Поперчить посахаренное

Третья ложка. И совсем чуть-чуть перца… упс!

Джинни не пошла на занятия. Она долго ещё не увидится с Юнги, поэтому предпочла провести весь этот день с ним, но стоило начать собираться выйти из дома, как мобильный вновь взялся беспокоить её. Бобби. Никак заметил её отсутствие? И что ему нужно? Узнать, почему её нет? Пусть ещё скажет, что волнуется! Девушка снова выключила звук, и пошла в прихожую. На кухне доедал завтрак Намджун, как бизнесмен имеющий право приезжать на работу попозже, не торопясь.

— Я сегодня прогуливаю учебу, — смело сообщила она, остановившись в проходе. Брат развернулся, поставив чашку чая на стол, ожидая, последуют ли оправдания? Проснувшись, он думал, что её уже нет дома, и вот она вдруг. — Юнги завтра уезжает на очередное задание, — сказала Джинни. Намджун расслабился, с пониманием опустив глаза и кивнув. — Я вернусь поздно, — непререкаемо выдала она. — Позже, чем обычное «поздно».

— Я должен бы дать тебе ремня, — вздохнул Намджун, но выдержав зловещую паузу, улыбнулся. — Но сегодня пусть будет так. Передавай Шуге привет и удачи, пусть бережёт себя. Я заеду к ним завтра утром, на дорожку.

Джинни обулась и поспешила на автобус, чтобы встретиться в обговоренном заранее месте с Юнги. Они пошли в кинотеатр на новую комедию, после которой перекусили в Старбаксе и уехали в Мёндон, бродить по магазинам в поисках чего-нибудь памятного и парного. Обзаведясь одинаковыми браслетами и футболками, Джинни с Шугой отчалили бродить по Каннаму, хотя знали его уже наизусть. Вездесущие пешеходы и несвободные тротуары утомили их к вечеру, и они двинулись в более окраинные районы. Заплутав в каких-то переулках, они шли среди забегаловок, торговых лавочек, цветочных палаток и прилавков на колесиках, на которых либо жарили что-нибудь острое и горячее, либо из которых доставали мороженое. Пройдя несметное количество метров, вверх и вниз, по холмистой местности Сеула, Джинни и Юнги добрались до какой-то автобусной остановки, решив, что можно начать добираться обратно, в квартиру парней, чтобы пораньше приехать на ужин, который обещался сваять Тэхён. Девушка огляделась вокруг и нашла глазами вывеску над разрисованной дверью. Тату-салон. Ей сразу вспомнилась история с Ынджи, бывшей БиАя. Насколько нужно было быть уверенной в своих чувствах, чтобы набить татуировку, ведь подразумевается, что это навсегда? И она выбрала в качестве символа не что-нибудь, а имя возлюбленного. Джинни посмотрела на Юнги. А насколько она уверена в нём? Интересно, насколько можно ошибаться, будучи влюбленной, если мозги отказываются работать правильно по вине гормональных изменений в организме? Ынджи тоже ведь не искала подвохов, не задумывалась над тем, что принесёт завтра. Если бы ей пришло в голову, что Ханбин через день с ней и не поздоровается, она бы не зашла так далеко.

Джинни представила себе имя «Юнги» хангылем на коже, и не пришла в восторг. Как-то это будет… не очень. Даже интересно, что она не сомневается в нём, если собралась бы набивать тату, а вот храбрости не хватает — неужели это неверие себе? Ведь татуировку, какую-нибудь, она хотела давно. Джинни вспомнила о прозвище своего парня. Шуга. Представив слово «сахар» на английском, она оценила его больше. А что, красиво выглядит. Будет выглядеть. Да, пора прекратить сомнения и угомонить именно себя. Иногда нужно совершать решительные действия.

— Пошли, зайдём? — потянула Юнги девушка к двери тату-салона. Он посмотрел, куда она его ведёт.

— Что мы там забыли? Ты ещё и парные наколки хочешь? Джинни, у меня бледная кожа, на мне не будет выглядеть! — уперся он, но она дергала сильнее и сильнее. — Я не буду колоть себе цветочки и бабочки!

— Ты ничего не будешь колоть! Я хочу! — заявила она.

— С ума сошла? Рэпмон убьёт тебя! И меня, за то что недоглядел, — назвал её брата по кличе Шуга. Когда-то тот мечтал сделать карьеру рэпера, но отношения с музыкальной индустрией не сложились, хотя рэп он до сих пор предпочитал всему другому, слушая именно его.

— А он не увидит, — Джинни стрельнула бровью. — Там не увидит…

— Так, о каком «там» речь? Джинни, остановись, пошли дальше!

— Это не займёт много времени!

— Что ты хочешь на себе нарисовать? Ты что — индеец маори?

— Увидишь, если мастер хороший, то сделает быстро.

— Если мастер будет мужик, то никаких «там» я не позволю! — сдаваясь, вошёл Юнги следом за девушкой.

Когда Джинни вывела курсивом на листке бумаги «sugar», дав татуировщику основу, молодой человек прикусил язык, впав ненадолго в ступор. Воспользовавшись этим, девушка принялась за дело, пройдя за ширму. Шуге она указала на место внизу живота, на границе с трусиками, чтобы он не возмущался, но когда татуировщик, который всё-таки был мужчиной, попросил уточнить точку, без надзора Юнги Джинни приспустила резинку ещё ниже, уйдя чуть в бок от лобка, к сгибу ноги, и попросила написать «сахар» именно там. Там, где точно никто кроме него и неё не увидит, потому что для этого нужно будет снять нижнее бельё. Готовившаяся к вечеру, она была везде выбрита, поэтому кожу пришлось только обезжирить перед началом процедуры.

— Можно я посмотрю на процесс? — разглядывая чистый и внушающий доверие салон, с фото-примерами работ на стенах и в каталогах, лежащих на столе, поинтересовался Юнги.

— Нет, увидишь готовый результат! Позже! — хихикнула Джинни и тут же поморщилась от легкой боли, доставляемой иглой. Она определилась. Это на всю жизнь, и она не сомневается. И Шуга это понял.

Смазанная мазью после обработки антисептиком и залепленная бактерицидным пластырем небольшая татуировка-надпись, буквально в три сантиметра длины и один высоты скрылась под трусиками, а поверх юбкой. Пока Юнги будет в разъездах, у неё всё окончательно заживет, и простая черная татушка предстанет перед ним во всей красе, ну а сегодня придётся ещё подержать сюрприз спрятанным. Важно ведь то, чтобы Шуга понял: уезжая, он оставляет Джинни принадлежащей ему, доказавшей это своим поступком.

Они задержались на ужин, и получили выговор от Чонгука, который жутко хотел есть, но все ждали их. С ребятами были ещё два парня, которых представили Джинни. Те тоже завтра улетали. Разлив бутылку шампанского, высокий Джеро провозгласил тост за успех предприятия. Одной бутылки на всех было мало, и они достали вторую, после которой перешли на соджу, но прежде чем напиться ужин был закончен, и Тэхён принялся всех уговаривать идти проветриться, прогуляться, расслабиться, незаметно оставляя Юнги с Джинни вдвоём в квартире. Закрывая за собой дверь, Ви строго ткнул в них пальцем:

— Но посуду помыть! — велел он им, и увел остальных друзей. Шуга вернулся в зал и, погасив свет, зажёг заготовленную свечку, которую поставил в центр стола.

— Так-то лучше. — Джинни взяла его за руку и подвела к дивану. — Почему ты решила написать Шуга?

— Это твоя печать, — улыбнулась она. — Я хочу, чтобы ты всегда был со мной.

— Я всегда буду с тобой, — девушка дернулась, закрыв его рот ладонью. Юнги непонимающе посмотрел на неё. Пока он не опередил, в очередной раз, нужно успеть!

— Я люблю тебя, — тихо сказала она. В его голове тут же всплыл разговор полугодовалой давности с тогда ещё невестой, а теперь женой Хосока. Они говорили о том, что не стоит вступать в отношения с тем, кто тебя не любит, но Юнги опроверг эту теорию, заявив, что за любовь можно бороться и начав отношения без неё… Ладонь сестры Намджуна убралась и они поцеловались… Когда Джинни сказала «да» на его предложение быть его девушкой — она его не любила. Ей было интересно, любопытно, она давно его знала, Шуга казался надежным и хорошим, почему бы и не начать свой опыт с такого парня? Но любви не было. Но вот прошло шесть месяцев, и он услышал заветное признание. Он был прав. Нельзя приходить на всё готовое, нельзя ждать, что всё дастся легко и просто. Всегда нужно бороться, не сдаваться. И не опускать руки, даже когда цель достигнута… В раздумьях Юнги принялся раздевать девушку… Он будет продолжать делать всё, чтобы чувства Джинни не остыли… Под трусиками пластырь был значительно ниже того места, о котором они договорились.

— Джинни! — Остановился, закипая, и прорычал Шуга, указав на татуировку. — Я что говорил?

— Но ведь здесь точно никто не увидит, — сжалась под ним она, похлопав глазками.

— А тот мужик не в счет?

— Священники, врачи и татуировщики никогда не считаются, — быстро сочинила она.

— С каких пор в этом ряду татуировщики?

— С той поры, как друг моего брата, который был мне как брат сам, стал в счет, — улыбнулась Джинни, привлекая его к себе. Юнги не смог дольше злиться и улыбнулся.

— Накажу, Джинни, — целуя, пообещал он.

Первым вернулся Тэхён, но укутанные пледом Юнги и Джинни уже сами не обратили на него внимания. Войдя на кухню, Ви оттуда завозмущался, что посуду всё-таки не помыли, но под собственное негодование вымыл всё сам. Была полночь, и Шуга позвонил Намджуну и заверил, что через час привезет его сестру на такси и проводит до дверей. Никак не хотелось расставаться. Свеча давно оплыла, но не погасла. Тэхён прошёл в спальню, включив там свет и убив половину романтики. Джинни принялась нехотя выбираться из-под пледа и одеваться.

— Завтра ранний рейс? — поправив лямки бюстгальтера, спросила она.

— В семь утра. Ничего, я высплюсь в самолете. — Видя, что он не поднимается, девушка подсела обратно, забравшись под покрывало. Её руки скользнули по телу молодого человека и опустились, нащупав интересное. Ей вспомнилась беседа с подругами.

— Как ты думаешь, оральный секс — это нормально?

— Давай уточним. Это просьба или предложение? — хитро прищурился Шуга.

— Эй! — стукнула она его по плечу, хихикнув. — Я вообще… ну, со стороны девушки, скажем так. Когда она, а не ей.

— Ну-у… сложный вопрос, — перед Юнги вспышками запестрели картинки из прошлого. Гулящие девицы, шлюхи и клубные липучки, снимающиеся на одну ночь. Да каждая вторая делала с ним это! Было ли это нормально? Это было безусловно приятно. Стал бы он склонять к этому Джинни? Нет. Почему? Неизвестно. Ему не приходило в голову намекнуть ей об этом, попытаться засунуть себя ей в рот. Ему всего хватало, и наслаждения было сполна, а раньше, когда спал без души и любви, требовалось изысков, чтобы получать дополнительный заряд возбуждения. Теперь возбуждения хоть отбавляй, стоит посмотреть на Джинни. — Если девушка сама хочет — почему нет? Но если ей не хочется, а парень настаивает — это противно и некрасиво.

— А если она всё-таки согласится? Это хуже, чем если бы она согласилась на обычный секс?

— Что за подозрительные вопросы? — не понравился ход мыслей Шуге.

— Да мы с Дохи и Хёной тут спорили… ну как спорили — разошлись во мнениях, что ли.

— Я считаю, что если девушка даёт там и тут, неважно в какую дырку, то это одинаково плохо, — поставил точку Юнги. — Но если она даёт куда угодно и когда угодно только одному и по любви, то это хорошо, — отмотав назад, он поднял палец. — И мне не нравятся темы ваших разговоров. Что за порнографию вы обсуждаете?

— Нормальные разговоры! — шлёпнула его Джинни по груди. — Не будь ханжой, и давай собираться.

Приехав домой, девушка была достаточно уставшая, чтобы сил хватило только на душ и постель. Однако вспомнив о том, что Шуга обещал позвонить из аэропорта, она полезла включать звук мобильного. Там было одиннадцать непринятых с номера Бобби. И одно сообщение. Закусив губу, сидя в темноте спальни с освещенным светом экрана лицом, Джинни нажала «прочитать». «Одиннадцать звонков. По одному на каждый час, проведенный под твоим окном. Может, выглянешь?». Девушка ошалело отстранилась от экрана, будто он её попытался укусить. Посмотрела на время сообщения — десять минут назад, чуть больше. Он это всерьёз? Они с Юнги подъехали на такси и никого у подъезда не видели, а был ли кто во дворе? Разве они смотрели, занятые лишь друг другом? Джинни встала и подошла к окну. Не осторожничая — с седьмого этажа её всё равно не шибко разглядишь. Тени были нечеткими сквозь тюль, и она отодвинула его, чтобы вглядеться в ночной двор. На качелях, не двигаясь, сидел знакомый силуэт. В руке завибрировал телефон, не дождавшийся включения звука. Дрогнув от неожиданности, Джинни приняла вызов и поднесла трубку к уху, не видя толком лица человека внизу, лишь движение руки, поднесенной к нему с мобильным.

— Ты узнал мой адрес? — со злостью начала Джинни.

— Было не трудно, — судя по голосу, Бобби улыбался.

— Чего тебе?

— Хотел узнать, почему не была в университете? Думал, случилось что. А ты просто гуляла с чахликом.

— Я кладу трубку.

— Постой-постой! — засмеялся он. — Я рад, что всё в порядке, и что он провожает тебя, чтобы ничего не случилось.

— Найди себе девушку и делай так же, — посоветовала Джинни.

— Я нашёл, да вот беда — она изменяет мне напропалую с каким-то непонятным типом по имени Юнги. — Тень внизу встала с качели, оставив её болтаться позади себя.

— Эта девушка никому не изменяет, поверь мне, Бобби.

— А ей? Ей никто не изменяет? — Джинни стиснула зубы. Лишь один раз ей в голову закрадывалась мысль, а не спит ли Шуга с кем-нибудь в своих продолжительных отлучках? Он же взрослый парень, и ему хочется оттянуться. Многие мужчины считают, что если об измене не знают, то её нет. Но в свете последних событий Джинни забыла о каких-либо подозрениях, для них не было повода. Но с завтрашнего дня… Лишь бы вернулся. Целый и живой.

— Никто. И не пытайся зародить во мне сомнение — бесполезно.

— И не думал. Завтра идёшь на занятия?

— Если ты отвалишь от меня, то иду.

— А если нет?

— То иду с парнем, братом и ещё толпой друзей. Тебе же нравится получать по лицу? — бравировала Джинни.

— Может, сама меня ударишь? Раз так бесит. Я не стану отвечать.

— Рассмотрю твоё щедрое предложение. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — девушка сбросила, но от окна не ушла, пока не убедилась, что силуэт Бобби побрел со двора и скрылся за углом. Не хватало ещё, чтобы он начал подкарауливать её у дома! Это уже никуда не пойдёт. И Юнги завтра не будет! И две недели после этого. Джинни забралась под пышное одеяло, взбила подушку и накрылась вместе с ухом. Рука тронула пластырь, под которым притаилось прозвище возлюбленного. Им было так хорошо вместе, ничего не омрачало их отношений, кроме частых разлук, невозможности быть предоставленными самим себе и непонятностью будущего. Шуга всегда оговаривался, что пока жениться не может, и при его работе ему ещё не скоро представится возможность обзавестись семьёй. Да Джини и не спешила, впереди ещё почти четыре года университета! Главное пережить их, особенно этот год, ведь Бобби и БиАй в конце него выпустятся.

Невыспавшаяся, Джинни прилегла щекой на парту. Попрощавшись с Юнги по телефону с утра, она никуда не хотела идти. Хотела лежать и страдать, ожидая его возвращения, но Намджун вытряхнул её из постели, загнал в ванную умываться, дал шуточного пенделя и вот она здесь.

— Без тебя тут вчера тоска была, — прилегла рядом Дохи. — Как провела время?

— Обалденно. Сделала тату.

— Да ладно?! — оживились обе подруги. — Где? — конкретизировала удивление Хёна.

— Там, где не увидит Намджун. И никто другой.

— О-о, — потряся рукой, скорчила пошлую моську Дохи. — Для Сахарного?

— Ну, а для кого ещё?

— И что выбила? — спросила Хёна.

— Не спрашивайте, не скажу, — ей не хотелось, чтобы и у них в головах промелькнули ассоциации с Ынджи.

— Так не честно! Я же теперь буду подглядывать за тобой в душевых! — взмолилась Дохи.

— Кто это у нас вчера вещал об извращениях? — вернула ей комплимент Джинни.

— А я не говорила, что я совсем уж святая, — скрестила руки на груди, более пышной, чем у других, девушка. — Иногда я под пижаму не надеваю трусы. А? Съели?

В аудиторию стремительно ворвался БиАй и, перепрыгивая через ступеньку, вихрем достиг трех подруг. Лучезарно улыбаясь, он взмахнул рукой с листком и, как стелют дворецкие тканевые салфетки на стол лорда, опустил листок на свободное место парты.

— Желаете прийти и посмотреть? — Дохи подняла бумажку и буквально влипла в неё лицом, чтобы прочесть.

— Что это?

— Боже… — лишившись улыбки, посмотрел на эту картину Ханбин. — Горюшко высококалорийное, ты ещё и слепая?

— Есть такое, — признала она, сфокусировав взгляд.

— Как же ты разглядела-то меня? Ты уверена, что это я тебе нравлюсь, а не кто-нибудь ещё? Может, ты меня путаешь?

— Вдаль я вижу хорошо, проблемы только с ближним окружением.

— О, ну это просто судьба нам с тобой держаться на расстоянии друг от друга. Тогда тебе лучше будет видно мою красоту, а мне спокойнее на душе от того, что я вне пределов досягаемости дрожжевого оползня. — Джинни тем временем забрала листок у Дохи и ознакомилась с его содержанием, передав дальше, Хёне. В конце недели намечалась игра по баскетболу между юридическим факультетом и их — экономическим.

— Я не пойду. Мне это неинтересно.

— Хёна… — БиАй посадил задницу на стол с её стороны и, проведя по щеке девушки тыльной стороной ладони, многообещающе выдохнул со сдерживаемым трепетом: — Из тебя был хороший талисман. Без тебя мы проиграли финал в прошлом году. — «И всё-то в его речах сходится!» — покривилась молча Джинни. Хёну он бросил незадолго до игры, так что можно было теперь петь ей дифирамбы. И излагать так, будто они мирно разошлись, а не он отвернулся от неё.

— Может, без Бобби? — напомнила Джинни. — Ханбин, ты под наркотиками или да? Откуда эта доброта?

— А я разве в принципе злой? — округлил глаза БиАй, сложив губы уточкой.

— Вообще-то да, — без экивоков оповестила его Дохи.

— Уткнись, кондитерское недоразумение, я милашка, — не глядя на неё, бросил он.

— Сам уткнись!

— Ей-богу, я тебе влещу когда-нибудь, — не выдержал он, повернувшись к девушке и кисло поморщившись.

— Ты с ней поосторожнее, — улыбнулась Джинни, откинувшись на спинку стула. — Она под пижаму иногда трусики не надевает — страшный человек. Оторва.

— Господи, я просто кончил от этой информации, — поднялся БиАй, отводя глаза от Дохи и возвращая их к Хёне. — Я надеюсь, ты придёшь на игру, малышка? — Девушка едва не задохнулась, услышав это обращение. Ком в горле не позволил ей заговорить, и она просто кивнула. Ханбин изящно отчалил, спортивной припрыжкой спустившись по ступенькам. Джинни недоумевающе подняла руки возле головы.

— Да что с ним?! Я сплю?

— Не знаю, — со спертым дыханием, влюблено посмотрела ему вслед Хёна.

— А вообще бывало раньше, чтобы он повторялся и шёл по второму кругу? — подперла подбородок Дохи. — Или на наших глазах рождается прецедент?

— Не знаю, — повторила Хёна. Джинни пихнула её в бок.

— Прекрати! Не поддавайся! Он же опять поматросит — и бросит! — На мгновение глаза Хёны отчетливо сказали «ну и пускай!», но пелена тотчас спала и она, проморгавшись, пришла в себя, отпустив отголоски «малышки».

— Мне вот больше интересно, как Бобби будет играть?

— А что с ним? — спросила сразу же Джинни, не удержав интереса к тому, что отнеслось к Чживону.

— Вас же не было на той тренировке! — щелкнула пальцами Хёна. — Ну, у него грудь и плечо перевязаны, он едва руку поднимал… — Джинни не услышала дальше. Она вспомнила, что не видела его с тех пор, как он вернулся после трёх дней прогула ни в чем, кроме как в водолазке, а она скрывала находящееся под ней. Итак, помимо битой морды у него были и другие травмы? Это уж точно не тренировка боевых искусств. Она представила, как Бобби будет превозмогать боль, чтобы не подвести команду, и у неё в груди разлилась неприятная горечь, она сковывала и терзала.

— Может, он откажется от игры? — предположила она.

— Ходил бы он тогда на разминки? — резонно заметила Хёна.

Джинни вышла из университета, посмотрев на небо, затянувшееся облаками. Бобби глядел на неё в столовой, но не подошёл. Вёл себя странно тихо и пассивно. Хорошо, если всё так и останется, и она спокойно дождётся возвращения Юнги. Спустившись по лестнице к площадке перед зданием университета, девушка услышала рёв глушителя и, успев подумать, что БиАй опять собрался давить пешеходов, обнаружила не машину, а мотоцикл. Неплохой серебристый байк с черными полосами по бокам. И на нём восседал Чживон. Джинни не успела изучить мотоциклиста вместе с его транспортом издалека, как он уже был под её носом. Нажав на тормоза, Бобби опустил ногу для упора.

— Подвезти?

— Не стоит, — натянуто улыбнулась студентка, разглядывая его плечи, но через черную куртку было бесполезно пытаться угадать, насколько всё плохо с его травмами. — Так это и есть твой конь?

— Ну да, у меня двуногий, — потёр рукавом перед собой панель парень. — Быстрее, удобнее…

— Опаснее, — закончила Джинни.

— А что плохого в опасности? — Бобби посмотрел своими глазами-линиями вдаль. — Угроза жизни? Я не боюсь смерти. Я не знаю, что будет после неё, а она — всего лишь миг, неосознаваемый, неощутимый.

— В смерти страшно не то, что случится с тобой, — Джинни вдруг осенило. Мотоцикл, ссадины. Он попал в аварию! Боже, ведь это всё объясняло! Он ни с кем не дрался, он всего лишь влетел куда-то на мотоцикле. Судя по лицу — без шлема. Дурак, как можно так носиться? — В смерти страшно то, что ты оставишь после себя.

— Что например? — нахмурил брови Чживон, повернувшись к Джинни.

— Близких людей, которые будут страдать без тебя. — Бобби улыбнулся. Опустил лицо к панели и, повозившись на ней без какого-либо умысла, хмыкнул.

— Вот я и говорю — не боюсь смерти… — девушка не сразу поняла смысл его фразы, но потом до неё стало доходить. У него нет близких людей. Ему некого оставить, он один, совершенно одинокий, поэтому безрассудный и предоставленный самому себе. Когда ты никому не нужен и одиночество угнетает ежедневно, неужели жизни начинаешь бояться больше смерти? Бобби посмотрел на Джинни. — Моё первое желание было проигнорировано, да?

— Я же ясно дала понять…

— Что тебя уже потёрли? — процитировал парень. — Значит, ты уже не невинная девочка…

— Это тебя не касается!

— Разумеется. Мне на самом деле всё равно, спала ты уже с кем-то или нет. — Джинни залилась краской. — Я прошу дать мне свидание, чтобы ты поняла, хочешь ли ты спать со мной.

— Я и так знаю, что не хочу!

— Нельзя говорить, что не хочешь чего-то, не попробовав, — навалившись на руль, уставился на неё в упор Бобби.

— А кокаин? Героин? Всё нужно пробовать?

— Не всё. Но секс того стоит.

— А я и пробовала, и его поставщик меня устраивает.

— Значит, опять отказываешь в свидании?

— Да, и менять решение не собираюсь.

— Ты всегда будешь вынуждать меня брать силой то, что мне надо? — выпрямился Бобби.

— Что? — Его корпус подался вбок, к ней, рука молниеносно вышла вперед, зайдя за спину Джинни. Обхватив её, он крутанул девушку на месте, развернув спиной к мотоциклу и усадив на сидение перед собой. — Ай! Что ты творишь? Пусти! — Ноги студентки задрались немного вверх, потому что были перекинуты через его правую ногу, нажавшую на педаль газа. Тормоза были отпущены. — Бобби! — заорала Джинни, ударяясь о порывы ветра, понесшиеся на неё. — Бобби, остановись! — закричала она, но молодой человек, прибавив скорости, свёл плотнее вокруг неё руки, державшиеся за руль. Поняв, что улетит и расшибётся, если не будет держаться, Джинни ухватилась за штурвал мотоцикла и закрыла глаза. Куда её везёт этот негодяй?