— Мне страшно, Себастьян, — прошептала Доминика, скорчившись в темном углу на куче прогнившей соломы.
Они были заперты в тесной каморке с деревянными стенами и крохотным окошком под потолком, через которое доносилась вонь тухлой рыбы и гниющих водорослей. Густой мрак едва разгонялся тусклым светом вечернего неба, падающим через мутное стекло.
— Тсс, — прошептал кузен, прижав палец к губам и прислушиваясь к голосам, доносившимся снаружи.
Доминика подошла к двери и тоже приложила к ней ухо.
— Судя по одежде — какие-то богатые шишки, — раздался грубый голос. — Что будем с ними делать?
— Потребуем выкуп. Надо узнать, чьи они, — отозвался второй.
— Ангалонские выродки, ясен пень! Кто еще может быть богатой шишкой? Проклятые анги прибрали все к рукам, а нам только лишь и остается, что на них батрачить!
— Это уж точно! Вот было у меня хозяйство, держал скотину, выращивал рожь, все как у людей! И что ты думаешь? Эти чертовы говномесы повысили налог, да так, что всего урожая не хватило, чтобы с ними расплатиться! Пришлось продать все за бесценок!
— Считай, что тебе еще повезло! Под моим участком анги нашли серебро и хотели купить у меня землю за бесценок. Я сказал им, куда они могут засунуть свои гроши! Так что ты думаешь? Эти твари пришли ночью и сожгли все к чертям собачьим! Сам еле жив остался! Да лучше б сдох, чем такая жизнь.
— Надеюсь, хоть за этих двоих нам денежек-то отсыпят!
— А не отсыпят, так камень на шею — и в море. Всего делов-то!
Доминика сдавленно вскрикнула, а Себастьян забарабанил кулаками в дверь и закричал:
— Я сын князя! Немедленно выпустите нас!
— Сын князя? А я — королева Мергании! — грубо расхохотался бандит.
— Слыш, Дитмар, а ты видел его шпагу? — раздался голос второго похитителя. — Эфес из чистого золота, и княжеский герб на нем. А вдруг он не врет?
— Конечно не вру! — воскликнул Себастьян. — Отпустите нас, сию же минуту!
— Проклятье! — выругался тот, кого назвали Дитмаром. — Если это и вправду княжеские отродья, то нам конец! Нужно прикончить их по-быстрому, пока никто не узнал, что мы их похитили!
— Давай пацана замочим, а девку продадим в Алькантар! Прикинь, сколько за нее дадут на невольничьем рынке! — предложил его собеседник.
Себастьян и Доминика в ужасе переглянулись.
— Хорошая идея! — одобрил Дитмар. — Деваха-то — вон какая сочная, аж самому захотелось попробовать. Вот ты, Юрген, трахал когда-нибудь княжеских дочек, а?
Юрген не успел ничего ответить, как вдруг раздался грохот распахнутой двери.
— Ты? Какими судьбами? — удивился Дитмар.
— Княжеские дети у вас? — раздался знакомый хрипловатый голос.
Зигурд?!
— Так это на самом деле княжеские выродки? — переспросил Дитмар.
— Да.
— Откуда ты узнал, что они здесь? — поинтересовался Юрген.
— Люди подсказали, — сухо ответил Зигурд. — Где они?
— Э-э-э, послушай, ты что, хочешь их освободить?
— Именно.
— Но ведь это такой шанс отомстить проклятым ангам!
— Я больше повторять не буду. Где они?
— Здесь, — вздохнул Дитмар.
— Хорошо. У вас два часа на то, чтобы убраться из города. Потом стража перевернет тут все вверх дном. Понятно?
— Да, Зигурд, ясно, черт бы тебя побрал вместе с твоими ангалонцами! — выругался бандит.
Наемник вошел в темницу и первым делом отвесил Себастьяну крепкий подзатыльник. Доминику трогать не стал — девчонка все-таки. Он вывел до смерти перепуганных кузенов из заброшенного склада, служившего бандитским логовом, и усадил в ожидающий неподалеку экипаж. На улице уже стемнело, и лишь тусклые огни из подслеповатых окон ближайших лачуг слегка разгоняли окружающий мрак.
— Почему ты отпустил этих бандитов? — недовольно спросила Доминика, когда ее сердце, наконец, прекратило бешено колотиться.
Зигурд откинулся на спинку сиденья и бросил на нее мрачный взгляд.
— Потому что они не заслуживают смерти за то, что два малолетних идиота сбежали из дворца.
— Но они нас похитили! — возмутилась она. — И хотели убить!
— И поделом, — отрезал хейдеронец.
В карете воцарилась тишина. Доминика обиженно отвернулась и принялась отрешенно наблюдать, как мелькают за окном газовые фонари богатого района.
— Откуда ты знаешь этих бандитов? — поинтересовался Себастьян.
Зигурд несколько секунд молча смотрел в его глаза.
— Работа у меня такая, — наконец произнес он.