И когда открыл глаза снова, старые деревья двигались сверху вокруг него. Небо над головой было черным и полным звезд. Все пахло дымом гикори и самшита, семенами трав и лимонным чистящим средством.

И там был его отец, сидящий в темно-сером БМВ, которую нагрезил много лет назад. Он был изображением Ронана, как и Деклана, как и Мэттью. Симпатичный дьявол, у которого один глаз цвета обещаний, а второй — цвета тайн. Когда он увидел Ронана, он опустил окно.

— Ронан, — позвал он.

Прозвучало так, будто бы он имел в виду: «Наконец-то».

— Отец, — откликнулся Ронан.

Он собирался сказать: «Я скучал по тебе».

Но он продолжал скучать по Найлу Линчу столько, сколько его знал.

Усмешка расколола лицо его отца. Он обладал самой большой улыбкой в мире, и он передал ее своему младшему сыну.

— Ты разобрался, — сказал он. Он приложил палец к губам. — Помнишь?

Музыка доносилась из открытого окна БМВ, которая принадлежала Найлу Линчу, но теперь Ронану. Парящая мелодия, исполняемая на ирландской волынке, рассеивалась в деревьях.

— Я знаю, — ответил Ронан. — Расскажи мне, что ты имел в виду в завещании.

Его отец произнес:

— T’Libre vero-e ber nivo libre n’acrea.

Завещание фактически действует, пока не будет создан новый документ.

— Это лазейка, — добавил его отец. — Лазейка для воров.

— Это ложь? — поинтересовался Ронан.

Потому что Найл Линч был самым большим лжецом из всех них, и он вложил все это в своего старшего сына.

Небольшая разница между ложью и секретом.

— Я никогда не лгу тебе.

Его отец завел БМВ и сверкнул неторопливой улыбкой. Что за усмешка у него была, что за дикие глаза, каким созданием он был. Он нагрезил себе всю жизнь и смерть.

Ронан сказал:

— Я хочу вернуться назад.

— Так возьми, — предложил его отец. — Теперь ты знаешь как.

И Ронан знал. Потому что Найл Линч был лесным пожаром, морским приливом, автомобильной аварией, опускающимся занавесом, стремительной симфонией, катализатором с планетами внутри него.

И он передал все это среднему сыну.

Найл Линч вытянул руку. Он сжал ладонь Ронана в своей. Двигатель ревел; даже держа руку Ронана, нога его отца лежала на педали газа, на пути в другое место.

— Ронан, — произнес он.

И это прозвучало, будто он имел в виду:

«Проснись».