Портрет предателя

45. Решение

Доминика спустилась на задний двор таверны, устало привалилась к двери, и взглянула на пасмурное небо. От света у нее заслезились глаза. Она подслеповато прищурилась, покрутила головой, разминая затекшую шею, и принялась массировать ноющую поясницу.

Целый день она рисовала листовки для «Красной туфельки», но все равно их получилось слишком мало. Те большие яркие плакаты, что они расклеили на прошлой неделе, уже принесли свои плоды, и в бордель заглянуло несколько новых клиентов, но все равно этого было недостаточно.

Моран и Юбер собирались рассылать альбомы с куртизанками по богатым районам. Каждой девушке посвящался разворот: одну страницу занимало лицо, а вторую — полуобнаженная фигура в полный рост. Изображения были пронумерованы, и чтобы вызвать приглянувшуюся девицу, клиенту достаточно было отправить в «Красную туфельку» посыльного с ее номером. Доминика уже написала портреты всех девушек, слегка приукрасив их достоинства, но для того, чтобы затея возымела успех, требовались сотни экземпляров, и она просто физически не успевала столько нарисовать.

Газеты и книги в Дюбоне издавала королевская типография, но ее услуги были хозяевам борделя недоступны по причине дороговизны и строгой цензуры. Да и сама Доминика не хотела упускать заказ. Она твердо решила вырваться из нищеты и ко времени появления ребенка на свет съехать из трактира Мамаши Лукреции в более приличное жилье.

На улице стоял пронизывающий холод. Доминика поплотнее запахнула пальто, купленное на первый же гонорар, и окинула взглядом двор, посреди которого торчало унылое дерево с кривыми узловатыми ветками. Недавно прошел дождь, с мокрых сучьев капала вода, а по раскисшей земле расхаживали два голубя, выискивая пропитание в пожухлых листьях. В густых зарослях терновника Доминика заметила ярко-рыжее пятно. Это был огромный крадущийся кот. Он неподвижно припал к земле, и лишь подрагивающий кончик хвоста выдавал его жгучее нетерпение.

У забора среди поломанных ящиков и дырявых бочек стояла кривоногая скамейка, на которой восседал племянник Мамаши Лукреции. Доминика решила немного поболтать с ним. Для своих лет мальчишка был весьма смышленым, и разговоры с ним в какой-то мере скрашивали ее одинокие будни. Она подошла поближе. Голуби резко вспорхнули, громко хлопая крыльями, а кот раздосадовано отвернулся и принялся с крайне возмущенным видом вылизывать свои причиндалы.

Лукас что-то вырезал перочинным ножичком на небольшой деревянной пластинке.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Доминика.

От неожиданности мальчишка выронил дощечку, и та упала прямиком в грязь.

— Ой, прости.

Доминика хотела поднять пластинку, но тут внутри шевельнулся ребенок. Она охнула и схватилась за живот.

— Не беспокойтесь, я сам! — торопливо произнес Лукас, поднял деревяшку с земли и положил ее на сиденье.

Доминика присела на скамью и с любопытством взяла дощечку в руки. На ней была аккуратно вырезана конская голова.

— Красиво. Ты сам это сделал?

— Спасибо, — смутился подросток. — Да, сам.

— Здорово! Где ты этому научился?

— Батя покойный научил. Он такими поделками на жизнь зарабатывал. У нас вся хата была ими завешана. Вам правда нравится?

— Очень.

Мальчишка покраснел, довольный ее похвалой.

— А тетка все ругается, — махнул он рукой, — говорит, что это бесполезная ерунда, а надо делом заниматься!

— А ты ее не слушай. Нужно поступать так, как подсказывает сердце, а не пытаться оправдывать чьи-то ожидания.

Ах, если бы я сама последовала этому совету…

— Ну да, — протянул подросток, — наверное, вы правы.

Доминика вернула Лукасу картинку, и он снова принялся за дело. Она еще немного понаблюдала за тем, как из-под острия ножа появляются завитки лошадиной гривы, и собралась уходить, ведь сегодня еще нужно было нарисовать целую кучу листовок. Доминика хотела было подняться со скамьи, как вдруг ее взгляд привлекло грязное пятно в виде конской головы, отпечатавшееся там, где на сиденье лежала дощечка.

Внезапно ей в голову пришла одна идея.

— Лукас! — позвала она.

— Да?

Доминика вынула из кармана листовку с изображением девушки в пикантной позе.

— А сможешь вырезать вот такой рисунок?

Паренек взъерошил светло-русые вихры и внимательно посмотрел на картинку.

— Конечно. Проще простого, — ответил он.

Они поднялись на второй этаж. Лукас протянул Доминике гладко оструганную дощечку, а она для начала выбрала из вороха листовок картинку попроще — женскую туфельку с рекламой борделя. Окунув перо в чернильницу, она быстро и ловко обвела тушью рисунок и текст, а затем, пока краска еще не высохла, наложила листовку на деревяшку, и осторожно пригладила рукой. Когда Доминика убрала бумагу, то на доске остался четкий зеркальный отпечаток.

— Отлично получилось! — одобрил паренек. — Дайте мне два часа!

Лукас принялся за работу. Вначале острым ножом он аккуратно обрезал линии рисунка с обеих сторон, оставив сам штрих нетронутым, а затем стамеской выбрал фон на небольшую глубину так, что на дощечке остались только рельефы.

Через пару часов пластинка с выпуклой картинкой и буквами была готова. Доминика смазала ее тушью, прокатив по ней малярный валик, а затем приложила дощечку к чистому листу. На бумаге осталось четкое изображение туфельки и рекламного слогана. Доминика радостно захлопала в ладоши: теперь она могла напечатать целую кучу листовок!

Доминика наняла мальчишку в качестве помощника. Мамаша Лукреция была только рада, что Лукас наконец-то при деле, и гордо хвасталась посетителям таверны, что ее племянник не какой-то там лоботряс, а самый что ни на есть настоящий художник.

Для каждой листовки, плаката и портрета Лукас и Доминика подготовили по деревянной табличке с соответствующим изображением. После этого дело пошло на лад. Достаточно было намазать рельеф тушью, прижать его к бумаге — и оттиск был готов. Лукас штамповал листовки сотнями в день. Даже портреты девиц, напечатанные таким способом, получались четкими и красивыми. Доминика раскрашивала черно-белые картинки быстрыми мазками — красные губы, розовые щеки, разноцветные волосы и глаза — и сшивала в альбомы, которые затем рассылались богатым клиентам. Со временем она научила Лукаса смешивать краски, и тот с радостью принялся ей помогать. Ему это нравилось гораздо больше, чем колоть дрова и таскать воду, а кроме того, Доминика отдавала ему часть своей выручки.

Нельзя сказать, что Дюбон страдал от нехватки художников, но большинство из них были самоучками с довольно примитивной техникой рисования. А маститые живописцы считали рекламу борделя ниже своего достоинства, либо требовали баснословные гонорары. А Доминика денег просила немного, рисовала быстро, а самое главное — передавала черты лица с поразительным сходством, не забывая при этом подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Красивые картинки заинтересовали некоторых посетителей борделя, и они даже заказали Доминике свои портреты.

Дела в «Красной туфельке» значительно оживились. Клиенты, привлеченные листовками, приходили посмотреть на заведение и оставались довольны его услугами, а совершенно новая опция «куртизанка по вызову» стала пользоваться в Дюбоне бешеной популярностью. Юбер и Моран буквально купались в золоте и уже начинали подумывать о расширении предприятия. Доминике тоже кое-что перепало, и вскоре она съехала от Мамаши Лукреции, арендовала небольшую квартирку в более приличном районе и наняла прислугу.