Поймать хамелеона (СИ)

Глава 20

И вновь Олег склонился над картой города. Но теперь в поисковике, лежавшем в центре, находилась та часть собранного энергетического следа Бэлы, которую Котов оставил себе для розыска и опознавания, если она решит прибегнуть к манипуляциям, чтобы скрыться.

За его спиной послышался негромкий стук в приоткрытую дверь.

— Да-да, — откликнулся маг, — входите, Глафира Алексеевна.

— Я вам не помешаю? — несмело спросила девушка, и когда Олег отрицательно покачал головой, раздались ее шаги.

Барышня остановилась рядом со столом и с интересом посмотрела на его поверхность. Однако она увидела лишь карту и большую перламутровую бусину. Свечения, исходившего от нее, девушка не видела, потому что оставалась обычным человеком.

— Что это? — спросила Глашенька.

— Поисковик, — не глядя на нее, с улыбкой ответил Котов. — Я сейчас кое-кого ищу. И вас я тоже так искал. Побывал в вашем номере в «Фениксе» и подобрал там волос. После поместил вот в такой же поисковик, и он указал, что вы находитесь в Лесном. Он же вел и к тому дому.

— А сейчас кого вы ищите?

— Еще одну женщину, — сказал Олег и все-таки покосился на гостью. Личико ее, утратив любопытство, стало хмурым. — Я полагаю, что это она притащила хамелеона, — не став томить Глашу, пояснил Котов. — Найду ее, возможно, найду и его.

— Почему же прежде не нашли? — спросила девушка вновь с любопытством.

Олег убрал руку от «жемчужины» и распрямился. Он развернулся к гостье и ответил:

— Потому что я полагал, что хамелеоном является ваш брат. Манипуляции поглотителя возымели действия, и я пошел по ложному следу. Впрочем, прежде мы подозревали вас, Глафира Алексеевна.

— Меня? — искренне изумилась Воронецкая.

— Вас, милая Глафира Алексеевна, — подтвердил Котов. — Судите сами. Происходит прорыв, и происходит он неподалеку от вашего имения. Вы в это время исчезаете, а когда появляетесь дома, то домочадцы вас не узнают. Ваше поведение меняется, и вы ни с кем не желаете обсуждать произошедшего. Вы бы разве не заподозрили себя?

— Заподозрила, — согласилась барышня и усмехнулась, но вскоре посмотрела в глаза Олегу. — Так вот зачем вы присели тогда ко мне, а после пригласили нас в театр. Вы пытались понять, хамелеон ли я.

— Я пытался понять, кто вы: Светлины или Воронецкие, — ответил розыскник. — Мы ведь ожидали вашего появления, но на некоторое время вы ввели нас в заблуждение. Вы попросили брата назваться супругами, а он передал деньги кучеру, и это выглядело, будто вы приехали на наемном экипаже. Однако приметы, переданные нам коллегами, которые проверяли ваше поместье, говорили, что пара, поселившаяся в «Фениксе», все-таки те, кого мы ждали. И знаете что?

— Что? — хмуро спросила Глашенька.

— Мне до безумия хотелось, чтобы вы действительно оказались Светлиными. — Девушка приподняла брови, обозначив удивление, и Котов продолжил: — До зубовного скрежета не желал, чтобы милый ангел оказался поглощен хамелеоном. Мы даже поспорили со Стёпой, потому что я почти убедил себя, что вы никакие не Воронецкие. После этого пришлось возвращать себе разум и браться за дело, как должно, а не как хочется. Так что когда подозрения перешли на вашего брата, я испытал облегчение. И когда отыскал вас, поспешил в Лесной, опасаясь, как бы хамелеон не избавился от своего прикрытия. Но ошибся дважды, — Олег усмехнулся. — И ваш брат оказался чист, и хамелеон все-таки почти от вас избавился.

Глашенька, ведя пальчиком по кромке стола, сделала несколько неспешных шагов. На щеках ее играл румянец, и смотреть на собеседника она не спешила, однако уголки губ девушки подрагивали в улыбке, которую она пыталась удержать.

— Стало быть, вы тревожились обо мне? — спросила она и все-таки бросила на розыскника взгляд искоса.

— Тревожился, — ответил он с улыбкой.

— И я кажусь вам ангелом? — она вновь мазнула взглядом по Котову, и тот неожиданно для себя смутился, но ответил по-прежнему честно:

— Да, я вижу вас ангелом.

В кабинете повисло неловкое молчание. Олег вновь протянул руку к поисковику, после посмотрел на Глашеньку, произнес:

— Идите ко мне, — и протянул к ней руку.

— Зачем? — растерянно спросила барышня, но вложила свою руку в раскрытую ладонь.

Котов дождался, пока она окажется рядом, затем шагнул за спину гостье. Она охнула, не спеша негодовать или отстраниться, только полуобернулась, но встретилась с мягкой улыбкой хозяина квартиры и смутилась.

— Смотрите, — негромко произнес Олег и протянул руку Глаши к «жемчужине».

Девушке пришлось склониться, а вместе с ней склонился и Котов. Положение выходило более чем двусмысленным и неприличным, однако барышня и не подумала возмущаться, потому что… увидела. Поисковик мерцал. Его слабое в дневном свете сияние расползалось по карте, словно какая-нибудь медуза, постепенно захватывая улицу за улицей.

— Вы так это видите? — шепотом спросила Глашенька, словно могла спугнуть творившееся волшебство.

— Да, — ответил ей Олег.

— А если отпустите меня?

— Вы снова увидите просто бусину на карте.

— Тогда не отпускайте, я хочу еще посмотреть, — тон девушки был деловитым, но розыскник чувствовал, что под ним кроется смущение, и улыбнулся.

Теперь они вместе смотрели, как свечение, добравшись до краев карты, поползло обратно к поисковику. Котов поджал губы. Он понимал, что это означает: либо Бэлы не было в столице, либо она не беззаботна, а значит, прячется.

— Вернулось, — констатировала Глашенька.

— Вернулось, — машинально повторил Олег и, отпустив девушку, отстранился.

Она распрямилась следом, обернулась и теперь смотрела на Котова, но он этого не заметил. Розыскник сжал подбородок и в задумчивости прошелся по кабинету. После направился к книжному шкафу, достал другую карту и, расстелив ее поверх первой, уместил в центре поисковик. Затем простер над ней руку, и Глашенька, оставшись не удел, вздохнула, однако отвлекать не стала.

Не зная, чем себя занять, девушка осталась стоять у стола и наблюдала за магом. Лицо его всё больше хмурилось, и барышня сделала справедливый вывод, что увиденное розыскнику не нравится. Наконец Олег распрямился и тихо чертыхнулся. Глашенька шагнула ближе и тронула его предплечье. Котов обернулся, встретился взглядом с гостьей и улыбнулся, увидев, что она внимательно смотрит на него.

— Вас что-то встревожило, — сказала Глаша.

— Да, — ответил маг. — Дичь прячется от охотника. Предусмотрительная и умная дамочка.

— Кто она?

— Маг, — Котов потер переносицу и спросил самого себя, не слишком ли он откровенен? Но махнул рукой, Глафира Алексеевна знала, кто он, знала о хамелеоне не из рассказов. Да и, признаться, не хотелось лгать и скрывать хоть что-то. — Она не из этого мира и здесь находится без всякого одобрения и разрешения. Был ли это прорыв или же, попав сюда на законных основаниях, она после скрылась — это значения не имеет. Она — нелегалка, к тому же вытягивает капли силы из тех, в ком ее находит, чтобы самой не лишиться дара. Это преступление.

— И вы подозреваете, что она притащила хамелеона, — утвердительно произнесла барышня.

Олег кивнул.

— Ей под силу прорвать Марь. Более того, она знает, как это сделать, чего не сказать о людях этого мира. Обычно прорывы происходят иначе. Чтобы проложить проход, нужен маг и не слабый. Для проникновения в мир лишенный магии, требуется помощник, который создаст по свою сторону портал для окончания перехода, так скажем, направляющий. Вливать в него силу не нужно, такой переход уже связан с отправной точкой. Ну вот представьте пулю и мишень. Пуля — это маг, путь пули — это направление перехода, а мишень — точка, в которую пуля должна попасть. Так вот это всё единая система, которая во взаимодействии дает результат — прокладывает дорогу сквозь грань миров, то есть прорыв.

Помощником выступает тот, в ком есть не просто крупица дара, вроде потомка мага, а развитая в некий дар, той или иной силы. Обычно крайне невеликой, потому что мир магии лишен. К примеру, медиум. И если магу удается установить с ним контакт, то он получает человека, готового взаимодействовать уже ради ощущения себя могущественным, что, по сути, ошибочное суждение.

Иногда такие потомки магов со слабо развитым даром сами ищут контакта. Думаю, о всяческих призывах демонов вы слышали или читали. Бывает и находят желаемое. Тогда, если сущность, наделенная магией, или маг заинтересованы, то опять же возможен прорыв. И это как раз моя работа — отыскивать таких контактёров и не допускать проникновения.

— Почему? — с нескрываемым любопытством спросила Глашенька.

— Видите ли, Глафира Алексеевна, — улыбнулся Олег, — порядочный человек не полезет в окно чужого дома, а войдет в дом, прежде испросив дозволения.

— Вы правы, Олег Иванович, это вполне очевидно, — с ответной улыбкой согласилась девушка. — Но почему же вы думаете на эту магиню, что это она притащила хамелеона?

— Потому, милый ангел, что хамелеон — существо, хоть и магическое, но совершенно лишенное магии в том смысле, в каком ею обладает маг. Поначалу мы исходили из того, что поглотитель стремился попасть сюда и искал того, кто его впустит. С той стороны это сделать возможно, даже не будучи магом. Есть немало примечательных штуковин, особенно там, где пренебрегают законом.

Ну, к примеру, оплатить услуги мага, который и найдет того, кто открыт для контакта. Он выступит проводником между одной и второй стороной, он же может выстроить портал, через который уйдет его клиент. И это было нашей первой версией.

Но тогда призвавшего, то есть открывший путь в этот мир должны были найти наши коллеги, когда прибыли к месту прорыва. Однако они нашли тело Афонина, вышли на ваш след и на след хамелеона, а призвавшего не сумели найти за всё время, которое прошло со времени прорыва. А так как они выяснили, что хамелеон направляется в Петербург, то можно было предположить, что и призвавший отправился туда, потому его и невозможно обнаружить в Старорусском уезде и близлежащих окрестностях. А я уверен, что поисковую сеть раскинули шире.

И тут меня свели с Бэлой, то есть с чистокровной магиней, которая подпитывается и тем удерживает возможность пользоваться магией. Ее уровень — четвертая категория, а этого достаточно и для разрыва Мари, и для поиска иномирного исполнителя некой воли. Только ей, как уроженке магического мира, известно, кто такой поглотитель, и на что он способен. То есть притащить это существо мог тот, кто нуждался в его помощи. Добавим к этому ее местонахождение — Петербург, и мы получаем, уже несколько известных в уравнении.

Однако после вы сказали, что хамелеон не желал перехода, более того, он не знает, кто его призвал. Однако у него установилась с призвавшим связь, и поглотитель принял вас за него, то есть призвала… или притащила его женщина. Иначе он бы не задал вам того вопроса — не вы ли это. А далее был Петербург. И вновь мы выходим на Бэлу, потому что мы точно знаем, что Марь была разорвана из этого мира, то есть сделать это мог только маг, обладающий силой. Это женщина, и она в Петербурге. Иных женщин-магов в столице нет. Зарегистрированных так уж точно. По крайней мере, она — единственная, кто мне попался в этих местах за… то время, что я работаю в Петербурге.

Говорить, сколько он тут находится, Олег не стал. Не пожелал смущать Глашу своим возрастом по человеческим меркам.

— А если есть еще кто-то, кто скрывается, как эта женщина?

— Допускаю, но не думаю, что есть еще кто-то, кроме Бэлы, — ответил Котов. — Во-первых, использовать магию и скрывать это непросто. Чтобы мы со Степаном этого не заметили, маг должен использовать свою силу в крайне малых порциях, скажем так. Один человек с этим справится, особенно соблюдая конспирацию, как это делает Бэла.

Но если бы несколько магов, даже дозировано, использовали свой дар, это бы создало определенный фон, который не заметить уже невозможно. Отсюда и делаю тот вывод, который вам уже известен. Впрочем, я также допускаю, что моя версия ошибочна, и тот, кто притащил хамелеона, находится вовсе не в Петербурге, а его воспоминания, которые уловил поглотитель, попросту самые свежие. В любом случае, для Бэлы это ничего не меняет, она будет задержана и депортирована. Таков закон, а я его исполнитель.

— Она красивая? — спросила девушка и отвела взгляд, опять смутившись. Возможно, этого она спрашивать не собиралась, но всё же задала вопрос и теперь ощутила неловкость.

Котов в этот раз скрыл улыбку, однако полюбопытствовал:

— Почему вы об этом спросили?

Глашенька неопределенно пожала плечами. Она отвернулась и отошла от розыскника.

— Она маг, значит, близка вам по духу, — сказала девушка. — Возможно, вам жаль ее…

— Не жаль, — ответил Олег, и барышня обернулась. — Именно потому, что она — маг. Как маг, она знает, что совершает преступление, но не останавливается. А раз ей никого не жаль, то отчего же мне жалеть ее?

— Но… — Глаша опять отвернулась и отошла. — Она красивая?

— Красивая, — не стал лгать Котов. — Даже очень. Но мне ее красота не по нраву. В ней нет очарования, пустая красота. Впрочем, это на мой вкус, кто-то, возможно, увидит иное.

Барышня обернулась. Губы ее были плотно поджаты, и Олег понял, что она пытается сдержать улыбку, и потому отвернулся к карте сам… по той же причине. Глаша подошла к нему, посмотрела на стол и спросила, но уже об ином.

— Вы говорите, что она сильна. Не опасно ли вам тогда встречаться с ней одному? — в голосе ее была искренняя забота.

— Нет, — покачал головой Котов. — Не опасно. Степана я бы одного не отпустил, а мне опасаться нечего.

— Почему?

Котов развернулся к девушке и все-таки улыбнулся, вид у нее была серьезный, но оттого немного забавный и милый.

— Видите ли, Глафира Алексеевна, — заговорил Олег, — уровень силы мага делится на категории. Всего их семь, седьмой — высший. У данной особы уровень четвертый, она не самый сильный маг.

— А у вас?

— А у меня шестой, — ответил розыскник и отвернулся, опасаясь, как бы это признание не выглядело бахвальством.

Однако Глаша, кажется, так и не думала судить. Она простецки произнесла:

— Ого! Так вы, выходит, очень сильный маг, почти высшая категория…

— Это общепризнанная градация, — чуть ворчливо прервал ее Котов. — Есть маги вне категорий, вот там и правда великая мощь. А я один из многих.

— Если вы захотите, то у вас всё получится, Олег Иванович, — важно произнесла девушка.

— Для этого мне пришлось бы покинуть этот мир, — с толикой лукавства заметил розыскник.

— Но и шестая категория тоже очень недурственно, — тут же ответила Глашенька. — Почти седьмая.

— Вы — прелесть! — воскликнул Олег, весело сверкнув глазами, а после рассмеялся.

— Ах оставьте, — отмахнулась барышня и сбежала из кабинета.

— Прелесть, — повторил шепотом Котов и широко улыбнулся, а затем последовал за девушкой.

Он нашел ее в гостиной у камина, где Глашенька с преувеличенным интересом рассматривала часы. Розыскник приблизился к ней.

— Глафира Алексеевна, мне надо сейчас покинуть вас, — сказал он, и Воронецкая, обернувшись, ответила растерянным взглядом. — Не волнуйтесь, вас никто не побеспокоит. Стёпа вернется через несколько дней, как я и сказал, а более прийти некому. Идемте, я покажу вам книги, чтобы вы могли развлечь себя, пока меня не будет. Если захотите перекусить, кухня в вашем распоряжении. Ну и вашу комнату вы еще так и не обжили, дел у вас немало, — Олег улыбнулся.

— А если кто-то все-таки появится? — с тревогой спросила Глаша.

— Не появится, — заверил ее розыскник. — Не беспокойтесь.

— А если я с вами?

— Невозможно, — твердо произнес Котов. — Вы не можете пойти со мной, не в этот раз. Но я обещаю, что постараюсь не задерживаться.

Барышня вздохнула, прижала ладонь к груди, но кивнула и ответила обреченно:

— Показывайте ваши книги, Олег Иванович.

Библиотекой служила портальная комната, но сейчас переход был закрыт, и об истинном назначении по-прежнему ничего не напоминало. И пока девушка рассматривала книги, Олег скосил глаза на письменный стол, гадая, пришел ли ответ из Ведомства. Утром он не удосужился проверить. Однако показывать гостье потайное отделение и его содержимое не хотел, и потому отложил до своего возвращения.

Не то что бы он не доверял Глаше, она и без того уже многое знала. Но не хотелось, чтобы она из любопытства, когда останется в одиночестве, решила сунуть свой прелестный носик, куда не следует. Проверки Ведомства, если она что-то сотворит, хотелось спровоцировать еще меньше, чем показывать тайник.

— Олег Иванович, — услышал Котов и подошел к гостье, — а что вы посоветуете? Я не знаю, право слово, что выбрать.

Розыскник пробежался взглядом по полкам с книгами и достал одну из них.

— Вы любите Достоевского? — спросил он у барышни.

— Признаться, не читала еще этого писателя, — ответила она, вдруг отчего-то устыдившись, будто бы выдала некий грех, недостойный воспитанного образованного человека.

— Возьмите эту книгу. «Идиот» крайне недурен, на мой взгляд, разумеется.

— Благодарю, Олег Иванович, вы весьма любезны, — ответила Глашенька. Она забрала книгу у собеседника и покинула библиотеку.

Спустя четверть часа розыскник покинул квартиру. Входную дверь он на всякий случай запечатал, чтобы Глафире Алексеевне не взбрело в голову покинуть квартиру, даже из каких-либо благих побуждений. Как и ради того, чтобы ее покой не был нарушен чьим-либо вторжением. И теперь, оказавшись на улице, Котов поднял взгляд на свои окна, улыбнулся и направился туда, куда не заходил с тех пор, как в этом мире появился хамелеон, — к пациенту Ковальчука, к медиуму Смелову.

Жил Яков Павлович неподалеку от Федора Гавриловича, потому и выбрал его своим доктором. Впрочем, Котов не понимал, зачем Смелов ходит к психотерапевту, если продолжал практиковать призывы духов. Скорее всего, медиум не считал свои способности чудом и пытался отыскать их реальную подоплеку. Но из всех причин, какие мог придумать, почему-то остановился на воспалении мозга.

Кроме довольно слабого, но все-таки развившегося дара, ничего примечательного в медиуме не было. Человеком он был тихим, не любил шумные сборища и большие компании. И это казалось тем более странным, что в его доме на сеанс спиритизма собирались порой до десяти человек разом. Впрочем, все знали, что Яков Павлович не выносит шума, и потому вели себя скромно, редко нарушая молчания не по делу.

И внешностью Смелов был неприметен и как-то сер. Немного бледный, худощавый, со светло-русыми волосами. А светло-зеленые глаза за стеклами круглых очков вечно смотрели мимо собеседника. Олег не любил такого взгляда, из-за него складывалось впечатление, что человек пытается что-то скрыть.

Да и не сказать, что Яков Павлович великого ума. Нет, глупым он не был, но и не обладал некой мудростью, как и хорошим образованием. Чем-то кроме поиска истины о природе своего дара интересовался мало. Газет не читал, считая, что это только усугубит его состояние. Книг не читал по той же причине, но уже не из-за каких-то новостей, а из-за объема. Театр не посещал из-за громкой музыки и людского гвалта, потому и гуляния доставляли ему неудовольствия больше, чем веселья. В общем, по большей части сидел дома в благостной тишине и тем «продлял себе жизнь», разумеется, по собственному убеждению. И что-то изменить и поколебать оказался пока не в силах даже Федор Гаврилович.

Так что, направляясь к медиуму, Котов был уверен, что найдет его дома. Конечно, мог быть и какой-нибудь посетитель, но особо долго сеанс не длился. Затягивать общение с гостями Смелов тоже не любил. Ему было хорошо в одиночестве, а интерес публики к своему дару воспринимал с толикой обреченности. «Если уж я в силах кому-то помочь, то не смею отказать, даже если ценой тому становится мое здоровье», — так сказал Яков Павлович в беседе со своим доктором, а Ковальчук уже передал Олегу после того, как и он познакомился с пациентом приятеля.

Котов постарался намекнуть Смелову, что он совершенно здоров, а его дар вовсе не от воспаления мозга, а передался ему по наследству. Однако Яков Павлович пропустил все намеки мимо ушей. Страдать и жертвовать собой ему нравилось гораздо больше, чем задуматься о том, о чем ему говорят. Да и что мог понимать этот разодетый молодой человек, верно? Умничает не по делу и сует свой нос, куда не просят. Именно так.

Впрочем, последнее Смелов вслух не произносил, но по его лицу и неопределенному пожатию плеч именно такой вывод и можно было сделать. Котов усмехнулся, вспомнив этот момент, покачал головой и прибавил шаг, потому что хотел сдержать слово, данное Глашеньке, и вернуться домой как можно скорей.

Оглядевшись снова, Олег наконец приметил пустую пролетку и свистнул. И когда извозчик подъехал к нему, Котов уселся и велел:

— Кадетский переулок на Васильевском. Двойная плата, если поторопишься. Гони, голубчик.

— Сделаем, барин, — осклабился извозчик и щелкнул кнутом: — Пошла, родимая!

Олег нетерпеливо стукнул кончиком трости по дну пролетки и выдохнул. Глаше ничего не угрожало, кроме скуки. Но если ее увлечет книга, то и скука не грозит. Дверь запечатана, а значит, хамелеон, даже если бы в его голову пришла идея сунуться в логово льва, взломать ее не сможет. Да и не пройти ему швейцара, когда квартирант ушел.

Единственная, кому под силу попасть в квартиру, это Бэла, хотя снять печать мага более высокой категории не сможет и она. А если она эту печать обнаружит, то скорее побежит быстрее ветра, чем попытается прорваться. Для нее это ловушка, а эта магиня достаточно умна, чтобы понять, кто приходил к ней в дом. Так что снаружи никто не придет.

Изнутри могли бы, даже несмотря на ковер, который накрыл пентаграмму. Таким магический поток не остановить, но прийти могут только Полянский, а для этого нет повода, и Стёпа, но ему возвращаться еще рано. Но никто из них не причинил бы девушке ничего дурного. Даже если бы кто-то явился из Ведомства, ее бы не тронули, только устроили допрос самому Олегу. Однако и портальный круг сейчас был неактивен, а стало быть, и войти без разрешения через него никто не сможет. Да, кроме скуки Глаше ничто не угрожает.

На этом Котов окончательно успокоился и даже с усмешкой покачал головой. Надо же… Вроде и не мальчишка, особенно по меркам этого мира, а, кажется, всерьез увлекся девушкой, которую и видит-то всего в третий раз, и то, если разделить на два раза день знакомства: в парке и театр. Иначе первый раз выходит, это мимолетный взгляд в день приезда Воронецких. И вдруг эта трепетность… Забавно.

Нет, Олег Иванович Котов, маг шестой категории и старший розыскник, монахом не был. Случались у него увлечения за те годы, которые провел в этом мире, да и не просто увлечения. Были и связи, все-таки был он молодым мужчиной и имел определенные потребности. Однако не мог вспомнить, чтобы эмоции выходили на первое место и начинали управлять. Прежде дело, всё остальное потом.

— Пора взяться за ум, — негромко произнес Олег. — Не девица.

— Приехали, барин! — воскликнул возница, натянув вожжи. — Уж не обманите, ваше благородие.

— Держи, голубчик, заслужил, — Котов отдал плату и выбрался из пролетки.

Что ж, было самое время исполнить данное себе обещание. Маг приехал к дому медиума.