Поперчить посахаренное

Вторая ложка

Из ближайших друзей Ханбина сложилась как раз пятерка баскетбольной команды. Они разминались для себя, виртуозно управляясь мячом, оттачивая ловкость и меткость, кидали в корзину из самых дальних углов, каких только могли. Но для того, чтобы красоваться было интереснее, всегда запускали нескольких зрительниц. Тогда просыпался азарт и каждый бросок, каждый удар мяча перед собой о скрипучий гладкий пол получался лучше и эстетичнее. Самыми умелыми игроками, разумеется, были Ханбин и Бобби. До того, как последнего отчислили, они своей сборной с курсов командой обыгрывали все факультеты и даже выиграли дважды подряд, год за годом, студенческий чемпионат между университетами. Но в прошлом году, когда Бобби не было, свора БиАя проиграла в финале, что его очень и очень огорчило. Теперь, с вернувшимся в строй товарищем, он чувствовал себя увереннее — если было куда, — и распоясывался, как никогда.

Помимо Дохи и Джинни на трибунах сидела Бора, встречавшаяся с Юнхёном, участником банды БиАя, и Джимин с третьего курса, недавно ставшая погуливать с ещё одним типом оттуда же. Бора в этом плане была ветеран, она тусовалась в кругу Ханбина больше года. Столько не продерживалась ни одна другая девушка. Возможно, причиной тому были её ум, доброта и красота, а возможно то, что Юнхён был наименьшим подонком из компании. Длинноногой стервы, что с утра ошивалась с Ханбином, нигде не было видно. Джинни сразу подумала, что он сплавил её подальше, пока сочинил себе другие развлечения. Бора позвала их присесть рядом, когда они вошли, и теперь четыре девушки сидели в ряд. Три из них следили за парнями, а Джинни копалась в телефоне, ничуть не заинтересованная в происходящем. Ради Дохи она посидит тут часок, но большего от неё ждать нечего.

— Вы осторожнее с ними, — между короткими фразами вставила Бора. — Если вас позвали, позволив приблизиться — это неспроста.

— У нас насчет них тоже планы имеются, не волнуйся, — успокоила её Дохи. Вдаль она видела лучше, чем вблизи, поэтому каждый изгиб БиАя представал перед ней отчетливо. Накаченные плечи в баскетбольной майке, ключицы в её вырезе, улыбка и покоряющие её губы, щеки. Дохи не знала, куда и смотреть — на лицо или тело. Хотелось охватить взглядом всё сразу.

— В любом случае, не ходите с ними в те места, где нет людей. Так, на всякий пожарный, — посоветовала девушка, не то из личного опыта, не то откуда-то ещё взяв предостережение. — И никогда с ними не пейте, особенно с БиАем.

— Точно, а то будет как с Ынджи с юридического, — покивала Джимин.

— А что с ней случилось? — отвлеклась Джинни от модернизированной игры «змейка», занимавшей её сильнее, чем прыганье пяти мужланов возле дырявой корзины.

— Ну, она набила себе татуировку «B.I.», после того, как они переспали. Он её целый месяц разводил, она и подумала, что всё серьёзно. Любовь до гроба! После этого он повёл её в бар, споил до невменяемости, так что она оказалась в беспамятстве и оклемалась на следующее утро чуть ли не на улице. Оказалось, что ночью они побывали в тату-салоне, и на месте «B.I.» нарисовалось «BYE»[1]. С тех пор он с ней и не здоровался, а она едва вывела эту наколочку, — Джимин неприязненно повела носом. — Надо было думать! Тем более, в таком месте её набивала…

— А откуда же все знают, если «в таком месте»? — похлопала глазами Дохи.

— Ну, так это ж БиАй! Он же сфотографировал и всем показал, — пожала плечами Джимин.

— Вот урод… — прошипела Джинни, посмотрев с трибуны вниз, но прежде чем найти глазами Ханбина, столкнулась ими о Бобби, остановившегося руки в бока, и смотрящего на неё. Он подул на намокшую челку, свисшую на лоб и, по-особенному серьёзный от усталости, сделал глубокий вдох широкой грудью. Джинни отвернулась к девушкам. — Как после всех этих историй с ним ещё кто-то знакомится?

— Ууу-у! Вау! — подпрыгнула Джимин и зааплодировала самому невысокому из пятерых баскетболистов: — Это было непередаваемо! Великолепный бросок!

— Ты же знаешь, мой трёхочковый всегда попадает в цель! — ответил тот ей, послав заодно похотливый взгляд. Растаявшая девушка опустилась на скамью, начав думать о чем-то далеком от баскетбола.

— Эй, Анжелина! — позвал вдруг БиАй на секунду отвлекшуюся от него Дохи. — А хочешь увидеть мой трёхочковый?

— Конечно! Бросай! — закивала она, удивившись, что он обратился к ней при друзьях.

— Нет-нет, для этого тебе нужно спуститься и поиграть с нами. Иди сюда.

— Что? Я? Да я не удалась ростом! — начала отнекиваться студентка. — И не умею совершенно!

— Ну же, надо растрясать свои целлюлитные фижмы, — засмеялся БиАй. — Иначе никакого шанса не будет…

— Если я похудею и похорошею, со мной и другие согласятся гулять! — крикнула сверху Дохи. — Ты попробуй дать мне шанс такой, какая я есть!

— Анжелина, ты меня огорчаешь, — поморщился Ханбин, развернувшись к ней и, поперекидывав мяч из руки в руку, отбросил его Юнхёну. — Нужно заниматься спортом! — Он, будто чтобы почесать живот, нырнул рукой под майку, но так, что та задралась, обнажив все под ней до нижних ребер. Дохи едва не приподнялась, увидев недостижимые упругие мышцы. — Я не говорю, что у тебя получится приобрести совершенную форму… но если тебе нужен стимул… — БиАй приподнял майку выше. Открылось шесть четких квадратиков, натренированных и кажущихся непробиваемыми. У Дохи сперло дыхание. — Хочешь потрогать? — Ханбин положил вторую руку на резинку шорт и медленно стал оттягивать их вниз, оголяя низ живота, приближающийся к паху. Гладкий, плоский, твердый пресс предстал весь, едва не перейдя в демонстрацию непозволительного, но БиАй остановился и, отпустив обе руки, спрятал своё тело вмиг обратно. Увидев блаженное и расчувствованное выражение лица Дохи, он захохотал, и ему вторили друзья. — Ты же понимаешь, что просто так тебе этого не получить? — Тряхнув головой, словно попала под психологическое воздействие, Дохи откинулась обратно к спинке скамьи, и не заметив, когда успела настолько вывалиться вперед.

— Я должна тебя добиваться? Минуточку, кто из нас женщина? — пухленькие кулачки уперлись в коленки. — Вообще-то это я должна быть неприступной.

— Анжелина, кисонька, если ты ещё и неприступной будешь, то умрёшь при всём своём, — поиздевался БиАй, забрав мяч у друга и начав бить им о пол. — Добиваться с трудом нужно того, чего очень хочется. А то, чего не хочется и даром, должно даваться именно даром, и никак иначе.

— Вынуждена согласиться, — заключила Дохи.

— Почему ты Анжелина? — шепотом спросила Бора.

— Неважно, — отмахнулась та. — Хоть что-то же во мне должно быть прекрасным? Пусть будет имя Джоли. — В полупустом пространстве спортзала у Джинни заверещал мобильный. На неё покосились все, а Бобби в очередной раз так и остался смотреть, не отворачиваясь, пока не получил мячом в плечо. Тренировка возобновилась.

— Да, Юнги? — приглушенно подняла она, чтобы не привлекать ненужного интереса.

— Привет, солнышко, занятия закончились?

— Да, но я ещё в универе, — кисло обозрев баскетбольную площадку, промямлила Джинни.

— С подружками заболталась? — Девушка прибавила тон, чтоб было слышнее. Не Шуге — окружающим.

— Нет, составляю компанию Дохи в том, что мне совершенно неинтересно.

— Тогда позволишь забрать тебя оттуда?

— Конечно! Встретимся у выхода, или где тебя ждать? — Уже совсем смело проговорила Джинни.

— Минут через пятнадцать постараюсь быть. Я звякну, как подъеду.

— Хорошо, целую! — потеплело на душе студентки, и она расслабилась, начав отсчитывать пятнадцать минут до избавления от удручающего общества.

— Кто это нам там звонил? — Возник моментально БиАй. — Папка?

— Парень! — огрызнулась Джинни.

— А-а, говоришь, будильник ставила, чтобы инсценировать звонок и создать иллюзию отношений? — Проигнорировав второй выпад, Джинни снова закопошилась в телефоне.

— БиАй, ты пойдёшь со мной вечером на свидание? — громко спросила Дохи, заставив сестру Намджуна выйти из задумчивости. Бора и Джимин шокировано поглядели на смертницу номер тысяча сто какая-то там.

— Пончик, ты торопишь события. Для тебя я пока ещё Ханбин. БиАем меня зовут друзья, — улыбнулся он так располагающе и ослепительно, что душу щемило, почти как от вида самого умилительного котенка, фото которого можно найти в интернете.

— А как тебя зовут твои девушки? — не стушевалась Дохи.

— В зависимости от обстоятельств. Иногда «Господи, ты мой Бог», иногда «Грязное неутомимое животное». Но… — задумчиво посмотрев под потолок, Ханбин вернул взгляд к Дохи. — …мне думается, ты не побываешь в таких обстоятельствах.

Устав от происходящей непонятной попытки неизвестно чего — дружбы, соблазнения, язвительности? — Джинни подтянула к себе сумку, закинула ремешок на плечо и, решив, что десять минут уж прошло точно и лучше она покараулит Юнги на крыльце, стала подниматься.

— Ладно, всем пока! Было очень увлекательно. Спасибо, — махнув рукой, Джинни попрощалась отдельно с девушками.

— Я переодеваться, — вдруг сказал Бобби и, скинув мяч, пошёл в сторону выхода, туда же, куда направилась его несостоявшаяся козочка. Хотя по манере преследования сам он уже больше напоминал сестре Намджуна волка.

— Уже? — окликнул его БиАй.

— Устал с непривычки! Продолжим завтра! — Догнав Джинни, которая пыталась успеть не слишком очевидно выйти в коридор до того, как к ней привяжется Бобби, он стянул промокшую на спине и груди майку. — Уходишь?

— А что — не видно? — обернулась девушка. Голый торс. Отвернулась обратно.

— Видно… мы бы скоро закончили. Могла бы подождать ещё немного и ушли бы вместе.

— Меня ждут.

— Я бы тебя тоже с удовольствием подождал, — обогнав, преградил ей дорогу Чживон. — Скажи, долго придётся?

— Не утруждай себя, не дождёшься, — хмыкнув, Джинни скрестила руки на груди. — Что ты хочешь мне предложить? Как твой приятель будешь демонстрировать свои прокаченные формы? У моего парня не хуже.

— Нет, я всего лишь собирался в душ, — прикрылся майкой Бобби, чтобы не вызывать ненужных подозрений.

— Вот и ступай туда, а я — домой.

На крыльце пригревало и даже чуть-чуть припекало. Шуга немного задерживался. Уже прошло семнадцать минут с его звонка. Но вот он показался из-за угла, прибавляя шаг по мере приближения к Джинни. Соединившись, они поцеловались, и девушка прижалась к нему, обвив руками вокруг талии. Из университета выходили студенты и преподаватели. Кто-то ещё оставался учиться на последней паре, но у группы Джинни сегодня всё закончилось пораньше. Какая-то кучка молодежи, видимо которой было далеко добираться домой, села прямо на бордюры и перекусывала чем-то захваченным с собой из дома.

— Какие планы у нас на сегодня? — потерлась щекой о футболку своего возлюбленного девушка.

— Честно? — Прищурившись, Шуга с хитрым видом поднес губы к её уху. — Я договорился с Ви, чтобы тот смандился и придержал Чонгука где-нибудь там же. Поехали к нам.

— Серьёзно?! — заблестели глаза Джинни. В них появилась насмешка. — И кто это говорил, что не расстроится, если хоть до старости?..

— Я же для тебя стараюсь! — приложив ладонь к своей груди, рядом с подбородком Джинни, который там лежал, заверил театрально Юнги. — Никакой корысти. Искренняя и невинная забота о твоих желаниях.

— Моих, значит, да? Только моих? — потыкала пальцем его в бок Джинни, вызвав приступ щекотки.

— Хватит, хватит! Хорошо! Моих, моих, моих! — Шуга перехватил её руку и, поцеловав, отпустил, перенеся поцелуи на её лицо. В сумке студентки опять тревожно задергался телефон.

— Да что такое?! — достав трубку, она увидела имя брата и, закатив глаза, подняла. — Слушаю тебя, командир.

— Ты уже дома? — «Что ж мне все задают каждый день один и тот же вопрос?» — подумала Джинни, заметив про себя мельком, что в целом наша жизнь постоянно состоит из одних и тех же вопросов, движений, ответов и слов, это и называется бытом, и с этим нужно либо смириться, либо постоянно искать приключения на задницу, что не всегда ведёт к хорошим последствиям.

— Нет, а что?

— Ничего. Контролирую.

— Что меня контролировать? Я самостоятельная девочка, и уже не маленькая.

— Как будешь дома — позвони, допоздна не гуляй. — Не принимая к сведению возражений сестры, Намджун всё равно, что бы она ни сказала, всегда будет считать себя обязанным о ней заботиться, волноваться, отвечать за неё. На то она и младшая сестренка.

— Договорились. Постараюсь приехать раньше тебя. И ты на работе не засиживайся! — Джинни увидела вдруг, как из университета вышел Бобби и, без сомнений и стыда, направился в их с Юнги сторону. Девушка распрощалась с братом и, стоя в обнимку со своим парнем, опустила телефон в сумку.

Чживон широким, неспешным шагом подошёл к ним и, приковав к себе две пары глаз, привычно чуть склонил голову, изучая Шугу. Юнги был пониже его, помельче, и обнаружение этих данных вызвало на устах Бобби улыбку.

— Так, он всё-таки есть.

— Юнги, познакомься, — смешавшись, Джинни поводила рукой в воздухе между ними, как бы представляя их. — Это Бобби, он учится в нашем университете. Бобби, это мой молодой человек — Юнги.

— Очень приятно, — Шуга протянул ему руку. Тот, будто нехотя, лениво вытащил свою ладонь из кармана и принял пожатие. Сахарный почувствовал силу и нарочитое её применение в этом жесте. Он не стал выделываться и отвечать тем же, закончив рукопожатие без замечаний и лишних действий.

— А у нас поговаривали, что Джинни тебя выдумала.

— Правда? — Шуга улыбнулся, посмотрев на девушку. — С чего вдруг?

— Тебя никто никогда, похоже, не видел до этого, — ответил за неё Бобби.

— Ну, вот теперь видите.

— Недавно вместе? — Юнги почувствовал, что вопрос бестактный. Он впервые глядит на этого человека, и должен отвечать ему о чем-то из личной жизни? Не слишком ли этот тип борз?

— Достаточно, — спокойно произнес Шуга.

— Вот и я подумал — достаточно. Я хочу прогуляться с ней как-нибудь. Ты не будешь против? — Джинни ощутила, как под её ладонью напряглись все мускулы Юнги. Едва не переключившийся на низкий старт, он сильнее прижал к себе девушку.

— Ты не многовато себе позволяешь? Будь так добр, развернись и отчаливай. — Бобби посмотрел на Джинни, как бы говоря, что его волнует только её мнение. Но у той на лице всё было написано. Ей и самой хотелось расцарапать морду этого козловолка, да только кое-какое благоразумие ещё оставалось в голове.

— Не буду вам сегодня мешать, — явив им свою спину, он так же плавно, как пришёл, стал уходить.

— И не смей подходить к ней, ясно? — бросил ему вслед Шуга. Джинни погладила его по футболке, успокаивая. Юнги был очень ревнив. Для пожара ему требовалась даже не искра, а наличие спички. Бобби ушёл, ничего не ответив, но настроение Сахарного уже подбрасывалось на волнах ярости. — Это что ещё за гад? Давно вы с ним знакомы?

— Третий день… он пропустил год учебы, восстановился в этом, хотя должен был закончить университет давно.

— Он у меня в травматологии восстанавливаться будет! Часто он к тебе подходит?

— Да не очень… ну, то есть, я его знаю всего три дня и каждый день мы здороваемся и перебрасываемся какими-нибудь не значащими ничего фразами…

— А погулять он с тобой только что захотел? Без каких-либо оснований? Вдруг? — вернул свой пытливый прищур Шуга. Джинни собрала волю в кулак, чтобы не покраснеть.

— Ну… он сидел вчера с нами в столовой, и сказал, что хочет со мной подружиться. Конечно, я сделала из этого вывод, что я ему симпатична… но я не давала поводов ему на что-то претендовать, Юнги, честное слово! — обняла его Джинни, боясь, что парень подумает иное. А что ещё можно было подумать, когда у твоей девушки такие наглые поклонники? Шуга погладил её по волосам.

— Я знаю, Джинни, знаю. Только если он ещё раз подойдёт к тебе — сразу скажи мне, хорошо? Больше он тебя доставать не будет. — Она улыбнулась, кивнув, но про себя поняла, что одно её слово в этом направлении разожжет драку. Ей не хотелось бы, чтобы Шуга дрался. Она себе места не найдёт, даже если он поколотит Бобби, в чем у неё уверенности не было, слишком тот смотрелся здоровым по сравнению с Юнги. И самодовольным. Даже пытаясь не смотреть, она видела, как тот играет в баскетбол, и из этого делала кое-какие выводы. Он сильный. Он ловкий. Он непредсказуемый. И меньше всего ей бы хотелось, чтобы из-за каких-то нелепых приставаний, на которые она никогда не ответит, пострадал бы Юнги.

В холостяцкой квартире было тихо, свежо и пыльно. Скользнув вперед Джинни, Шуга принялся распинывать с их пути обувь, вещи и всякий хлам.

— Прости, мне некогда было прибраться, всё время я потратил на переговоры с Ви.

— Так… он теперь всё знает? — зарделась Джинни.

— Да, но никому не скажет. Это же Тэхён! Он никогда не лезет в чужие дела.

— Хорошо, — пройдя в спальню, где вдоль стен стояло три кровати, девушка подняла с пола листок с рисунком карандашом. На нём была нарисована, очень красиво и удачно, мультипликационная девушка-принцесса с волосами до земли, в светлом платье, струящемся фалдами. Джинни бывала здесь несколько раз, только обычно тут было двое-трое парней. Она знала, где чья постель, и судя по тому, что над постелью Ви были развешены талантливые подобные рисунки, этот тоже сделал он. — Здорово у него получается… а стихи он бросил писать?

— Да нет, он теперь на все руки мастер, — улыбнулся Юнги, потянув её к своей кровати. Джинни положила листок на тумбочку. — Думаешь, почему он на девушек много внимания не обращает? Видишь, придумывает себе несуществующих, идеальных, и мечтает о них.

— Это какое-то детство… я раньше тоже мечтала об идеальных, но повзрослела.

— И свыклась с обыкновенным мной? — побито взглянул на неё исподлобья Шуга.

— Я не это имела в виду!..

— Джинни, я не обижаюсь. Я знаю, что я не эталон. Я не писаный красавец, не богач и не семи пядей во лбу.

— Это всё неважно! — прижалась к нему она. Юнги поразился сам себе. Раньше, когда он знакомился с какими-нибудь девчонками, чтобы провести с ними ночку-другую, он настолько плескался самомнением и заверениями, что лучше него не найти, что сейчас было смешно вспомнить. Конечно, хороший член создаёт мужчинам апломб, но когда любишь, то понимаешь, что одними сексуальными подвигами не обойтись. Шуга почувствовал сквозь одежду грудь Джинни, втиснутую в его грудь. Но и без сексуальных подвигов ведь не обойтись тоже? Перед глазами Юнги мелькнул этот Бобби, и его ревность окатила его гневным задором, собственническим, жадным, просто-таки жаднющим пылом, который хотел доказать всему миру, что Джинни принадлежит лишь ему. Он впился в её губы и, отрываясь только для того, чтобы снять с себя и неё футболки, целуя уложил её на кровать. Девушка откинулась на подушку, наблюдая, как он расстегивает ширинку и собирается стягивать свои потёртые голубые джинсы. Джинни поддалась встречному желанию и, опередив его, ловко скинула с себя всё, кроме бюстгальтера. Забравшись на Шугу, которому пришлось откинуться назад, сидя, девушка прижалась к нему со всей накопившей страстью, которая искала выхода уже не первые сутки.

— Дай разденусь… — выгадав момент между поцелуями, пробормотал Шуга.

— Некогда, некогда, некогда… Намджун может начать названивать в любой момент! — Приняв аргумент, Юнги с ним согласился и, опрокинув Джинни на спину, не снимая джинсов, приспустил их и, вытащив из трусов готовый член, достал из заднего кармана презерватив. Он мог бы предохраниться и без него, но жар похоти настолько трепал изнутри, что нужен был какой-то приглушающий эффект для ощущений, чтобы смочь позаниматься любовью подольше. Натянув резинку, он сразу же принялся входить в девушку. Простонав, она прикусила губы, сдерживая крик от ещё оставшегося небольшого дискомфорта. В ней всё ещё было очень узко, и довести её до полной готовности лишь предстояло. Юнги сильнее подался бедрами. Джинни вскрикнула.

— Ты моя, понятно? — погладил её щеку, ловя её взгляд Шуга. — Моя, я сказал! — девушка возбужденно закивала, обхватывая молодого человека ногами. — Не отдам никому! — вбиваясь горячее и жестче, зашептал он. — Никому! — Кровать вторила за движениями легким скрипом, унося двоих в пучину удовольствия и плотского счастья.

Удовлетворение пришло не с первого раза. Когда они отдышались и полежали минут десять, переваривая случившееся, то поняли, что Намджун ещё не звонит, а друзья ещё не возвращаются. Не сговариваясь, они перешли на второй уровень, теперь уже раздевшись до конца и, забравшись от света под одеяло, продолжая знакомство с сексом. Вернее, Джинни знакомилась, а Шуга освежал в памяти. Второй раз затянулся дольше первого на двадцать две минуты, так что когда они легли лицом друг к другу, на бок, и приготовились, более-менее присмиревшие в своей похоти, к продолжительной послелюбовной болтовне, то совершенно не ожидали, что их всполошит поворачивающийся в двери ключ. Юнги подскочил, потянувшись за трусами, и едва успел в них впрыгнуть, как в коридоре образовался Тэхён. Джинни натянула одеяло до подбородка, но тот на неё и не смотрел.

— Чимин придёт минут через десять. Я успел вперед, предупредить, — произнес парень по прозвищу Ви и вошёл в спальню. Покрасневшая Джинни с призывом о помощи посмотрела на Юнги.

— Может, ты выйдешь и дашь нам одеться? — Тэхён, будто очнувшись ото сна, посмотрел на Джинни и, подумав, выдал:

— А-а! Ну да. — Так же спокойно и безучастно, как зашёл, он вышел.

— Господи, срам какой… — дрожа, потерла щеки Джинни.

— Да плюнь, это Тэхён, — махнул в его сторону рукой Шуга. — Он с ранней юности не видит разницы, в какую баню ходить — мужскую или женскую. Его ничего не смущает.

— Но меня-то смущает! — натягивая под одеялом поданные Шугой трусики, пропищала Джинни.

— Тогда бери с него пример… — сказав, молодой человек одумался. — Нет, не бери, — застегнув на ней лифчик, Юнги поцеловал её сзади в шею. — Всё-таки не надо светиться нигде голенькой. Я ж и глаза кому-нибудь могу выколоть.

— Никто меня голенькой, кроме тебя, не увидит! — одевшись полностью, Джинни взяла сумку. — Ну что, проводишь меня до дома? А то вдруг кто-нибудь покусится на такую невинную и непорочную девочку. — Взявшись за руки, они вышли в прихожую, где прислоненным к стене, как стоячая вешалка, замер Ви.

— Спасибо! — бросил ему Шуга и они с Джинни, смеясь и радуясь удавшейся задумке, выбежали в подъезд.