Последний цветок Эринхейма (СИ)

ГЛАВА 12

В итоге, озадачив своих мальчиков делом: Виски рванул выяснять про академию, Гуччи отправился к Джастину договариваться о закупке оборудования для моей колдовской мастерской, а Арчи продолжил прясть ночнушку, сама прихватила вчерашние книги и перешла в кабинет. Там на чистый лист выписала актуальные вопросы касательно амулета и лейсонитов, требующие повышенного внимания в первую очередь, после чего подошла к полке с книгами и взяла ту, что описывала все известные автору знатные рода с упоминанием герба, девиза и прочих, немаловажных нюансов.

Листала вдумчиво, нередко останавливаясь на том или ином родовитом семействе, но пока не нашла ничего похожего на «липовый» род.

После завтрака прошло около полутора часов, когда в кабинет заглянула Джейни и сообщила, что прибыла баронесса. Решив, что стоит проявить максимум гостеприимства к женщине, с которой возможно придется жить под одной крышей больше года, я поспешила встретить гостью. По дороге вниз уточнила у брауни, готовы ли гостевые покои, предупреждены ли на кухне и нет ли у остальных ко мне вопросов рабочего характера (а может и личного?), услышала в ответ заверения, что у них все под контролем и не стоит беспокойства.

— А деньги? Может нужно что-то выделить на продукты и прочее? — поинтересовалась почти в последний момент, но и тут Джейни сумела меня удивить.

— Этим заведует маменька, но, насколько мне известно, этот вопрос уже обговорен с лордом: еженедельно он станет выделять нам на хозяйственные нужды определенную сумму, которая будет покрывать все текущие расходы. И вообще, ваша светлость, не о том думаете. Поверьте, лорд предусмотрел все, чтобы вы ни в чем не нуждались и занимались лишь тем, что вам самой будет угодно. Остальным будем заниматься мы, не отбирайте у нас работу, пожалуйста.

— Да я как бы и не планировала, — пробормотала с досадой, но послушно оставила эту тему.

Тем более мы уже почти спустились вниз и Джейни предпочла не показываться баронессе на глаза, ведь брауни, как ни крути, считались нечистью с крайне непостоянным характером и к службе в домах у «порядочных» аристократов не привлекались.

А вот и баронесса.

Замедлившись на последних ступенях, чтобы спокойно рассмотреть моложавую светловолосую женщину, одетую в неброское, но элегантное платье насыщенного синего цвета, отметила и приятные черты лица, и плавные движения, и кокетливую шляпку, и мелодичный голос, которым она раздавала указания слугам, заносившим ее багаж. Его оказалось немало, и я предусмотрительно посторонилась, когда мои лакеи начали подниматься наверх, таща объемные кофры и чемоданы, но тут баронесса заметила меня, и ее живые глаза цвета нежнейших фиалок блеснули искренним интересом.

— Ваша светлость, — безупречно соблюдая субординацию, баронесса присела в приветственном реверансе. — Благодарю за доверие. Быть приглашенной в ваш особняк, дабы стать вашей дуэньей, великая честь для меня.

Мысленно скиснув, потому что придется соответствовать этой самой чести прямо здесь и сейчас, тем не менее доброжелательно улыбнулась, дошла до женщины и тоже поприветствовала.

— Светлого утра, баронесса. Как добрались? Желаете ли отдохнуть с дороги или, может, чаю?

— О, благодарю, я не голодна, да и дорога заняла от силы пару часов, я совершенно не устала, — добродушно улыбнулась моя будущая дуэнья, отчего в уголках ее глаз обозначились лучики-морщинки, придав женщине еще более милый вид. — Впрочем, от чая не откажусь. Составите мне компанию?

Понравившись мне изначально, уже на второй взгляд, а потом и на третий, баронесса окончательно завоевала мое расположение, чем-то неуловимо напоминая любимую воспитательницу из детского дома. Тот же ласковый живой взгляд и мелодичный голос, те же очаровательные светлые локоны у висков и приятная округлость во всех нужных местах. Уютная женщина, сдобная.

Пообщавшись с ней всего час в гостиной второго этажа за чашечкой чая и обсудив планы на день, я кое-как добилась от ней согласия обращаться ко мне по имени (например, кратко — Мари), когда мы с ней наедине. В ответ баронесса потребовала взаимности (Анна и никак иначе!) и даже существенная разница в возрасте для нее не стала аргументом.

— Мари, уясни уже, это основы этикета, — по которому кругу втолковывала мне Анна. — Статус князей на островах — все равно что у нас императорский, в идеале я даже сидеть в твоем присутствии не смею без твоего личного дозволения. Я понимаю, ты хочешь простоты в общении, но не могу не сказать об этом. Меня саму воспитывали в суровой строгости, супруг тоже был ярым поборником манер, так что у меня это уже давно отложилось в крови. Тем не менее я уважаю твое желание, но и ты в свою очередь уважь мое, иначе мне будет очень неуютно.

— Я постараюсь, — заверила милую женщину, которая не только требовала, но и объясняла.

Поговорив еще немного, отпустила баронессу в гостевые покои, чтобы она смогла сменить дорожное платье на домашнее и проверить, как слуги распаковали ее чемоданы. Обед распорядилась накрыть в малой столовой второго этажа, не став с ходу шокировать Анну мальчиками, и всего через час мы уже вовсю обсуждали с ней не только мастерство моей поварихи, но и предстоящую премьеру в Большом Императорском Театре, который очень любила ее императорское величество.

Не скажу, что была большой поклонницей данного вида искусства, побывав в настоящем театре лишь раз вместе с однокурсниками еще на первом курсе училища, тем не менее чувствовала определенный азарт и волнение. Ведь это же театр иного мира! С роскошными ложами (Арчибальд предупредил, что за нами закреплена одна такая на весь предстоящий сезон), нарядными дамами, галантными кавалерами и наверняка именитыми актерами.

В отличие от меня, Анна была заядлой театралкой и могла говорить об этом часами, причем не только о постановках, актерах и внутренних правилах театра, но и о таких неочевидных вещах, как мнение общественности. Хотя казалось бы, с какого оно тут бока?

— Очень благоразумное решение впервые выйти в свет именно в театре, — объясняла мне баронесса, смакуя десерт из нежнейшего бисквита с ягодами и заварным кремом. — До нового сезона балов еще больше месяца, а выделять кого-то вниманием до того, как посетишь императорский бал, открывающий сезон, неразумно. Театр — любимое детище нашей императрицы, Флоранс Милостивой, так ты дашь понять, что уважаешь прежде всего правящую чету, а не кого-то еще. Кстати, читала утренние газеты?

— Утренние? — озадачилась. — Нет. Только вчерашнюю, где описали наше прибытие. Ты об этом?

— Не совсем, — на лицо Анны набежала тень и она взглянула на меня немного виновато. — Наверное, не стоило тогда говорить…

Не став дослушивать женщину, тут же подозвала Малику, которая прислуживала нам за столом и поинтересовалась:

— У нас есть утренние газеты?

— Да, ваша светлость. Сейчас принесу. — Расторопная бенни убежала вниз и вернулась буквально пару минут спустя с пачкой газет, но вручила мне сначала верхнюю. — Думаю, госпожа Кроншальтская имела в виду вот эту статью.

Приняв из рук горничной газету, торопливо пробежалась глазами по статье и едва удержала рвущееся с губ ругательство. Нет, это уже ни в какие ворота! С какой это стати я прибыла в империю, чтобы выйти замуж за принца?! Да ему шестнадцать только на прошлой неделе исполнилось. Совсем с ума сошли?!

— Малика, почему я узнаю об этом не от вас?

— Простите, ваше сиятельство, — потупилась бенни. — Мы не хотели вас волновать. К тому же лорд уже оповещен и в самое ближайшее время накажет лжецов, а не далее чем завтра выйдет опровергающая статья.

— Вот только в театр я иду сегодня, — скрипнула зубами и вернула ей злосчастную бумажку. — Ладно, иди.

Не меньше минуты мне понадобилось, чтобы взять себя в руки и перестать полыхать негодованием. Нет, ну надо же было до такого додуматься?! Да, не главный столичный вестник, а какая-то окраинная газетка, но… Но. Она уже вышла. Ее уже прочли!

А что мне скажут на это правители, когда узнают? И что мне ответить им, если спросят напрямую? Черт! Что-то мне резко захотелось обратно, в Запрудино.

Впрочем, не обязательно именно туда. Таких захолустных деревень по всей империи тысячи, мне подойдет любая.

— Ну и что мне теперь делать? — вздохнула уныло, когда все хорошенько обдумала и поняла, что сбежать из-под опеки лорда Неблагого двора будет намного сложнее, чем от навязанного брака с графом.

— Не поддаваться на провокации и быть выше этого, — подбодрила меня Анна. — Я не первый год живу на свете и знаю, что слухи могут бить по репутации порой куда сильнее реального положения дел. Что-то мне подсказывает, что это статья — чей-то намеренный наглый ход. Но какой в этом смысл? Прости, пока не понимаю. Пока императорская чета не объявит о помолвке официально, это все пустые домысли, не стоящие внимания, и аристократы прекрасно об этом знают. Утечка информации также исключена. Думаю, эта статья нацелена на иную аудиторию, но опять же… Какой в этом смысл? Не подумай, я ни в коем случае не принижаю твоих достоинств, ты и впрямь завидная невеста, но ты ведь даже не представлена ко двору. — Баронесса пытливо прищурилась. — Или я чего-то не знаю?

— Анна, я второй день в столице. О чем ты говоришь? Да и в принципе, если уж говорить начистоту, то пару ближайших лет не планирую замужество, тем более с принцем. Он, может, и выгодный жених, только мне нужна отнюдь не выгода, а чувства. — Я скривила губы и с вызовом закончила: — И слава Всеблагой, я могу себе это позволить.

— Какая же ты все-таки еще… наивная, — с нежным умилением пробормотала баронесса и ее взгляд затуманился. — Знаешь, когда мне было шестнадцать, я тоже так думала. У меня была прекрасная семья: любящие родители, вес в обществе, достаток. А потом я влюбилась. Ему было двадцать пять и он казался мне до безумия взрослым и опытным мужчиной. Говорил комплименты, целовал пальчики и часто приглашал на балу. Увы… — взгляд Анны потускнел, а уголки губ опустились, — не меня одну. Я узнала об этом случайно, подслушав его разговор в другом, и это разбило мне сердце. Ко всему прочему я узнала, что он мот и транжира, а еще не чурается любви продажных женщин. И вроде никогда не отличалась слабым здоровьем, но в тот месяц слегла с жесточайшей простудой. Как выкарабкалась, не знаю, но стала походить на собственную тень. Родители увезли меня на воды, поправлять здоровье, и там я его и встретила. Своего будущего супруга, полковника Кроншальтского. В те годы Фредерик еще не был стар. Что такое семьдесят пять для мага, пускай и не очень сильного? Самый зрелый возраст. Я не влюбилась, нет, но была им очарована. Спокойный, рассудительный, мудрый. Строгий, конечно, порой излишне ворчливый, особенно в дождливые вечера, когда ныли старые раны, но я смогла с этим смириться. Мы сыграли свадьбу всего полгода спустя и я ни дня не жалела, что связала с ним свою жизнь. — Анна мягко улыбнулась воспоминаниям и будто засветилась изнутри, мгновенно сбросив десяток лет. — Единственное, о чем я жалею: Всеблагая не дала нам детей. Но благодаря внушительному наследству супруга, я имею возможность помогать детским домам и лично курирую старшую группу девочек, помогая выпускницам устроиться на хорошие места. — Улыбнувшись снова, на этот раз чуть строже, баронесса подытожила: — Так что прости, Мари, но я считаю, что любовь — не лучший советчик в браке. Чувства туманят голову и не позволяют увидеть картину целиком, а она порой бывает весьма непритязательна. Поверь, я знаю.

— Не спорю, — кивнула ей, решив действительно этого не делать. Мой опыт в этом конечно поменьше ее, но и я успела столкнуться с разочарованием первой любви. И не только первой. — И все же считаю, что брак исключительно по расчету — не для меня. Ведь и ты вышла за Фредерика не по расчету. Верно? Были нежные чувства и общие интересы. Была привязанность. И не говори мне, что в первую очередь рассматривала личную выгоду, все равно не поверю. Ты слишком милая, чтобы быть расчетливой стервой.

— Мари?! — ахнула баронесса, но ее губы дрожали от с трудом сдерживаемого смеха. — Какие ужасные слова!

— О, ты не поверишь, какие слова я знаю еще, — многозначительно дернула бровями. — Жизнь в деревне, знаешь ли, способствует расширению лексикона.

— Даже слышать об этом ничего ни хочу! — Анна смешно замахала на меня руками. — Леди на то и леди, чтобы усваивать лишь то, что полагается образованной девице. И вообще, не сбивай меня с мысли. Я хотела обсудить с тобой возможные ответы на провокационные вопросы по этой статье, но пока с тобой разговаривала, все позабыла. Вот что ты будешь отвечать, если тебя спросят, правда ли это?

— Скажу, что мне об этом ничего неизвестно, а им лучше подойти непосредственно к моему опекуну или императору — лишь они вправе обсуждать возможность этого брака, — усмехнулась ехидно, — который в принципе невозможен.

— Точно невозможен? — зачем-то спросила Анна, бросая в мою душу зерна сомнения.

— Точно, — поджала губы, потому что в ином случае кому-то не поздоровится. И не посмотрю, что фейри, как минимум рожу расцарапаю!

Нет, правда. Зачем мне вообще замуж? Да еще и за мальчишку младше меня? Наследника, черт побери. Целой империи!

— В принципе… хороший ответ, — рассудительно кивнула баронесса и мы плавно переключились на обсуждение нарядов на вечер.

Не зная точно, есть ли в моем гардеробе наряд, который бы подходил для первого выхода в свет, но не на бал, а в театр, без какого-либо стеснения предложила Анне пройти наверх и выбрать его лично.

Так и сделали.

Одобрительно изучив все без исключения наряды, баронесса остановила свой выбор на довольно смелом платье цвета насыщенной лазури. Еще не бальное, но уже не повседневное, с квадратным декольте и широкими бретелями, плавно переходящими в чуть приспущенные рукава, с юбкой фасона «солнце» до самых лодыжек, оно было густо расшито нитью более темного тона. К платью полагалось кружевное болеро нежно кремового цвета, перчатки в тон и крошечная шляпка.

И все бы ничего, но медальон к этому платью точно не подходил, как и гарнитур с лейсонитами, а иных драгоценностей у меня не было. Даже простеньких сережек.

Не став поднимать этот вопрос сама, не смогла умолчать, когда об этом спросила баронесса. И только отрыла рот…

— Ваша светлость, — деликатно обозначила себя Арника, еще одна бенни, которая дежурила на третьем этаже, отвечая в первую очередь за уборку. — Прибыл ювелир, которого пригласил лорд Хоул. Проводить его в ваш кабинет?

— М-м, да-а… — протянула с легкой оторопью.

Но потом вспомнила, что «это ж фейри!», мысленно закатила глаза, пригрозила махинатору кулаком (тоже мысленно) и кивнула уже увереннее.

— Да, проводи господина в кабинет, мы сейчас подойдем. Уточни, будет ли он чай или что другое, и подай, если пожелает.

Так как ювелир только прибыл, а мы с Анной уже были на третьем этаже, то успели войти в кабинет первыми. Я села за стол, баронесса предпочла занять диванчик у окна, но ждать нас никто не заставил — после короткого стука и разрешения войти дверь широко распахнулась, впуская нереально широкого и бородатого гнома.

Ни разу таких не видела!

Впрочем, видела я мало, в основном в Луцке, но там они были попроще что ли… Все ж захолустье. Этот же мало того, что был поперек себя шире, так еще и сиял, причем не только улыбкой. Волосы, борода, камзол — все было украшено драгоценностями самого разного толка, от заколок до подвесок, от сережек до браслетов. В самых неожиданных местах!

— Ваша светлость! — Еще сильнее просиял ювелир, без видимых усилий таща за собой огромный кожаный кофр на колесиках. — Как же я рад вас видеть. Еще более рад приглашению! Позвольте представиться, маэстро Доруэн Златоуст.

Подскочив ко мне так шустро, словно был прытким юношей, мэтр запечатлел на моих пальцах поцелуй прежде, чем я успела среагировать, и тут же восхищенно зацокал над браслетом.

— Какая тончайшая работа древних мастеров! Великолепно, просто великолепно! Но позвольте предложить вам мои творения. Смею надеяться, хоть что-нибудь из этого разнообразия придется вам по вкусу.

И развернул свой кофр каким-то особым образом, от чего он не просто разъехался в стороны, а многочисленными уровнями — и на каждом что-то лежало. И не просто «что-то», а очень… очень много всего!

Серебро, золото, платина. Жемчуга, рубины, изумруды, топазы и иные, не менее драгоценные и прекрасные камни. Серьги, броши, гребни, ожерелья, браслеты и кольца.

Мгновенно ослепнув от разнообразия и великолепия, помедлила и тяжко вздохнула, не представляя, на чем остановить свое взгляд, но гном понял меня по-своему.

— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, лорд Хоул предупредил, что берет на себя все расходы.

Если б я беспокоилась об этом!

— Анна, помогай, — взмолилась уже через пару минут, когда так и не смогла понять, куда лучше смотреть. На ожерелья или лучше начать с сережек? А это что? Шпильки для волос? О, боже, я сейчас разорвусь на части!

— Конечно, милая. — Баронесса приблизилась к нам и тут же была удостоена щедрых комплиментов от маэстро, который оценил сдержанность вкуса Анны, мигом опознав в украшениях работу знакомого мастера. — Давай начнем с жемчугов. У любой уважающей себя девушки должны быть жемчуга…

В итоге всего за какой-то час я стала обладательницей пяти комплекта украшений, которые можно было носить как по отдельности, так и полным набором. Перво-наперво, конечно же жемчужный комплект: нитка бус, серьги-пусеты, шпильки, браслет. Затем комплект из серебра с аметистами: нежный и практически невесомый — ожерелье, браслет, небольшие серьги и симпатичное колечко. Третьим стал комплект из золота с изумрудами тем же составом. Четвертым — из платины с бриллиантами, включая красивый гребень в волосы, но уже без кольца. Пятый мы выбирали дольше всего, но в итоге остановились на янтаре в светлом золоте и фэнтезийном обрамлении: не банальные кабошоны с огранкой, а россыпь цветов, скрепленных между собой настолько мастерски, что я только диву давалась. При этом янтарный комплект получился самым многочисленным: это и кольцо, и браслет, и ожерелье, и серьги, и шпильки, и заколка, и брошь, и даже некий аналог ободка в волосы.

— Кажется, я устала! — выдохнула шумно, ловко падая на диванчик, когда удалось наконец распрощаться с маэстро, заверив словоохотливого гнома, что в будущем буду пользоваться только его услугами. И это еще с учетом того, что я дополнительно заказала ему футляры, предназначенные для хранения комплектов, под все, что приобрела!

— Неудивительно. — Анна тоже не удержалась и приобрела у гнома тройную нитку бус с кокетливой серебряной бабочкой, скрепляющей все это великолепие, но выглядела куда посвежее меня. — Я бы на твоем месте точно не удержалась и купила как минимум раза в три больше. Ограничивать себя, когда знаешь, что все заранее оплачено — настоящая пытка. Лорд Хоул невероятно щедр к тебе.

И вроде с улыбкой сказала, без какого-либо намека на «то самое», но я с трудом удержала нервный хмык и поторопилась спрятать лишнее в сейф. Сегодня я надену к платью лишь жемчуга, они отлично подойдут к наряду, так что остальное можно и прибрать.

До начала представления оставалось еще достаточно времени, чтобы мы успели отдохнуть, чем и занялись, разошедшись по спальням. Два часа блаженной дремы — и я снова бодра и свежа, а благодаря своевременным стараниям Джейни еще и прекрасна. Успев даже перекусить крошечными канапешками из сыра, оливок и ветчины, пока брауни колдовала над прической, в очередной раз бросила пытливый взгляд в зеркало и вновь поразилась тому, как меняет человека одежда.

И даже косметики никакой не надо, в неполные семнадцать достаточно и блеска в глазах. А тут и платье, и украшения, и прическа с романтичными локонами, и даже веер!

Поправив перчатки, которые были неизменным атрибутом любой уважающей себя леди, рискнувшей выйти на улицу, я поблагодарила Джейни за старания и отправилась вниз. Анна, прибывшая к нам без собственных слуг, воспользовалась помощью Вайолики, еще одной бинни, которая сама вызвалась прислуживать баронессе, и уже ждала меня в холле, непринужденно общаясь с невозмутимым Арчибальдом.

Как и я, женщина выбрала нарядное платье, но уже насыщенно-синего цвета с открытыми плечами и пышным белоснежным кружевом по декольте и на манжетах коротких рукавов-фонариков.

Жемчуга, перчатки, шляпка — мы оказались с нею неуловимо похожи, словно очень дальние родственницы. И по правде сказать, я не была против. Мне было комфортно рядом с Анной, Тимлэйн в очередной раз сделал верный выбор, словно лучше меня знал все и обо всех. Впрочем, чем я удивляюсь? Ему несколько тысяч лет. Было время научиться.

В театр мы отправились в карете в сопровождении одного из лакеев. По дороге Анна просветила меня, что это необходимо на случай, если мы захотим пить или пригласить в свою ложу кого-нибудь из знакомых. Не самим же идти, это неприлично. Зимой опять же именно лакеям вручали верхнюю одежду, не сдавая ее в гардероб, как простой люд.

Боже, сколько условностей!

Несмотря на то, что выехали мы много заранее, на подъезде к театру пришлось постоять в иномирной пробке из карет — на премьеру стремился весь цвет аристократии. Тем не менее, мы не опоздали, Анна была опытной театралкой и точно рассчитала время. Старательно изображая невозмутимость и изо всех сил одергивая себя, чтобы не начать крутить головой по сторонам, я все равно не могла удержать восхищения.

Какое красивое место!

Выглядевший, как настоящий дворец снаружи, внутри Императорский театр ошеломлял блеском и роскошью. Войдя в главное фойе через широкие двустворчатые двери, я оценила и высокие потолки, и огромные многоярусные люстры, сверкающи тысячами хрустальных подвесок, и белоснежные колонны, и позолоту в декоре, и даже классические красные ковровые дорожки. Успела даже заметить красочную роспись на потолке, но не разобрала сюжет — Анна увлекла меня дальше.

Публика, приехавшая на премьеру, была под стать театру: дамы в изысканных шелках и драгоценностях, чинно обмахивающиеся веерами, кавалеры в стильных сюртуках с шитьем и белоснежных рубашках. Галстуки в этом мире еще не изобрели, но их успешно заменяли разноцветные шейные платки, что на мой непрофессиональный взгляд тоже было очень и очень стильно.

Не останавливаясь ни на минутку, но успевая приветливо кивать знакомым и доброжелательно улыбаться остальным, баронесса ловко провела меня сквозь толпу в нужном направлении. Естественно, на меня обращали внимание, новые лица всегда становились центром повышенного интереса остальных, но никто не спешил бросаться нам под ноги, лишь бы познакомиться поближе.

Это было неприлично.

Но взгляды и шепотки преследовали нас всю дорогу до лестницы, ведущей в ложи, так что я с облегчением вошла в затемненное помещение и сдержанно выдохнула напряжение, когда лакей Ванко из юных лисят закрыл за нами дверь. Осмотрелась, с приятным удивлением отмечая, что мы находимся в довольно большой комнате, где может спокойно поместиться человек шесть, а то и восемь, но сейчас стоят только четыре мягких кресла с удобными подлокотниками. Дальней стены у ложи не было, ее заменял полукруглый балкончик, так что если сесть к нему впритык, то можно легко увидеть всех соседей.

Не стремясь к преждевременному общению, я подозвала Ванко и попросила его сдвинуть кресла чуть вглубь ложи, убрав в сторону лишние, чтобы оказаться под защитой полумрака и портьер, и Анна молчаливым кивком одобрила мое решение. До начала представления оставалось еще минут десять, зрители начали активно занимать свои места, и мы получили отличную возможность рассмотреть их без необходимости знакомства. Молодые и не очень, самого разного достатка, тем не менее все без исключения были возбуждены и на лицах большинства сияли улыбки.

Мгновенно заразившись атмосферой места, я тоже улыбалась, вполуха слушая, как Анна зачитывает содержание программки, которую по дороге сюда прихватил для нас проворный Ванко. Что-то там про революционную постановку, а точнее новое видение старинной пьесы, и молодых, но подающих большие надежды талантливых актеров.

Изредка кивая в такт ее словам, я скользила легкомысленным взглядом по мужчинам и женщинам, изредка мысленно хихикая над тем, как жеманно прикладывались к биноклям первые, и кокетливо стреляли глазками по сторонам вторые. Кстати, и те, и другие занимались тем же самым, что и я, рассматривая соседей и их наряды, так что даже не удивлялась, частенько замечая любопытные взгляды, направленные именно на нашу ложу.

И не только любопытные.

Кто-то глядел излишне прямо и пристально, кто-то с откровенной завистью. Хотя с чего бы? Нет, не понимаю такого.

Хм, а этому мужчине что надо?

Наткнувшись на очередной пристальный взгляд, порадовалась, что сижу не слишком близко к краю, и вряд ли этот суровый незнакомец лет тридцати пяти в целом приятной смутно знакомой внешности видит меня лучше, чем я его. Наши ложи располагались на разных уровнях и достаточно далеко друг от друга, но я все равно ощутила нервную внутреннюю дрожь, когда заметила, с каким цепким прищуром он меня разглядывает. Как преступницу, честное слово!

Темноволосый, с зачесанными назад по нынешней моде кудрями, волнами ложащимися на широкие плечи, гладко выбритым, волевым подбородком и густыми бровями. Цвет глаз издалека не разобрать, но точно не синие. Одет без вычурности, но видно, что дорого. На соседних креслах сидят две дамы: одна в возрасте, но выглядит хорошо, ухожено, а одна совсем юная и очень хорошенькая. Жена, наверное, и теща. И чего ему от меня надо? Я его даже не знаю. Похож, конечно… Но на кого? Нет, точно не знаю.

Запоздало вспомнив о веере, поспешила его развернуть, чтобы хоть немного прикрыться от неприятного мне внимания, и с облегчением выдохнула, когда свет в зале начал гаснуть, а тяжеленные шторы на сцене поползли в стороны.

Представление началось.