Поперчить посахаренное

Где сахар, там и перец

Доктора не нашли ничего опасного для жизни, но от точности удара в затылочную часть Юнги был оглушен, и пока не приходил в себя. Это мозг, черепная коробка, для которой иногда и менее сильные удары грозят непоправимым, и пусть даже никаких травм не будет видно, может оказаться так, что микроповреждения затронули что-нибудь существенное. Для того чтобы сказать, что всё в порядке, требовалось вернуть сознание Юнги. Джинни держала его за руку, отсутствующего в мире бодрствующих, лежащего на больничной койке. Слёзы текли по щекам девушки не прекращаясь. Невозможно было простить себе то, что она не почувствовала, куда он уходит, что отпустила его. Дохи пыталась объяснить ей подробности, но подруга не хотела слушать. Бобби виноват. Это сделал Бобби. Она ненавидела его. Она хотела бы, чтоб на месте Юнги был тот, и когда она яростно, не думая произнесла это вслух, Дохи поднялась и ушла, судя по всему, не согласная с тем, что Бобби заслуживает хоть какого-то наказания.

Хосок тем временем, за дверью палаты, повествовал Намджуну о том, чьими руками всё было сделано и, наконец, поведал товарищу, откуда вообще завертелась вся эта каша.

— И эта мелкая жопа мне ни слова не сказала, — посмотрев сквозь стекло в стене на сестру, покачал головой Рэпмон.

— Она переживала за вас. И за тебя, и за Шугу. Даже не зная, кто это такой, Джинни, видимо, интуитивно чувствовала, что с Эвром лучше не связываться.

— Я убью этого сукиного сына, если Шуга не придёт в себя до утра!

— Подруга Джинни сказала, что он почти не виноват, и Юнги сам лез в драку…

— А ты бы что сделал, если бы к Хане катил яйца какой-то тип, как только ты куда-нибудь отлучаешься? — Хоуп замолчал, признав, что виновник-то, в общем, очевиден. Вернее, провокатор, но разве это ни одно и то же? — Что ему нужно было от моей сестры? Почему именно она?

— Не знаю, Мон, не знаю… — пошли к кофе-автомату? — кивнул в сторону наследник миллионера и они отошли по коридору к холлу, где были сиденья, и можно было налить себе капучино. Взяв по стаканчику, они уселись.

— Говоришь, что он может быть связан с драконами?

— А почему нет? Его лучший друг — сын человека, занимающегося бизнесом в Сингапуре, а там и мышь не пробежит, чтобы не отчитаться перед Драконом, что уж говорить о заработке миллионов долларов?

— Хорошо, допустим, что и Бобби тогда тоже из драконьего племени. Разве мы с ними не договорились по весне, что никто никого не трогает? Ты же сам там был, ты сказал, что вы договорились с Джиёном. — Хосок плавно покрутил стаканчик, глядя, как бултыхается кофе.

— Да, но после этого Джин опять полез к ним, чтобы быть рядом с сестрой Джиёна под видом телохранителя. Тот позволил, но…. Ты веришь в бескорыстное участие Джи-Драгона в судьбах влюбленных? Да он сто раз выкрутит это как-то себе на руку.

— Ты хочешь сказать, что если наш человек рядом с его сестрой, то он подослал своего к моей? — Намджун недоверчиво хмыкнул. — Ну ладно Квон Дами, но моя-то Джинни что собой представляет? Если бы он хотел шантажировать, украл бы её — и дело с концом!

— Украл? И развязал войну первым, чтобы ополчить против себя китайскую мафию? — Чон Хосок начал о чем-то догадываться, отпив горячий напиток. — Мон, а что, если он хотел заставить её добровольно уехать? Следом за любимым? Никто тогда никогда бы не посмел сказать, что он её похитил. Даже если Джинни сестра не главаря «золотых», как будто Джиён не знает, что мы за любого своего человека впряжемся до потери пульса!

В коридоре показались Тэхён и Чонгук. Они быстрым шагом подошли к друзьям.

— Как Шуга? — спросил Ви.

— Без изменений, — вздохнул Намджун. — Как же я хочу начистить рыло этому Бобби! Ну почему я больше не боец?!

— Юнги боец, и что из этого вышло? — напомнил Хоуп. — Нужно заниматься тем, что по силам, а не лезть туда, где отвага не принесет ничего, кроме геройского посмертного ордена.

— Тогда можно просто как-нибудь пристрелить этого урода? — Рэпмон сокрушался, сам зная ответ. Нельзя рисковать, если он окажется из чужого клана. Тогда весь клан приедет разбираться с ними, а их самих не так-то много. Если бы научиться делать так же хитро, как умеет Дракон! Выставлять других виноватыми или подстраивать несчастные случаи. Намджун поймал какую-то мысль. — Хоуп, а ты говоришь, чем ещё промышляет этот Эвр? Помимо наёмничества.

— Дерется за деньги в нелегальных боях без правил, участвует в гонках на мотоциклах, за которые тоже хорошо платят. — Намджун полез за телефоном. — Что ты придумал? Кому ты звонишь?

— Нашему гонщику. Я знаю, как нам избавиться от Бобби, умыв руки.

— Мон, ты уверен? — нахмурился Хосок.

— Ты же вроде говорил, что этот парень принимает любые вызовы? Тогда он не откажется, — гудки пошли и вскоре Намджуну подняли трубку. — Привет, Дэ, извини, если разбудил… слушай, тут такое дело… ты же ещё первый гонщик Сеула? Я не сомневался. Когда очередные гонки? Завтра? Да, я знаю, что ты давно не участвуешь. Но нужно. Очень. Не растерял сноровки? Хорошо. Нет, просто нужно поучаствовать не просто в мотто-ралли. Нужна «гонка смерти». Вызови на неё одного человечка…Его зовут Ким Чживон, среди киллеров известен, как Эвр. Слышал о таком? Ну вот… Погоняй с ним, но только так, чтобы от него ничего не осталось. Я надеюсь на тебя, Дэ. Спасибо. — Стиснув зубы, Намджун повесил трубку. За друга он готов был порвать эту непонятную дрянь по кличке Бобби.

— Гибель в автокатастрофе? — уточнил Хосок, оценивая шансы оказаться в стороне и не быть упомянутыми.

— Наш мотоциклист не засвеченный, никто не додумается проводить параллели с нами. Да и разбиться на скорости под триста километров в час — разве это убийство?

Дохи не спала почти всю ночь, но всё равно пошла в университет. Утомленная и разбитая, с перевязкой на плече, спрятанной под пиджаком, она не стала оставаться дома, там бы ей сделалось и вовсе плохо, все мысли были бы о случившемся. С утра она позвонила Джинни, не отходившей от постели Юнги, и узнала, что тот пока не пришёл в сознание. Это было ужасно. К нему подключили капельницу. Понятно, что подругу можно на лекции и не ждать, пока Юнги не оклемается.

Входя в аудиторию, она была поймана за целую, не порезанную руку, поэтому обернулась назад.

— Как ты, хомячок? — стоял позади неё Бобби и смотрел на неё взволнованными глазами — единственным живым местом на расквашенном в третий раз за месяц лице.

— Ты дурак?! — затянула его Дохи в зал за собой. — Если тебя декан или завуч увидят, то точно отчислят! Не броди по университету с такой мордой, выпрут ведь!

— Да плевать, как твоё плечо? — Девушка посмотрела на него, как на ненормального, и, бубня под нос, пошла садиться, увлекая парня за собой:

— Что со мной станется? Я в полном порядке, а Юнги до сих пор в коме, в которую ты его закинул. Ты хоть понимаешь, что будет, если он не очнется? — Бобби сел рядом с ней на стул.

— Я не хотел, ты же знаешь.

— Зачем ты показал ему то фото? — тихо спросила Дохи, положив рюкзак на колени.

— Ну, психанул, — повел плечами Бобби, спрятав взгляд. Стыдно, что ли?

— Зачем ты вообще сделал этот снимок?

— Мне нужно было добиться Джинни… я заготовил разные варианты по тому, как ей завладеть. Но я не собирался вчера пускать в ход эту фотографию. Меня просто выбесил тон этого Шуги. Я ненавижу, когда мне указывают, что делать! Просить меня можно, можно даже заплатить деньги за то, чтобы я что-то сделал, но не указывать, словно я чья-то вещь! Я свободен, Дохи, мне никто не указ, и меня нужно уважать, иначе лучше меня не трогать.

— Бобби… — девушка посмотрела на его руку со шрамами на костяшках и пальцах. Хотелось взять её, но она не стала. — Если ты на самом деле такая сволочь, которая просто хотела переспать с Джинни любыми средствами, то зачем ты делаешь вид, что тебя заботит моё состояние? Теперь ты хочешь переспать со мной?

— Нет.

— А чего тогда тебе от меня надо? — вернув былую наглость, развернулась к нему Дохи, словно не она последние дни ходила к нему и начинала общение первой. Бобби сделал вид, что не вспомнил этого и на самом деле проявлял инициативу сам, тихо сообщив:

— Я волновался, потому что не хотел причинить тебе вреда, хомячок.

— Не верю. Вот теперь — не верю! — она отвернулась от него. — Я думала, что ты внутри красивый, как я. Ну, потому что тоже такой же скромный, — хмыкнула она, понимая, что с душевной красотой, пожалуй, подобная уверенность в самооценке лишняя. — Я считала, что ты умеешь любить, что ты ради любви сделаешь всё… я смотрела на тебя и завидовала Джинни, мне хотелось такого же, но я понимала, что такие парни достаются красавицам, а не мне. А оказывается, что таких парней и вовсе не бывает. Всё что вам надо — это секс, всё что вы умеете — это драться и выпендриваться перед другими парнями. Кому я теперь своё доброе и наивное сердце подарю? Оно разбито. Предали не меня даже, а мои мечты… это ещё больнее. Хотя откуда мне знать? Меня не предавали пока.

— Дохи, я не хотел, — Чживон подсел ближе, понизив голос. — Пожалуйста, склей своё сердце обратно.

— Нет! — она наклонила голову к парте, отгородившись от Бобби вытащенным из рюкзака учебником.

— Хомячок… — из-за учебника показалась шоколадка, которую он двинул по столу, достав из кармана. Дохи поглядела на молочный шоколад с орехами, спрятанный под оберткой и, сглотнув слюну, закрыла глаза.

— Уйди! Ты даже добиться до конца Джинни не смог! Что ты за мужчина после этого? И подлость закончить не в состоянии. Шёл-шёл и передумал! Как тебя уважать за подобное непостоянство?

— У меня появилось непреодолимое обстоятельство, не позволившее закончить это дело.

— Какое? — Бобби положил учебник, чтобы не мешал им смотреть друг на друга и тоже положил подбородок на стол, оказавшись сантиметрах в двадцати от Дохи.

— Давай поговорим начистоту? Честно-честно. Договорились? — Девушка, увлеченная любопытством, преисполнилась энтузиазма и, выпрямив спину, нарисовала на сердце крестик.

— Клянусь! — она выставила мизинец. Бобби выставил свой и взялся им за её пальчик.

— Признайся честно, если бы БиАй тогда, когда он тебе сильно-сильно нравился, подкатил к тебе по какой-либо причине и начал разводить на секс — ты бы с ним переспала? — Не ожидавшая подобного вопроса, Дохи задумалась. Ей безумно нравился Ханбин до недавнишнего времени. Именно что нравился, и её к нему тянуло, но любовью это никогда искренне не называлось. Она была здоровой, хоть и некрасивой, девушкой, которая умела хотеть и чувствовать, и тело закономерно откликалось на того самца, который разбрасывал больше всего тестостерона по всему университету. Да, она фантазировала, что переспит с ним, и на словах была горазда на всё на свете. Но, как она выяснила в те короткие два дня, что они «встречались» с Бобби, случись со стороны БиАя реальный напор, она бы стушевалась и убежала. Итак, выходит, что потерявшая надежду на личную жизнь ко второму курсу, она бы отшила короля университета, снизойди он до неё? И дело не в сексе. Даже если бы он предложил ей отношения, она бы отказала ему.

— Нет, не переспала бы, — Дохи поводила сложенными бантиком губами из стороны в сторону. — Даже встречаться бы не стала. — Чживон улыбнулся глазами. — Ты знаешь почему?

— Ты как-то сама сказала почему. Скажи, из Хёны и Джинни ты могла бы выбрать подругу, которая тебе дороже и ближе, чем другая?

— Нет! — округлила глаза девушка. — Я люблю их одинаково-одинаково! Причем здесь это?

— Ты сказала как-то, что если БиАй будет с Хёной, то ты никогда туда не полезешь. Но смысл ведь был в том, что ты не смогла бы иметь с ним ничего общего с тех пор, как он впервые переспал с ней, не так ли?

— Так, — кивнула грустно Дохи. — Я не могу спать с парнем, который имел мою подругу… — Бобби отпустил её мизинец и, опять мучаясь от улыбки разбитой губой, всё-таки расплылся.

— Вот ты сама и ответила, почему я не довёл дело с Джинни до конца. — Развернувшись, он быстро пошёл к выходу. Почесав макушку, Дохи туго переварила полученную информацию и, когда Бобби уже почти вышел, поняла смысл его слов и прокричала следом:

— Врун! Ты опять всё врёшь! Не верю! Слышишь? Вообще тебе больше не верю! — На парте перед ней осталась шоколадка. Взяв её и перевернув, она обнаружила записку, прятавшуюся под ней. «Разве кто-то любит шоколадки за обертки? — гласила она. — Шоколадки любят за шоколад. Много, много, много шоколада».

Приход Хёны и звонок помешал ей побежать за Бобби и поговорить ещё раз, но во время перемены она понеслась искать Чживона, не зная ещё, что хочет ему сказать, но что-то сказать нужно было обязательно. Дохи посмотрела на расписание пятого курса, но в аудитории не нашла компании короля Ханбина вообще. И только проходя мимо мужского туалета, заметила, что туда вошёл Юнхён, и там кто-то разговаривает. Приблизившись к двери, она услышала раздраженный голос БиАя:

— Бобби, ты свихнулся? Зачем тебе это было нужно? Как ты из этого теперь вылезешь?!

— Никак. Не собираюсь изворачиваться.

— А если тебя за это решат закатать?

— Неважно. БиАй, я же сказал, я не хочу к вам… это не по мне. Я верну деньги, раз отказался от задания. К черту.

— А если мне тебя закажут? Что дальше? Я откажусь. Закажут и меня. Да нас тут всех переебашат из-за твоего финта ушами! Ты же мог её дожать, Бобби, мог!

— Не волнуйся, БиАй, тебе не придётся подставлять себя, — сказал Чживон, и Дохи услышала шаги по направлению к выходу. Быстро нырнув за дверь соседней женской уборной, она прислонилась к стене. Господи, о чем они?! Кого закажут? За что? Дожать… это было про Джинни? Так Бобби реально её кто-то заказал соблазнить? О боже! Дохи высунула нос из туалета и, убедившись, что горизонт чист, отправилась на лекцию, осмыслять узнанное. Из обыденного и будничного студенчества всё перенеслось неизвестно куда, в какие-то криминальные сферы, где за что-то неприглядное платят деньги, кто-то на кого-то работает, а кто-то на кого-то работать не хочет. Она ведь знала, что Бобби даже зарабатывает незаконным способом, стоило ли теперь удивляться? Но почему кому-то нужна была именно Джинни? Зачем ей нужно было испортить жизнь?

Хёна всё ещё надеялась, что критические дни вернутся к ней, и в ожидании этого великого женского события стала растерянной и ничего не замечающей вокруг. Ей хотелось иметь ребенка от БиАя при условии, что это была бы счастливая семья, где царила бы любовь, но это сказки и такая ерунда, что даже не воображается толком ни одной подобной сцены с участием Ханбина. Ей не верилось, что он не бросит её, беременную. Он и год назад, когда соблазнял её, говорил, что они всегда будут вместе. В итоге — ничего подобного. Так что надежды на его слово мало. А одна она с ребенком не выживет, ведь родителей отягощать такими проблемами не хочется, и ей лучше будет уйти из дома. Хёна не представляла, во что ещё, кроме кошмара, может превратиться её жизнь, если беременность подтвердится. Это никак не шло из головы, поэтому она не сразу услышала, что кто-то её окликнул.

— Хёна! Хёна! — Девушка, наконец, тряхнула головой и обернулась, ища того, чей голос она узнала бы сквозь любой шум, любые помехи. На подоконнике, в окружении Чжунхэ и Чжинхвана, сидел Ханбин, глядя на неё. — Подойди сюда, — позвал он её, осмотревшись вокруг, словно ему было непривычно и неловко кого-то звать, обычно ведь все бежали сами на одну его ослепительную улыбку. Девушка подошла, покосившись на Чжунхэ и Чжинхвана. Те сразу же инсценировали увлекательную беседу между собой, отвернувшись от пары. — Как у тебя дела? — поинтересовался Ханбин. — Всё по-прежнему?

— Без изменений, — склонила она голову, боясь видеть глаза БиАя. Ей почему-то казалось, что вот-вот он пошлёт её прочь, обвиняя в чем-нибудь. Ханбин протянул руку, взял Хёну за ладонь и, подведя к себе, сидящему на подоконнике, развернул полубоком и посадил на себя, приобняв вокруг талии.

— Ничего страшного. Всё будет хорошо, — тихо сказал он ей, поцеловав в плечо. Хёна застыла, не шевелясь, чтобы не спугнуть этот сон. Либо Ханбина подменили, либо с ним что-то случилось. Он поёрзал, достав что-то из кармана и, поскольку Хёне было не видно, что он делает за её спиной, она вздрогнула, когда её шеи коснулось что-то прохладное. Опустив взгляд, она увидела повешенную на неё золотую цепочку с кулоном. Кулон в виде красивого цветка, изящная и очевидно дорогая ювелирная работа, украшенная несколькими бриллиантами. Голос БиАя прозвучал ей в ухо: — Букет завянет, малышка. А это останется.

— БиАй… не нужно было… — тронула она несмело украшение. Она в жизни не носила ничего настолько ценного.

— Я знаю, что ты спишь со мной не за подарки, в отличие от многих, — сказал он. Знал, потому что ничего ни разу не подарил ей с тех самых пор, оплачивал только рестораны и кинотеатры, да гостиницы, чтобы перейти к основному. Но памятные подарки? Упаси боже. И всё же она продолжала откликаться на любой его призыв. И отказывала другим.

— Но если я всё-таки окажусь не в положении…

— Это неважно, — обнял её снова Ханбин, вернув руки на талию. — Это тебе, а не из-за чего-то там. — Посмотрев на наручные часы, молодой человек увидел, что скоро будет звонок. Сняв с себя Хёну, он поцеловал её в щеку. — Я подвезу тебя до дома после занятий. — Безапелляционное заявление повергло девушку в шок, из которого она сумела выйти лишь к середине следующей пары.

Дохи не нашла Бобби после занятий. Спросив у Боры, не видела ли она его, девушка узнала, что тот умчал на своём мотоцикле ещё до окончания всех лекций. И теперь, по возвращению домой, Дохи никак не могла успокоиться от подслушанного диалога. Во что ввязался Чживон? С кем он связан? С кем связана Джинни? Неужели её подруга знает что-то большее, чем кажется? Не в привычках Дохи было долго бездействовать и она, приготовив родителям ужин, посмотрев за окно и увидев, что уже темнеет, не смогла больше оттягивать, и собралась по заученному адресу.

Хотя район был не самым безопасным, и до дома Бобби приходилось идти от метро какими-то пустынными переулками, Дохи не думала об опасности. Цель и встреча в конце пути грели больше, чем настораживали безлюдные улицы. Девушка вошла в подъезд, где пока лишь однажды столкнулась с каким-то стариком, как к себе домой. Логово одинокого Чживона манило и привлекало. Не само по себе, а его жильцом. Дохи уверила его с утра, что больше ему не верит и не доверяет, но у неё ни на миг не проскочило сомнение в том, что ей рядом с ним безопасно.

Постучав в дверь, перед этим прислушавшись и обнаружив тихие шорохи, девушка стала ждать. Как обычно, когда слышал и находился рядом со входом, Бобби открыл быстро. Дохи улыбнулась, хотевшая начать с того, что на этот раз без каких-либо объедений в корзине, но лицо Чживона отменило все шутки. Он был сосредоточен и едва посмотрел на неё, облачаясь в амуницию мотоциклиста. На нём уже были плотные штаны с наколенниками, и теперь он застегивал кожаную стеганую куртку.

— Ты собираешься на гонки? — спросила Дохи с порога.

— Да. — И всё. Бобби не расположен к болтовне.

— Ясно… — протянула девушка, почти растерявшись. Если парень нетерпелив до того, что не склонен разговаривать, нужно не тянуть резину и хватать быка за рога. Дохи вошла, наблюдая, как упаковывается Чживон, закрепляя на локтях насадки на липучих застежках. — Ты действительно должен был переспать с Джинни? — Бобби посмотрел на неё, явно считая, что не время сейчас для этой темы. — Сколько тебе за это заплатили? — Он дернулся, удивившись.

— С чего ты взяла, что мне за это кто-то платил?

— Я слышала вашу ссору с БиАем в университете. — Парень недовольно покачал головой.

— В твоих интересах забыть её. За такое любопытство можно остаться без головы.

— Но я хочу знать! — Бобби схватил её за плечи и хотел потрясти, но она вскрикнула и он, опомнившись, что накануне резанул её, отпустил одну руку.

— Не лезь, куда не нужно, Дохи! Ты слышала меня или нет? Не хочешь остаться без головы — сделай вид, что никогда и ничего не знала, не слышала, не видела.

— Я никому не скажу, не проболтаюсь! Но объясни же мне наконец, что происходило всё это время?

— Нет, Дохи, я не буду этого делать, — Бобби взял шлем и направился к выходу, но она стояла поперек дороги.

— Тебя правда могут убить за то, что ты не соблазнил её?

— Разве я позволю кому-то убить себя? — хмыкнул он. Дохи почти обнадежилась, но потом расслышала в этой фразе что-то другое. Как он сказал БиАю? Тому не придётся подставлять себя. Он ответил это на то, что БиАю могут поручить убрать его… а тот откажется, и грохнут их всех. Так как же можно не подставить БиАя?

— Нет! — крикнула Дохи, вцепившись Бобби в рукав, когда он попытался обойти её. — Куда ты едешь? Что ты собираешься сделать? Я с тобой!

— Нет, ты останешься здесь. Это дорогое шоу, — Бобби отстранил её от себя, сопротивляющуюся, но всё равно побежденную его силой. Она заспешила по лестнице следом.

— Какое ещё шоу? Хватит думать о деньгах! Это опасно? Ты можешь не поехать?

— Могу, но я не упущу такой шанс, — они спустились, и Бобби выкатил свой байк из подворотни. — Первый гонщик Сеула предложил мне сразиться с ним! Он больше года ни в чем не участвовал! Боже, Дохи, ты не представляешь себе, что для меня значит возможность попробовать занять его место… я должен сделать это!

— Зачем? Кому ты что хочешь доказать? Бобби, я чувствую — это опасно, я права, да? Пожалуйста, не гони слишком быстро! — Чживон засмеялся.

— Не гнать слишком быстро, чтобы опять остаться вторым? Нет, хомячок, прости. Мне необходимо пойти на это.

— А если ты поранишься? — Дохи вспомнила вчерашний случай с Юнги и едва ни упала на тротуар, готовая стаскивать Бобби из его седла. Если с ним что-то случится, она не знает, что сделает!

— Поранюсь? — входя в раж, Бобби завелся и прорычал газом на нейтральной скорости. — При лучшем раскладе я должен расшибиться в лепешку. Тогда у моих друзей не будет проблем. — У Дохи ухнуло сердце. Дрожащими руками она вцепилась в куртку Чживона.

— Бобби! Бобби, я умоляю тебя, не надо этого делать! Твои друзья выкрутятся! Ты им поможешь! Вы же вместе сила, разве нет? Бобби! — Он отцепил её от себя, надев шлем и закрыв визор. Дохи готова была сесть позади и ехать тоже, но парень умудрился оттолкнуть её и тут же нажать на педаль, улетев с места прочь. — Бобби!!! — закричала девушка.

Дымок из выхлопной трубы ещё вился в воздухе, когда Дохи, соображая, как остановить его, полезла за телефоном и набрала подругу, единственную, кто мог связаться с королевской компанией.

— Хёна! — обрадовалась она, что ей подняли. — Хёна, позвони БиАю!

— Что случилось?

— Это срочно! Черт возьми, Бобби хочет убить себя! Хёна, БиАй должен знать, где проходят гонки! Бобби поехал на какие-то гонки, у меня нехорошее предчувствие, Хёна, пожалуйста!

— Тише-тише, подожди! — К счастью для Дохи, подруга в этот момент находилась с Ханбином. Снова снявший гостиничный номер, он увёз девушку из университета туда, и они до сих пор не выбирались из постели. Хёна передала ему всё, что наговорила Дохи. Послышались какие-то фразы мужским голосом. Хёна вернулась к разговору с подругой: — Да, он знает, где это проходит, мы сейчас соберемся…

— Пожалуйста, остановите его! Скажите мне адрес, я доберусь туда сама, только езжайте и остановите его!

Ханбин назвал место, возле которого обычно проходят гонки, но, пока Дохи вызывала такси, тот успел созвониться со знакомыми гонщиками и уточнить, какого именно типа сегодня проходило соревнование. Когда он услышал, что назначены «гонки смерти», то засобирался в два раза быстрее. Хёна перезвонила Дохи, чтобы назвать ей новое место.

— Езжай к Старому мосту, — сказала ей подруга, выходя из номера следом за БиАем.

— Что через реку Хан? — уточнила Дохи, запоминая, куда указывать водителю ожидаемого такси.

— Да, разрушенному до середины.

— Там разве есть нормальная дорога?

— Там нет нормальной дороги, — пересказывала Хёна то, что услышала от Ханбина. — Там разгоночная полоса для заезда на мост и прыжка через проломленную часть. — Дохи похолодела, ей казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Она оживила в памяти картину Старого моста, у которого давно не была. С резким подъемом вверх, он когда-то служил связующим звеном между берегами большой реки, но потом обвалился от ветхости, и никто не взялся его пока реставрировать. С него пару раз сигали в воду самоубийцы, и вообще он выглядел устрашающе, но представить через него прыжок на мотоцикле? Это невозможно. Там десяток метров, Дохи не могла сказать, сколько точно, у неё, в отличие от Бобби, глазомер был плохим.

— Господи, разве через него реально перескочить на мотоцикле?

— БиАй говорит, что это делает только один человек в Сеуле, — они с ним сели в машину и погнали через приближающуюся к ночи столице. — Нынешний чемпион. Для этого нужна мощность мотоцикла. А у Ямахи Бобби мощностей не хватает, — повторила она за Ханбином.

Заплакав, Дохи прыгнула в такси и, буквально крича на шофера, просила, умоляла, приказывала ехать быстрее. Мчаться через проспекты и улицы, засвеченные огнями, было невыносимо. Ей хотелось, чтобы Сеул был в длину километра три максимум, чтобы оказываться на другом краю сразу же. Бобби на мотоцикле и уехал больше получаса назад! Он, естественно, будет там намного раньше. Сразу же начнутся гонки?

БиАй выжимал из своей машины всё возможное, догадавшись, что задумал Бобби. Чтобы не поставить под угрозу никого из друзей своей проваленной миссией, он решился ликвидироваться. Идиот, дурак! Ханбин жал на акселератор, как шальной. Он не смотрел на цвет светофора. Ему нужно было остановить этого психа, который посчитал, что спасёт своей смертью кого-то! Принять вызов на гонку смерти! Сумасшедшй!

Такси летело немного с другой стороны к Старому мосту. Дохи тряслась и глотала слёзы, молясь о том, чтобы успеть, чтобы Чживон не попал в беду. Пусть у него сломается мотоцикл и сгорит мотор на старте! Как она не подумала? Надо было начать ломать его у подъезда! Дура, дура! В её руках была его жизнь, и если он её лишится, то ответственная будет лишь она.

Хёне становилось страшно от того, на какой скорости они неслись, нарушая все правила. БиАй раза три чуть не попал в аварию, его обсигналили на десятке перекрестков, но успевали притормаживать. Хотя девушка понимала, что даже врежься в них кто, Ханбин плюнет на повреждения и продолжит ехать дальше. На спидометр глаза уже не смотрели, ужасаясь от дрожащей на пределе стрелки.

Дохи смотрела в навигатор, заняв себя тем, что следила за точкой, которой являлось такси. Как медленно она движется! Сколько ещё километров? Сколько минут езды? Невыносимо! Почему не придумали телепорт? Почему нельзя изобрести ковер-самолет? Почему она не умеет ездить на мотоцикле и почему у неё его нет? Она бы рванула следом за Бобби и предотвратила гонку.

Но как бы быстро не ехали автомобили, к старту они не успели, и он случился за минуту до их появления. Одновременно подъехавшие к набережной и упершиеся носами машин в балюстраду (Дохи заранее заплатила на поездку и буквально выпала из такси, когда оно остановилось), трое друзей Бобби поднеслись к смотровой точке, откуда виднелся финиш. Откуда-то издалека несся гул приближающихся мотоциклов. Толпа зрителей, заплативших, сделавших ставки и просто друзей и не участвующих сегодня гонщиков, стояла, затаив дыхание. Все ждали именно этого — конца. Конца, когда два мотоцикла взмоют вверх и… и неизвестно что случится дальше. У Дохи всё сжалось внутри. БиАй сжал ладонь Хёны, которую держал.

Наконец, показалось два байка. Блестящие и гудящие, они словно шли на взлёт. Бок о бок, один не отставал от другого ни на миллиметр. Дохи сдержала возглас, боясь испортить им что-то Бобби, хотя тот не мог услышать с такого расстояния, в шлеме и под рев моторов ничего. Мотоциклисты внеслись за мост и, увеличивая напряжение своих железных коней, вжались в них, наклонившись. Черный, как вороной жеребец, Сузуки Хаябуса оторвался от моста на три-четыре секунды раньше. На фоне неба, темнеющего за и над провалом, сверкал лишь золотой шлем первого гонщика. За ним ворвалась в воздух черная с серебром Ямаха Бобби. Сузуки Хаябуса, пролетев, как гепард к добыче, невероятным прыжком преодолел разрыв между сторонами моста и, приземлившись на противоположном берегу, стал притормаживать. Не долетевшая на какие-то полметра Ямаха на всей скорости и со всей силой ударилась о торец обрушенного строения и, под дикий вопль Дохи, получивший сокрушающий удар отдачи корпусом о сам мотоцикл, её наездник, вместе с разбитым всмятку байком, полетел вниз, в холодные воды осенней реки Хан, пугающе текшей чернотой между набережными.