Портрет предателя

20. Таверна

«Чудесные комнаты» оказались маленькими тесными каморками, расположенными в мансарде под самой крышей. В каждую из них вмещалась лишь узкая кровать, застеленная бельем не первой свежести, и небольшой сундук, служивший одновременно и шкафом, и прикроватным столиком. Себастьян и Доминика в ужасе уставились на убогую обстановку.

— Нам что, придется здесь жить? — Доминика с отвращением посмотрела на пятна сомнительного происхождения, густо усеивающие потрепанное одеяло.

— Это ненадолго, милая, — утешил ее жених. — Дядюшка Альберди несомненно предложит нам остановиться в его дворце.

— Надеюсь, — вздохнула она.

Зигурда мало интересовала обстановка комнат, но ему очень понравилось то, что на этаже было два выхода. Одна лестница вела вниз, в таверну, а вторая спускалась прямиком на задний двор. Весьма удобно, если придется бежать!

— Берем, — сказал Зигурд, оборвав нытье кузенов.

— Прекрасно, чудесно! — обрадовался трактирщик и, получив плату за три дня вперед, испарился.

Хейдеронец вошел в одну из комнат.

— Вы как хотите, а я спать, — заявил он, стащил сапоги и плюхнулся в койку, отчего та жалобно заскрипела.

Кузены переглянулись.

— Я не могу спать на таких грязных простынях, — закапризничала Доминика, и на ее глаза навернулись слезы.

— Возьмите в седельных мешках пледы и постелите их сверху, — пожал плечами Зигурд.

Молодые люди последовали его совету и вскоре уснули, до смерти измотанные после долгого пути.

Под вечер Доминику разбудил голод, ведь она с самого утра ничего не ела. Она какое-то время проворочалась на комковатом матрасе под аккомпанемент разбушевавшегося желудка, затем встала с кровати, оделась и вышла из комнаты.

В предбаннике мансарды, куда выходили двери их номеров, стоял небольшой круглый столик и три колченогих стула. За столом восседал Зигурд, а перед ним лежал поднос, заполненный всякой снедью. Доминика с вожделением уставилась на багеты, нарезанную ветчину, редис и помидоры. Запах свежевыпеченного хлеба пробудил в ней зверский аппетит, заставив желудок жалобно заурчать.

— Прошу к столу, — наемник указал на стул напротив себя.

Доминика уселась за стол. Зигурд наполнил кружку из большого кувшина и придвинул ее.

— Эль и вправду свежий, не соврали, — он указал на поднос. — Угощайся, я на всех заказал.

Доминика отломила большой кусок хрустящего багета и с наслаждением впилась зубами в ароматную корочку. Она не решалась встречаться с Зигурдом взглядами. После той короткой чувственной сцены в лагере он вгонял ее в краску. Она жевала хлеб, уставившись в стол, но кожей чувствовала, что хейдеронец не спускает с нее глаз.

— Попробуй ветчину, она недурна, — он подвинул к ней тарелку с сочными толстыми ломтями розового мяса.

Свинина выглядела очень соблазнительно, но Доминика почувствовала, что еда комом стала в горле.

— Отвернись! — потребовала она.

— Что? — не понял он.

— Не смотри на меня!

Зигурд хмыкнул.

— Я тебя смущаю?

Она густо покраснела.

Еще как смущаешь!

— Нет, просто не люблю, когда смотрят, как я ем!

— А я люблю смотреть, как ты ешь! — он понизил голос.

Доминика вспыхнула. Да он над ней издевается!

— Тогда я ухожу!

С этими словами она вскочила со стула, чтобы гордо удалиться. Зигурд схватил ее за руку и усадил обратно.

— Сядь, Скилик! Ешь, я не буду на тебя смотреть.

Он встал из-за стола, подошел к окну и уставился на улицу, а Доминика с дико колотящимся сердцем принялась за еду.

Раздался скрип двери, и из комнаты вышел Себастьян.

— Чем здесь так вкусно пахнет? — поинтересовался он.

Зигурд повернулся к юноше.

— Так, легкий ужин. Угощайся!

Они уселись за стол. Тут послышался скрип ступеней, и в мансарде появился трактирщик, практически погребенный под ворохом постельного белья, которое он, усердно пыхтя, тащил в своих коротких ручонках. За ним поднялся подросток, волокущий тяжелое зеркало.

— Зеркало куды вешать? — тяжело дыша спросил кабатчик.

Зигурд указал на дверь номера, где жила Доминика.

— Зеркало сюда, а постель меняй во всех комнатах!

— Сейчас все сделаем в лучшем виде, — поклонился коротышка.

Себастьян и Доминика проводили трактирщика удивленными взглядами и вновь принялись за еду.

Зигурд, допил последние капли эля и утер губы рукавом.

— Итак, каковы ваши дальнейшие планы? — поинтересовался он.

— Для начала мне нужно раздобыть приличную одежду, — заявил Себастьян, — я же не могу пойти во дворец в обносках.

— Что есть, то есть, — заметил хейдеронец. — Тебя в таком виде и на порог-то не пустят.

— Мне нужен хороший портной, — сказал Себастьян и захрустел сочной редиской.

— Портной? — поднял брови Зигурд.

Юноша недоуменно уставился на него.

— Да. А что тебя смущает?

— То есть, мы еще месяц будем сидеть в этой дыре, пока тебе будут шить панталоны?

— Себастьян, он прав, — подала голос Доминика. — Мы не можем ждать так долго.

— Да у нас и денег-то нет на этих ваших портных, — заметил хейдеронец.

Опять эти чертовы деньги! Доминика раньше никогда о них не задумывалась, ведь обо всем всегда заботились другие. Толпы слуг и лакеев спешили предугадать каждое ее желание, а ей только и оставалось, что капризно тыкать изящным пальчиком в понравившиеся наряды, драгоценности и кружева. А сколько стоила вся эта роскошь — ее никогда не волновало — золота в казне было предостаточно.

— Ну хорошо! — в сердцах воскликнул Себастьян. — Придется поискать что-нибудь в лавке готового платья. Надеюсь, никто об этом никогда не узнает!

— Вот что значит голубая кровь, — насмешливо хмыкнул Зигурд. — Весь мир рухнул, а он печется о своих нарядах.

Юноша раздосадовано цокнул языком и принялся жевать ветчину.

— А как же я? — спросила Доминика. — Мне тоже нужно платье. Я ведь не могу заявиться к герцогу в костюме для верховой езды! Что обо мне подумают?

Хейдеронец подпер щеку ладонью и закатил глаза, всем своим видом выражая крайнее неодобрение.

— Но, дорогая, — промолвил Себастьян. — Твой костюм выглядит вполне прилично. Думаю, на первую встречу можно отправиться в нем, а уж потом мы закажем тебе сколько угодно самых прекрасных платьев.

— Нет! Я не собираюсь появляться во дворце в таком виде! — капризно заявила Доминика. — Тем более, костюм весь в пыли и пятнах! Его надо отдать в чистку!

— Тащи его сюда, я договорюсь насчет чистки, — предложил Зигурд.

Себастьян дожевал кусок хлеба и взглянул на хейдеронца.

— А ты пойдешь с нами во дворец?

— Что я там забыл? — удивился тот. — Вас пристрою, и отчалю восвояси.

— Вернешься в Форталезу? — поинтересовался юноша.

Наемник бросил на него долгий пристальный взгляд.

— Нет, — промолвил он. — Там мне житья не будет после того, как…

Он осекся.

«После того, как он вывел нас оттуда», — вдруг подумала Доминика.

— А что будешь делать? — спросил Себастьян.

Зигурд задумался.

— Подамся в Хейдерон, наверное. Давненько там уже не был.

Хейдерон… В памяти Доминики внезапно всплыл разговор с Себастьяном на балконе во время бала. Они обсуждали, куда поехать в свадебное путешествие, и как раз решили отправиться в Хейдерон. Это было еще в той жизни, и казалось, с тех пор прошла уже целая вечность. Ненависть к заговорщикам острыми шипами вонзилась ей в сердце. Эти мерзавцы отняли у нее все! Она была на вершине мира, будущее представлялось счастливым и безоблачным, а теперь ее семья убита, а сама она вынуждена считать каждый грош и просить приюта у дальнего родственника.

Доминика глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы, встала из-за стола и отправилась в свою комнату за костюмом для верховой езды.