Последний цветок Эринхейма (СИ)

ГЛАВА 13

Поначалу довольно неспешное, оно очень быстро меня захватило, и я с удивлением поняла, что эта постановка рассказывает зрителям историю о банальном любовном треугольнике. Хотя нет, не треугольнике… В общем, жила в деревне юная и прелестная девушка, которая нравилась лесорубу. Дело активно шло к свадьбе, но так как деревня находилась очень близко к лесу, то логично было предполагать, что девица с подружками частенько ходила по грибы-ягоды, травы-коренья, а лесоруб по своему профилю работы.

И жили в этом лесу фейри. Причем не только в самом лесу, подозрительно походя на белокурых фей со стрекозиными крылышками, только человеческого роста, но и под лесом, в темных и таинственных пещерах.

И надо же было такому случиться, что практически одновременно лесоруб приглянулся легкомысленной феечке, а девица лорду, проживающему под землей, которого зачем-то выкрасили темно-синей краской и «облагородили» оленьими рогами.

Я даже расфыркалась, когда его увидела, для себя решив, что обязательно обсужу эту постановку с Тимлэйном и как бы между делом поинтересуюсь, где его собственные рога. Нет, правда! Смешно же!

Тем временем действо на сцене все разворачивалось: фейри активно соблазняли людей, причем как своим внешним видом, далеким от приличий (феечка щеголяла обнаженными коленками, а лорд торсом), так и дарами, а еще всевозможными обещаниями. Мол, и любить буду, как никто не любил, и на руках носить, и в шелка одевать, и драгоценностями осыплю…

Что удивительно, лесоруб держался лучше, чем его невеста, впрочем, и лорд был намного напористее, так что первый акт пьесы завершился тем, что она наконец приняла его приглашение на чай и, вручив свои пальчики в синюю лапищу с накладными когтями, отправилась в пещеру.

Интересно, что будет дальше?

Не имея ни малейшего желания выходить в фойе, где наверняка придется общаться с совершенно незнакомыми людьми, только начала прикидывать, как провести следующие полчаса, но даже первого варианта придумать не успела, а к нам уже кто-то вошел. Обернулась, с удивлением взглянула на незнакомого лакея в алой бархатной ливрее, и с нервно ухнувшим вниз желудком услышала приглашение в императорскую ложу.

Я не хочу!

— О, это такая честь для нас! — ответила за меня Анна, заметив мой остекленевший взгляд, и крепко сжала руку, позволяя прийти в себя. — Идем, милая.

Ага. Идем.

Радуясь, что лакей вышел, дожидаясь нас снаружи, бросила откровенно паникующий взгляд на баронессу, но она была предельно спокойна, и удивительным образом это передалось и мне. Ну, мало ли зачем нас зовут… Может им тоже всего лишь любопытно на меня взглянуть?

— Все будет хорошо, — твердо произнесла госпожа Кроншальтская, словно знала, что мне не хватает именно этих слов. — Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Идем.

И мы пошли.

Императорская ложа располагалась уровнем выше, но почти прямо над нашей, так что мы всего лишь немного прошли по коридору, поднялись по лестнице и, сопровождаемые императорским лакеем, вошли в нужные двери. Старательно контролируя дыхание и выражение лица, я первым делом присела в идеальном реверансе, в которых была сильна Вильямирна, и только когда лакей представил нас присутствующим, позволила себе поднять глаза на императорскую чету и их окружение.

В отличие от нашей, их ложа была куда больше и роскошнее обставлена: не только кресла у края балкона, но и диваны со столиками для отдыха во время антракта, а места столько, что можно даже танцевать. Да и народу немало. Причем все без исключения уже перебрались на диваны и отдыхают по мере сил и возможностей, перекусывая бутербродами и фруктами, и запивая все это великолепие чаем и чем покрепче.

Признав в импозантном сорокалетнем мужчине с каштановой шевелюрой и аккуратной бородкой императора Эдуарда, одетого в белоснежный военного кроя камзол с золотыми эполетами, а в сидящей рядом с ним максимум тридцатилетней русоволосой красавице его супругу Φлоранс, выбравшей на премьеру наряд цвета шампанского, лишь краем глаза мазнула по остальным, отмечая присутствие восемнадцатилетней наследницы, шестнадцатилетнего наследника и еще двоих мужчин, предположительно министров.

Лакеи стояли у дверей и успешно изображали слияние со стенами.

— Подойди ближе, милое дитя, — доброжелательно обратилась ко мне ее императорское величество, всем своим видом давая понять, что искренне рада моему визиту. — И позволь от лица всей семьи поприветствовать тебя с прибытием в нашу страну.

Предложив нам с Анной устраиваться на свободном диванчике и угощаться, ее императорское величество ловко завела непринужденный разговор. Он начался с обсуждения пути и продолжился вопросом о том, хорошо ли мы устроились и не нужна ли помощь в реставрации особняка (ведь прошло так мало времени, все ли готово для комфортной жизни?), императрица выслушала мои заверения, что я безмерно благодарна за ее беспокойство, но опекун уже обо всем позаботился. Впрочем, с этими вопросами лучше к нему, потому что я мало что смыслю в ремонтных и отделочных работах.

— Но насколько я успела осмотреть дом, он не вызывает нареканий.

— А как вам премьера? — вмешалась в нашу беседу принцесса Лаура, как две капли воды похожая на мать, но не пренебрежительным выражением лица.

Все время, пока я отвечала на вопросы императрицы, она пристально изучала не только мое лицо, но и наряд с украшениями, что было, честно сказать, не слишком приятно. Словно я манекен, а она взыскательный покупатель.

— Увлекательна, — улыбнулась сдержанно. — Актеры невероятно убедительны в своей игре, а сюжет интригует.

Будучи не особо сильна в вычурных комплиментах, я хотела отделаться малым, но не тут-то было.

— А как вам декорации? — подключился к беседе принц Даниэль, вынуждая взглянуть на себя.

В принципе… милый мальчик. Высокий, со спортивной фигурой, искусно уложенными каштановыми кудрями и карими глазами с лукавыми искорками. Породистое лицо, красиво очерченные губы, доброжелательный взгляд. Как и отец одет в белый приталенный камзол, но без эполет. Настоящий принц. И будь мне четырнадцать, я бы влюбилась в него без оглядки.

Но мне уже больше двадцати, а он… мальчик.

Чересчур титулованный мальчик.

— Декорации? — переспросила, потому что не поняла смысл вопроса. — А что с ними?

Принцесса пренебрежительно фыркнула, явно записав меня в необразованные деревенщины, но принц лишь смешливо прищурился и доброжелательно пояснил:

— Ими занимался наш придворный архимаг, вложив в создание большинства уйму сил, именно поэтому они не статичны, как обычно, а выглядят, как полноценные деревья и кусты. Феи, цветы, лепреконы, брауни, животные — это все высококачественные иллюзии. Разве не заметили?

— О, да… — протянула с легкой досадой. — Конечно. Просто я впервые в театре и думала, что это всегда так. Но если нет, то действительно впечатляет. Проделана поистине великолепная работа.

Принцесса многозначительно хмыкнула, я же с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Какая невоспитанная хамка!

К счастью, мое внимание вновь переключила на себя ее императорское величество, выразив надежду, что я оценю старания не только архимага, но и актеров, и буду посещать театр регулярно. Но под конец все же умудрилась подгадить, пригласив на прогулку в Центральный парк уже завтра с самого утра.

Черт!

— Это большая честь для меня, — произнесла ровно те слова, что от меня ждали, и уже хотела откланяться, когда Флоранс жестом попросила меня задержаться.

— Княжна, оставайтесь с нами. Вижу, вам по душе мое увлечение. Мне будет приятно обсудить с вами не только игру актеров, но и сюжет. Видите ли, — она чуть понизила голос, переходя на доверительный тон, и кивая в сторону своих детей, — кому-то интересны лишь костюмы и декорации, я же прежде всего ценю живое мастерство. А вы?

Чувствуя, как холодеет желудок (чего она ко мне привязалась?!), я неловко пожала плечами.

— Не могу сказать однозначно, ваше императорское величество. Для меня все в новинку и очень интересно. И сюжет, и актерская игра, и работа костюмеров, и даже декорации. — Подумала и на всякий случай добавила: — Простите.

— Какое очаровательное простодушие, — умилилась ее величество, а когда в зале начало темнеть и прозвучал первый звонок, оповещающий о скором начале второго акта, решительно подозвала меня к себе, направляясь к креслам у края балкона. — Садись рядом.

Это была не просьба, а полноценный приказ, причем ничем особо не завуалированный, так что пришлось ему подчиниться и наивно верить, что все обойдется.

В итоге по правую руку от императрицы сидел император, а по левую я. И ладно бы только это! Слева от меня место занял Даниэль, тогда как принцесса, в очередной раз фыркнув, села рядом с отцом. Незнакомые мне мужчины заняли места поближе к императору, а для Анны поставили кресло между принцем и стеной. Ладно хоть не выгнали!

Мысленно помолившись Всеблагой, чтобы больше не произошло ничего «такого», я невольно бросила взгляд вниз и снова споткнулась об излишне пристальное внимание незнакомца с густыми бровями. Он снова глядел на меня, причем на этот раз еще и откровенно хмурясь, неприязненно кривя губы, словно я, сама того не зная, щедро потопталась по его мозолям, но тут свет погас окончательно, и я переключила внимание на сцену.

Господи, и зачем я вообще сюда поехала?

Чувствуя себя откровенно не в своей тарелке, все-таки сумела сосредоточиться на сюжете, даже с учетом того, что излишне эмоциональная императрица периодически ахала, отвлекала и восторженно комментировала действия актеров, а принц то и дело указывал на ту или иную иллюзию, умело подмечая как недочеты, так и идеальное исполнение.

В общем, скучно точно не было.

Тем не менее мне удавалось следить и за сюжетом, который начал развиваться стремительнее, и поддакивать Флоранс, и даже изредка соревноваться с Даниэлем в поиске изъянов.

Тем временем лесоруб, обнаруживший пропажу невесты, поднял на уши всю округу и старая ведьма, погадав ему на костях, четко указала на лорда подземелий. Потратив на поиски входа некоторое время, но потерпев неудачу, лесоруб обратился за помощью к фее, но та поставила жесткое условие: ночь любви — и она сделает все, что он только ни пожелает.

Мысленно хмыкнув на предприимчивость дамочки, осуждающе покачала головой, когда лесоруб согласился, при этом не выказывая особого расстройства. Саму ночь любви нам, естественно, никто не показал, зато после очередной смены декораций явили прелестную лужайку, залитую утренними лучами, с умеренно обнаженной парочкой. Вроде как спящей после бурной ночи. Причем актриса так художественно разложилась на полуголом лесорубе, улыбаясь во весь свой умело подкрашенный рот, что зал мгновенно загудел эмоциями. И даже неясно чего было больше, мужского одобрения или женского осуждения.

Императрица, кстати, мечтательно прикрыла глаза ресницами, а принц заинтересованно подался вперед, жадно рассматривая изгибы женского тела, крайне слабо прикрытые тканью.

И тут рядом со спящей парочкой вздыбился холм, открылся зев пещеры и оттуда вышла вторая пара: селянка и лорд. Сразу было заметно, что девушка слегка не в себе, а фейри идет прямиком к парочке. Остановившись чуть ли не над ними и, не щадя ни чьих чувств, лорд самодовольно обличил развратников в содеянном, приговаривая, что зря селянка отвергла его любовь, веря в собственные чувства, которые никому, как оказалось, не нужны.

А дальше началось нечто невообразимое: лесоруб, пытаясь оправдаться, обвинил фею в привороте; возмущенная фея парировала тем, что привороты не ложатся на тех, кто действительно любит; лорд, величественно сложив руки на груди, вставлял обидные язвительные реплики о человеческой ветрености и неумению ценить любовь близких; а девица, заливаясь рыданиями, прокляла всех и сиганула с обрыва.

Вот это поворот!

Заметив мою оторопь, его высочество хитро усмехнулся и поинтересовался:

— А ты бы как поступила?

— Хм… — Задумавшись всерьез, не успела ответить, как декорации снова сменились, заставив меня замереть.

И было с чего!

Лесоруб, одетый, как ведьмак, да еще и с огромным мечом, не на жизнь, а на смерть дрался с лордом, который выглядел как настоящее чудовище, став лохматее и когтистее, чем мгновенно напомнил мне зверя из леса. Сложно было сказать, на чьей стороне сила, но тут лесоруб совершил невообразимый кульбит и, введя чудовище в заблуждение, проткнул его мечом.

Зал ахнул и я вместе с ним, на миг поверив в настоящее убийство, но тут зверь рухнул и, уже валясь на окровавленной траве (вот это спецэффекты!), произнес проникновенную речь: мол, раскаивается и все такое, преклоняясь перед силой и упорством противника, а девица на самом деле не погибла на острых камнях обрыва, а вполне себе жива, спасенная лордом в последний момент, и лежит в темных пещерах. Выздоравливает. А так как он сам о девице позаботиться уже не сможет, то пусть ее заберет лесоруб и будет счастлив.

С этими словами зверь испустил дух, а перед лесорубом открылся вход в подземелье.

Скептично скривившись (Ох уж эти художественные допущения! Да Тим бы никогда такое не сказал!), продолжила внимательно следить за сюжетом.

Ну а там все было уже совсем недолго и зефирно-логично, согласно всем канонам Хэппи Энда: добравшись до невесты, с какой-то стати лежащей в каменном гробу (ох, как знакомо!), лесоруб разбудил ее поцелуем, подхватил на руки и вышел к людям.

И жили они долго и счастливо.

Конец.

Нда… А мне вот интересно, почему девица не припомнила ему измену? резко память отшибло? Косяк, товарищи! Очень большой косяк!

Не знаю, одна ли я задавалась этим вопросом или нет, но зал уже рукоплескал, причем громче всех это делала императрица, громко выкрикивая «браво» и «бис», так что пришлось не отставать и делать вид, что тоже в полном восторге. Правда, когда я встала следом за всеми и начала интенсивно хлопать, к моему уху склонился его высочество и на грани слышимости произнес:

— Да ладно, не старайся так сильно. Если, конечно, не хочешь понравиться матери еще больше.

Ужаснувшись перспективам, тут же пригасила энтузиазм и без труда расслышала понимающий смешок Даниэля. Вот навязался на мою голову! Глазастый какой!

В итоге на то, чтобы окончательно отпустить актеров, вышедших на поклон аж три раза, ушло минут десять и постепенно зрители начали расходиться. За это время императрица успела поинтересоваться у меня о впечатлениях от премьеры, но услышав от меня не слишком искреннее «неплохо» и «неубедительный конец», резко поскучнела и сосредоточилась на сцене. Правда, когда нахлопалась, решила выпытать подробности:

— Почему ты считаешь концовку неубедительной?

И мне бы промолчать, но я решила разложить свои впечатления по полочкам с точки зрения не самой глупой женщины, знакомой с кучей нечисти и одним древним лордом.

— Мне неясно, что стало с лесной фейри. О ней после проклятия ни слова, хотя в течение всего спектакля она была весьма активна. А поведение лорда? С какой стати он распинается перед собственным убийцей? Он ведь позиционируется как злодей, а злодеи до самого конца остаются злодеями. Происходи это в реальности, истекая кровью, он бы никогда не стал думать о других, как о той же селянке, так что тут явная несостыковка. Ну и в конце. Почему девушка простила измену жениха? Это разбило ей сердце до такой степени, что она решилась на самоубийство, но стоило лесорубу ее поцеловать, как тут же вновь воспылала любовью. Без объяснений с его стороны, без единой претензии со своей. Даже пощечину не влепила! Разве так бывает?

— А ты не глупа, — задумчиво произнесла императрица, глядя на меня с вернувшейся на лицо доброжелательностью. — Замечания и впрямь дельные, я обязательно передам их сценаристу. Что ж, приятно было познакомиться княжна Тилиассиэ, увидимся завтра.

Шокировав меня прощальным поцелуем в щеку, что означало высшую степень расположения императорской семьи, Флоранс подхватила под руку супруга, который мне лишь учтиво кивнул (и слава богу!), и первой прошла на выход. За нею чинно прошелестела юбками принцесса Лаура, не удостоив меня и взглядом (да и черт с ней!), а вот принц Даниэль задержался.

Бросила на него вопросительный взгляд, потому что не смела выйти из ложи первой, и очень удивилась, увидев на его губах хитрющую улыбку. Ну что такое?

— Ты ее покорила, — парень насмешливо щурился и не произносил имена, но и так все было ясно. — Меня, кстати, тоже. Так что скажу тебе по секрету… — принц покосился на баронессу и она тактично отошла ближе к дверям, чтобы не услышать лишнего, — она и есть сценарист этого спектакля.

Полюбовался моими круглыми глазами, подмигнул, поцеловал кончики моих пальцев, не обратив ни малейшего внимания на то, что я была в перчатках, и на прощание произнес:

— Был рад знакомству, Маарина. Увидимся завтра.

Предпочтя дождаться, когда за принцем закроется дверь и мы с баронессой останемся одни (лакеи не в счет), медленно расслабила пальцы, которые сами собой сжались в нервные кулаки, и благодарно приняла помощь Анны, когда она поспешила подойти и взять меня под руку.

— Ну-ну, не переживай так, — попыталась успокоить меня дуэнья, ведя к выходу и восторженно рассуждая о том, как мне повезло приглянуться императрице.

Ах, если бы! Нет, так-то я понимаю, что они всего лишь самые обычные люди и тоже хотят заводить полезные знакомства, а я в этом плане весьма лакомый кусочек (с нашими-то миллионами и приисками!), оказавшийся еще и интересным собеседником с личным мнением, но… Но можно не так активно?!

Я же никогда к этому не стремилась!

В общем, совершенно не разделяя энтузиазма баронессы, которая уже дошла в своих размышлениях до того, что записала меня в будущие фрейлины императрицы (да упаси боги!), я из последних сил удерживала ровное выражение лица и отвлекала себя тем, что рассматривала интерьер и зрителей, как и мы, не сильно спешащих на выход. Вполголоса напомнив мне о пробке из карет и том, что лучше всего еще минут пятнадцать побродить по фойе, Анна предложила мне заглянуть в галерею, где висели портреты самых знаменитых артистов и иных деятелей театра.

Согласилась, лишь бы оказаться подальше от жадно следящей за нами толпы, опознавшей в нас тех, кто удостоился приглашения в императорскую ложу. Они еще не кидались навстречу с предложением поскорее познакомиться, отпихивая соперников локтями, но я не обманывалась видимостью приличий. Им только повод дай — и тут же помчатся наперегонки!

В общем, картинная галерея стала отличным поводом уйти хотя бы от основной массы аристократии.

Увлеченно рассматривая мастерски выписанные портреты, изредка перемежающиеся знаменитыми сценами из популярных пьес, замерла возле очередной, где был изображен тот самый темный фейри. Снова с оленьими рогами, но уже куда больше зверь, чем человек — ниже пояса мужчина имел и оленьи ноги. Приплюснутый звериный нос, оленьи уши — от человека тут оставался фактически лишь торс и руки, причем не особо мускулистые. Кроме фейри, который выглядел неотъемлемой частью леса, тщательно прорисованного за его спиной, была на картине и селянка. Совсем юная, босоногая, с распушившейся косой, она сидела на траве и с восторгом глядела на лорда, который играл на флейте. Вокруг них порхали бабочки, летали пичужки и в целом картина выглядела безумно романтично.

— Баронесса! Какая неожиданная, но безумно приятная встреча! А вы все так же невозможно хороши!

Кто-то из аристократов все же не выдержал и увязался за нами, пренебрегая возможностью отправиться домой пораньше, и я неохотно прислушалась к тому, что происходило за моей спиной. Почему этот голос кажется мне знакомым?

— Ох, Анджей! Ты ли это? Не узнала тебя. Какими судьбами? И давно ли ты посещаешь театры? Кто в нашу прошлую встречу говорил, что нет ничего столь же бессмысленного и бесполезного? Неужели изменил свою точку зрения?

Окончательно перестав улыбаться, поняла, что сердце колотится, как сумасшедшее. Анджей?! Она сказала: «Анджей»?!

— Немного. Сопровождал Алисию и тетушку Минерву, — сочно рассмеялся мужчина, чей голос я опознала окончательно, даже стоя к нему спиной. И была от этого отнюдь не в восторге! — А вы с кем? Неужели до сих пор одна?

— Не одна, — мягко поправила его баронесса, но они явно подразумевали под этим разное. — С подопечной. Мари…

И все же мне пришлось обернуться. Сердце все еще бухало в груди, позвоночник неприятно ныл от напряжения, но я все равно изобразила нейтральную светскую улыбку… Которая значительно померкла, когда я поняла, кого вижу.

Так вот, кто этот хмурый тип с густыми бровями. То-то он показался мне знакомым. Надо же, побрился…

— Ваша светлость, — баронесса подвела графа ближе ко мне и взяла непростое дело знакомства двух аристократов в свои уверенные руки, — позвольте познакомить вас с графом Анджеем Волчиком, сослуживцем моего покойного супруга. Граф, а это моя подопечная, княжна Маарина ди Тилиассиэ. Княжна совсем недавно прибыла к нам с Эрейских островов, но в силу своего юного возраста нуждается в сопровождении.

— Очень приятно познакомиться, ваша светлость, — учтиво склонился граф, протягивая руку, чтобы я позволила ему поцеловать свое запястье.

Обойдется!

— Не очень, ваше сиятельство, — отрезала, перехватывая веер обеими руками, чтобы не лез, куда не просят. И пока Анна хватала воздух ртом, ужасаясь моей невоспитанности, а ведьмак недовольно щурился, предельно ровно продолжила: — Я видела, как вы смотрели на меня из своей ложи. И мне было очень неприятно. Не понимаю, чем вызвана ваша враждебность, потому что точно знаю — я не сделала ничего, чтобы вы так ко мне относились. Я вообще всего второй день в столице и никого тут не знаю, а вы глядели так, словно я вас смертельно обидела. Не желаете объясниться?

— Я… прошу прощения, — натянуто улыбнулся граф, прикрывая глаза, но это не помешало мне увидеть начавшую светлеть радужку и блеск досады. — Не желал оскорбить вас своим интересом. Вы показались мне похожи на одну леди… Но я уже осознал свою ошибку и искренне раскаиваюсь, что умудрился испортить вам настроение. Могу ли я надеяться, что этот неловкий инцидент не станет препятствием для нашего дальнейшего общения? — Заметив, что я недовольно поджимаю губы, граф бросил короткий взгляд на баронессу, и мне показалось, что коварно усмехнулся. — Полковник Кроншальтский долгое время был моим командиром и лучшим из наставников, я буду рад видеть вас в своем доме. Вас обеих.

Вот проныра, а?!

— Не в ближайшее время, — поторопилась перебить Анну, которая уже просияла и открыла рот. Явно, чтобы согласиться. — Впрочем, баронесса вполне может навестить вас и без меня, я не смею этому препятствовать. А сейчас прошу простить, я очень устала и хочу домой.

— Позвольте проводить.

Какой же он все-таки прилипчивый! Ну вот и что с ним делать? Орать «не позволю»?

Хм…

Решив, что глупо терпеть то, что мне действительно неприятно, ехидно прищурилась и отрицательно качнула головой. Нет, женишок. Не позволю.

В отличие от меня, граф решил придерживаться этикета до конца, поэтому не увязался за нами следом, когда я, самостоятельно подхватив растерянную Анну под руку, потянула ее на выход. Лишь зловеще щурился нам вслед и я еще долго ощущала его тяжелый взгляд, буровивший мою спину между лопаток. Ну вот не гад ли?

Баронессу так выбила из колеи моя выходка, что отмерла она лишь в карете и тут же возмущенно выпалила:

— Мари, что это было?!

— Неприятный мне мужчина, — огрызнулась, не сумев удержать раздражение.

Потом мне, конечно же, будет стыдно перед Анной за этот срыв, но я не бездушная кукла — здесь и сейчас меня тоже раздирают эмоции. И отнюдь не позитивные!

Прикрыла глаза, глубоко вдохнула, шумно выдохнула…

— Пожалуйста, оставим эту тему, — произнесла уже ровнее. — Я не буду препятствовать твоему общению с графом, но для меня он нежелательная персона. И обсуждать я это не буду.

— Но почему… — растерянно протянула госпожа Кроншальтская, однако я даже глаза не открыла и пару минут спустя она тихо пробормотала: — Прости. Больше ни слова о графе, чем бы он перед тобой ни провинился. Надеюсь, ты не злишься на меня за все… это?

Медленно открыв глаза и взглянув на баронессу, увидела ее искреннее огорчение, написанное на милом личике огромными буквами, и тут же смягчилась.

— Нет, Анна, не злюсь. Прости за грубый тон, он не имеет к тебе ни малейшего отношения. Давай лучше обсудим предстоящую прогулку с ее императорским величеством. Как думаешь, как это будет происходить?

***

Провал.

Какой фееричный провал!

Сжимая и разжимая пальцы, чтобы только не сорваться, Анджей не спешил к выходу. Чтобы не рвануть следом. Чтобы не вцепиться и не встряхнуть. Чтобы не потребовать однозначного ответа!

Она или нет?

В какой-то момент был готов поклясться, что она… А потом отчетливо понял, что нет.

Но в конце…

Всеблагая, он уже с ума сходит от неопределенности!

Шумно дыша, словно бежал не одну милю в полной амуниции, закрыл глаза и воскресил ее образ перед опущенными веками. Черты лица один в один. Та же очаровательная родинка на левой щеке ближе к виску, которая являлась ему во снах всю последнюю неделю. То же ощущение от ауры, которая, впрочем, стала намного насыщеннее, ничуть не скрывая внушительный магический потенциал.

Вспомнил губы. Нежные плечики. Аппетитную грудь, которую вечернее платье обрисовало куда завлекательнее, чем деревенский балахон.

Понял, что брюки становятся тесны, и шумно выдохнул, стиснув зубы. Еще красивее. Еще желаннее.

И уже заинтересовала правителей.

Да, ему с ними не тягаться, да и статья в утренней газете только подлила масла в огонь. Понятно, что чушь, но…

Сегодня он не глядел на сцену. Перед ним разворачивалась куда более интересное представление, которое он просмотрел от и до, не чураясь подключать магическое зрение. Запомнил каждый ее жест. Отследил каждый наклон головы к наследнику. Прочел по губам каждую фразы обоих.

Еще мальчишка, он даже ухаживать-то толком не умеет, пытаясь заинтересовать ее совершенно нелепой магической темой, но… Она выглядела заинтересованной.

А он принц.

Дерьмо!

В конце концов, не выдержав и рубанув по воздуху кулаком, выругался сквозь зубы и двинул на выход. Времени прошло достаточно, они точно должны уехать.

А ему пора вспомнить полезные навыки успокоительных медитаций. Совсем уже плох стал.

И подумать, что делать дальше.

Очень хорошо подумать!