Порочный треуогльник

22. Гости

Вечер обещал быть интересным, но, к сожалению, не в самом приятном смысле этого слова: родители ходили понурые и неразговорчивые, их приближение назначенного гостю часа совсем не радовало, Ева же, напротив, готова была прыгать от счастья, хотя, волнение всё ещё не покидало её. Главным оставалось незаметно забрать тетради, иначе весь план будет раскрыт и сорван. А что тогда её ждёт? Она боялась себе представить и старалась не делать этого, чтобы не портить своё великолепное настроение. Чем менее подозрительно она будет себя вести, тем больше шансов, что всё пройдёт удачно.

В оговоренное время, даже чуть раньше, в доме раздался дверной звонок, Ева в мгновение ока оказалась в прихожей и распахнула уже не такую ненавистную белую дверь. Перед ней появился большущий букет белых эустом — её любимых цветов. Из-за пышного бело-зелёного облака выглянул Саша, нерешительно улыбнулся, ожидая разрешения войти. Девушка ещё секунду помедлила, наслаждаясь видом неожиданного приятного подарка, а затем снова повисла на шее юноши с радостной улыбкой. Тот еле успел убрать с её пути цветы и, довольный собой, обнял подругу в ответ, прикрывая их обоих букетом. В этот момент в коридор с натянутыми улыбками вышли родители Евы, они молча переглянулись с некоторым недовольным волнением, но не стали прерывать дружеского приветствия.

— Я так рада, что ты пришёл, — прошептала девушка почти в самое ухо Саше, от чего по спине пробежала дрожь, и он слегка повёл плечами. — Только не забудь, что мы с тобой встретились случайно, — она подмигнула, отпуская парня из своих объятий, и жестом пригласила войти в дом, где после сдержанного, но вроде бы радостного приветствия, гостю тут же предложили отправиться на кухню пить чай.

Саша пришёл не только с цветами, но и с тортом. По какому-то странному, успешному наитию он угадал (или просто вспомнил), чем подкупить бдительность матери Евы — она обожала «наполеон» и за чаем вообще позабыла обо всех сомнениях и тревогах, наслаждаясь вкусом любимого лакомства. Отец поначалу очень строго смотрел на юношу, но тоже быстро расслабился, видя, как беззаботно и искренне Ева радуется общению с ним, а он также самозабвенно наслаждается её обществом.

За праздными и бессмысленными разговорами прошло часа полтора, никто не задавал вопросов, будто чувствуя, что выбрав этот путь можно угодить на минное поле и безнадёжно испортить сложившуюся дружелюбную атмосферу. Все рассказывали о своих мыслях сами, темы плавно перетекали от погоды к учебе, от учёбы к работе, от работы к мировым новостям. Ева, нарочно избегая скользких тем, рассказывала то про одну, то про другую крайне интересную книгу, прочитанную ей недавно, и лишь один раз обронила мимолётную фразу о школьных годах, чтобы проверить, насколько отвлечены от опасений её родители. Они, к её радости, на испытывающие слова не отреагировали вообще и продолжали увлеченный разговор обо всём на свете. Когда весь чай был выпит, и от соблазнительного вида остатков тортика стало подташнивать, девушка решила, что нельзя дожидаться, пока отец с матерью опомнятся и начнут под предлогом усталости выпихивать гостя восвояси.

— Мам, пап, — с невинной улыбкой начала она, — а можно мы с Сашей на улице посидим, поболтаем? А посуду я сама потом помою.

Супруги переглянулись, но во взглядах их не было прежнего недоверчивого волнения, что уже давало надежду, затем отец одобрительно кивнул головой и добавил строго:

— Только не долго. Саше ведь ещё домой ехать.

— Хорошо, — радостно улыбнулась Ева, схватила друга за руку и вылетела вместе с ним из кухни. Парень еле успел подцепить, стоявший на полу у выхода рюкзак, благо, родители девушки этого уже не заметили, начав потихоньку убирать посуду со стола.

Устроившись на корнях дуба, которого не было видно из кухонного окна, девушка пригласила Сашу сесть напротив. Тот недоверчиво оглядел высоко вздымающийся из земли коричнево-серый древесный отросток, но всё-таки сел на него.

— Не бойся, он не грязный, — улыбнулась Ева.

— Да я и не боюсь, — возразил чуть обиженно юноша, но не стал объяснять причин своего недовольства и сразу перевёл тему. — Я принёс твои тетради. Вот, полный рюкзак, — он расстегнул молнию и показал содержимое портфеля.

Девушка чуть не захлопала в ладоши от радости, со счастливой улыбкой она нырнула руками к своим книжкам и начала, не доставая их, перебирать пальцами обложки. Но улыбка почему-то быстро померкла, она прикусила губу, проверила все тетради ещё раз и заявила обреченно:

— Её здесь нет…

— Кого нет? — удивился приятель.

— Тетради, — на зелёных глазах заблестели навернувшиеся слёзы отчаяния. — Что же теперь делать?

Саша уже не знал, что и думать от такого странного поведения подруги. Он глубоко вдохнул и, осмелившись, высказал наконец:

— Ева, объясни мне, что происходит? Ты внезапно пропала сразу после окончания школы, больше года спустя также внезапно появилась и ведёшь себя странно, как будто ты какой-то тайный агент из шпионского кино! Теперь ты плачешь из-за какой-то тетрадки. Я совсем запутался.

Девушка подняла на него виноватый взгляд, с её стороны было действительно некрасиво так просто врываться в чужую жизнь, заваливать просьбами, красть свободное время и так ничего и не объяснить.

— Прости, пожалуйста, — тихо произнесла она. — Я сейчас постараюсь всё рассказать.

Юноша в нетерпении уставился на подругу, а она медленно начала, стараясь правильно подбирать слова.

— Понимаешь… — самое дурное начало, какое могло прийти в голову — конечно, он ещё не понимает! — На выпускном вечере кое-что случилось… Из-за этого я на время потеряла память. Совсем, — Ева нервно сглотнула, глядя на непонимающее лицо собеседника, решила, что не стоит сейчас говорить ему о Карине. — Потом память ко мне вернулась и что-то случилось… У меня в голове… от чего все воспоминания снова ушли, — как сложно было такое рассказывать! Будто она на приёме у психоаналитика выкладывает всю свою нездоровую подноготную. — А после этого, родители долгое время боялись, что я снова вспомню и «мало ли что может тогда случиться», — она многозначительно повела плечами. — Вчера во сне я вспомнила почти всё, — в голову наконец пришла мысль, как же объяснить своё странное поведение, девушка стала говорить чуть смелее, — и чтобы дополнить оставшиеся фрагменты воспоминаний, я решила прочесть свой дневник, который писала в одиннадцатом классе. Но все мои тетради отдали доктору, который меня осматривал и лечил, наверное, чтобы я их не нашла случайно, а врача я теперь не скоро увижу — он по записи должен прийти к нам домой и это не известно когда произойдёт. А мне было важно вспомнить. Понимаешь? — она с надеждой посмотрела на друга.

Парень недоверчиво сощурился, обдумывая услышанное, затем медленно кивнул и осторожно спросил:

— А что именно произошло на выпускном?

Ева изо всех сил старалась скрыть нервную дрожь, начавшую бить всё тело.

— Я не помню. Может быть, ответ или подсказка тоже есть в том дневнике. А почему ты спрашиваешь? — она поняла, что своим последним вопросом спровоцировала запретную тему, но было уже поздно.

— Потому что Карина тоже пропала тогда, — тревожно вздохнул юноша. — Я ведь не ходил на выпускной, если ты помнишь, уезжал на несколько недель с родителями. А когда вернулся, узнал. Я долго думал, что твоё и её исчезновения связаны, но и у тебя и у неё дома мне сказали, что вы переехали, а куда неизвестно. Это было очень странно, особенно то, что вы обе мне ничего не сказали и не пытались в последствие со мной связаться — он обиженно надулся, сложив руки на груди.

— Так про Карину тоже сказали, что она уехала? — удивилась Ева, не замечая его расстройства.

— Да. Может у неё тоже, — юноша осёкся. — Нууу, как у тебя.

Она в задумчивости автоматически кивнула головой:

— Может быть.

— Тогда стоит сходить к ней домой и попробовать что-нибудь выяснить, — обида тут же ушла, сменившись надеждой в голосе.

Девушка подняла на собеседника рассеянный взгляд, тут же опомнилась:

— Нет, нет! — замотала она головой. — Вдруг ей тоже опасно резко всё вспоминать! Если у неё такая же проблема. Давай, сделаем это, когда моя память окончательно вернётся.

Было противно и стыдно врать, глядя в глаза своему единственному другу, но рассказать всё сейчас Ева просто не могла, не чувствовала, что готова произнести такую правду вслух.

— Надо как-то найти эту тетрадь, — уверенно произнесла она, стараясь перевести мысли в нужное русло. — Наверное, доктор Ян просто не заметил её, она же могла куда-нибудь завалиться? Может сходить к нему ещё раз?

Саша задумчиво покачал головой.

— Я не видел твоего доктора. Мне парень тетради отдавал, вроде как внук его.

— Внук? — подозрительно спросила девушка.

— Ну да, по крайней мере, так он сам сказал. Зовут… Ммм, забыл. А! Киран, точно. Я ещё подумал, какое странное имя.

— Киран? — Ева скептически хмыкнула, имя показалось ей очень знакомым, звучало каким-то малоприятным отголоском далёкого прошлого. — Врача зовут Ян Филиппов, но фамилия его родителей была Филипс, так что не очень удивительно, наверное.

— Они что иностранцы? — удивился Саша.

— Да, иммигранты, — девушка отвечала, не задумываясь, увлеченно перебирая в голове разбегающиеся мысли. — А он не говорил, где доктор Ян?

— Говорил, что куда-то уехал на неделю, а они с братом остались вдвоём за хозяев.

— С братом?

— Да, их там двое, я говорил, помнишь? Нелюдимые странные ребята. Младший, кстати, с которым я и говорил, в нашей школе учился, в параллельном классе. Ты, может, помнишь его? Невысокий такой, темноволосый, — юноша лукаво усмехнулся, — пару раз он, вроде как, даже встречаться тебе предлагал, но ты мне об этом не особо рассказывала.

Шутливые слова Саши моментально разметали все мысли, Ева подняла на него удивлённый, обескураженный взгляд. В голове, как странный, разбросанный и частично растерянный пазл, складывалась картина, в памяти вдруг зазвенел, как живой, голос Карины:

«Отвали от неё, Киран! Она же сказала, что не хочет с тобой встречаться!» — подруга часто встревала в их с парнем разговоры «наедине», потому что знала, что робкая Ева будет долго мямлить, а в итоге так и не сможет чётко высказать отказ, невольно давая воздыхателю надежду, которой в реальности не было. Школьные годы — все те проблемы казались бы смешными сейчас. «Разбитые сердца», да чьё сердце не разбивалось в четырнадцать-пятнадцать лет? И мир рушился, и всё вокруг бывало таким серым и грустным! Сколько слёз пролито подростками из-за «несчастной любви», которая потом кажется не более чем детской прихотью. Всё это казалось бы смешным, если бы не было таким страшным. Если бы не выливалось таким мрачным, извращенным течением мыслей, в чьих-то головах, не оборачивалось трагичными последствиями для чих-то жизней.

«Это тебе за брата, сучка!» — снова раздался громкий, неприятно рычащий голос в памяти. Неужели это он? Тот самый брат? В мыслях девушки начался полный кавардак. «А что если я ошибаюсь? И речь идёт вообще о другом человеке? Нет. Это наверняка он! И моя тетрадь у одного из них… И они внуки этого милого старичка?! Боже! Как такое возможно?!» — голова начинала раскалываться, душа ушла в пятки от какого-то дикого ужаса и ощущения кошмарной несправедливости мира.

— Ева? — голос друга вывел её из самозабвенного угнетения, девушка встрепенулась, взглянула на него испуганными, непонимающими глазами. Саша, беспокойно наклонившись к ней, слегка сдавливал хрупкие плечи руками, чтобы привести подругу в чувства. — Ты так побледнела! Я разве что-то не то сказал?!

Она замотала головой, стараясь прийти в себя, нужно было срочно привести мысли в порядок. Побледнела? Да у родителей это вызовет панику и придётся снова сидеть взаперти до возвращения доктора Яна из загадочной несвоевременной поездки.

— Нет, нет, всё хорошо, — Ева изо всех сил постаралась улыбнуться, но получилось как-то не очень естественно. — Так ты говоришь два брата? А второй кто?

— Ммм, — юноша с сомнением глянул на подругу, не решаясь отпускать её, всё такую же бледную и явно напуганную, но всё же, опустил руки и отодвинулся назад, пытаясь припомнить, — имени не знаю. Я всегда видел его только мельком, он старший брат, как я понял, года на два-три старше меня, тоже брюнет, волосы где-то до плеч, выше и крепче Кирана. Наверное всё, что могу о его внешности сказать, — Саша помолчал немного и добавил, с усмешкой пожимая плечами. — Угрюмый чуток.

— Угрюмый, — повторила Ева тихо.

— Нет, с тобой явно что-то не так, — парень сомнительно скривил губы. — Давай-ка сейчас ты пойдёшь отдыхать, не то родители решат, что я плохо на тебя влияю, — он добродушно улыбнулся, — а завтра я снова приду. Вечером после работы.

— Спасибо тебе, — только и смогла ответить девушка, вытирая набежавшие слёзы. Сейчас она была на грани беспомощного отчаяния, и только моральная поддержка друга странно давала сил и хоть небольшую уверенность в светлом будущем. Он всегда мог утешить одним только своим присутствием, наверное поэтому, Ева чувствовала себя рядом с ним уверенно и умиротворённо, даже не рассказывая о своих проблемах, просто болтая ни о чём, гуляя втроём с Кариной или вдвоём, когда подруга никак не могла вырваться из рутины свои дел. Даже просто молча сидя рядом, он мог её успокоить. Что и делал сейчас.

Изо всех сил продолжая имитировать восторг и хорошее настроение, девушке удалось обмануть родителей, но Саша уже знал, что с подругой происходит что-то странное и совсем не хотел оставлять её наедине с неизвестными ему, но, по всей видимости, вовсе не приятными мыслями.

— Звони мне, если что-то будет не так, — шепнул он, обнимая её уже на пороге. — Звони в любое время. Поняла?

Она молча кивнула, прикрыв глаза, легко поцеловала юношу в щёку и вслух ещё раз поблагодарила за цветы и торт, скорее для спокойствия стоявших за спиной родителей, чем из вежливости.

Торопливо перемыв чашки и тарелки, девушка сослалась на усталость после необычно длинного и насыщенного дня и поспешила лечь спать. Ей действительно хотелось побыстрее уснуть, но не от бессилия, а чтобы скорее увидеть сны, в которых, возможно, появиться её волк. Ева уже безумно скучала по нему, весь день стараясь отодвинуть мысли о любимом в сторону, сейчас она наконец дала им выход и эмоции навалились тяжёлым завалом, не давая хода больше никаким размышлениям. С одной стороны, это было хорошо — не думалось о прошлом, о странных новостях, о сумасшедших родственниках старого доктора. А с другой стороны — сон тоже не шёл. Девушка ворочалась с боку на бок, накрывалась одеялом, откидывала его в сторону, затем снова накрывалась, три раза ходила на кухню выпить воды. Заснуть не получалось. Всё тело зудело и свербело, это решительно мешало сомкнуть глаза. Наконец, окончательно потеряв надежду на долгожданный сон, она зажгла лампу на прикроватной тумбочке, достала из-под кровати одну из своих старых тетрадей, которые туда незаметно спрятал Саша, пока подруга всячески отвлекала родителей, и стала читать. В записях не было ничего особенного — в руки попалась тетрадь, где велось перечисление всех героев её недописанной книги, с кратким описанием их внешности, характеров, привычек, мировоззрения и тому подобного. Ни о каком алфавитном или другом порядке речи конечно не было, всё было записано, как обычно — на эмоциях, вразнобой, со множеством сносок и ссылок на другие страницы, которые были старательно пронумерованы чёрной гелевой ручкой. Девушке стало интересно почитать о собственных мыслях относительно некоторых персонажей, особенно её сейчас интересовала Тэнебрэ, но немного не дойдя до неё, где-то на описании жизненной позиции Мерца — главы городской охраны, Ева наконец уснула. Усталый, тяжёлый сон навалился резко, разметав реальность и сразу накрыв какой-то мрачной туманной картиной. Ей виделся ночной лес, откуда-то из-за толстых замшелых стволов деревьев наползала серая пелена, которую с трудом пробивал голубоватый лунный свет. Воздух холодными потоками вливался в лёгкие и распускал по всему телу леденящие мурашки, стало страшно, но просыпаться не было желания, хотелось найти Тимора. Её страх не заставил долго ждать возлюбленного, из-за стены деревьев послышалось шуршание сухой листвы, и в слабом лунном свете девушка увидела мелькнувшую между стволами белую рубашку.

— Тимор! — радостно воскликнула она, бросаясь навстречу долгожданному гостю. Мужчина устало, но счастливо улыбнулся, раскрывая объятья любимой, прижал её к себе, поцеловал крепко и нежно в дрожащие губы.

— Ты замёрзла? — спросил он тихо, руками ощущая сквозь тонкую ночную рубашку, как кожу девушки покрывает очередная армия мурашек.

— Немного, — всхлипнула Ева, не отрываясь от его груди, в которую уткнулась сразу, как только перестала ощущать тепло поцелуя. — Я так боялась, что больше тебя не увижу, милый — прошептала она.

— Пока ты боишься, ты всегда можешь увидеть меня, — пошутил мужчина, но тут же улыбка его сменилась тяжелой виной во взгляде. — Прости меня, — проронил он, слегка прикасаясь губами к золотистым волоса на её макушке, — прости, что так поступил с тобой прошлой ночью.

Ева подняла на спутника блестящие в лунном свете глаза и добродушно, понимающе улыбнулась:

— Я знаю, что так было нужно, — тихо произнесла она и прильнула к губам возлюбленного.

Целуя его, она ощущала всё тот же невероятный прилив самых нежных и тёплых чувств: чистое, лучезарное счастье с примесью невероятного возбуждения. Но теперь ко всем сладким эмоциям прибавилась горькая печаль и тревога.

— Что сейчас происходит в твоём мире? — неуверенно спросила Ева, отрываясь от желанных горячих губ.

— Мой мир здесь, с тобой, — прошептал Тимор, крепче прижимая к себе девушку, и тихо зарычал куда-то ей в шею.

Всё чего ей сейчас хотелось — отдаться жарким поцелуям и забыть обо всём, позволяя продолжить то, что не дала закончить её собственная смерть прошлой ночью. В конце концов, волк сможет жить и вне книги, он всегда сможет быть с ней здесь, в мире снов. Но одна лишь мысль о событиях вчерашнего путешествия, заставила опомниться, отстраниться от разжигающих слепое вожделение прикосновений и, положив кончики пальцев на губы Тимора, остановить его страстный порыв.

— Милый, — она не знала, как в полной мере передать свои скорбные мысли, — я не могу оставить тот мир на произвол судьбы. Прошу тебя, скажи мне, что там сейчас происходит?

Мужчина тяжело вздохнул, чуть ослабляя объятья, ему очень не хотелось говорить на эту тему, вообще не хотелось ни о чём говорить в такой момент. Тем более что он знал и чувствовал, как сильно Ева переживает, что до сих пор не смогла вернуть свои рукописи.

— Там всё, — он на секунду замолчал, понимая, что если соврёт, то будет тут же раскрыт, что девушка не читает сейчас его мысли только из любви и уважения, она ждёт правды из его уст. — Там всё хуже и хуже, — выдохнул наконец оборотень, — новый автор снова взялся за перо, убито ещё несколько жителей города и все городские стражи, зарождается паника, — он снова помедлил. — Кажется, скоро рухнет серая башня и на свободу выйдет Малум.

Ева нервно поёжилась, и ощутила, как противный холод ползёт по спине от представления всех бесчинств, творящихся в вымышленном ею городе. Она снова прижалась к разгоряченной груди Тимора и зажмурилась, стараясь выхватить из своих мечущихся мыслей, хоть какое-то решение, но в голову не приходило совсем ничего дельного.

— Милая, — мужчина заговорил осторожно, вкрадчиво, — ты ведь уже знаешь, кто новый автор?

Девушка испуганно глянула на него и, приняв скорбный вид, согласно кивнула.

— Я не хочу, чтобы ты снова видела этого человека, — прорычал он, изо всех сил сдерживая накатывающий гнев. — Пусть лучше мой мир рухнет, только не ходи к нему. Ева, я не смогу тебя защитить, — голос стал совсем тяжелым и хриплым от подступивших воспоминаний ночи, когда он вынужден был видеть всё, что происходило с несчастными девушка, но никак не мог вмешаться. Сердце его болезненно сжалось от этой картины, отказываясь продолжать свой ритмичный бег, захлёбываясь ненавистью и жгучей, бессильной яростью.

— Я не могу позволить ему разрушить наш мир, — всхлипнула Ева, не сдерживая слёз, — не могу дать убить всех. Ведь тебя он тоже убьёт. И останется только жизнь в моих снах.

— Но ведь жил я так раньше, — собрав все силы для подавления вспышки остервенелой зверской злобы, усмехнулся мужчина, стараясь утешить любимую. — Да и к чему мне мир, в котором нет тебя?

Девушка вдруг оживилась, вспомнив о вопросе, оставшемся без ответа прошлой ночью. Она вытерла слёзы и серьёзно взглянула на собеседника.

— Скажи мне, — произнесла она строго, — как ты смог забрать меня в прошлый раз? И почему не можешь сделать этого снова?

Тимор, явно не ожидавший такого поворота их разговора, заметно занервничал, но сопротивляться было бесполезно, его мысли были открытой книгой, к чему лукавить.

— Ева, — он начал нерешительно, обдумывая каждое слово, — я же говорил, что тогда во мне практически не осталось добрых чувств. И я пришёл за помощью к Малуму, — мужчина виновато опустил глаза, не зная как бы помягче изложить свою историю. — Из книг своей библиотеки он узнал, что на время разрушить границу миров можно некоторым подобием магии.

— Магии? — девушка удивлённо приподняла брови. — Не помню, чтобы я писала что-то о магии. Мне казалось, что это как-то банально, — она едва заметно улыбнулась, но тут же снова приняла серьёзный вид, в ожидании продолжения, нетерпеливо глядя на Тимора. Тот пожал плечами:

— Ты всегда в неё верила, поэтому даже писать не пришлось, — он горько усмехнулся. — А единственная магия, способная, по твоему мнению, разорвать границу миров — магия крови.

Ева испуганно глянула в печальные глаза собеседника, пытаясь уловить в его словах глупую шутку, но он был серьёзен, как всегда.

— И? — только и смогла спросить она, не желая ничего предполагать.

— Свёрток, что я всё время сжимал в руках, в нём было имя написанное кровью жертвы. Мне пришлось убить человека, чтобы ты попала в тот мир, — бесстрастно произнёс оборотень, стараясь прикрыть холодной маской равнодушия рвущееся из сердца чувство вины.

Девушка тихо ахнула и осела в руках возлюбленного. Всё вставало на свои места. Вместе с пониманием безвыходности их с Тимором положения, приходило осознание, что ради неё, из-за её беспамятства, погиб ни в чём не повинный человек, ушёл безвозвратно, ради спасения своего мира. А сейчас мир всё равно погибает под безжалостной рукой недруга, из-за которого и начался весь этот кошмар!

— Кто это был? — одними губами прошептала Ева, обреченным взглядом уставившись в бездну тёмных глаз. Мужчина нервно сглотнул, стараясь не терять относительного внешнего спокойствия:

— Зачем тебе знать это? — спросил он уверенно, жалея чувства любимой.

— Амори? — произнесла она дрожащим голосом. — Я ведь всё равно вижу.

Девушка зажмурилась, бросаясь в бушующий поток мыслей волка, перед глазами замелькали картины его прошлого. И Амори — мальчишка ещё по сути, весёлый, жизнерадостный, скромный. Он был третьим персонажем, придуманным и описанным на основе личности реального человека — Саши. Она увидела страшную, мучительную смерть юноши, добровольно вошедшего в серую башню злого демона.

— Зачем? — слёзы отчаяния лились ручьём из зелёных глаз. — Зачем он пошёл на это?

— Потому что любил тебя, — Тимор тяжело вздохнул, отводя взгляд, голос его стал грубым, скрытным, — как и тот, с кого он был написан.

— Что? — Ева совсем перестала понимать, о чём идёт речь, в собственной бессильной апатии и горестном сожалении, она не могла принять подобных слов.

— Ева, — оборотень на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями, затем взглянул на растерянную заплаканную девушку в своих объятьях и произнёс уверенно, — я удивлён, что ты до сих пор не поняла этого. Саша любит тебя, уже очень давно.

— О чём ты говоришь? — неожиданное заявление заставило её на секунду отвлечься от угнетающих мыслей. — Он ведь мой друг!

— Милая, — Тимор нежно улыбнулся, коснувшись раскрасневшейся щеки прохладными пальцами, — я видел это в его глазах много раз. И то, каким он был сегодня, Саша ведь шёл к тебе, как на свидание. У него снова появилась надежда.

— Надежда? — девушка всё ещё отказывалась понимать.

— Ты ведь вернулась, а значит, к нему вернулась надежда, что ты обратишь на него своё внимание.

— Но он ведь мой лучший друг! — из последних сил стараясь не верить словам собеседника, снова возмутилась Ева. — Мы дружим с детства!

— Милая, ты написала с него Амори. Лишь описала его истинное поведение, то, каким видела его в жизни. Даже имя… Ты дала ему и Катрин имена, не задумываясь над их смыслом, не ища их значений в словарях, как было с другими, и так угадала их главные черты. Амори пошёл на смерть, потому что любил тебя больше своей жизни и хотел, чтобы ты была счастлива. Ты страдала взаперти и в беспамятстве, он узнал об этом от меня, — Тимор, едва заметно, сочувственно улыбнулся, — и отдал свою душу, чтобы разрушить границу и впустить тебя в наш мир.

— Не говори, пожалуйста, — всхлипнула девушка, снова заливаясь слезами — Не говори больше ничего.

Мужчина не стал продолжать, лишь прижал её к себе покрепче и положил голову на горячую позолоченную макушку.

В душе волка шла жестокая, решающая борьба. Шла уже очень давно. Настоящая война между собственными чувствами: он всегда понимал, что своей любовью обрекает создательницу на вечное одиночество, ведь они могли быть вместе лишь во сне, рано или поздно это просто свело бы её с ума. Но чувства были так сильны, что он просто не мог отпустить, не мог представить своего бессмысленного существования, когда её не будет больше рядом.

— Ева, — он поднял голову, — милая, мне нужно с тобой поговорить, — девушка оторвалась от горячей груди и взглянула на него заплаканными, печальными и такими по-детски чистыми глазами, что Тимор сам отвёл взгляд, не зная, как она отреагирует на такой разговор. Одно успокаивало мужчину, хотя при этом и рвало душу на части невыносимой ревностью — то, что в реальном мире снова есть человек, который способен утешить и защитить его хрупкую возлюбленную.

— Я хотел бы, — пересиливая себя, тихо произнёс он, — чтобы ты подумала о будущем, — от избытка чувств, слова отказывались собираться в складные предложения. — О своём будущем.

Ева всхлипнула, непонимающе глядя в печальные глаза спутника, но ничего не сказала. Наконец Тимор не выдержал, сделал глубокий вдох и произнёс решительно:

— У нас с тобой нет будущего.

Слова зазвенели в воздухе и тут же пропали, оставляя тяжёлую, непробиваемую тишину между двумя замершими сердцами. Тишина длилась долго. Бесконечно долго. Девушка смотрела на возлюбленного всё так же недоуменно и потерянно, в душе у неё разрасталась непонятная, пугающая пустота, затягивающая в себя все мысли и чувства, хотелось проснуться и понять, что всё произошедшее только что, было действительно сном и ничем большим.

— Милая, — тихий хрипловатый голос мужчины разорвал звенящую тишину, — я люблю тебя, — произнёс он с нескрываемой болью, — но я не могу допустить, чтобы из-за меня, ты жила лишь во снах, забыв о собственном мире.

— Я не хочу жить без тебя, — проронила Ева, всё так же заворожено глядя ему в глаза.

Тимор понял, что этот разговор не может закончиться хорошо ни для кого из них, он, изо всех сил стараясь подавить непривычный болезненный ком перекрывший дыхание, прижал дрожащую девушку к себе и прошептал ей в самое ухо:

— Я буду с тобой, любимая. Буду столько, сколько смогу. Столько, сколько ты пожелаешь.

— Будь со мной вечно, — послышался тихий ответ. Мужчина посмотрел в блестящие слезами надежды и радости зелёные глаза, нежно улыбнулся и прикоснулся к горячим губам своими, слегка щекоча их мерным тяжёлым дыханием. Сейчас Ева здесь — с ним, любимая и любящая, желанная и желающая. Так почему не забыть обо всём и не слиться с ней в трепетном поцелуе, оставив все разговоры и тревоги на потом. Но поцелуй не успел разгореться. Едва его губы коснулись мягкой девичьей кожи, как внезапная боль пронизала всё тело, яркой острой вспышкой затмевая сознание.

Ева не сразу поняла, что происходит, когда Тимор сдавленно застонал и согнулся, чуть оттолкнув её и болезненно прижимая руки к груди. Когда он поднял на неё ослеплённые страданием глаза, девушка увидела, как сквозь пальцы его обильно сочатся кровавые струйки. В момент все горячие и страстные чувства отхлынули, накрываемые волной ужаса, она кинулась к любимому, но от собственного резкого движения вдруг проснулась и села в кровати, часто дыша и растерянно оглядывая свою комнату, освещенную слабым сиянием ночника. Голова гудела и трещала, мысли носились безостановочно, не давая понять, что же произошло секунду назад. Вдруг из кишащего моря беспорядочных мыслей вырвалась одна: «Тимор! Он умирает!» — тут же цепочка привела её панические размышления к книге. «Конечно, этот изверг убивает его сейчас!». Тело била холодная дрожь, сердце бешено колотилось… «Что делать?» — ещё одна безответная мысль. Девушка понимала, что паника сейчас ничего не решит и никак не поможет, нужно было взять себя в руки. Она быстро, глубоко вдохнула и начала медленно выдыхать, стараясь привести мысли в порядок. Взгляд сам скользнул на часы — три часа. «Во сколько же я уснула?» — пришёл в голову первый успокоившийся вопрос. Глаза заскользили дальше и остановились на раскрытой тетради, валяющейся на полу рядом с кроватью, видимо, она упала, когда Ева задремала. На желтоватой бумаге верхней страницы выделялось, обведенное красным имя — Амори. Девушка напряженно прищурилась, подняла тетрадь, пробежалась сбивчивым взглядом по строкам. В памяти всплыли слова Тимора: «… Ты дала им имена, даже не задумываясь, не ища смысла в словарях, и так угадала их главные черты…», появилась следующая спокойная мысль: «Нужно обязательно посмотреть, что же они означают». Это помогло немного отвлечься и заново, без паники взяться за размышления. Ещё один короткий взгляд на тетрадные листы, тёплый дружеский голос в памяти: «…Звони в любое время. Поняла?» — другого выбора она сейчас не видела, оставалось только уповать на помощь друга.