Поперчить посахаренное

Переперчили. Приготовить заново?

Страх на время затмил все остальные чувства, и Джинни, зажмурившись и скривив лицо от ужаса — Бобби был за спиной и не видел этого неистового испуга девушки, иначе бы позабавился над ним — вцепилась в мотоцикл, а потом, когда её дёрнуло на повороте, и за Чживона, провизжав нечленораздельные слоги и сочетания звуков. Она никогда не носилась с такой скоростью на мотоцикле, тем более без шлема, и всё, что приходило ей сейчас в голову — это что Бобби угробит их обоих. Себя одного до конца расшибить не смог, так захватил её в компанию. У Джинни от ветра, пробивающегося между веками, когда она их хоть чуть расслабляла, заслезились глаза, хотя и от нервов тоже. Ей хотелось, чтобы появился Юнги и снял её с этой машины смерти, везущей прямо в ад с грозным гулом. Лишь однажды решившись приоткрыть глаз и посмотреть вокруг, девушка увидела проносящиеся мимо машины, оставляемые ими с легкостью позади, так что они сменялись с быстротой любовниц БиАя. А эта мера измерения равнялась примерно скорости света, уделав устаревшее «как перчатки». Джинни опять закрыла глаза, вжавшись в грудь Бобби, скукожившись на сидении. Ей казалось, что вот-вот у неё оторвёт ноги, которыми они заденут что-нибудь, или они катапультируются, врезавшись во что-нибудь впереди, и на асфальте расползутся некрасиво её белёсые мозги вперемешку с кровью.

— Приехали, — наконец произнес Чживон, когда прошла целая вечность. Волосы Джинни перестали трепаться на ветру, и он больше не бил в лицо. Руки тряслись, а остальные части себя не ощущали. — Эй, ну? — Судя по приблизившемуся голосу, Бобби наклонился к ней. Не глядя, сестра Намджуна отмахнулась, ударив по чему-то, может его руке, а может щеке, а может плечу. — Перестань, ничего не случилось, финиш.

— Убери руки! — крикнула Джинни, одновременно с тем открыв глаза, потому что Бобби тронул её щеку, по которой скатилась слезинка. Девушка подскочила, всё ещё не веря, что стоит на недвигающейся почве, что мотоцикл остановился, и она спустила с него ноги. — Не трогай меня!

— Тихо-тихо! Ты чего впала в бешенство? — подняв руки в сдающемся жесте, отступил парень. Джинни огляделась, возвращая здравомыслие, которым надо воспользоваться, чтобы выйти из сложившейся ситуации. Вокруг были какие-то трущобы. Неизвестный ей безлюдный переулок спального района, где сейчас не было ни души.

— Куда ты меня привёз?

— В одно тайное место.

— С каких пор помойки стали тайной? — брезгливо повела носом на окружающую среду Джинни.

— Идём, — кивнул Бобби и тронулся к дому, но девушка не сдвинулась с места. Он остановился. — Идём же.

— Чтобы ты меня изнасиловал где-нибудь? — настороженно сжала она пальцы на ручке мотоцикла, чтобы её не смогли даже оттащить отсюда, а если и потащат, то только вместе с ним.

— Почему девушки первым делом спрашивают про изнасилование? — с издевкой посмотрел на неё Бобби. — Это напоминает добровольный выбор из всего, что может произойти плохого, мол, если ты собираешься меня убить, то имей в виду — есть изнасилование, и оно предпочтительнее.

— И многие тебе задавали этот вопрос тут?

— Тут ещё ни одна до тебя, — улыбнулся он. — Но раньше бывало…

— Я скорее сдохну, чем с тобой пересплю! — выплюнула Джинни, разве что ни хрустя зубами от ненависти.

— Я не собираюсь тебя трогать, — Бобби протянул ей руку. — Пошли, — девушка помотала головой. — Половина университета видела, что я прихватил тебя с собой, чего тебе бояться? Слишком много свидетелей преступления. К тому же, ты уже скомпрометирована, если среди студентов есть друзья твоего чахлика. — Джинни распахнула глаза. Есть ли у Шуги там друзья? Вряд ли, но мир тесен, а если ему расскажут? Всё, теперь Бобби точно конец. За такое Юнги придёт набивать морду. Но что он подумает о том времени, когда девушка была в компании с похитителем?

— Где тут автобусная остановка? — отпустила Джинни мотоцикл и развернулась от Чживона в другую сторону.

— Я потом отвезу тебя назад, не переживай.

— Мне этого не надо. Я возвращаюсь немедленно, — она потопала по улице в противоположный от Бобби конец, развернувшись к нему спиной. Устало вздохнув, молодой человек оттолкнулся от места и размашистой пробежкой догнал Джинни, поймав за локоть и развернув к себе.

— Я всего лишь хотел пригласить тебя в гости. Почему ты не можешь по-дружески подняться?

— Это твой дом? — девушка хмыкнула на подъезд, в который её манил Бобби. — Ты же из богатой семьи.

— С чего ты взяла?

— Ну… — растерялась Джинни. Она не слышала никакой точной информации, и не обсуждала Бобби так подробно ни с кем, но почему-то у неё было такое мнение. — Ты из компании БиАя, а они все мажоры. И у тебя недешевый байк.

— Байк я купил сам, как и всё недешевое на себе остальное, — парень посмотрел на дом, в который они не вошли. — Здесь я снял квартиру, потому что мне одному не нужно никаких супер-условий. Но я мог бы догадаться, что принцесса не пойдёт в этот блохастый приют людей без заморочек.

— У меня нет заморочек и я не от уровня своего престижа туда не хочу входить! — «Но Бобби подумал именно так, что я заевшаяся девочка из состоятельной семьи, обо мне часто так думают» — признала Джинни. — И вообще, кому ты врёшь? Как ты можешь покупать себе что-то, если ты учишься, а не работаешь?

— Я подрабатываю… — отвел глаза Бобби, сдержав хитрую улыбочку.

— Подработка для студента, позволяющая получать тысячи долларов? Что-то новенькое.

— Это хорошая подработка, — согласился он, заулыбавшись шире.

— И родители тебе не помогают? — не собиралась так просто брать на веру всё это Джинни. Бобби моложе Юнги, почему же он, без помощи родителей, в состоянии иметь такие деньги, чтобы трясти ими спокойно, а Юнги нет? Это не упрёк, просто любопытство. Может, Шуге надо поменять свой спецназ на что-то получше?

— Родители мне не помогают с четырнадцати лет, когда я приехал в Сеул. Они остались в Америке и до сих пор там. Я обеспечиваю себя сам.

— Однако… — притихла Джинни, поняв, что ситуация не совсем хорошая и, наверное, обидная для парня. Не сам же он сбежал из дома? Как минимум ему купили билет и отправили восвояси. — Это как-то неправильно, что ли… почему они не пытаются поддержать тебя?

— У них были финансовые трудности, и они отправили меня к тёте. У неё был свой ресторан, поэтому она могла покормить племянника какое-то время, — Бобби пожал плечами. Казалось, его не огорчает, не печалит и не расстраивает всё это: его жизнь, то, как она складывается, или не складывается. — Но я не захотел быть обузой, и как-то быстро сумел выкрутиться и стать независимым от кого-либо.

— Ты… молодец, — оценила Джинни, выдавив из себя похвалу. Ей хотелось приободрить его как-то, если он в этом нуждался. Но у него хотя бы были родители, а у Юнги не было никого, поэтому, конечно, ему было ещё тяжелее. У него есть только она — Джинни, и друзья, но судя по тому, что Бобби сказал об отсутствии страха смерти, его родственники что есть, что нет. О нём никто не волнуется и не заботится.

— Так поднимешься ко мне?

— Можешь не говорить мне, где остановка, — девушка достала телефон. — Я посмотрю по навигатору и выберусь сама. Вызову такси или позвоню брату, чтобы забрал.

— Ладно, я отвезу тебя обратно сейчас, если ты хочешь, — преградил ей дорогу Бобби.

— Я никогда больше не сяду на этот мотоцикл! — Джинни полезла в мобильные приложения. — Я не самоубийца. Если со мной что-то случится, мне будет очень стыдно, что я заставила кого-то понервничать. А тебе, даже если ты будешь виноват, стыдно не будет! Посмотри на себя — тебе мало? Уже разбился раз…

— Я не разбивался, — удивился Бобби.

— Да? А откуда тогда всё это на твоём лице?

— Я же говорил — занимаюсь единоборствами.

— Брось, признай, что ты просто хочешь порисоваться?

— Мне это не нужно. Джинни, я не падал с мотоцикла, я второй гонщик Сеула — заметь, если бы мне нужно было порисоваться, я бы сказал первый, — и не могу упасть, если меня намеренно никто не скинет. Впрочем, пусть попробуют.

— Значит, дерешься ты хуже, чем гоняешь? — подвела итог девушка.

— Нет, — засмеялся парень. — Дерусь я не хуже, только когда дерешься, кто-то действительно намерено пытается причинить тебе вред, а мотоцикл как животное, его приручаешь, и дальше всё зависит уже только от тебя. А когда всё зависит только от меня — у меня всё получается. Но если ты по-прежнему не веришь, а я не хочу, чтобы меня считали вруном, давай проедем три квартала до центра боевых искусств, где я занимаюсь? До остановки всё равно тебе далеко топать, а там она фактически у здания. — Бобби поманил к своему байку. — Да падёт позор на мою голову гонщика — я буду ехать медленно, садись. — Джинни прищурилась, переняв эту манеру у Юнги. Стоит ли? В конце концов, она уже здесь, ничего не попишешь, и выбираться нужно, а поехав сейчас с ним, будет быстрее всего. — Обещаю, не выше шестидесяти километров в час, — изобразив жест «зуб даю», покивал Бобби.

— Ладно! — сдалась Джинни и вернулась. Посмотрев, как оседлал своё «животное» Чживон, девушка примостилась сзади, на оставленном для неё пространстве.

— Тебе придётся держаться за меня. Иначе улетишь, — напомнил Бобби. Нехотя, она обвила его руками и, стараясь не касаться слишком тесно, сомкнула их перед ним в замок. Парень завел мотоцикл и нажал на газ. При всей щепетильности, держаться за Чживона расслаблено не получилось и, боясь быть сорванной с байка, Джинни ухватилась за него сильнее. Не разгоняясь сильно, мотоцикл стал прикидываться подростковым мопедом, плавно покатившись по улице.

— Итак… чем ты зарабатываешь на жизнь? — На такой скорости было значительно тише, и Джинни решила замять неловкое молчание.

— Соревнованиями.

— Гоночными?

— Разными, — улыбнулся Бобби через плечо. — Всеми, которые связаны с опасностью и граничат с риском для жизни.

— Ты отмороженный псих! — озвучила своё неприятие подобного Джинни. — И за это много платят?

— В зависимости от зрелищности и трудности. Когда попадается достойный соперник — ставки повышаются, и за победу можно получить сразу стоимость вот такой Ямахи.

— Ничего себе! Неужели ставят миллионы?

— Посмотреть, как человек может свернуть себе шею особенно эффектно — дорогое удовольствие.

— И долго ты будешь этим заниматься? Пока всё-таки её не сломаешь?

— Когда сломаю, то определенно не смогу продолжить, — захохотал Бобби, подставив лицо встречным потокам воздуха. Его ничуть не заботило будущее, от этого было неприятно и странно завидно. Джинни замолчала ненадолго. С её сложным и капризным характером, ей были знакомы такие поступки, или хотя бы желание таких поступков, но вокруг неё всегда было слишком много рационалистов. И благодаря им она заставляла себя жить не сегодняшним днём, а завтрашним. Но это же правильно? Даже Юнги, сам занимающийся не самой безопасной деятельностью, постоянно одергивал её, если Джинни несло на приключения. Как вчера с татуировкой — он бы не поддержал, если бы не понял, что она выбьет на себе его прозвище. Сыграло мужское самолюбие, а не подхваченный энтузиазм. И даже когда первый месяц отношений она упорно твердила, что если вдруг что-то не нравится и не совпадает, то надо расходиться, чтобы брать от жизни всё лучшее, сейчас, Шуга упорно показывал, что у него намерения серьёзные и ни о какой мимолетности речи не идёт. И ей невольно тоже приходилось думать о том, как они будут дальше, когда поженятся? Но зато имя именно такого парня можно написать, как сказала утром Дохи, допытываясь, что же это за слово «на пизде», а имена таких, как Бобби и БиАй приходится выводить и затирать, превращая в другие символы или шрамы.

Мотоцикл остановился, и Чживон заглушил его.

— Приехали. — Это, действительно, был центр восточных боевых искусств, а заодно тренажерный зал и фитнес, где занимались всем, от йоги до стриптиза. Большая многоэтажная постройка, предназначенная для поддержания здорового образа жизни и для увлеченных спортом. — Войдём и спросим, занимаюсь ли я тут чем-нибудь?

— Мне без разницы, — соскочила Джинни на тротуар. — Пусть будет, как ты сказал. А теперь мне нужно на автобус.

— Я мог бы в таком случае довезти тебя и до дома.

— Не маленькая — сама не заблужусь. — Двери центра разъехались, стеклянные, намытые под стать лучшим клиентам, следящим за собой, как за музейным экспонатом, и из них вышел молодой человек. Заметив его краем глаза, Джинни ощутила что-то знакомое и, повернув лицо, окончательно узнала. Чон Хосок! Он тоже уперся взглядом в них с Бобби. — Привет! — несмело подняла ладонь девушка.

— Привет… — подошёл он к ним, в белом спортивном костюме с двумя черными полосками на боках. Посмотрев на Джинни, он перевел глаза на Чживона и пожал ему руку. — Привет. — И снова к сестре Намджуна. — Чего это ты тут?

— Да вот… товарищ хотел показать, где он занимается, — поняла, что любое ненастоящее оправдание будет тупым и неестественным Джинни. — Мы учимся вместе, — зачем-то добавила она. — Это Бобби…

— Мы знакомы, — остановил её Хоуп. — Не близко, правда. Иногда приходилось упражняться здесь в паре. — Бобби победно покосился на Джинни. Вот и доказательство. Но теперь ему самому стало любопытно:

— А вы друзья?

— Я друг её парня, — с ударением сказал Хосок, улыбнувшись. — И брата. Джинни мне как младшая сестра.

— Вот как, — кивнул Чживон, но девушке показалось, что между молодыми людьми сверкнула искра.

— Джинни, — взял её за плечо Хоуп и потянул. — Можно тебя на минутку?

— Конечно, — торопливо отошла она с ним в сторону, вне пределов слуха Бобби.

— Тебе больше смотреть не на что, как на занятие спортом каких-то парней? — недовольно выговорил ей Хосок.

— Да я и не собиралась! — обижено стала защищаться Джинни. — Я хотела пойти на остановку, чтобы уехать!

— Тогда зачем приехала сюда?

— Я не хотела! — девушка покосилась через плечо Хоупа на облокотившегося на мотоцикл Бобби, доставшего зажигалку и начавшего ей щелкать. Он что — курит? — Он силой усадил меня на мотоцикл и повез! — друг выпрямил спину и, мотнув подбородком, серьёзно спросил:

— Мне сказать ему, чтобы он к тебе не лез?

— Ему уже Юнги говорил — Бобби всё равно.

— Он к тебе так упорно подкатывает? — Джинни кивнула. — Досаждает? — Ещё кивок. — Шуга и Рэпмон в курсе?

— Брат нет, а Юнги я не стала говорить, что Бобби не отстал, иначе они подерутся, а я этого не хочу.

— А чего же ты хочешь, чтобы он тебя закидывал на мотоцикл и катал? — Джинни опустила глаза, а Хосок нервно выдохнул, задумавшись о чем-то.

— Я хочу обойтись наименьшими жертвами, — девушка не стала ещё раз смотреть на Чживона, потому что тот выглядел так покинуто, что она забывала о своей ненависти к нему. — Бобби дурак, конечно, но не заслуживает быть избитым Юнги.

— В том-то и дело, — цокнул языком Хоуп. — Что Юнги его избить не сможет. Этот тип серьёзно выше него мастерством, — Джинни округлила глаза и всё-таки повторила взгляд на Бобби. Ссутулив плечи, грустно уставившись на тротуар, он выглядел бездомным голодным псом, которого хотелось почесать. И образ непобедимого драчуна никак к нему не прилеплялся. — У нас с ним один тан тхэквондо. Поверь, это очень не хреново. Вернее, проблема-то хреновая, если Юнги сам полезет чистить ему рыло, а он может.

— Вот! Ты меня понимаешь! — взметнула руками Джинни. — И что мне делать?

— Я поговорю с Бобби, иди в мою машину, — Хоуп достал из кармана ключи и вложил их в руку Джинни, указав на изумрудный седан, стоявший неподалеку. Зеленое авто Хосок купил себе в честь свадьбы, продав предыдущий холостяцкий красный Феррари.

Девушка не стала прощаться с Чживоном и плюхнулась на пассажирское сиденье, но тут же прильнула к зеркалу заднего вида, чтобы смотреть, как сзади идут дела. Двое молодых людей о чем-то говорили, сдержано, не размахивая руками, но по лицам было заметно, что им не удаётся достичь компромисса. Бобби продолжительно молчал, слушая какие-то аргументы Хосока. За это время он поджал губы, но не отвел взгляда ни на миг. Даже не моргнул. Потом он что-то коротко ответил и они полезли за телефонами, такое ощущение, что обмениваясь номерами. Джинни заёрзала в нетерпении. Что они там решают? Вот такие моменты выводили её из себя. Ведь заверчено всё непосредственно на ней, но она в стороне! Почему ей нельзя самой попытаться всё уладить? Бобби не сможет биться со своими ухаживаниями вечно, он сам отстанет, зачем разводить эти мужские разборки? Они едва полторы недели знакомы, конечно же, ему ещё интересно, и все эти «быковки» только разжигают его азарт. Если он такой любящий подвиги и риск, то естественно, что чем больше сопротивление, тем больше желания продолжать махать кулаками.

Хосок пожал руку Бобби, и они разошлись. Тот сел на свой байк, а Хоуп пришёл в машину и погрузился за руль.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Джинни.

— Я сказал ему, чтобы больше тебя не трогал, иначе разбираться будет со мной.

— А он?

— Спросил, почему не с твоим парнем.

— А ты? — не останавливалась Джинни.

— А я сказал, что это должно быть ниже его достоинства, искать соперников не по себе. Поэтому если ему так хочется ввязаться в драку — я всегда в его распоряжении.

— Думаешь, он послушается?

— Я его хоть и не близко знаю, но насколько видел и слышал — он хороший парень, — Хосок пожал плечами, повернув ключ зажигания и отправившись отвозить Джинни домой. — Ну как хороший… вообще-то он опасный и жестокий, но понятие чести для него существует. Если укорить его тем, что он соревнуется со слабым — он угомонится.

— Юнги не слабый, — надула губы сестра Намджуна.

— Не слабый, но в боевых искусствах есть свои законы и принципы, делящие воинов на уровни. И если тот, что уровнем ниже победит того, что уровнем выше, то ему будет слава и хвала. А если наоборот, то нет. А мы все связаны ассоциацией тхэквондо, хочет Бобби того или нет.

— Надеюсь, что ты прав, — пристегнувшись запоздало, расслабилась Джинни и посмотрела вперед.

— У тебя сохранился мой номер?

— Нет, я удаляю женатиков из своих контактов, — улыбнулась Джинни, посмотрев на него. Хоуп тоже расплылся. — Должен быть вроде, а что?

— Пока Юнги нет, при любых проблемах, звони мне, договорились? И поставь Рэпмона в известность.

— Ну не надо! Только не брата! — проныла Джинни. — Он мне плешь проест, я поседею раньше старости, он меня задрючит предостережениями и системой слежки до смерти!

— Ладно-ладно, — захохотал Хосок. — Но тогда по-честному, чуть что — сигнал мне.

— А если помощь нужна будет ночью, мне потом ревнивая супруга волосы не выдерет за звонки?

— Хана не такая, — покачал головой Хоуп. — Она всё понимает. К тому же, иногда я ночью и не дома вовсе.

— Хосок! Непорядочная ты задница…

— Ты о чем подумала? Вообще-то у меня бывают дела, представляешь?

— Ночью? — Джинни покосилась на него, но не стала ничего добавлять. И Хосок промолчал. А что, у её парня дела вообще требуют его на неделю-две-три без перерывов. Почему бы и сыну миллионера-ювелира не заниматься чем-нибудь ответственным по ночам? Вот, с Бобби в тхэквондо сражаться.

В дороге домой Джинни задумалась обо всем, что услышала от Бобби, что узнала о нем. Как он попал в компанию БиАя? Тот его просто боится? Или тоже на нем зарабатывает, делая ставки? Кажется, Хёна когда-то говорила, что Ханбин посещает сборища стритрейсеров. Интересно, это настолько увлекательно, как об этом говорят? Джинни однажды посетила с Юнги автомобильные ночные гонки, это было захватывающе, но не так опасно, как езда на мотоциклах. Черт возьми, Бобби, обязательно тебе было ставить на кон свою жизнь? Девушка конечно хотела, чтобы от неё отстали, но не ценой гибели.

Дохи провела линию по линейке, перерисовывая с доски график, выданный с проектора.

— Я пойду на баскетбол. Пусть ни с кем ничего и не светит, но поглазеть-то надо.

— Я тоже схожу, — решила Хёна.

— БиАй к тебе больше не приставал? — поинтересовалась Джинни.

— Не видела его сегодня.

— Тоже что ли сходить, — вздохнула сестра Намджуна. Юнги не было, подруги будут именно там, репетитор у неё в другой день. Что ещё делать-то? — В конце концов, наш же факультет — надо поболеть.

— А я буду болеть за юридический, — пожала плечами Хёна.

— Ты серьёзно? — выдохнула Дохи. — Ну ты даёшь… я бы с радостью, но боюсь визг восторга будет вылетать сам по себе, когда на ком-нибудь из наших задерется маечка, а если уж они начнут выигрывать и потеть…

— Главное же не внешность. Я буду болеть за принцип, — надписала Хёна значения на графике в своей тетради.

— Главное не внешность? Скажи это мужчинам, для которых я пустое место, — Дохи подумала. — Жирное и неприглядное место. Пустым меня назвать трудно.

— Просто мужчины — похотливые и бездушные сволочи, — Хёна вторые сутки внушала себе это, чтобы не реагировать на БиАя и не откликаться сердцем на очередную его игру. Но стоило о нём подумать, как после звонка он вошёл в аудиторию и снова примкнул к их трио.

— Ну что девчонки, готовите пипидастры?

— Пипидастры? — Дохи напряглась, вспоминая слышанное где-то слово. — Это собиратели пыли?

— Главный собиратель пыли — это ты, — повел в бок верхней губой Ханбин. — Потому что более завалявшегося за ненадобностью предмета в университете нет.

— Да без меня столовая бы разорилась, знаешь, как рады мне буфетчицы?

— Может им тебя и трахнуть? — предложил БиАй. Дохи насупилась, не собираясь рассматривать смену ориентации, как выход из поражения в личной жизни. Парень посмотрел на двух других подруг. — Собираетесь в столовую? Что насчёт присесть за наш столик?

— Что?! — едва не проглотила язык Джинни. — Так, всё, выкладывай, чего тебе нужно? Это уже перегиб. Ты сажаешь за ваш столик только тех, кого разводишь.

— Я сажаю за наш столик избранных, Джинни, — улыбнулся он. — А ты вполне могла бы ею быть, если бы не променяла нас в прошлом году на свой кружок зачморышей. Может, тебе там легче выделяться и казаться крутой? — Девушка посмотрела на него, но подумала о своём. Когда она отшила его — лишилась общения богатых ребят, ведь все они были его друзьями, а Джинни противопоставила себя связавшись с некрасивой Дохи и бедненькой Хёной. Несмотря на красоту, девушка была из семьи ниже среднего уровня по достатку, так что естественно, когда на неё клюнул король университета, у Хёны снесло крышу, и до сих пор она не могла её окончательно поставить на место. А потом появился Шуга, и Джинни стала с ним встречаться, обыкновенным, простым парнем без толстого кошелька, без идеальной внешности, без двух метров роста и даже без машины. И её всё устраивало, ради него она запихнула куда подальше свои амбиции и свою неугомонность, свою любовь к показухе, которая была, между прочим. Со школьными подругами она когда-то только и делала, что мечтала о женихе на зависть всем. И когда выбирала платье на выпускной условием было, чтобы «лучше всех!», и Намджун объехал с ней пол-Сеула и всех портних, чтобы Джинни покорила школу. В душе она, пожалуй, так и осталась той избалованной девочкой, которой хочется превзойти других и что-то доказать. Откуда это бралось? Оттуда, что ей никогда в жизни, до сих пор не дали ничего решить самой, добиться самой. Ей всё давала семья, готовое, и самым смелым поступком было начать встречаться с Юнги, которого она в результате сильно полюбила. Многие могут считать, что когда в сердце поселяется любовь, то она лишает каких-либо других чувств и размышлений, но на самом деле всё было иначе, когда от природы присущи какие-то сильные черты, подавить которые нелегко. Те же самые амбиции. Джинни могла любить Юнги и страдать без него, но привести его в университет и чувствовать при этом счастье не получилось бы. Потому что мимо бы прошла какая-то лохудра с БиАем и, хоть ей даром не дался этот БиАй, Джинни бы ощутила себя проигравшей. «Это детство, Джин, — сказала она себе, отбрасывая эти мысли. — Какая разница, что имеют другие, что думают другие? Важно то, что нужно тебе самой!». Пропустив полминуты вакуума в голове, она додумала: «А мне нужно хоть раз утереть кому-нибудь нос. Кому этого не хочется? Даже вроде бы смирившаяся со всем Дохи мечтает однажды проорать о том, что у неё был секс. Все люди хотят уважения, но к сожалению, чаще оно выражается завистью, потому ей радуются». БиАй прервал тишину: — На самом деле, я просто не хочу, чтобы Бобби садился к вам, хватит ему тереться с неудачниками. Поэтому лучше пересядьте вы две, — кивнул он Джинни и Хёне.

— Без Дохи? — уточнила сестра Намджуна. — Ну уж нет. Мы либо втроём, либо никак.

— Анжелина может накрыть наш столик, а потом убрать его, — язвительно улыбнулся той БиАй.

— После того, как ты постелешь для нас с тобой постель, а потом уберешься, сделав своё дело, — с вызовом посмотрела на него пухленькая студентка.

— Я не пластический хирург, так что в области тебя у меня никаких дел нет, — отсалютовав от виска, он ушёл.

Набрав еду на поднос, Бобби, как и предсказывал БиАй, подошёл к столику Джинни, и опять навис над Чану, севшим рядом с той.

— Сиди, — взяла одногруппника за рукав девушка. Бобби свел брови. — Сиди, не уходи. — Чживон стукнул ногой по ножке стула, на котором сидел Чану. — Не уступай ему. Не уступай! Чану! — схватила Джинни воздух, где только что сидел парень, и вот его уже не было. Бобби поставил свой поднос и опустился рядом, улыбнувшись.

— Я думала, что ты хоть что-то вчера понял.

— Что у тебя есть неплохие друзья.

— Вот именно, — гордо вздернула нос Джинни. — Мне позвонить ему прямо сейчас, или уйдёшь сам?

— Я сам ему позвоню, на следующей неделе, — спокойно сказал Бобби.

— Что? — теряя голос, пискнула студентка.

— В субботу баскетбол, поэтому я не могу рисковать руками. Подведу команду, — объяснил он, зачерпнув в ложку суп. — У меня и так ещё плечо не совсем в норме, но обезболивающих на игру хватит, — поев немного под ошарашенным взглядом Джинни, Бобби продолжил. — А потом я могу с ним подраться, если без этого он не перестанет вмешиваться.

— Ты больной? — прохрипела девушка.

— Я не привык отступать. Если я чего-то хочу — я добиваюсь.

— Я не брошу Юнги, ты понимаешь? Никогда не брошу. Даже если ты меня похитишь, закроешь на сто замков и будешь держать в ожидании, что я захочу с тобой встречаться — ты не дождёшься. Впрочем, тебе, кажется, нужно не это, а потрахаться, как и твоему другу. Почему бы не найти для этого другую?

— Потому что я не хочу другую, — он повернулся к Джинни, посмотрев ей в глаза. — Достаточное основание?

— Запихни себе своё «хочу» в жопу, Бобби, — отвернулась девушка, почувствовав, как её обдало жаром. Этот гонщик, задира и нахал действительно хотел её, и одним тоном он сумел передать, насколько велико его желание. Хотя это и без того было понятно по всем его действиям. — Не смей больше утаскивать меня силой.

— Почему? — Джинни стиснула на ложке пальцы до побеления. — Ладно, не буду, — заметив это, принял просьбу Бобби. — Просто… понимаешь, у нас с БиАем разные взгляды на жизнь, хоть мы и друзья. Его веселит, когда девушки соглашаются, отдаются по доброй воле, он в сотый раз обзывает кого-то шлюхой, потому что она сдалась… как будто это её вина, и она не должна была реагировать на его ухаживания. Я никогда не взваливаю вину на девушек, — Бобби промокнул губы салфеткой, доев, и стал подниматься. — В конечном итоге любое «да» — это одобрение быть поиметой, которое и делает девушек распутницами. Мне не нужно «да». Сопротивляйся и до последнего говори «нет», не соглашайся, оставляя совесть чистой, — Бобби улыбнулся. — После меня не становились шлюхами. Я сволочью — да, но твоей вины ни в чем не будет точно.

— Так ты всё-таки хотел меня изнасиловать?

— Нет, всё было бы совсем не так.

— Ты хочешь поиметь меня и бросить, ясно, — хмыкнула Джинни.

— Поиметь — не спорю, но про бросить речь не шла.

— А то не понятно!

— Ещё потолкуем на эту тему, — взял он поднос и пошёл к конвейеру. Джинни бросила взгляд на Чану, виновато посмотревшего на неё с соседнего столика. Показав ему кулак, девушка взяла чашку с чаем. Юнги он не боится, Хосока он не боится, отказов её самой не слушает. Чем можно остановить человека, который не боится даже смерти?