Последняя надежда Тьмы (СИ)

Глава двадцать девятая, в которой поцелуй короля будит не спящую красавицу, а мою злобу

Холодная, мокрая камера в темнице точно не была теми хоромами, в которые я хотела войти, когда стану Темной владычицей. А серые, мешковатые одежды точно не были достойным правительницы одеянием.

С потолка капала вода, создавая на полу лужу. Лежавший в углу дырявый матрац насквозь пропитался влагой и вонял гнилью. Где-то пищали мыши. Слышалась гулкая поступь стражника. Через миниатюрное зарешеченное окошко едва проникали лучи восходящего солнца. На потолке была выгравирована руна, блокирующая любую магию. Особенно Темную.

Приехали, чтоб его!

В хлеве Малефаруса приятнее находиться, чем здесь!

Чтоб их всех! Треклятые Светлые!

Мне было жаль отца, но в какой-то момент я даже завидовала ему. Он хотя бы не мучился.

Я аккуратно присела в углу, где было более-менее сухо. Что мне осталось теперь? Разве что попробовать пойти на сделку, подписав договор о передаче земель Светлым в замен на возможность спокойно дожить жизнь в лучших условиях, чем эти. Если, конечно, Светлые на это пойдут, а не казнят меня и не начнут наступление.

— Если ты не голубой, будешь пить как Водяной! — донесся откуда-то сверху пьяный голос.

Я вскочила, подтянулась к окошку и действительно увидела Водяного. Тот брел по лужайке едва переступая с ноги на ногу и орал.

— Наша Таня громко плачет, у неё живот как мячик! Малефарус постарался, Таниссе в трусы забрался! Теперь громко голося, родит Таня порося!

— Эй, Водяной! — позвала я.

— Что? Кто зовет? — окликнул он. — Жена, чего ты все в зеркало пялишься? Там что-то кроме твоей рожи показывать начали?

— Это я! Эй, Водяной! — я просунула руку через решетку, ухватила его за штанину.

— А? Что? Ты! Что тут делаешь? — он нагнулся, посмотрел на меня.

— Выбраться поможешь?

— Пить со мной будешь? — криво усмехнувшись. спросил он.

— Ладно. Давай! — обозлившись фыркнула я.

Он протянул мне бутылку, я взяла.

— За твое здоровье! — ответила я, отпив немного.

Фу! Яйца Темнейшего Драхия! Да эликсир из лягушек вкуснее будет!

— А теперь я выпью, — ответил Водяной, приложившись к бутылке.

— Так поможешь?

— Не-а! Король запретил! Наша Таня громко плачет, день и ночь она свинячит!

Да чтоб ты утопился, Водяной! Болван в растворимой форме!

— Слушай, а Малефаруса позвать можешь?

— Нет тут Малефаруса! Ушел…

Громко крича свои стишки, Водяной ушел по лужайке. Алкоголик, чтоб его Тьма сожрала! От его выпивки до сих пор казалось, что внутри все горит. Выпрыгнувшая из норы в камере мышь посмотрела на мою наверняка кислую мину и снова спряталась.

— Привет, соседка! Надеюсь, мы с тобой поладим!

Тут же в замке камеры щелкнул ключ, в проеме показалось опухшее лицо стражника.

— К вам пришли, ваше Темнейшество, — засмеялся он.

И кто же ко мне пожаловал? Небось, Ян? Сейчас начнет меня упрекать, что я его обманула и разбила сердце. Что же, раз Светлые идеологии не разрешают ему любить Темных, то он сам себе его разбил.

Стражник застегнул на моих запястьях увесистые кандалы, которые, казалось, вот-вот оторвут мои руки.

— Вперед, твое, идрить, Темнейшество, — рявкнул он.

— Когда выберусь, превращу тебя в лобковую вошь, — буркнула я, а стражник снова засмеялся.

— И поселю на лобке уборщика хлева!

Как же меня все бесило! Серые, растрескавшиеся стены, звук капающей воды, морда охранника. Я прошла по узкому сырому коридору, вошла в небольшую комнатку с столом и двумя ветхими деревянными стульями.

В углу, повернувшись ко мне спиной и сложив руки за спиной стоял король.

— Снимите с неё кандалы, — сказал он не оборачиваясь.

— А вдруг что выкинет, Ваше Величество? Она уже мне квартирой на лобке уборщика нашла…

— И все же снимите, — прервал Робрет.

Стражник щелкнул ключом быстро убрал тяжести с моих рук, поклонился и вышел. И на этом спасибо.

— Садись, — король резко развернулся и указал на один из стульев. Смотреть ему в глаза не хотелось. Я опустила взгляд, молча присела.

— Часто сюда спускается Ваше Величество? Или только меня решил почтить своим присутствием?

— Заткнись, — Робрет сел напротив, вздохнул. — В глаза смотри.

Я с трудом подняла взгляд. Наверное, выгляжу сейчас страшно. Волосы растрепаны, вся грязная.

— Без марафета я тоже ничего, — пожала плечами я. — Принес договор о передаче земель в замен на свободу? Может, поговорим в месте покрасивее, чем это?

— Ты не в том положении, чтобы язвить, — король продемонстрировал свернутый лист бумаги.

Неужели мое помилование?

— Я не спрашиваю, как вы вывели этих монстров с черными рожами. В ваших иллюзиях мы разберемся.

— Только это была не я…

— Закрой пасть! — рявкнул король. — Погибли несколько моих людей. Спрошу лишь как ты смогла подделать магическую печать на этом документе?

Он положил листок на стол, развернул его и подтолкнул ко мне.

Это не было похоже на помилование. Это был договор, предназначенный для подписания моим отцом. По крайней мере его имя под ним стояло.

А ниже был пакт об окончании войны, прекращении пропаганды, программа по сближению Светлых с Темными. Подписей не было, но тот, кто писал это, хотел мира!

— Это мой почерк, хоть я это и не писал, — сказал Робрет, сверля меня взглядом. — Это моя печать, хоть я её и не ставил. Но ладно, почерк можно подделать, а печать украсть и потом вернуть на место. Но тут есть еще и магическая печать. И вот её могу ставить только я. Даже моя сестра не смогла бы этого сделать. Так как вам это удалось?

— Я впервые вижу этот документ.

— Не ври мне! — король резко встал, ухватил меня за запястье и сжал так, что я вскрикнула. Показалось, что кости если не переломились, то вот-вот переломятся.

— Пусти, — прошипела я.

— Пустите, пожалуйста, Ваша Светлость. Попрошу согласно этикету, — по слогам произнес он.

— Поцелуйте себя в свой светлейший зад…

Он сжал еще сильнее. Потянул меня к себе. Наши лица почти соприкоснулись.

— Этот документ означает, что я хотел заключать мир с Темными, — медленно, почти по слогам проговорил Робрет. — Договор помеченный как секретный. Исполнение его пунктов постепенно сблизило бы Светлых и Темных. Одни приняли бы других. Но только если бы все его пункты реализовывались постепенно и негласно. Час назад фотографии документа появились во всех газетах. Тут был Вольрет. Неподготовленная толпа воспримет это в штыки. Ко мне начнется недоверие, могут вспыхнуть восстания. Так вы планировали?

Я молчала.

— А еще меня много раз видели в твоей компании. Ты ведь ради этого приехала?

— Я этого не планировала! А черноликие существуют, — я резко вырвала руку. — Я же спасла тебя там, в палате!

— Чтобы втереться ко мне в доверие, а потом подставить первого чародея, который точно почуял бы Вольрета? Я бы сказал, что не узнал тебя. Что документ подделали, — сказал король. — То есть правду. Но на нем магическая печать. А кроме всего это значит, что кто-то может подделать любой королевский указ. Так как Темные это сделали?

Король шагнул ко мне, посмотрел свысока взглядом, в котором читалась ненависть, сжал кулак.

— Мы это не планировали, — ответила я. — Я хотела лишь найти Око Архидракона и прекратить нападение драконов на нас. Черноликие существуют, заговор тоже. Выпусти меня и я помогу найти того…

— Среди моих людей ваш шпион, — прервал меня король. — Кто-то же отправил копию документа в газеты. Он сделал это сегодня утром. Из дворца. Когда Вольрет уже был мертв, а ты сидела здесь. Кто это? Это ведь он заставил меня поверить в заговор, подготовил плацдарм для вашего с Вольретом вмешательства? И надо же, я, дурак, поверил, что дело не в Темных!

— Кроме меня тут никого нет, — ответила я.

— Не ври мне. А еще, кажется, мне кто-то подливал любовный эликсир или что-то в этом роде. Не зря же ты мне сразу понравилась, — с этими словами Робрет схватил меня, прижал к себе и поцеловал.

По моей коже пробежало обжигающее пламя, словно закипала кровь. А он меня не отпускал. Изо всех сил прижимал к себе, словно не мог насытиться. Казалось, что этот пренеприятнейший момент будет длиться вечно.

Нет, дело не в заколке Малефаруса. Ею я уже давно не пользовалась. Кто-то и в самом деле подсыпал что-то королю. Пара моих волосков или сломленный ноготь, лепестки розы-хамелеона, настоянный на спирте плод дерева-берсерка, и можно влюбить человека в кого-то конкретного, разве что кроме случаев, когда он уже влюблен. Наверное, так и было. Не думаю, что он в здравом уме бросался бы на меня с поцелуями.

— Так кто из вас здесь? — спросил он. — Если расскажешь все, может, будешь помилована. А если нет — познакомлю тебя с пыточных дел мастером. Он точно не самый симпатичный мужчина во дворце, зато свое дело знает.

— Я действительно не знаю, — ответила я. — А тебе угрожают не Темные, а свои же.

— Все равно придется рассказать. Если не мне, то ему, — он снова впился своими губами в мои. Я вертелась, вырывалась, но хватка короля была слишком сильной.

Больше всего я жалела о том, что это место полностью блокирует магию, кроме разве что артефактов, которых не достать.

А потом король толкнул меня на стул. Я сильно ударилась локтем. Яйца Темнейшего Драхия!

— Может, хотя бы без поцелуев обойдемся? — спросила я, растирая руку.

— Вечером зайду еще раз. Подумай, хочешь ли ты на свидание с пыточных дел мастером, — Робрет подошел к двери, постучал. — Уведите.

В ту же минуту в комнату вбежал стражник, принялся цеплять на меня кандалы.

— Не снимай их. Пусть так посидит, — сказал Робрет.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — он кивнул королю к королю. — Пошла! — это уже было сказано мне.

Интересно, их обучают так резко менять тон голоса?

Стражник привел меня обратно в камеру и буквально вбросил внутрь, что я оказалась на мокром полу. Дверь закрылась. Щелкнул замок.

Кандалы сильно жали. Я была готова на все, чтобы от них избавиться. Плечо болело. Кожу жгло. А еще это они Светлые! У нас в тюрьмах условия получше будут. Сидевшая у стены крыса смотрела так, будто и ей было меня жаль.

Мне хотелось одного — испепелить их всех вместе с живым дворцом, черноликими, ряженными курицами на отборе. Что я могу ему сказать, если не представляю как подделать его долбанную печать и не имею шпионов во дворце? Если кто-то водил за нос и меня, и его, и вообще всех!

Яйца Темнейшего Драхия!

Знать бы кто! Сдала бы его как шпиона.

Но я не знала и даже не представляла кем бы он мог быть и что за магией он пользуется. Оставалось лишь ждать что король образумится, поймет, что я тут не при чем, и пойдет на какой-нибудь договор.

Но пока что он обещал мне лишь романтическое свидание с пыточных дел мастером.

Я уселась в угол камеры и посмотрела в зарешеченное окно. Там ярко светило солнце, весело щебетали птицы, тихо шелестели листья.

Если ничего не придумаю, меня ждет ТОРС. Только не красивый, загорелый, мужской, а Тюрьма Особого Режима Света.

Мне останется промучиться всю жизнь и больше никогда не увидеть солнца.