Поперчить посахаренное

Перец с сахаром несочетаемо

Шуга проводил Джинни до дома, отказавшись зайти на чай. Прикрывающая алеющие засосы воротником пиджака, она потирала шлепнутую ягодицу, гадая, останется синяк или нет? Что нашло на Юнги? До определенного момента было приятно, но когда парень не перешел на традиционные обнимания после секса, а встал и начал собираться, Джинни стало не по себе. На её настойчивые вопросы о том, что случилось с его настроением, он сказал, что вспомнил о кое-каких делах, поэтому ему надо их решить. Девушке это всё не нравилось, особенно прохлада, с которой заговорил с ней Юнги, будто его подменили. Она никогда прежде не видела его таким. Даже когда ему, казалось бы, в самую пору обидеться на какую-нибудь её выходку, он только вздыхал и просил Джинни так больше не делать, а теперь всё как-то внезапно и странно. Что за дела такие, которые изменяют его отношение к ней? Юнги поцеловал её на прощанье не в губы, а возле них, и ушёл, передав привет Намджуну.

Выйдя из подъезда, Шуга опять позвонил Хосоку.

— Что опять такое? — отозвался тот, явно что-то жуя.

— Мне нужен адрес Бобби. Где я могу его найти?

— А мне почем знать? Я с ним не соседствую.

— Хоуп! — приструнил его балагурство Юнги.

— Не скажу.

— Хоуп, я сейчас к тебе приеду и расскажу Хане о твоей бурной молодости!

— А я сам ей всё рассказал. Хотя она и без того знала.

— Насру под дверь.

— Шуга, угомонись.

— Или влезу в деканат университета ночью и взломаю картотеку с регистрацией студентов. Ты хочешь вытаскивать меня из полиции?

— Да зачем он тебе нужен? Мы вроде обсудили всё с тобой.

— Я хочу с ним поговорить, — разглядывая носки белых кроссовок, сказал Юнги.

— Только поговорить? Обещай, что ты не полезешь в драку, Шуга, я тебя очень прошу!

— Я не собираюсь драться. Я хочу поговорить. Дай адрес. — Вздохнув, Хосок крикнул Хане, чтобы принесла его записную книжку. Молодая жена быстро сходила в спальню, принеся блокнот и положив рядом с тарелкой, из которой ужинал Хоуп. Найдя нужное имя, он выдал необходимые другу сведения, думая о том, что лучше чуть попозже собраться и тоже туда поехать, потому что с характером Сахарного никогда не угадаешь, взорвется он или сдержится.

Поблагодарив за информацию, Юнги поспешил на метро, пока оно ещё работало. Путь не самый близкий, но он умеет сокращать и передвигаться быстро. Ему необходимо посмотреть в глаза этому Бобби. Если он не встретится с соперником лицом к лицу, то будет презирать сам себя. Он заступник Джинни, он защитник, пусть даже ему сложно будет справиться с этим Ким Чживоном, но он пока, действительно, и не с кулаками лезть ехал. Надо поставить на место этого ухажера, надо обозначить, что чужая территория — это чужая территория, и на ней выделываться нельзя. И только если не подействуют слова, тогда придётся переходить на применение силы. А если Бобби победит его? В глазах Джинни он станет слабаком. Что ж, в таком случае лучше сразу биться насмерть.

Напеченные имбирные печенья были уложены в корзину вместе с коричными рогаликами. Дохи уже не сомневалась, что её приход будет выглядеть откровенно и говоряще, но не могла перебороть себя. В любом случае, на словах она будет отпираться до последнего. Вот пока не убьют — будет отпираться. Она идёт просто поддержать друга, и ничего больше. Храня в кармане записку о его незавершенном признании в любви.

Девушка поднялась на последний этаж и по привычке нажала на звонок. Трель раздалась, разорвав тишину, но за ней не последовало никаких звуков. Уже после этого Дохи заметила щель между дверной коробкой и дверью. Открыто? Толкнув дверь, она убедилась в этом. На кухне горел над рабочим столом свет, падающий от встроенной подсветки в дне верхних полок. Беззвучно и пусто.

— Бобби?! — крикнула она, но ей ответом стало молчание. А если его опять нет? Куда он пропадает постоянно? — Бобби?! — Студентка прошла внутрь, посмотрела на смятую кровать, на неподвижные боксерские груши. На валявшиеся носки, брюки, футболки. Посмотрев на лестницу на крышу, Дохи решила на всякий случай посмотреть и там. Подняв люк над головой, она выглянула наверх, но поскольку обзор был плохой в таком положении, пришлось выбраться полностью. На искусственной пальме горела гирлянда, и на диване под ней виднелся затылок на подлокотнике. Успокоено выдохнув, Дохи осторожно пошла к молодому человеку.

Небо было в густых облаках, которых не хватило только чтобы заправить самый краешек горизонта, где закат прорвался розово-оранжевыми красками и полосой горел под темно сине-серым покрывалом. Из-за этой облачности и было уже темно, так что приходилось зажигать свет.

— Бобби, — присела рядом, подтянув кресло, Дохи.

— Привет, — в его руке обнаружилась банка с пивом, из которой он попивал, уставившись в беспросветный купол неба над крышей. — Какими судьбами?

— Вкусностей принесла, — подтянула девушка корзину, с надеждой улыбнувшись.

— Опять мама попросила меня накормить?

— Нет, я сама подумала… Бобби, — она подвинулась вместе с креслом ещё чуть-чуть. — Пошли, попьём чай с печеньем?

— Ага, я буду есть, а ты будешь только чай? — С хитринкой посмотрел на неё Чживон. Пойманная на преступлении, девушка поджала губы, ища что-нибудь в своё оправдание. — Сколько уже потеряно балласта?

— Это всё от нервов, — вспомнив оправдание Хёны по поводу отсутствия месячных, применила его и к себе Дохи. Они же девочки, у них для всех симптомов один диагноз, и должно прокатывать. — Я переживаю за подруг, и вот…

— Серьёзно, ты же килограммов шесть-семь уже скинула? — посмотрел на её фигуру Бобби. Девушка не стала отвечать. Глазомер у него хороший. При своих метре шестьдесят она весила шестьдесят пять килограммов, а теперь дошла до пятидесяти девяти. Эта цифра с утра поразила её саму. Протянув руку, парень ущипнул её за бок. — Где наши складочки? Хочешь погибнуть от истощения? Я думал, что ты забыла про БиАя.

— Я и забыла, он тут ни при чем, — достав печенье, разволновавшись, Дохи всё-таки стала поглощать его сама. — Но разве самой для себя мне не должно хотеться быть стройной? Всем юношам нравятся тонкие талии. Тебе же нравится, например, отсутствие жира?

— Да плевал я на жир, — хмыкнул Бобби и опять уставился в небо. — Красота непостоянна, как и вкусы на неё. Вообще в жизни всё непостоянно, и среди этих сменяющихся пристрастий можно успеть полюбить всё на свете, пусть и ненадолго. Худые, толстые, верные, неверные, красивые, некрасивые — ты никогда не замечала, что любят все и всяких? Какого черта заморачиваться, Дохи? Всем перепадёт.

— Но Джинни очень симпатичная девушка, и…

— Плевал я и на Джинни тоже, — равнодушно бросил Бобби. Дохи запнулась. Она не ожидала такой резкой фразы в сторону подруги. Она пришла поддержать страдающего от безответной, как выяснилось, любви друга, который наверняка узнал, что вернулся Юнги, и теперь ему в душе паршиво. Однако… может, он выпил и это бравада?

— Но… разве ты не любишь её на самом деле? — тихо спросила Дохи.

— Люблю? — свел брови Бобби. — Что за фантазии? Я когда-нибудь говорил такое? — Посомневавшись, девушка слазила в карман и медленно, стыдливо достала бумажное сердечко, протянув его Чживону. Тот взял его, опознавая.

— Я всё знаю, Бобби.

— Дохи, — сказал он и, сменив серьёзность вдруг на смех, откинулся на спинку, сев и хохоча. — Дохи, боже мой, но в мусорку-то зачем полезла? — смеясь качая головой, Бобби согнулся обратно, теребя мятую записку. — Хомячок, ты чего безумствуешь? Я выбросил это в урну, как ты в ней оказалась?

— Я переживала за тебя! — защитилась Дохи приятельскими чувствами. — Ты с таким лицом бросил это, что я не могла не узнать, почему ты так расстроен… не переводи тему! Мы говорили о том, что ты любишь Джинни! — Бобби порвал перед ней сердечко на мелкие клочки, всё ещё покатываясь от смеха.

— Я хотел развести её на секс и трахнуть, — швырнул он их на пол и, успокоившись, посмотрел на Дохи. — Переход с домогательств на игру в чувства помог бы, наконец, добиться желаемого, но я передумал. Ещё вопросы?

— Ты… ты… — девушка бегала по его лицу взглядом, ища, где он врёт? Где обманывает? Нет, Чживон не такой! Он по-настоящему умеет любить и не пользует женщин, как БиАй! Нет, он же добрый и хороший, её же он не тронул! — Нет, это не правда. Ты просто увидел их с Юнги, и тебе стало больно. И ты пытаешься показать, что всё не так.

— Дохи. Я хотел её трахнуть, не надо меня приукрашивать. Понятно?

— Тогда почему ты передумал? Ты же говорил, что никогда не останавливаешься, если чего-то хочешь?

— Если не захочу другое, — посмотрел ей в глаза огненным взором Бобби и тут же сузил их, улыбнувшись. Пламя пропало, спрятавшись под азиатскими веками и миролюбием. Чживон встал, посмотрев вдаль запестревшего огнями города. Дохи уставилась на его профиль и острую линию широкого, мужественного подбородка, которую хотелось запечатлеть на фото или на рисунке, слишком уж она была красива, чтобы оставлять без должного внимания. — Среди девушек есть два типа давалок. Одним достаточно плотского соблазна, другие ведутся на любовь. К первым относятся все, кто даёт за телефоны, шмотки, деньги, а вторые считают себя порядочными, но на самом деле им точно так же без разницы, с кем спать, если тому есть благородное оправдание, вроде печати в паспорте, заверения в чувствах, жалости или щедрости с их стороны — неважно.

— Что же, порядочных вообще не бывает? — недовольно спросила Дохи.

— Может, не бывает самой порядочности? — посмотрел на неё свысока Бобби. — Люди, которые не в состоянии соблазниться чем-либо, скорее узколобы и тупы, чем верны. Испытывать искушение — нормальное и здоровое чувство, но если ты захотел чего-то другого, не есть ли это уже предательство? Не знаю, возможно, есть те, которые всю жизнь хотят чего-то одного, но, по-моему, это обозначает то, что человек этого так и не добился. Хочется чего-то, к чему стремишься, а когда заполучил что-то, начинаешь хотеть следующее. Это закон движения и прогресса. Я так и живу, но, конечно, по себе не могу судить обо всех. Люди бывают разные.

— Почему же ты расхотел Джинни, если не добился её? — Дохи очень ждала ответа, но внизу раздался какой-то шум. — Что это? Там кто-то пришёл?

— Возможно, БиАй с Чжунхэ, они обещали заглянуть, — прислушался Чживон и развернулся в сторону люка. — Пошли, посмотрим. — Девушка поднялась и последовала за Бобби.

Спрыгнув с последней ступеньки, она уткнулась в спину молодого человека, так что пришлось выглянуть из-за неё, потому что он не отходил. Возле распахнутой двери стоял Юнги, парень Джинни, и они с Бобби замерли в предостерегающих от лишних движений позах.

— Ну, привет, — произнес хозяин квартиры. Шуга заметил Дохи и удивленно приподнял брови. — Чего тебе?

— Я пришёл поговорить. Дохи, что ты тут делаешь?

— Трахались мы, а ты помешал, — улыбнулся Бобби, указывая на стул на кухне. Возле стола стоял ещё один, к которому пошёл он сам. — Присаживайся, слушаю тебя.

— Дохи, тебе лучше уйти, — попросил её Шуга.

— Нет уж, я посижу, чтоб вы дел не наделали, — она села на футон на полу. — Разговаривайте, я не буду встревать.

— Я хочу, чтобы ты больше не приближался к моей девушке, — сказал Юнги, едва сдерживая в себе ярость.

— Это сложно, когда мы учимся в одном университете. Я что, должен искать обходные пути?

— Бобби, ты же понимаешь, о чем он, зачем кривляться? — вставила Дохи. Чживон посмотрел на неё.

— Ты обещала не встревать. Это мужской разговор.

— Простите, — взяла она подушку и, обняв, разулась и подобрала ноги.

— Я хочу, чтобы ты отстал от Джинни и не приставал к ней — это понятно? — продолжил Юнги.

— Хорошо, больше не буду, — пожал он плечами. — Видишь, какой я добрый и послушный? — Шуга покосился на Дохи. Ему явно хотелось говорить другим языком и упоминать что-то, чего он не мог упомянуть при посторонней.

— И не шли ей больше никаких записочек.

— Она тебе их показала? Какая честность… она тебе всё-всё рассказывает?

— Всё, что считает нужным. А ты на что надеялся? Что с тобой будут спать, пока меня нет?

— Признаться, да, потому что спать одновременно и с тобой и мной, затруднительно, одному из нас пришлось бы занять другое отверстие…

— Ублюдок! — подскочил Юнги, не в силах слушать оскорбительных намеков в сторону Джинни.

— Бобби, замолчи! — попыталась одернуть его Дохи. Тот даже не шелохнулся, сидя на стуле, хотя стол перед ним качнулся, задетый ногами Шуги.

— Сядь, Сахар, меня просили тебя не бить, — ухмыльнулся Бобби. Юнги хотел сесть обратно, но что-то покоробило его слух. Сахар? Откуда этот тип знает его кличку? Либо Джинни сболтнула, либо Дикий Эвр и о нём узнал.

— Почему ты так назвал меня? — тише спросил он, надеясь, что наёмник не станет при Дохи раскрывать всех карт.

— Ах, это… — Чживон достал из кармана спортивных штанов телефон и, полистав что-то в нем, развернул его к Юнги, протянув. — Это же о тебе, разве нет? — Шуга сначала не понял, что изображено на фотографии, но потом, присмотревшись, прочел «sugar». И только постепенно, как оледенение коченеющих конечностей, осознание того, что это за надпись и где она расположена, стало добираться до его мозга. Татуировка Джинни. В очень потаённом месте. На телефоне Бобби.

— Сукин сын! — заорал Юнги и, отшвырнув стол, разделяющий их, схватил одной рукой Бобби за майку, а другой слёту двинул в челюсть, так что тот слетел со стула. — Тварь! Мерзкий выблядок! — Шуга кинулся поднимать его, чтобы ударить снова, но Бобби уже перевернулся и, уйдя от рук противника, поднялся на ноги, приложив пальцы к челюсти.

— Потише, я ведь могу и ответить, — пригрозил Бобби.

— Успокойтесь! Юнги! — не понимающая, что происходит, Дохи подобрала отлетевший телефон и тоже посмотрела на экран. Некоторое время подумав над изображением, она начала догадываться, что это за снимок.

— Что у вас было?! Что ты с ней сделал, урод?! — прокричал Шуга, собираясь вновь двинуться в бой и перетаптываясь в ожидании лучшего момента для рывка.

— Спроси у неё. Она же рассказывает всё, что считает нужным, — улыбнулся Чживон. Юнги кинулся вперед, пытаясь ударить снова, но Бобби увернулся и, отопнув стулья, освободил пространство на кухне для маневров.

— Иди сюда, ублюдок! — поманил его Шуга. Эвр не собирался вступать в драку. Они закружились по кругу. Один пытался атаковать, а другой только отбивался, причем с легкостью. Дохи отступила к стене, чтобы не быть задетой. Надо как-то остановить это безумие!

— Юнги, у них с Джинни ничего не было! Ничего, ты слышишь? — прокричала она. — Джинни тебе не изменяла!

— Ты прикрываешь его? — посмотрел Шуга на Дохи. — Между вами ведь что-то есть, не так ли?

— И между нами ничего нет! Юнги, Бобби больше не будет приставать к Джинни! Он же обещал!

— Получи, скотина! — бросился опять Шуга и, скользнув под низ, обошел защиту Чживона и опять зарядил ему в лицо. Тот отшатнулся, ударившись спиной о рабочий стол. — Давно пора было прийти и разбить тебе рыло! — Бобби потрогал губу, из которой пошла кровь. Сжав уста, он тяжело задышал через ноздри.

— Ты разозлил меня, Сахарок. Не стоило начинать первым.

— А то что? — Они опять схватились в борьбе, но на этот раз напасть пытались оба, по возможности защищаясь. Не прошло и минуты, как Бобби завалил Юнги на спину, вмазав так, что у того из носа пошла кровь.

— Хватит! — закричала Дохи. Чживон развернулся к столу и, открыв один из ящиков, достал оттуда нож. Девушка едва не потянулась за мобильным, чтобы вызвать кого-нибудь на помощь, но Бобби бросил его Шуге.

— Держи. Может, хотя бы с этим у тебя получится хоть как-то меня побороть? — Юнги отшвырнул оружие и, поднявшись на ноги, отчаянно ринулся в новую атаку. Задев соперника по плечу, он захватил его за шею, нагнул и принялся бить под дых. Собравшись, Бобби откинул его, ударив под ребра, и выпрямился, хватая воздух ртом. Расслабив мышцы живота, которые предохраняли от мощных ударов, он дотянулся до Шуги, украсил челюсть ударом кулака. Юнги покачнулся, но выстоял и бросился на врага.

— Тварь, что, тебе бабы не дают, что ты к чужим лезешь, а? Или у тебя какие-то проблемы и комплексы? — отлетев друг от друга при сильном столкновении, парни обменялись взглядами.

— Хочешь задеть меня словами и вывести из себя? — сплюнул Бобби, почувствовав скопившуюся на губах кровь. Юнги вытер кожу над верхней губой, посмотрев на руку и увидев, что она окрасилась красным.

— А почему бы нет? Ты же задел меня оскорблением моей девушки. Ты же не мужик, раз полез к ней, минуя меня!

— Не заговаривайся! — гаркнул Бобби. — Если бы за тебя не замолвил слово Хосок, я бы давно тебя разъебашил!

— А ты и послушался? Действительно, маленький несамостоятельный и послушный молокосос! — бросил ему Юнги, будучи старше него на несколько лет. — Ты не мужик, ясно? — плюнул в его сторону Шуга. Прорычав где-то в горле, Бобби выдвинул ящик ещё раз и молниеносно достал оттуда ещё один нож, выведя руку перед собой.

— Мразь! Ты доболтался!

— Бобби! — бросилась наперерез Дохи, подлетев к нему и сомкнув руки вокруг его талии, не давая тронуться с места, чтобы он не двинулся с лезвием на Юнги. — Бобби, остановись!

— Уйди, Дохи! — свободной рукой попытался он отлепить её от себя, но она вжалась щекой в его грудь и уперлась изо всех сил. — Дохи!

— Брось нож! Иначе не отойду! Брось его! — Бобби сжимал рукоять до того, что на кисти руки выступили все вены и косточки. Девушка вцепилась в его ладонь и пальцы, стараясь развести их. — Отпусти! Бобби, брось!

— Дохи, пойди прочь! — прокричал он, злясь ещё сильнее. Она, ничуть не испугавшись, вися на его руке с ножом, посмотрела на него снизу вверх.

— Где твои таблетки? Бобби, выпей их, я же вижу, ты слетаешь с тормозов!

— Мне не нужны таблетки! — взревел он, отпихивая студентку. Как привязанная, она прильнула обратно.

— Нужны! Выпей! Или попытайся успокоиться! Успокойся, Бобби!

Набравшись сил, он всё-таки отшвырнул её, махнув рукой, но поскольку она попыталась вернуться обратно, а он уже кидался на Юнги, то его рука с ножом прошлась по её плечу, разрезав рукав и кожу, из-под которой хлынули багровые капли.

— Дохи! — Чживон сразу же отшвырнул кухонный кинжал, схватив вскрикнувшую девушку. — Хомячок, боже! — Поморщившаяся и от боли сразу же заполнившая слезами глаза, Дохи схватилась за плечо. — Прости, я не хотел, Дохи, прости… — ярость Бобби улетучилась и он, казалось, забыл, для чего в его руках был вообще нож.

— Ничего страшного, — пробормотала она, всхлипнув.

— Всё в порядке? — подошёл Шуга, видя, что единственный, кто пострадал — это не виноватая ни в чем девчонка.

— Это всё из-за тебя! — крикнул Бобби, развернувшись к противнику и, новой вспышкой злости зарядив энергию, толкнул Юнги прочь, да так сильно, что тот покачнулся и грохнулся в сторону. Упав на валявшийся перевернутый стол, он ударился затылком об его угол и, после звонкого стука, опал и стих. Дохи посмотрела на упавшего Юнги, ожидая, когда он поднимется. Но тот не поднимался. С закрытыми глазами он лежал на полу и не шевелился.

— О боже… — прошептала она. Вывернувшись из рук Бобби, Дохи обрушилась на колени рядом с парнем подруги. — Юнги! Юнги! — позвала она, но он не откликался. — Юнги! — девушка обернулась на Чживона. — Что с ним? Боже! — заплакав опять, она приложила ухо к груди Шуги. Сердце билось, и дыхание было. — Нужно вызвать скорую!

— Я не хотел… — не испугано, но с действительным сожалением помотал головой Бобби. Его куда больше волновало перевязать плечо Дохи, но та забыла о себе и полезла за телефоном. На лестнице раздались шаги. Они оба повернули лица ко входу и увидели Чон Хосока, появившегося в распахнутой двери. Оглядев быстро общую картину, он увидел валяющегося на полу друга.

— Шуга! — распахнув глаза, он упал рядом с Дохи. — Святой Гаутама, что вы с ним сделали?!

— Он сам пришёл и начал драться, — спокойно сообщил Бобби.

— Змеёныш, ты что, убил его?! — стал подниматься Хоуп. В чистеньком и дорогом костюме, он дико контрастировал со всем окружающим. — Да я же тебе шею сверну…

— До этого ли сейчас! — крикнула Дохи, поражаясь мужской логике. — Ему нужно в больницу!

— Да, конечно, — опомнился Хосок и, махнув на Бобби, опустился снова, чтобы поднять друга и отнести к себе в машину. Девушка, трясясь и всхлипывая, пошла следом.

— Вы же не заявите на Бобби в полицию? Он, правда, не виноват! Юнги пришёл сам! — Хоуп обернулся на пороге, неся бессознательного Шугу. Встретился глазами с Чживоном. Последний спокойно промолвил:

— Они не заявят на меня в полицию. — Промолчав, признавая правдивость этого заявления, Хосок развернулся к лестнице и быстро поспешил с ношей в свой автомобиль. Взглянув на прощание на Бобби, Дохи поняла, что тоже должна уехать, чтобы убедиться, что с Юнги всё в порядке. Да и ей нужно было зашить плечо, о котором она забыла на некоторое время.

Уложив товарища на заднем сидении, Хоуп сел за руль и завелся. Подождав, когда Дохи закроет за собой дверцу, он бросил ей:

— Звони Джинни. Скажи ей, что случилось и пусть она передаст всё Намджуну.