Порочный треуогльник

9. Ложь

Ещё одна часть «разноцветного» города. Высокие дома из белого камня с серо-розовыми прожилками, декоративные колонны в античном стиле у парадных, в проёмах множества арок, ведущих в просторные зелёные внутренние дворы, белокаменные лавочки вдоль широкой, усаженной невысокими деревьями аллеи. Под ногами снова песочно-жёлтая брусчатка, хотя, здесь она совсем расступилась под напором прорастающей травы, которая теперь низкими пучками и длинными тонкими грядами торчала из спирально завитых щелей. Вокруг ходят люди, такие же простые и живые, как на «жёлтой» улице. Они так же заняты своими мирскими делами, не обращают внимания на двух уставших путников, неторопливо бредущих в тени олив и мандариновых деревьев.

Ева отрешенно смотрела куда-то в сторону, погруженная в собственные переживания. «Почему он снова так отдалился от меня?» — блуждала одинокая мысль в её голове. После такого бурного, хотя и кратковременного бегства, после его непривычно тёплого взгляда. Мужчина просто поставил спутницу на ноги и спокойно пошёл вперёд, не показывая больше лица. «Наверное, оно опять стало безразличным» — девушка плелась за ним, не понимая, что происходит. Не пытаясь понять, лишь безрезультатно стараясь подавить чувство давящей пустоты в своём сердце, возникшее, как только она перестала кожей осязать жар его тела. Такая звенящая тишина в душе и тревожное ощущение смятения, будто всё то время, когда Тимор касался её, когда был так близко, её чувства бились о непроницаемую стену — каменный барьер между ними, мешающий их мыслям переплестись и стать единым целым, одним разумом, одним пылающим сердцем. Сейчас мужчина был далеко, в бесконечно длинных трёх шагах от неё и жутковатая преграда исчезла, но вместе с ней исчезло и его тепло, и всё то, с чем хотелось слиться воедино во время этой сумасшедшей гонки. «Что он пытается скрыть?.. Ведь я видела — чувства в его глазах не были поддельными. Зачем снова эта равнодушная маска?..» — почему-то Еву сейчас совсем не волновала серая башня с её таинственным обитателем. Она не думала о том, зачем Тимор так упорно вёл её туда, а потом сам же сбежал, унося девушку с собой. Не пыталась выяснить, куда они идут сейчас — все её мысли были заняты разбитым чувством необъяснимо приятной близости, щекочущей в животе, разочарованием, ощущением тяжёлой тоски по ускользающему образу её принца.

— Нам нужно найти место для ночлега, — прервал размышления тихий голос спутника, он обернулся и ждал пока она подойдёт ближе. Вопреки тревожным ожиданиям Евы, лицо мужчины не было равнодушным, оно оставалось спокойным, но без холодного оттенка, напротив, в глазах читалась мягкость, и лучилось тепло. Это выражение заставило девушку невольно слабо улыбнуться, будто не веря своим глазам и не решаясь сразу прогнать гнетущие мысли.

— Рядом есть место, где будет безопасно, — продолжил Тимор, когда спутница подошла ближе и нерешительно остановилась в шаге от него, в ожидании подняв на мужчину растерянные зелёные глаза. В голове её метнулась, было, мысль: «Почему бы не вернуться домой? Ведь там безопаснее всего», но Ева быстро прогнала её. Вернувшись домой, придётся расстаться с этим странным, почти незнакомым, но таким притягательно близким человеком. Пусть страх неизвестного и бушевал в её сердце после пережитого, но всё же, непонятное чувство, не отпускающее смущенный взгляд от бездны его тёмных глаз, было сильнее.

Девушка не стала задавать вопросов, лишь кивнула головой и снова молча пошла за спутником, но уже более уверенно, не размышляя больше о превратностях его изменений, а только ожидая, какие же ещё сюрпризы преподнесёт ей новый мир.

Продолжая путь, Тимор погрузился в глубокие размышления. А подумать было о чём: «Зачем я так рисковал, прижимая её к себе? Возможно, она уже начала вспоминать. Хотя, с её прежней натурой, я был бы завален вопросами, а сейчас она молчит. И её глаза…» — он не помнил, когда видел её глаза такими наивными и чистыми в последний раз, они бывали весёлыми, бывали печальными, лукавыми, игривыми, добрыми, но всё равно не такими. Сейчас в них не отражалось ни капли боли окружающего мира, ни одного осколка горестных воспоминаний, лишь солнечный свет чистой невинной души. «Она не вспомнила ничего. Почему?» — сомнений не было — память не вернулась, но задуматься заставляло ещё и другое. Он, как и ожидал, ощущал её, видел чувства девушки насквозь, когда она была так близко, и эти чувства окутывали его сердце, будто незримой тёплой волной пробивали грудь и заполняли его до краёв. Казалось, ещё чуть-чуть и он сможет прочесть мысли, но поток эмоций, исходящих из её души, будто обтекал невидимый барьер, устремляясь к телу мужчины, а мысли так и оставались за этой преградой. Возможно, так же за незримой стеной стоял и его разум для Евы, но проверять этого не хотелось, слишком велик риск, что этот барьер не выдержит пытливого напора размышлений девушки. Или тяжести тёмных воспоминаний, хранимых мужчиной. «Нет, лучше мне оставаться в стороне, пока не найду способ вернуть её домой» — ход мысли резко сменился: «Она не знает. Как сказать ей, что она пока не может вернуться? Как раскрыть мою ложь и не потерять её доверие? Хотя… Достоин ли я этого доверия?»

Впереди показался конец аллеи, упирающейся в высокое здание всё с теми же античными колоннами, стоявшими широким полукругом, подпирая выступающую часть плоской крыши. Стены его были белоснежными, настолько чистыми, что слепили глаза. Входной двери не было, вместо неё высокий дверной проём прикрывал тяжёлый красный занавес.

Путники поднялись по низким вытянутым ступеням и без колебаний вошли в здание. Глаза Евы, готовившиеся снова вступить в полумрак, а то и в полную темноту, широко раскрыли, когда она оказалась в просторном ярко-освещенном холле. Солнечный свет густо пробивался в ряды частых узких окон, изрешетивших стену в несколько рядов. Всё свободное от оконных проёмов пространство стен и весь потолок украшала гротескная роспись: белокурые ангелы, причудливые мифические животные, люди в ярких нарядных одеждах, ветви неизвестных растений с пышными бутонами прекрасных цветов — всё сплеталось в любопытных мотивах и иллюстрациях страниц чьей-то фантастической жизни. Грандиозное зрелище заворожило девушку, она продолжала идти, не чувствуя пола под ногами, изумлёнными глазами рассматривая один за другим мельчайшие фрагменты искусной росписи, пока в своём восторженном созерцании не врезалась во что-то тёплое и твёрдое. Опомнившись, она быстро отскочила от своего спутника на положенные три шага и, покраснев, опустила глаза, но тот лишь искоса взглянул на неё через плечо и снова отвернулся.

«Ну надо же было врезаться ему в спину!» — мысленно ругала себя девушка: «Как стыдно» — она украдкой приподняла взгляд на Тимора. Он о чём-то говорил с высокой худощавой женщиной старше средних лет, одетой в длинное тёмное платье и немного забавный белый чепец. Из-под края головного убора выбивались недлинные каштановые с проседью волосы, лицо её покрывала едва заметная сеть маленьких морщинок, большие серо-голубые глаза излучали тёплую доброту.

— Идём, нас здесь примут, — с лёгкой улыбкой окликнул Тимор смущенную спутницу и зашагал дальше по белым мраморным плитам пола. Ева поспешила за ним, проходя мимо женщины, она подняла любопытный взор и вежливо поздоровалась, на что та очень гостеприимно улыбнулась и проводила гостей дружелюбным и каким-то загадочно знакомым взглядом.

Путники вышли из зала в широкую галерею. Сводчатый потолок так же был украшен яркими фресками, но сейчас не они привлекли взгляд девушки — с двух сторон вместо стен шли ряды тонких колонн, соединенных невысоким ажурным заборчиком, а за ними раскинулся пышный, залитый ярким солнечным светом, сад. Множество всевозможных деревьев и кустарников, усеянных благоухающими цветами, будто замерли в прекрасном синхронном танце среди каменистых дорожек удивительно пастельных цветов — нежно-розовая тропинка аккуратно сложенная из мелких камешков уводила в гущу пышно цветущих кустовых роз и миндальных деревьев. Следом жёлтая брусчатка, окруженная золотыми ирисами и нежными нарциссами, за ними сирень и цветущий тимьян, дальше из ковра миниатюрных незабудок выглядывал шалфей и лаванда, скрывая нежно-голубые камни дорожки, а замыкал шествие слепяще-белый островок крокусов, гиацинтов и пионов, над которыми возвышались, раскинув осыпанные белоснежными цветами ветви, скромные яблони. Вокруг ароматных бутонов грациозно порхали яркие бабочки всех цветов и размеров, давая застывшей картине прекрасные оттенки жизни. Такого флористического парада Ева и представить себе не могла, он вздымал сотни приятных трепетных мыслей. Сад не хотелось покидать, но галерея близилась к концу и девушка, сияя вдохновенной улыбкой, замедлила шаг, чтобы как можно дольше наслаждаться созерцанием цветущей красоты и ощущением сложного переплетения сладких ароматов.

— Мы сможем ещё выйти в сад? — продолжая задумчиво улыбаться, отрешенно спросила она.

Голос спутника заставил её на секунду вернуться с небес на землю, почему-то Ева не ждала, что он ответит:

— Пока мы здесь, ты можешь быть в саду сколько пожелаешь. Но сейчас нам нужно расположиться.

— И осмотреться, — вдруг заключила девушка. Мужчина обернулся, окинув её быстрым изучающим взглядом.

— И переодеться, — закончил он.

Ева с любопытством оглядела свою одежду — вроде чистая, не рваная.

— Зачем? — спросила она после короткого самоосмотра. — Что не так?

Тимор, едва заметно, по-доброму усмехнулся:

— Слишком современно.

— И вправду, — высказала девушка мысль вслух, — выделяюсь. А почему здесь все одеты так старомодно? — вдруг спросила она. — Мне это не совсем понятно, но очень нравится, — она смущенно улыбнулась.

— Ещё бы, — ответил Тимор едва слышно, — это ведь твой мир. Девушка расслышала, но промолчала, не стала больше расспрашивать.

«Мой мир? Что же это всё-таки значит?»