Пощады не будет

ГЛАВА 10

Дев прочесывал особняк Ника на Бурбон Стрит в поисках этого мелкого мерзавца. Должно быть, он куда-то ушел. Ник не мог просто исчезнуть. И поэтому здесь его найти вероятнее всего. Что бы ни случалось, Ник всегда возвращался домой. То, что он жил тут Темным Охотником спустя всего пару лет после своей смерти, говорило о многом. Обычно Артемида требовала, чтобы прошло минимум сто лет, прежде чем Темный Охотник мог вернуться в город, в котором был убит — за это время умрут ближайшие друзья и родственники, и воспоминания будут уже не столь горькими. Но Нику нужна была опора — этот дом и город. Он не мог жить без них. Словно Новый Орлеан подпитывал его душу, что Дев понимал. И за что прямо сейчас был благодарен, поскольку именно это вернет Ника в его обитель.

Да, Итон говорил, что заходил ранее, искал парня и не нашел, но сейчас все по-другому.

Итон не собирался его убивать. Он хотел лишь ранить Каджуна.

Дев же планировал пустить кишки Ника на шнурки, но для начала ему нужно уловить его свежий запах. «Никто не предаст меня вот так просто. Никто». Между ним и Ником произошло слишком многое, чтобы Дев закрыл глаза на происходящие. То, что мальчишка Каджун привел даймонов в его дом — нет, в его комнату — было объявлением войны. Ник преподнес их даймонам на блюде, и Дев так сильно хотел разорвать его на части, что уже мог почувствовать его вкус. Не упоминая о том небольшом факте, что Ник навредил Сэм.

Да, за это ублюдок заплатит своей жизнью.

Но Ника здесь не было, и, судя по обстановке и слабому запаху от вещей, он не появлялся тут несколько дней. Дом выглядел покинутым. В кровати никто не спал. Не было грязных полотенец и даже капель воды на раковине, говоривших о том, что он чистил зубы или мылся. Его Ягуар XK-R все еще был припаркован в гараже. Казалось, вся его одежда и обувь на месте.

Странно. Куда он мог подеваться? Охранявшим его Спутникам Ник сказал, что собирается спать. С тех пор его никто не видел, а это было четыре дня назад.

Покинув безукоризненно чистую спальню, Дев задержался в коридоре на втором этаже, заметив на стене картину, которая представляла собой огромный коллаж из детских фотографий Ника — должно быть, его мама повесила их здесь. Хотя Ник бывал самонадеянным придурком, тщеславием он обычно не славился.

Фото, привлекшее внимание Дева, запечатлело его, маму Ника, Эйми и самого Ника, которому тогда было около пятнадцати лет. Женщины очень хотели хорошую фотографию с ним, но Ник, будучи собой, валял дурака и постоянно шутил. Поэтому Дев подошел к нему сзади и заключил в объятия. Мама Дева сделала снимок, на котором Ник смеется, пока Дев делает вид, что душит его, а Эйми и мама Ника находятся в притворном шоке. Получилась действительно милая фотография.

И это мгновение заставило его отвлечься от происходящего. Как мог тот мальчик превратиться в человека, который угрожал семье Дева? Всего несколько месяцев назад Ник сражался на их стороне против волчьей стаи. «Санктуарий» был для него таким же домом, что и это здание, и хотя Ник уже не совсем тот, кем был раньше, он не мог измениться до такой степени.

Или же мог? Мог ли он на самом деле предать их всех?

«Что, если он ни при чем, и ты ошибаешься на его счет? Что, если у него была причина, чтобы так поступить?»

Происходило нечто странное. Глубоко в душе он это знал.

Теперь, поразмыслив, он понимал, что Ник не вломился бы в «Санктуарий» без чертовски веской причины. Каджун мог быть кем угодно, но предателем он не был никогда.

— Парень, во что ты вляпался?

***

— У нас проблема.

Ашерон замер, когда прямо перед ним материализовался Уриан. Слава богам, он натянул пижамные штаны, прежде чем выйти на кухню, чтобы взять для своей жены чашку мороженого «Чанки Манки», которого ей очень хотелось. В противном случае сейчас бы Уриан ослеп, а сам он куда сильнее разозлился из-за вмешательства.

— Тебя в конюшне воспитали?

В заднюю дверь громко постучались.

Ашерон закатил глаза в ответ на сарказм Уриана, хотя было очевидно, что тот бросил ему нечто вроде «да пошел ты». «К счастью для тебя, у нас с женой только что был великолепный секс, от которого я получил такое удовольствие, что даже твое мудачество не сможет его испортить». Иначе Уриан стал бы пылающим пятном на стене.

— В чем дело?

— Дев не сидит на крэке[22].

Ашерон облизал ложку и положил ее в раковину.

— Никогда и не думал, что он на нем… На кетамине[23], возможно, но не на крэке. К чему это ты?

— Я только что разговаривал с одним старым другом, — произнес Уриан, глядя, как Эш возвращает упаковку с мороженым в морозилку. «Старым другом» он называл одного из даймонов, все еще служившего его отцу, чьей правой рукой Уриан некогда был — до того, как Страйкер хладнокровно убил его жену, перерезал ему горло, и затем оставил умирать. И подумать, что Уриан, гадкий ублюдок, за это затаил на отца обиду.

Да…

Страйкеру действительно не хватало шестеренок в голове.

— Он сказал мне, что даймоны могут принять в себя душу демона галлу, и что с помощью их крови Страйкер преобразовывает свою армию.

Услышав эти слова, Ашерон застыл. Способности шумерских галлу впечатляли. Величайшее зло, оказавшись в теле даймона, — адское оружие. Более того, укус галлу превращал жертву в бездумного болванчика. Один мог обратить тысячи.

Дерьмо. Теперь даймоны способны создавать себе подобных.

Эш без усилий прикончит такого, но обычный Темный Охотник…

Битва будет кровавой. Если не смертельной.

— Что планирует Страйкер? — спросил он Уриана.

Тот одарил Эша взглядом, выражавшим сомнение в его умственных способностях:

— То же, что и всегда. Убить моего деда и поработить людей.

Эш посмотрел на него, словно говоря «да что ты»:

— Я не спрашивал о цели, Уриан. Это я знаю. Мне необходим план игры. Для чего он обращает своих людей? — У Эша зазвонил телефон. Он хотел проигнорировать его, но увидел, что это Итон.

Что на этот раз?

Вздохнув, он посмотрел на стоявшую на столе тарелку с тающим мороженым. Тори ненавидела талое мороженое. Он вновь заморозил десерт и перенес лакомство наверх, где жена ждала его в постели, пока он отвечал на звонок. Хорошо, что она привыкла к его странностям и сможет понять, почему он не принес его сам.

Однако это не меняло факта, что он был готов застонать из-за вмешательства в его планы с мороженым и женой…

Иногда работа была действительно отстойной. Почему человечество не может прибирать за собой?

Неблагодарные ублюдки.

Эш раскрыл телефон.

— Ник работает с даймонами, — произнес Итон, сразу перейдя к сути.

— Тоже рад тебя слышать, Спартанец. Не объяснишь, почему ты так думаешь?

— Потому что маленький говнюк пытался похитить Сэм из «Санктуария». Он был там во всей красе, преподнося ее нашим врагам. — Итон продолжал говорить, но Ашерон не услышал ни единого слова.

Вместо этого он видел не совсем понятные образы. Во всем этом сценарии было нечто абсолютно неправильное. Эш знал, что Ник связан кровью со Страйкером, но он боролся с этой связью…

Что-то произошло, и тот вновь оказался в подчинении у Страйкера?

Нет. Не может быть. Ник слишком упрям. Даже Эш не мог его контролировать.

Он повесил трубку и встретил пытливый взгляд Уриана:

— Отправляйся в клуб Шаронте и не спускай глаз с Дева и Сэм. Если на нее нападут, меня не волнует, кто или что, ты защитишь ее.

— Окей. Что происходит?

— Просто сделай это. — Эш не объяснял своих действий другим. Никогда. Он на самом деле понятия не имел, зачем Страйкеру нужна Сэм, но какой бы ни была причина, это должно быть нечто жестокое. Тот не делал ход, не имея четко поставленной цели. И раз действия Страйкера непосредственно затрагивали Эша, он не мог увидеть, что, черт возьми, задумал этот гад.

Уриан исчез.

Эш призвал свою защитницу Шаронте, которая в данный момент располагалась на его бицепсе в виде татуировки с изображением дракона. Сими сошла с его тела, принимая человеческую форму напротив него. Она выглядела лет на девятнадцать и была лишь немного ниже его шести футов и восьми дюймов, хотя могла выбрать совершенно любой рост. Длинные черные волосы, с красной прядью спереди, были такими же, как у него, одета она была в короткую клетчатую юбку, высокие байкерские сапоги и черный кожаный корсет.

Сими ослепительно улыбнулась ему, обнажив клыки:

— Hola,[24] Акри. Мы едем в кино с Акра-Тори, Мариссой и Эн Джей? Сими хочет посмотреть на того страшного высокого зеленого мужчину, потому что он напоминает ей ее дядю…

— Еще нет. — Он не хотел прерывать ее словесный поток, но временами Сими болтала без умолку. Ему это нравилось, и обычно бывало чертовски забавно, но прямо сейчас им необходимо сосредоточиться. — Мне нужна помощь, Сим.

Ее глаза загорелись, и она взволновано потерла руки:

— Я должна съесть кого-то, кого ты не любишь? Можно, наконец, съесть сучку-богиню? С правильным соусом она будет вкусной! Он лишит ее мясо горечи, — сказала она, широко улыбнувшись.

Эш засмеялся и поцеловал ее в лоб.

— Не совсем. Я хочу, чтобы ты поднялась наверх и охраняла Тори вместо меня.

— Акра-Тори в порядке? — ахнула Сими. — Наш малыш ведь не пострадал?

Прежде чем рассказать Сими о беременности Тори, он боялся, что она будет ревновать, ведь в принципе была его ребенком в течение одиннадцати тысяч лет. Однако она была взволнована этим так же, как и они, и сейчас заявляла о своих правах на малыша.

— С ней все хорошо, Сими. Я просто не хочу оставлять ее одну, пока буду кое-чем заниматься. — И если кто-то был достаточно глуп, чтобы прийти за его женой, и достаточно силен, чтобы сломать защиту, которую он возвел вокруг дома, ему бы хотелось, чтобы Сими разорвала их на куски.

Она единственная, кому он доверял свою жену.

— Скажи Тори, у меня экстренный случай, и что я скоро вернусь.

Сими с подозрением наклонила голову:

— Куда собирается Акри, что Сими не может пойти с ним?

— Наружу, Сим. А сейчас, пожалуйста, защищай ее и помни, если кто-то попытается навредить ей, надевай свои боксерские перчатки и пируй на внутренностях нападавших.

Она отсалютовала ему и исчезла.

Эш создал на себе уличную одежду — длинный черный кожаный плащ, черные джинсы и футболку — и перенесся из их скромного маленького дома в Новом Орлеане в храм Артемиды на Олимпе. Снаружи он был прекрасен. Сделан из золота, окружен лесами и природой. Но, как и Артемида, был таким же поверхностным.

Внутренности скрутило от гнева из-за того, что ему приходилось идти в то место, где некогда сучка-богиня пытала его. Ашерон ненавидел этот храм со страстью, пылающей с силой тысячи солнц. Теперь, когда он свободен от Артемиды и узнал, что значит быть с кем-то, кто на самом деле тебя любит, ему было тяжело возвращаться сюда, даже для кратковременного визита.

Он подавил одиннадцать тысяч лет горьких обид, пройдя через позолоченные двери, и резко остановился.

В храме никого не было. Даже служанок Артемиды. «О, ничего хорошего это не сулит». Он почувствовал тошноту, когда понял, что это значит.

«Ник, бедный ты сукин сын. Что же ты делаешь?»

У парня всегда присутствовали суицидальные наклонности, и Ашерон болезненно переживал то, как сильно они с Артемидой испоганили беззаботную жизнь Ника. Его пожирала вина, но с прошлым он ничего не мог поделать.

Речь шла о будущем.

— Артемида? — позвал Эш. Его глубокий голос эхом разнесся по мраморной комнате.

Она тотчас появилась перед ним. Она была безукоризненной, какой может быть только богиня, одета в свое привычное белое облегающее платье, подчеркивающее ее роскошное тело. Длинные рыжие волосы обрамляли настолько совершенное лицо, что даже смотреть на него было больно. Но века, проведенные в ее власти, лишили Эша способности ценить что-либо кроме ее отсутствия, и, выбравшись из-под ее каблука, он был действительно благодарен за это.

Артемида покусывала длинный красный ноготь на большом пальце, переминаясь с ноги на ногу. Эш издал многострадальный вздох. Судя по тому, как она нервно дергалась, дела плохи.

— Что происходит?

Прежде чем ответить, она прикусила губу и попыталась придать себе невинный вид. В чем с треском провалилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Черт возьми, Артемида, не играй со мной в эти игры. Я устал. Где Ник?

— Какой Ник?

Зарычав, он схватил ее за руку и притянул к себе. Да, было грубее, чем необходимо, но она веками жестоко избивала его, а затем попыталась убить его жену. Ей еще повезло, что он был снисходительным богом, в противном случае…

— Я знаю, что он здесь. Я отследил его силы. Ты, кажется, забыла, что я один из немногих богов, кто на это способен.

Она сглотнула и указала на свою спальню.

Тошнота вновь накрыла его, когда он понял, что происходит.

— Ты привязала его к себе?

Артемида сбросила его ладонь со своей руки.

— Тебе какое дело? Ты бросил меня, помнишь?

Эша поразило, что из ее уст это прозвучало так, будто не прав он, учитывая, через что ему пришлось пройти из-за нее. Но в одном она не ошибалась. Это не его дело. Ник уже взрослый… чем бы, черт побери, он ни был.

Тем не менее, она перешла все границы, тем самым приравняв себя к существам, желавшим его смерти.

Прекрасно. Просто прекрасно. Он видел, что поезд уже близко, но, к сожалению, его нога застряла в рельсах.

— Ты просто нечто, — прорычал он. Пройдя мимо нее, он воспользовался своими силами, чтобы распахнуть двери ее спальни. Те с громким треском врезались в стены.

Едва войдя в комнату, он застыл.

Как он и ожидал, Ник обнаженным лежал в ее постели. Однако он мучился от какой-то лихорадки. Он был без сознания, а его тело блестело от пота. Но больше всего Эша беспокоило, что Ник шептал что-то на незнакомом языке. А для бога, коим Эш и являлся, не должно было существовать языка, на котором он не мог говорить или понимать.

Ашерон понятия не имел, что говорил Ник. Какую-то тарабарщину? Однако все звучало слишком четко и связно, чтобы быть простым набором слов. Волосы на затылке встали дыбом.

Эш посмотрел на Артемиду:

— Что ты с ним сделала?

Богиня пожала плечами, остановившись в нескольких шагах от белой кровати из слоновой кости, окутанной прозрачным золотым занавесом.

— Ничего. Он охлаждается уже целый день.

— Горит, Арти. Слово «горит». — Ну почему она всегда разговаривает неправильно?

— О, да неважно. — Это безразличие пробудило в нем желание задушить ее. Ник может умереть, а ее будет беспокоить лишь то, как избавиться от тела, чтобы остальные боги не заметили.

Пытаясь не думать об этом, Эш поднял веко Ника и увидел, что его глаза были демонически красного цвета. Кожа горела, как огни преисподней. Клыки были длиннее обычного. И зазубрены.

Что происходит? Он мутировал во что-то еще?

А самое главное, кто или что контролировало его?

— Как давно он в таком состоянии? — Эш издал звук отвращения, прежде чем она смогла ответить. Что за дурацкий вопрос. Для Артемиды время не имело значения. — Он говорил что-нибудь, прежде чем заболеть?

— Нет.

Потеряв терпение, Эш применил свои способности, дабы выяснить, что произошло между ними. Он увидел лишь то, как они занимались сексом, после чего Ник отстранился, охваченный болью.

С тех пор он не двигался. Но копнув глубже, Эш перешел от этого Ника к другим его воплощениям. И увидел…

— Вот, черт…

— Что? — подпрыгнула Артемида.

Эш проигнорировал ее, посылая мощный божественный разряд прямиком в сердце Ника.

Ник вышел из состояния комы, размахивая руками. Особенно когда увидел, кто именно его ударил. Он потянулся, чтобы схватить Эша, но тот увернулся, оказавшись вне досягаемости.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь, урод? — яростно прохрипел Ник.

Эш немного увеличил расстояние между ними. Не из страха, что Ник навредит ему, а опасаясь, что сам может навредить парню.

— Я бы задал тебе тот же вопрос. — Он взглянул на Артемиду. — А я-то думал, ты умнее.

Ник бросился на него.

Эш укрыл свое тело, чтобы тот не смог к нему приблизиться — опять же, для безопасности Ника. Поведение и нахальство Каждуна подрывало все терпение Ашерона и побуждало к насилию сильнее, чем преследования Артемиды.

— Ты помнишь, что происходит, когда демон выдает себя за кого-то? — спросил Эш.

Не обращая внимания на полную наготу, Ник презрительно усмехнулся:

— Что за тупой вопрос? Конечно, помню.

Дублируемая жертва погружалась в коматозное состояние…

Или умирала.

Эш прищурился, глядя на Ника:

— Какой день ты помнишь последним?

— Сегодняшний. Вторник.

— Сегодня суббота, Ник, — покачал головой Эш. — Ты пробыл в коме три с половиной дня. — Применив свои силы, он поднял руку Ника и потер ею щетину на его лице, подтверждая сказанное.

Это, наконец, несколько поумерило его бахвальство.

— Что? — Затем он застыл. — Хватит играть с моей рукой, хренов извращенец.

Ашерон отпустил его и создал на нем покрывало:

— Чувак, это не я стою с болтающимся членом. Имей немного достоинства.

Ник показал ему средний палец, прежде чем обернуть покрывало вокруг талии.

Эш проигнорировал данную демонстрацию ненависти.

— К твоему сведению, Готье, пара Темных и Вер-Охотников хотят разорвать тебя на кусочки, поскольку думают, что ты напал на «Санктуарий».

Ник раскрыл рот от удивления:

— Меня не было рядом с клубом с тех пор, как напали волки.

— Знаю. Я просто информирую тебя о том, что происходит, раз ты так любезно одолжил кому-то свое тело, а этот кто-то, прикинувшись тобой, обернул твоих же защитников против тебя.

Ник выругался, затем взглянул на Артемиду, словно вспомнив о ее присутствии. Он даже покраснел, прежде чем снова посмотреть на Эша:

— Я убью Страйкера.

— Держись от него подальше. Ты еще не достаточно овладел своими силами, чтобы даже думать бросить ему вызов. Поверь мне. Прямо сейчас он сотрет тебя в порошок.

Ник замолчал, прежде чем сболтнул лишнее и выдал себя. Ашерон знал не обо всех его способностях, и, казалось, по какой-то причине они растут в геометрической прогрессии. Он не был слабовольным новичком. Но Эшу необязательно знать об этом.

Пока.

Ник вздрогнул, когда сквозь него прошла странная волна. В последнее время их было много, и он не знал почему. Они были резкими и сильными, от них перехватывало дыхание. Еще одна ударила в спину, ставя его на колени.

— Ники? — подбежала к нему Артемида.

Ник удержал ее на расстоянии, а в его голове кружились странные образы. Он видел, как меняются вещи из прошлого… Людей, которых не знал, и других, что умерли…

Что за..?

— Ты в порядке? — спросил Эш.

Нет, но признаваться ему в этом он не собирался. Больше никто и никогда не узнает о его слабостях. Происходящее — его дело. Однажды Эш уже предал его. Ник не станет давать ему еще один шанс испортить свою жизнь, какой бы она ни была.

А в голове он слышал голоса, которые в последнее время становились громче. Голоса, желавшие, чтобы он причинил вред окружающим людям. Они были такими соблазнительными, а вместе с ними приходила сила, настолько свирепая, что было тяжело ей противиться.

Ник почувствовал, как глаза становятся красными.

Его наполняла грубая, первобытная сила, и она высвобождалась ради крови. Был только один вопрос: чьей?